№16 Ирина ДУБРОВСКАЯ (Украина, Одесса) Поэтическая страница...

Ирина Дубровская - поэт, прозаик. С 1997 г. – член Союза писателей России, с 2007 г. – член Одесской областной организации Конгресса литераторов Украины (Южнорусский Союз Писателей). Публиковалась в Одесской антологии поэзии «Кайнозойские Сумерки» (2008), альманахах «Меценат и Мир. Одесские Страницы» (Москва) и других периодических изданиях Украины и России. Автор поэтических сборников «Под знаком стихии» (1991, Москва), «Страна души» (1996), «Круги жизни» (1997), «Песни конца и начала» (2000), «Постигая любовь» (2002), «Преображение» (2004), «Право голоса» (2006), «День за днём» (2009).

Наша эра

1

Рассыпаются в прах все воздушные замки,

И, как мачеха, жизнь на подарки скупа.

Пешки взяли свое и повылезли в дамки,

Обезумел народ и взбесилась толпа.

И воюют кругом, и дерутся, как звери,

Рвут зубами куски и встают на дыбы.

Слышишь, Господи мой, как за каждою дверью

О свободе кричат вековые рабы?

И снуют колдуны, и орудуют маги, –

Так в расстрелянный дом мародеры спешат.

А поэт, как дитя, доверяет бумаге

Разложившихся душ неизбежный распад.

И толкует поэт с бестолковым народом,

И душою своей он поклясться готов,

Что в кровавой войне с неизвестным исходом

Зреет семя любви и прощенья врагов.

2

Чей-то ли крик? Поминальный ли звон?

Песня ль печальная где-то поется?

Плачет Земля в каждом сердце живом,

Ноющий зов из глубин раздается.

Точно как мать, что, урода родив,

Тянет с тоской непосильное бремя.

И повторяем мы старый мотив:

Страшное время, о страшное время!

Но до сих пор не поймем одного:

Страшное время – как трудный подросток:

Только любовью исправишь его,

Только на чуткость внимательных взрослых

Грубое сердце смягчится в ответ

И отзовется крупицами света.

Так, из крупиц, и рождается Свет –

Лучше сегодня не сыщешь ответа.

Петербургские тайны

(Из цикла «Прогулки по Петербургу»)

В умышленном городе все не случайно,

Чудные узоры хитро сплетены.

Здесь призрак не редкость, повсюду здесь тайна,

И жители в заговор вовлечены.

Глядят со значеньем, как будто бы знают

Секрет Незнакомки и тайну трех карт,

И кто-то в Михайловском замке блуждает,

Когда над Невою темнеет закат.

И, словно предвестье владычества зверя,

На долгие годы затмившего свет,

Последние хрипы слышны в «Англетере»

И ругань убийц, заметающих след.

Да что ж это, право, за страхи, за бредни?

Так можно и впрямь обезуметь вконец.

Но сторож музейный – он видел намедни,

Как входит Распутин в Юсупов дворец.

Воспоминание о русском декадансе

Довольно уж мечтать о прошлом

И на руинах гнезда вить.

Как говорится, жребий брошен,

Пора нам здравствовать и жить

Не бледным светом звезд туманных,

Что сердцу все еще милы:

В них, утопически-обманных,

Признаться, больше было мглы…

Довольно сумеречной страсти

С ее мистическим огнем!

Душа взывает к новой власти,

Душа живет грядущим днем.

А в вас, причудливые тени

Тех фосфорических миров, –

Живая память поколений

И отзвук дальних вечеров,

Когда лились рекой обильной

Потоки пенного стиха,

И власть его была всесильной,

Как чаша, полная греха.

Демократический этюд

1

Уж холодна былая сталь,

И неуклонно входят в моду

Заокеанская мораль,

Заокеанская свобода.

О диссидентская мечта,

Ты наконец осуществилась!

Но где порыв, где чистота,

Где то, что грезилось и снилось?

Неужто грязный балаган

И есть итог освобожденья?

Свобода – миф? мираж? обман?

Мечты кривое отраженье?

К чему сей вожделенный плод

Посажен был на наших грядках,

Коль вожделеющий народ

Всего лишь раб иллюзий сладких?

2

Что есть свобода на Руси –

Вопрос старинный и туманный.

Но ты, пришелец чужестранный,

Своих поправок не вноси.

Мы разберемся как-нибудь,

Мы сами в срок придем к ответу.

Твои советы канут в Лету –

Не в них, приятель, наша суть.

Заря российская взойдет.

Так убери же с ядом чашу:

Не Бог, а дьявольский расчет

Тебя ведет в просторы наши.

Камень

Когда устанем мы карабкаться и лезть,

И что-то дрогнет в нас и взгляд переиначит,

Мы вспомним заново, что жизнь и в камне есть:

Подумать только – дышит камень, камень плачет!

Поговорим о нем, лежащем сотни лет

И совершенно чуждом всяческого рвенья.

Ему везет – ведь он свободен от сует!

Для нас, издерганных, он – камень преткновенья.

Все в нас, надменных покорителях пространств,

Ничтожных смертниках пред ликом Вечной Тайны,

С живой природою – убийственный контраст:

Все в нас обыденно, все в ней – необычайно.

Все в нас чревато разрушеньем и войной,

Всему Творению мы стали антитезой.

Метет зима, уже чреватая весной,

И нота до звучит в преддверье до диеза.

О, как вписаться нам в священный этот рост

И, прикоснувшись к камню как к первоистоку,

Родиться заново – взойти на вечный мост

Меж океаном и песчинкой одинокой?..

Во тьме блуждающий, послушай, имярек!

Когда беседу о людском затеешь роде,

Не говори, что стал как камень человек –

Тому, чем стал он, нет названия в природе.

Послестрастие

В монастырской ограде – дыра.

Донна Анна, молиться пора!

Незнакомец – антихрист, поди!

Донна Анна, не жжёт ли в груди?

На монашестве, кажется, крест?

Донна Анна, нехватка невест!

Поздний гость предвещает беду.

Донна Анна, Вы нынче в бреду!

Незнакомец, антихрист, наглец!

Донна Анна, Вы сплошь из сердец!

Водопад обжигающих струй, –

Донна Анна, – его  поцелуй!

Райский сад – в монастырской глуши?

Донна Анна, Вы сплошь из души!

Как Вселенная радует глаз!

Донна Анна, ведь это для Вас!

Целомудренность чью-то дразня,

Донна Анна, Вы сплошь из огня!

Разгореться – и замертво пасть.

Донна Анна, карается страсть!

Командора заслуженный час!

Донна Анна, ведь это про Вас!

В разыгравшейся жизни – дыра?

Донна Анна, такая игра.

Незнакомец, возлюбленный – где?

Донна Анна, теперь-то – везде!