№13 Николай БУРЛЯЕВ (Россия, Москва) Кино – духовно-стратегическое оружие государства

Кинематограф – мощное средство воздействия на массовое сознание. О том, как используется это средство и как его надо использовать, писатель Владимир Смык беседует с народным артистом России Николаем Петровичем Бурляевым, замечательным актером, кинорежиссером, мужественным патриотом России, создателем и бессменным руководителем международного кинофестиваля «Золотой витязь».          

В.С. – Николай Петрович, что Вы считаете крупнейшим событием в жизни отечественного кинематографа в 2009 году?

Н.Б. – Чрезвычайный съезд Союза кинематографистов России. Нашим кинематографическим сообществом была на нем одержана очень важная победа. Почему эта победа так важна? В свое время писатели, такие как Валентин Распутин, Василий Белов, Виктор Астафьев – их презрительно именовали «деревенщиками» – стали духовными лидерами нашего народа. Потом они были вытеснены на обочину и утратили лидерство. Но остались деятели кино, которые пользуются народным уважением и имеют достаточно большую популярность. И они подавляющим большинством поддержали Никиту Михалкова, который на чрезвычайном съезде Союза кинематографистов дал бой не только за Союз, но и за всю страну.

Только 170 из 2000 рук поднялись против избрания Михалкова на пост председателя. Это представители пятой колонны – те, кто все эти годы расшатывали устои не только нашей организации, но и устои России. Вот этой пятой колонне мы и дали бой на съезде Союза кинематографистов. Ведь что говорила оппозиция устами популярного телеведущего Дмитрия Быкова:  задавим державника Михалкова – и последний не распавшийся союз, наследство СССР, рухнет. А дальше примемся за Россию. Ядро этой оппозиции – всего несколько человек. Вот один из них – председатель гильдии кинокритиков Виктор Матизон. Приведу для его характеристики  такой эпизод. В 1999 году, когда 19 стран НАТО каждый день бомбили Югославию, трамбовали ее ракетами с урановой начинкой,  шел пленум нашего Союза, и я предложил принять обращение в поддержку сербского народа. Никита Михалков зачитал текст,  мы единогласно его принимаем и вдруг одна рука поднимается: «А я категорически против. Мы творческий союз, а здесь уже политика». Это был Матизон. Тогда поднялся покойный Евгений Матвеев, крупнейший русский артист, и бросил, как гранату, руку в сторону Матизона: «Да там людей убивают!» И словно погасил эту вражескую точку. Вот кто поднимал бунт против Михалкова. Нам передавали, что именно в те дни в общественном транспорте Липецка говорили: «Проиграет Михалков – проиграет Россия».  То есть люди понимали, что на съезде происходит что-то большее, чем решение профессиональных вопросов. Съезд, если хотите, – это наше Куликово поле. И оно осталось за нами.

После съезда мы приехали в Липецк на XVIII международный кинофорум «Золотой витязь». Туда прибыл Никита Сергеевич Михалков и многие секретари Союза кинематографистов, высокие должностные лица, в том числе  советник Президента по культуре Юрий Константинович Лаптев, представители обеих палат Федерального Собрания, глава администрации Липецкой области Олег Петрович Королев, депутаты, ученые, политологи. Мы провели круглый стол и по его  итогам выпустили «Манифест кинематографистов», где без обиняков и иносказаний определили, каким кинематограф  должен быть и каким он быть не должен, и какой должна быть культурная политика нашего отечества.  Манифест был принят на нашем секретариате как основополагающий документ для работы Союза кинематографистов России.

В.С. – Есть какая-то реакция государственной власти на манифест?

Н.Б. – Манифест был направлен Президенту страны и председателю правительства, палатам Федерального Собрания и руководителям всех творческих союзов, чтобы они выразили отношение к этому документу, и тогда мы  всем миром будем творцами новой культурной политики. Реакция власти уже ощутима. Она увидела, что Союз кинематографистов не распался и несет обществу полезное. Именно поэтому государство поддержало кинематограф в надежде, что нам удастся переломить ситуацию бездуховности в нашем кино, и выделило средства. Лично я за то, чтобы государство вообще ушло от принципа частичного финансирования и вспомнило, как в былые времена кинофильмы, полностью созданные за государственный счет, поднимали дух народный. Государство должно понять, что рынку в культуре не место, что не задача кинематографа – «делать деньги», следуя принципу «Ассу» – в массы, деньги – в кассу», как в упоении кричали наши коллегии на заре перестройки, когда деньги после создания такого рода фильмов потекли к ним  в карманы.

Объясняя бывшему министру культуры Швыдкому свое требование его отставки, я сказал, что дело вовсе не в моем личном отношении к нему: я потребую отставки любого, если он последовательно и системно станет вытеснять культуру в рынок. Для меня, отдавшего полвека кинематографу, понятия культура и рынок несовместимы. Фильм «Андрей Рублев» не окупался за две недели. На семь лет он лег на полку – его просто не было. А потом, за сорок лет, он окупился многократно. Очереди на этот фильм я видел и в Лос-Анджелесе, и в Париже, и в Венесуэле. Но он не ставил рыночные задачи. Благодаря этому фильму люди воцерковлялись, познавали историю, гордились отечеством, его духовной мощью.

В.С. – Упомянутая Вами «Асса» – фильм, которым  ваши оппоненты провели разграничительную линию, отделяя старое советское кино от нового – рыночного. Показательно, что этот «культовый», как его называют, фильм был ориентирован на юношей и подростков. То есть с самого начала удар был нацелен в юные неокрепшие души. Потом такие удары следовали один за другим. Как же  помочь юным?

Н.Б. – Здесь проблемы большие, поскольку усилиями прежнего руководства Министерства культуры уничтожена Киностудия детских и юношеских фильмов имени Горького. Теперь там все отдается телекомпаниям, ведется запись ток-шоу. А дети глядят «Гарри Поттера» и прочие «ужастики» – все занял американский прокат, для которого российский кинорынок – третий в мире. А мы, сами не ведая того, поощряем беса, платя наши деньги за просмотр  американских фильмов, тем самым укрепляя Мекку разврата – Голливуд. Но Союз кинематографистов России будет принимать меры по возрождению кино для детей.

В.С. –  Николай Петрович, продолжим детскую тему. Ваша кинематографическая карьера началась в детстве с фильма «Мальчик и голубь». Всесоюзную и международную славу принесла Вам лента «Иваново детство», рассказывающая о ребенке, судьбу которого искалечила война. У героя Вашего были сны. Они возвращали его в довоенное время, в семью, в то райское состояние души, каким отличаются первые годы жизни человека. Сегодня у нас даже по официальной статистике около 800 тысяч беспризорных детей (демографы называют и другие цифры – в несколько раз большие, но и 800 тысяч для страны в которой всего 26 миллионов детей, – цифра чудовищная). Эти дети не знают семьи, не знают счастливых снов и не имеют даже такого утешения, хотя жизнь их нередко – война за биологическое существование. Где и как им черпать внутренние силы, чтобы расти, становиться настоящими людьми? Может ли здесь что-то сделать кино?

Н.Б. – В последние годы я был занят благотворительной программой «Международный форум «Золотой Витязь» детям – будущему России». Мы старались, посещая детские дома, интернаты, дарить детям не только то, что им нужно для практической жизни – продукты, одежду, но и то, чем богат «Золотой витязь». А он богат фильмами: мы собрали и показали за 18 лет нашей деятельности 5400 фильмов, соответствующих девизу «За нравственные христианские идеалы, за возвышение души человека». Мы привозили в детские дома даже то, чего нет у нашего международного кинофорума: например, подарили детям домашний кинотеатр, открыли по школам, детским домам, интернатам  киноклубы «Золотой витязь» и оставили там коллекцию фильмов, на которых детская душа  должна подниматься и правильно ориентироваться в жизни. Всего таких киноклубов, которые действуют от Дальнего Востока до косовской Митровицы, уже 55. Но что мы можем? Всех охватить мы не в состоянии. Но рекомендуем тем, кто озабочен воспитанием детей, быть может, даже обращаться к нам, хотя нам очень трудно всем помогать, – открывать повсюду киноклубы «Золотого витязя». А  мы поддержим их фильмами, которые будут правильно формировать человека.

В.С. – Наступивший год объявлен Годом учителя. Но ведь деятель кинематографа – это тоже учитель. Воспитательная сила у кино, может быть, не меньшая, чем у школы. Но о положительном влиянии киноискусства на формирование души ребенка сегодня приходится говорить крайне редко. А отрицательным примерам несть числа. Почему?

Н.Б. –  Потому что экран – это духовно-стратегическое оружие государства,  а государство это оружие выпустило из рук. Его подхватили дельцы от кинематографа. Они построили  по всей стране кинотеатры с удобными креслами и попкорном в креслах, с долби-стерео – все это для того, чтобы легче было трамбовать сознание эффектной пустотой. Когда апологет рыночной культуры Даниил Дондурей с упоением рассказывает, что уже построено полторы тысячи кинотеатров и через три года их будет три тысячи, я задаю вопрос: на чьи деньги они построены и что там показывают. В основном – на американские деньги, и показывают там низкопробную американскую эффектную пустоту.  То есть то, что может дать русский кинематограф и то, что он давал через лучшие фильмы наших классиков – а это целый пласт кинокартин Тарковского, Бондарчука, Шукшина, Кулиджанова, Ростоцкого, Чухрая и многих других, – все это отсекли от нас, а взамен заполнили экран чужебесием, и в этом чужебесии вырастает новое поколение.

Кино существует для того, чтобы дать человеку с самого детства правильные ориентиры. Нашему поколению повезло: тогда государство заботилось о духовном состоянии народа, и мы воспитывались на замечательных фильмах об Александре Невском и Богдане Хмельницком, Иване Грозном и Петре I, Суворове, Ушакове, Нахимове. Нашими героями были Зоя Космодемьянская и Александр Матросов, то есть мы росли, видя положительные примеры для подражания, и хотели быть такими, как эти герои. Мы понимали, как это ответственно – родиться в России, знали, что мы должны оберегать родину нашу и стремиться к самым высоким  идеалам.

Поколения нынешние пришли в жизнь, когда все оказалось перевернутым с ног на голову. Государство, 23 года назад объявив перестройку, устранилось от всякого влияния на душу человека, уступило это место кинематографу и СМИ, вольно или невольно выполнявшим заказ Запада на разрушение России. Америка через финансируемое Конгрессом США радио «Свобода» открыто говорила: «Цель перестройки состоит в том, чтобы приблизить русских к западным стандартам, в  том, чтобы произошла мутация русского духа. Нужно русских выбить из традиций».

Тут надо задуматься. По собственной прихоти или по каким-то другим причинам  эту программу выполняли наши министры культуры типа Швыдкого, наши топ-менеджеры первых каналов, которые стали показывать нам то, что душе-христианке смотреть  негоже (а Тертуллиан говорил, что каждая душа по природе своей христианка).  И вот эту душу-христианку начали коверкать. Поэтому очень трудно нашим детям понимать, что такое хорошо и что такое плохо.

В.С. – Заботясь о душе ребенка, как выработать у нее иммунитет против телепошлости, разврата, бескультурья? Как привить любовь к хорошей русской литературе, хорошему кино?

Н.Б. – Как выработать иммунитет? Почти в каждом доме ящик телевизора стоит в том самом красном углу, где когда-то была икона и в котором должна быть икона. Если ее нет – повесьте там икону, приходите в храм и сами, родители, учителя,  воцерковляйтесь. Как говорил учитель Пушкина Державин:

Бог есть, что бы ни говорили увешанные премиями атеисты-ученые. Они будто не знают, что верующими были Ломоносов и Менделеев,  Мечников и Павлов,  Пушкин и Лермонтов, Рахманинов и Чайковский. Верующим был Андрей Тарковский.  Нужно обязательно вводить основы православной культуры и не только в школе – на всех уровнях  – от детского сада до творческих вузов. Почему нет этого предмета в моем родном ВГИКе? Я уже поднял вопрос, и если мне дадут курс, я обязательно буду вести этот предмет.  Потому что не появятся новые Тарковские, если они не будут людьми верующими.

В.С. – В СССР была система отбора талантливых детей. Проводились конкурсы художественной самодеятельности на всех уровнях, начиная от школьного, заканчивая всесоюзным. Таланты искали: будущего автора «Перезвонов» Валерия Гаврилина нашел в детском доме профессор музыки, приехавший из Ленинграда. А сегодня есть что-нибудь подобное? Или юный талант из провинции подходит к храму искусств, а там надпись: «Посторонним вход воспрещен»?

Н.Б. – Пока государство внедряет рыночные отношения во все области жизни, не понимая, что для России деньги не были никогда самым главным, основополагающим и никогда  наши предки не измеряли ценность жизни духовной рублем, такой человек, как Василий  Шукшин, не попадет в творческий вуз. В моем любимом ВГИКе оставлено всего несколько бюджетных мест, за которые, разумеется, идет драка. Все остальные – платные.  Образование должно быть бесплатным. Руководителям страны надо понимать, что государство обязано вкладывать деньги в  образование души человека, того человека, который завтра примет в свои руки управление Россией.

Я был очень рад, в свое время услышав в послании Федеральному Собранию Владимира Владимировича Путина целую главу о культуре. Я впервые услышал от руководителя государства столько правильных слов об этой важнейшей сфере человеческой деятельности. Причем  Президент говорил то, что «Золотой витязь» повторяет все эти годы: культура должна развиваться на основе традиционных духовно-нравственных ценностей. Но прошло время, и в новом президентском послании культуре посвящен всего лишь маленький абзац. В нем содержится странный посыл о том, что культура должна развиваться на какой-то инновационной основе. Дух наших либералов-рыночников проник в этот фрагмент президентского послания. Поэтому все тревожно, но, как говорил Гоголь: «Сейчас идет бой! Самый главный бой! Бой за душу человека!» Поборемся.

В.С. – В  этой борьбе нужна мобилизация всех здоровых сил, всего талантливого, что есть в России. Но как пробиться провинциалу? Приведу такой  факт из истории нашей культуры. 1942 год. Война в самом разгаре, а культурная жизнь в столице не прерывается. Из Уфы в Москву приезжает Ирина Масленникова. Идет к главному дирижеру Большого театра С.А. Самосуду с просьбой принять ее на работу и, спев перед худсоветом, получает дебют. Сейчас возможно что-нибудь подобное? Или у нас царит круг лиц избранной тусовки и разорвать его невозможно?

Н.Б. – Разорвать его очень трудно.  Для этого надо, чтобы руководство страны открытыми глазами посмотрело на то, что делается в нашем обществе и какой порочный круг действительно существует. Как все перевернуто, как наши СМИ преподносят миллионам в качестве примера для подражания  представителей эффектной пустоты, занимающихся доходным промыслом и тусовками. Те, кто поистине являются героями нашего времени, люди, которых можно назвать совестью нации – среди них упомянутый мной Валентин Распутин, – они в тени. Разве пресса и телевидение предоставляет таким людям столько медийного пространства, сколько Алле Пугачевой и Боре Моисееву?  Их делают героями времени, награждают премиями, вешают ордена за заслуги перед отечеством. За какие такие заслуги? За понижение духовного уровня нашей культуры, деградацию, пропаганду патологии?  За это надо карать, а не давать награды. Но государство заигрывает с этой публикой, потому что она – медийная публика, захватившая все каналы телевидения, потому что она на виду и ее лучше не трогать, а лучше с ней дружить.

Наша власть заигрывает и с молодежью, что тоже недальновидно. Как говорил больше ста лет назад умный государственный муж Константин Петрович Победоносцев, слабо то государство, которое заигрывает с молодежью. С нею нельзя заигрывать, ее надо вести за собой.

В.С. – Несколько слов о премиях и наградах. Есть лауреаты, скажем, у премии «Ника», которая носит титул «национальной кинематографической», а есть у «Золотого витязя». Причем  многие артисты и режиссеры  считают для себя высокой честью быть отмеченным жюри именно этого авторитетного кинофорума.  Кого бы вы хотели выделить из ваших лауреатов?

Н.Б. – «Ника» отмечает одних, а мы отмечаем других. Главной нашей наградой Золотой медалью имени Сергея Бондарчука  мы в свое время успели отметить самого Сергея Федоровича, Николая Крючкова, Тамару Макарову, Марину Ладынину, Вячеслава Тихонова, Нонну Мордюкову, то есть тех, кого можно считать образцом служения искусству, стране. Потом мы дали впервые премию документалисту Борису Карпову, ныне покойному, основоположнику православного кинематографа. И в этом году мы дали такую же награду, причем во второй раз, скромному режиссеру из Санкт-Петербурга, руководителю киностудии «Леннаучфильм» Валентине Ивановне Гуркаленко. Она поставила много документальных фильмов на самые разные темы –  о России, ее истории,  деятелях нашей науки и культуры, сняла потрясающую ленту о Чернобыле, где показала, кто привел к катастрофе на атомной электростанции. Для меня лично это был шоковый фильм. Там есть документальные кадры, запечатлевшие корпоративный  шабаш ученых-атомщиков. Мы видим на экране парад-алле, шествие по стадиону учёных-атомщиков, разряженных в чертей, ведьм на помеле и прочей нечистой силы. В огромном котле, под которым как бы горит огонь, восседает главный «атомный бес» – полуголый академик с рогами. Котел тащат бесенята помельче, видать младшие научные сотрудники, за ними – аспирантки-ведьмы. И над всеми высится огромнейший транспарант: «Чёрт с нами!». Шествию нечистой силы аплодирует академик Александров, олицетворявший в то время всю полноту ответственности за «мирный атом», но не предусмотревший элементарной защиты реакторов двух десятков атомных электростанций, понастроенных по всей стране на водах наших самых чистых рек.  А через несколько дней после этого безумного корпоративного веселья происходит взрыв на Чернобыльской АЭС…

В.С. – Получается, что крупнейшей в истории экологической катастрофе предшествовал  выброс отрицательной энергии тех, кто должен был ее предупредить,  свидетельствовавший об их душевной катастрофе?

Н.Б. – Выше экологии окружающей среды  мы ставим экологию общества и экологию человеческой души – то, от чего, по сути, зависит будущее  всех нас. Вот почему прошлым летом мы провели I Международный кинофорум экологических фильмов «Золотой витязь». В меморандуме, принятом по итогам его работы, говорится, что только  от души человека зависит, способны ли мы найти гармонию с природой, изменить свой образ поведения в окружающей среде, вернуться к истинным человеческим ценностям – нравственному поведению, любви и совести, к заботе о ближнем.

В.С. – То есть экология общества, отдельно взятой души проверяется нравственными характеристиками. Одной из таких характеристик, безусловно, является патриотизм. После выхода, к сожалению, не в массовый прокат фильма «Лермонтов» Вас обвинили в «националистическом экстремизме».  Почему?

Н.Б. – Потому что это патриотический фильм, о подвиге, о самопожертвовании. Это то, что бесило нашу пятую колонну всегда. И снята лента нетрадиционно – как кинопоэма. Ее это тоже бесило, что так приподнята Русь наша. Упрекали, что у Лермонтова крест на груди, что в фильме иконы, кресты. Словом, ругали за то, что фильм русский. За это же и Шукшина ругали. Но как ругали! Когда Василий Макарович показывал на худсовете в студии Горького кинопробы к фильму «Печки-лавочки», кто-то из критиков, принадлежащих к пятой колонне (а она всегда была у нас – люди, которые глядят на Запад и хают все свое), спросил: «Где вы нашли эти рожи?» Шукшин сжал зубы, на скулах заходили желваки: «Это мои земляки».

В.С. –  Усилия пятой колонны – пропаганда вседозволенности, «права на грех» – оказались, увы, небезуспешными. Запущенный четверть века назад процесс деградации, похоже, не сбавляет обороты. В стране около трех миллионов алкоголиков, и это по официальным данным. Россия вошла в тройку лидеров по объему рынка наркотиков. Николай Петрович, бывают у Вас минуты отчаяния? Вы верите в духовное возрождение России? Что для этого должен делать каждый отдельно взятый  гражданин России?

Н.Б. – Отчаяние иногда посещает, потому что есть глаза, они видят эту деградацию. Я ее видел и раньше, потому что, начиная с «Иванова детства», рос фактически в богеме, где пьянство, разврат были нормой, и в те годы атеизма в этой среде никто не говорил, что надо жить чисто – все грешили. У меня всегда это вызывало чувство отвращения, и я его передал в таких строках:

Если раньше в таком пьяном угаре жила элита, то сегодня – это норма для всей России, кроме России верующей.  Но, к счастью, православие у нас крепнет. Возьмем две такие выдающиеся фигуры, как патриарх Алексий – архитектор, зодчий России, поднявший храмы из праха, и Кирилл – патриарх-мыслитель, патриарх-воитель. И если на Западе храмы закрывают, за бесценок отдают под дискотеки, идет тотальная дехристианизация, то у нас идет обратный процесс. Здесь повсюду строятся храмы: это флотилия  Ноевых ковчегов, и те, кто успеет туда прийти до того, как закроется дверь, – спасутся.

Возвращение к духовным корням возможно, и, как это ни парадоксально, за достаточно короткий срок. Как быстро они нас окунули в эту бездну бездуховности и чужебесия, так же быстро мы можем оттуда выйти. Но это только при условии государственного решения, когда государство покается за все содеянное перед народом: за проводимую «культурную» политику, за массовое обнищание своих граждан, за обогащение десятка олигархов, которым раздали Россию, рассеяли, раздробили. За то, что поделили единый народ: русские, украинцы и белорусы – это просто цвета одной русской радуги.

А вернуть быстро – можно. Ведь человек формируется до четырех лет. Дальше он – кремень, алмаз, возможна только его огранка. Важно правильно воспитывать в течение этого начального отрезка времени, прививать понимание, что есть Бог, и, если грешишь, покайся и не греши больше, что нужно жить чисто, думать чисто и поступать чисто. Этому нужно научить. Как? Только изменив политику на уровне державной власти.