№18 Владислава ИЛЬИНСКАЯ (Украина, Одесса) Поэтическая страница

Владислава Ильинская – яркий и самобытный одесский поэт. Родилась в 1984 году, с 2010 года – член Южнорусского Союза Писателей (Одесская областная организация Конгресса литераторов Украины). Стихи писать начала с шести лет, а в последние годы на её счету множество успешных выступлений на концертных площадках города.

***

новое утро стягивает одеяло, как будто скальп.

плещет тебе, еще сонному, в лицо ледяной водой.

нужно подняться на ноги, нужно идти искать,

то, что и так всю жизнь волочится за тобой.

и пока ты вот так вот гоняешься за хвостом,

наступаешь себе на горло, расплющивая кадык,

твой хранитель кладет на коленку двойной листок

и старательным почерком записывает ходы.

и когда ты уже совсем собьешься и с ног, и с сил,

и поймешь, что по всем подсчетам прошел лишь треть,

подойди к нему спящему и тихонечко попроси,

чтоб он дал тебе на свое творение посмотреть.

а когда ты начнешь возмущаться и возражать,

мол куда подевался его знаменитый слог –

хорошенько задумайся и рискни ему доказать,

что твоя история интереснее чем колобок

Или сердечный приступ

cмерть осязаема: ВИЧ, гепатит, эбола

cлучай на производстве, шальная пуля

ежели жизнь была лишена глагола

смерть застает врасплох на скрипучем стуле

ты-то себя причислил к числу живучих

выстроил планы, возвел купола гипербол,

а за углом притаился несчастный случай

он терпеливый, ты у него не первый

ты-то себя причислил к числу героев,

ты воспитал детей, наследил в искусстве

стало быть, самое время уйти из строя

на ус наматывать квашеную капусту

стало быть, самое время поехать в Ниццу

или еще в какую-нибудь Верону.

только сегодня ночью тебе не спиться,

где-то поблизости мрачно кричат вороны.

***

заставить сердце стучаться реже,

заставить сердце стучаться тише...

случайный выбор – орел и решка.

последний выбор – петля и крыша.

кнутом отчаянья хлещет ветер.

кнутом отчаянья гонит к краю.

легко ложатся удары плети

и я хмелею, и я взлетаю.

а можно к стенке придвинуть столик,

на столик – стул, остальную мебель...

девизом старых жилых построек:

достать до люстры – достать до неба.

но я – на деле такой пропащий,

что в силах только ходить по кромке –

заставлю сердце стучаться чаще

и разрыдаюсь как можно громче...

***

и ей все равно, и ты ничего не помнишь.

вы оба давным-давно за линией фронта.

она уже не кидается к трубке в полночь,

гадая, откуда теперь: амстердам? торонто?

и ты не подросток – штампы, пеленки, справки

и куча своих скелетов за дверцей шкафа.

а где-то на облаке ангелы ставят ставки

и все ваши тайные мысли заносят в графы.

и спорят, чудные, во сколько вам встанет встреча,

и перья друг другу крошат в седые клочья...

а в городе N на проспекты ложиться вечер,

и что-то должно случиться хочешь – не хочешь.

Фронтовая любовь

фронтовая любовь. полно, фройляйн, прикройте окно

от речей ваших веет тоской по вчерашнему аду.

вы хотите вернуться – прошу вас! не все ли равно

под какими знаменами бегать за собственным задом?

фронтовая любовь. я за ночь до пятнадцати раз

просыпаюсь от страха, что снова чего-то не понял

и уже не слезу, а угарный отравленный газ

вытирают заботливо чьи-то сухие ладони.

фронтовая любовь – словно дикий затравленный зверь

наступает на пятки, отчетливо дышит в затылок.

полно, фройляйн, прикройте, пожалуйста, дверь

с тыла.

***

не забывай о том,

что у тебя есть дом.

вечером или днем

двери открыты в нем

в доме горит свеча –

радость или печаль,

будет тебя встречать

столько же горяча

будут ли дуть ветра,

будет ли боль и страх,

нету таких утрат

чтоб погасить очаг

в холод или жару,

ночью ли, по утру,

преданных наших рук

должен замкнуться круг