|
На главную Наша словесность №22 Николай ЕРЁМИН (Россия, Москва) Часовенка | Часовенка
– Приходи скорее, Света!
Приходи ко мне опять.
Мы сегодня до рассвета
Будем Ленина читать! –
Пропел мне Толик, обнял и поцеловал.
Я не возражала.
Были мы студентами, учились в Кемеровском институте культуры, он – на библиотечном факультете, я – на художественно-графическом.
Я была секретарём комсомольской организации, атеисткой, отличницей. Рисовала стенные газеты под названием «За высокую культуру». И неудивительно, что, когда в соседней Абаканской области началось движение «Превратим нашу область в область высокой культуры!», меня послали на межобластную комсомольскую конференцию.
Днём слушали мы доклады известных культурологов, а вечером дружной комсомольской бригадой шли на Караульную сопку, над которой возвышался древний символ прекрасного сибирского города Абаканска – часовенка Параскевы Пятницы.
Поднимешься, оглядишься – дух захватывает, красотища какая!
Отроги Саян, – вдали, а меж ними течёт могучий седой Енисей, и зеленокудрая Кача впадает в него, в том самом месте, где был когда-то построен острог казаками атамана Дубенского.
Позже на этом месте был возведён, как гласит легенда, прекрасный Благовещенский собор, уже в начале двадцатого века взорванный атеистами. И теперь, на месте развалин, в рамках провозглашённого движения, по проекту арихитектора Авторханова, возводился в виде броневика, БКЗ – Большой концертный зал филармонии.
Мы же, комсомольцы, должны были очистить от мусора и побелить чудом сохранившуюся от разрушения часовенку, превращённую за долгие годы бескультурья в подобие туалета.
Работа кипела. Мы старались на совесть. Машины с мусором отъезжали одна за другой. Через несколько дней, побелённую, с новыми дверями и окошками, часовенку было не узнать.
И тут мне был первый знак свыше. Когда я попыталась отделить от стены наполовину отставший кусок штукатурки, он отвалился – и передо мною открылся тайник, а в тайнике – икона с изображением Параскевы Пятницы.
Я завернула икону в мешок из-под мусора, положила к себе в сумку и пошла под гору по тропинке, потом по мостику через речку Качу. И когда проходила мимо Покровской церкви, услышала в голове голос: «Зайди, покрестись!»
Никого рядом не было.
«Зайди, покрестись!» – вновь услышала я и переступила порог церкви.
Внутри царил таинственный полумрак.
Было пусто. Но горели свечи, и старушка в чёрном одеянии убирала огарки в маленькое жестяное ведёрко.
– Чего тебе, милая? – спросила она.
– Мне покреститься надо! – ответила я.
– А… Сейчас батюшку позову!
Через несколько минут вышел из полумрака священник и спросил:
– Покреститься, значит, хочешь?
– Да, батюшка!
– А документы у тебя есть?
– Есть, – сказала я и протянула ему комсомольский билет и командировочное удостоверение.
– И кто же у тебя крестником будет?
– Не знаю, ни с кем в городе я практически не знакома.
Тут подошла старушка и сказала:
– Я буду крестницей!
Таким образом, уехала я из Абаканска крещёной.
Учёба в институте культуры и чтения трудов Ленина до утра, вместе с Толиком, продолжались успешно, так что вскоре у нас родился сын, которого мы назвали Александр, Саша.
Спасибо моей маме и старшей сестре, которые все заботы о Саше взяли на себя, только благодаря им, успешно окончили мы с Толиком институт и были распределены в прекрасный город Абаканск.
И тут судьба опять свела меня с часовенкой, так как дали нам как молодым специалистам квартиру неподалёку, в восьмиквартирном деревянном бараке.
К этому времени я уже отреставрировала икону Параскевы Пятницы и принесла её в часовенку, и повесила напротив входа, чтобы каждому было видно.
Так началась моя добровольная служба в часовенке, моё воцерковление.
Я приходила, наводила порядок, отпирала дверь для посетителей, и в свободное время пыталась нарисовать свою икону, «Богоматерь с младенцем Иисусом», по вдохновению.
Мама, Толик, Саша и я – все мы были счастливы. Работа есть, крыша над головой есть, что ещё нужно?
Однако недолго длилось наше счастье.
На Украине, в Чернобыле, взорвалась атомная станция, и Толика моего через военкомат в течение 24-х часов призвали из запаса и направили на ликвидацию последствий трагедии. Он участвовал в бетонировании разрушенного четвёртого энергоблока, получил смертельную дозу радиации и, вернувшись в Абаканск, буквально на глазах зачах и умер.
Маму, принявшую всё это очень близко к сердцу, разбил паралич. Она лежала, не ела, не пила, я ухаживала за нею, как за маленьким ребёнком, и поэтому вынуждена была отдать Сашу своей бездетной сестре, которая приехала из Кемерова специально для этого.
Пока мама умирала, закончила я свою «Богоматерь с младенцем Иисусом» и отнесла её освятить к владыке архиепископу Софронию.
Он – слава Тебе, Господи! – вошёл в моё положение, освятил икону, благословил меня на дальнейшее служение Церкви и даже приехал по моей просьбе к умирающей матери, чтобы исповедовать её, причастить и соборовать.
Икона стояла у матери в головах.
Каково же было моё удивление, когда на другое утро мама села на кровати и попросила есть! И стала поправляться!
Слух о чудесном исцелении матери моей быстро распространился по Абаканску. Молва утверждала, что написанная мною икона обладает чудодейственными свойствами, и ко мне стали приезжать больные люди, богатые и бедные, с просьбой написать и для них икону.
Я всем сострадала.
Сил моих не было отказывать им.
И стала заниматься иконописью всерьёз.
Съездила в Дубну, в Загорск, чтобы овладеть этим искусством в совершенстве. Ведь одно дело – заниматься просто живописью, писать портреты, пейзажи, а совсем другое – иконы рисовать.
И, когда вернулась, в пристройке около часовенки мастерскую с благословения владыки Софрония оборудовала, иконописную школу открыла, где первым учеником стал, конечно же, мой сын Саша.
С большой охотой помогает он мне и доски полирует, и краски смешивает, и учится, ума-разума набирается – как лики святых живыми сделать.
А когда я заканчиваю очередную работу, спрашивает:
– И почему это, мама, у тебя все святые, как дети, получаются?
– А потому, – отвечаю, – что недаром в библии сказано: «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдёте в Царство Небесное».
И кивает мой сын головою, и улыбается просветлённой улыбкой. | |
Комментарии |
Николай ЕРЁМИН
2011/12/12, 08:51:53
Очень рад, что в журнале ВЕЛИКОРОСС появился мой рассказ ЧАСОВЕНКА Только я не из Москвы, а из Красноярска. Но расстояния для нас не преграда. Вот вам, дорогие читатели, мой новый рассказ.
ВОСХОЖДЕНИЕ НА МОНБЛАН Николай ЕРЁМИН
Рассказ
Всю жизнь я хотел покорить Монблан, высочайшую вершину 4810 метров над уровнем моря, между Францией и Италией, но жизнь не хотела, чтобы я это сделал.
Любая попытка приподнять железный занавес и пересечь государственную границу тогда преследовалась по закону.
Это сейчас – пожалуйста, оформляй загранпаспорт, визу и лети по туристической путёвке или просто так – куда душа пожелает. А куда полетишь, если декабрь и семь ступенек над уровнем земли, ведущие к твоему подъезду, обледенели – и ты, поскользнувшись, летишь только вниз, и ломаешь себе левую ключицу, и, загипсованный, лежишь на диване, и можешь только рассуждать, как ты мечтал покорить Монблан. И пишешь, поскольку считаешь себя писателем, правой, незагипсованной рукой, пытаешься запечатлеть свои сожаления по этому поводу.
Да, родился бы я во Франции или в Италии! – и всё было бы у меня по-другому. Но, к большому моему сожалению, родился я на Дальнем Востоке, да ещё в местах лишения свободы.
Папа мой, ВОХРОВЕЦ, вертухай эдакий, влюбился, видите ли, в мою маму, осуждённую за то, что написала она критическую заметку в районную газету, а редактор взял да и напечатал. Вот и отправили её вслед за редактором на зону. Где и появился я на свет в родильном отделении больницы военного городка.
Воспоминания детства - сопки, поросшие цветущим багульником, железнодорожная станция, бараки городка с одной стороны ж-д путей, а с другой - барачная зона, обнесённая колючей проволокой, да вышки с часовыми.
После родов маму освободили из-под стражи, и папа взял её к себе в барак, разделённый на четыре квартиры.
В этой квартире прошло моё раннее детство. Родители уходили на службу и запирали меня. А я слушал радио и что-нибудь рисовал.
Однажды я включил радио и весь день слушал траурную музыку и сообщение о том, что в Москве скончался самый любимый на земле человек, вождь нашей страны.
Вечером папа сказал, что все заключённые радовались этому известию,
потому что прошёл слух, мол, всех освободят, а зону закроют. Охранники, напротив, злились, потому что боялись остаться без работы.
- Как же! – Сказала мама. - Как бы не так! Закроют они зону!
И оказалась права.
Вот уже сколько лет прошло с тех пор, империя СССР развалилась, перестройка в стране как бы произошла, а зона и городок, который его обслуживает, стоят, как ни в чём не бывало.
И папа мой без работы не остался.
Его повысили в должности и перевели в прекрасный сибирский город Абаканск, начальником СИЗО, тюрьмы то есть.
Папа хотел, чтобы я стал военным, как он.
Мама хотела, чтобы я стал корреспондентом и писал не только в районные, но и в городские, областные, республиканские газеты, выявлял недостатки, помогал людям добиться правды в их стремлении к лучшей жизни.
В конце концов, я поступил в военное училище и стал журналистом, журналюгой прожжённым, писавшим в газеты «Советский воин», «На страже родины» и во многие другие.
Но удовлетворения это мне не приносило, так как военный цензор всегда вычёркивал из моих материалов негатив и оставлял только позитив.
А во мне билось пылкое сердце поэта. Некоторое время я сочинял пламенные стихи. В них я старался не врать самому себе и быть как можно более объективным, но постепенно понял, что к большой поэзии мои опыты никакого отношения не имеют.
Я видел, в какой провинции прозябаю. И считал: чтобы стать настоящим поэтом, нужно обязательно ехать и покорять Москву, Лондон, Париж…
Мой друг Яков Юровский так и сделал. Прекрасный поэт, которого нигде не печатали из-за цензурных запретов, он, как только приоткрылся железный занавес, сказал: – Лучше писать за границей в стол, чем здесь в мусорный бак! – и уехал навсегда из Абаканска в Германию.
Чтобы жить в столице нашей родины, нужно было, чтобы сильные мира сего разрешили поставить в паспорт штамп о так называемой «прописке».
И в Москве никого не прописывали, кроме как женившихся на москвичках.
Поэтому в большой моде были фиктивные браки. Но фальшиво жениться я не хотел, так как всегда старался быть честным. И был им.
А тут ещё, курсантом военного училища, влюбился я неожиданно в танцовщицу ансамбля танца Сибири.
Михаил Годенко, руководивший тогда ансамблем, подобрал в свой коллектив девушек - одна лучше другой. Все как будто на одно лицо. Этакий обобщённый образ сибирской красавицы. Посмотрит – рублём подарит. Казалось, не отличишь одну от другой.
Но моя возлюбленная – Лена, Елена Прекрасная, в своём платье Снегурочки и в кокошнике, сверкающем бриллиантами, точно снежинками, была не такая, как все!
И я был не такой, как все, в парадной форме курсанта. И мы, различив друг друга в серой толпе, не раз уже встречались перед концертами около БКЗ филармонии. И всё было бы у нас хорошо, если бы не гастроли в Грецию, куда отправил начальник Абаканского Управления культуры наш замечательный ансамбль зарабатывать валюту.
Греция, конечно же, была покорена.
Ансамбль прославился на весь мир. А Елена моя Прекрасная вышла там замуж за миллионера.
Ансамбль вернулся – а Елены моей нет!
И никакого международного скандала.
Только моё разбитое сердце.
И ничего не поделаешь. Осколки не сопоставишь. Не склеишь.
Сходил я в кино, посмотрел фильм «Вертикаль», послушал, как Высоцкий зовёт уйти в горы от всех печалей, помечтал о далёком недоступном сверкающем Монблане…
И утешился.
В конце концов писать на военные темы мне опротивело, и я устроился на должность военкома и до сих пор занимаюсь призывом подрастающего поколения в ряды Армии, хоть это занятие мне тоже не по душе.
Никто не хочет быть военным в мирное время. У всех семейные интересы, бизнес, малый и средний, который развивать и укреплять нужно. А не бегать по полю, как сумасшедший, с автоматом или гранатомётом и стрелять по мишеням. А не дай Бог, прикажут – и по мишеням живым. Горячих точек на планете сколько угодно. И всюду – остатки наших имперских интересов.
А женился я на медсестре Танечке, которая, работая в хирургическом отделении Неотложки, помогала хирургу сшивать мои вены, перерезанные из-за несчастной любви.
Танечка оказалась в тысячу раз лучше Леночки.
Тем более, та пребывала в мечтах, а эта – во плоти.
Теодор Рузвельт, будущий президент Соединённых штатов, провёл медовый месяц, возглавив экспедицию по восхождению на Монблан.
Я, будущий военком, и Танечка провели медовый месяц в Саянах, где не раз восходили на местную гору Любви.
И родился у нас сынишка Федя.
Феденька.
Федорка–помидорка.
Фёдор быстро встал на ноги, вырос и окреп. В совершенстве овладел немецким, английским и французским, устроился на работу в туристическую фирму «Континент» и разъезжает теперь в качестве переводчика по всему свету, красоты на видеокамеру заснимает, а потом, вернувшись, моим родителям престарелым да мне с Таней через огромный экран на стене высвечивает.
Хорошо живут люди по всему свету!
Все улыбаются, радуются, в костюмы разные наряжаются, фестивалятся…
Ни тебе зон за колючей проволокой, ни тебе вертухаев на вышках, ни тебе военкоматов с принудительным призывом в армию.
Вот и вчера - вернулся он из Италии, Франции и Швейцарии… Женевское озеро показывает…Как на берегу озера счастливые люди карнавал себе устроили. В барабаны бьют, в дудки дудят, на аккордеонах играют.
И вдруг – вижу я: возлюбленная моя Елена Прекрасная, по-прежнему молодая, красивая, тоненькая, как былиночка, стоит с молодым высоким иностранцем, в костюмах индейцев, обнявшись.
И вдруг – под музыку - левая нога вперёд, корпус направо, - правая нога вперёд, корпус налево – приседая, смеясь, кренделя начинают выделывать…
- Это мои друзья, переводчики. Ламбаду танцуют, - Фёдор поясняет.
А я смотрю на танцующую пару, перевожу взгляд на лица родителей моих престарелых и чувствую, что начинаю плакать… И чтобы жена моя Танечка не заметила мою скупую мужскую слезу:
- Пойду в ванную, - шепчу, - повязку гипсовую поправлю.
А Фёдор тут же мне и говорит:
- Возвращайся поскорее, следующий сюжет - восхождение на твой любимый Монблан!
Николай Ерёмин г Красноярск Декабрь2011 Добавить комментарий:
|
|
|