№21 Иван ЗОРИН (Россия, Москва) Потреблять или творить?

Иван Зорин (р. 1959), писатель, публицист, член Союза Писателей России, главный редактор «Литературного журнала». Автор ряда художественных книг и статей о геополитике современного мира. (Окончил Московский Инженерно-Физический Институт по кафедре «Теоретическая ядерная физика», работал научным сотрудником АН СССР) 

Потреблять или творить?

Сюжет романа Евгения Каминского «Легче крыла мухи» представляет собой вывернутую наизнанку фабулу гоголевского «Портрета». И тут, и там главный герой – художник, и тут, и там главная тема – искушение, противоборство таланта золотому тельцу. Сходство подчёркивает и фантасмогоричность происходящего, и нарочитая гиперболизация реальности. Но если рассказ Гоголя – это история нравственного и эстетического падения, то роман Каминского строится вокруг морального перерождения, восходящей линии, берущей начало с самого дна. В сущности, это путь любого настоящего, состоявшегося в творческом плане, художника – от порождённой тщеславием суетливой жажды остаться в истории до умиротворенного бесстрастия, даруемого божественным откровением.

Декорации романа достаточно условны, действие переносит нас то в стены Художественной Академии, то в кладбищенские склепы, где обитает Артель бомжей, из Георгиевского кремлёвского зала в Нью-Йорк и Мексику, что, само по себе, вторично по отношению к главной (и вечной!) теме, затронутой автором, - нравственности искусства. При этом приметы минувших десятилетий разбросаны тут и там – это и известная питерская пивная «Сайгон», и мексиканский аптекарь Хуан, как аллюзия популярного некогда Кастанеды, и узнаваемые андеграудные художники, прообразом которых служат участники «бульдозерной выставки». Шаржированные, гротесковые портреты милицейских чинов и коммерсантов от искусства, образы спившихся бомжей, дамочек, готовых на всё за валюту, и коротко стриженных парней в чёрных костюмах парадоксальным образом отражают дух девяностых. Может, они отвечают сложившимся стереотипам? А может, девяностые годы сами были воплощённым гротеском?

Иметь или быть? Этот вечный вопрос, разрешаемый в судьбах двух художников, обретает в романе новое звучание. Стремление к успеху, достижение его любой ценой, когда цель оправдывает средства, вынуждает расплачиваться подлинностью собственного бытия, вырождающегося в быт. Общество потребления, с его «каждый имеет право на свои пять минут славы», превращает людей в животных, а мир – в безумный универсум. Созерцание вечности или вечная суета – вот выбор, который оставляет нам свобода воли. Это же предпочтение заложено фундаментом и в романе, со страниц которого за творцами проглядывает Творец, по неведомому произволу мечущий сгустки таланта и вершащий Свой неведомый суд. Такой взгляд на искусство роднит Каминского с русскими классиками, в первую очередь с Толстым, с его «Зачем нам искусство?» При этом автор «Легче крыла мухи» обнаруживает достаточное знание его закулисья, проводя по нему читателя, как Алису по Зазеркалью. Используя приём дневниковой прозы, которой перемежается основное повествование, он беспощадно обнажает лежащие по ту сторону мольберта психологические мотивы, движущие кистью художника. Демонстрируются механизмы чёрного «пиара», вскрываются «методы» самовыдвижения, получения высоких регалий и «престижных» премий, которые в современном мире всё больше девальвируются благодаря недостойным обладателям. Невозможно участвовать в этих тараканьих гонках, не потеряв лица, невозможно окунуться в жизнь, которая грязнее бомжатской помойки, и остаться незапятнанным. Роман Каминского предлагает бежать от греховного мира к людоедам.

Я же – в роман Каминского.