Александр Лазутин
Соловки
(Быль)
1
У Выг-реки на скалах серых
Места святые нашей веры,
И этой повести истоки
На островах моей Сороки.
Здесь старец жил вблизи часовни
В плену ветров, снегов и молний.
Все знали Германа-скитальца
Благочестивого страдальца.
Поморы чтили старика,
Что к ним пришёл издалека.
Из Тотьмы был душевный старец,
Но здесь застрял карел-скиталец.
Он долго жил у Бело моря
Молясь в тиши, с судьбой не споря.
Не спят поморы- рыбаки, –
Их манят в море Соловки.
Садится с ними Герман в лодку,
Ловить навагу и селедку.
Пустынны в море острова,
О них ещё слаба молва.
Душа с грехом в кровавой битве,
И видит Бог, в простой молитве,
Вдали от страсти и гордыни,
Находим мы свои святыни.
И благодать тому дана,
Кто чашу пьет любви до дна.
2
Над Валаамом свищет ветер,
Но в путь пустился на рассвете
Монах Савватий по волнам
К студенным выгским берегам.
Он шёл, молясь, через тайгу,
Порой промокший и в снегу.
Брел по болотам и борам,
Где мы не рады комарам...
Услышал Бог его мольбу –
Нашёл он Германа избу.
У Бога нет обид и злости,
К Нему нельзя идти как в гости.
В уединении безмолвно
Идем мы к истине покорно.
Но знать не можем мы итога,
Когда предстанем у порога
Святых ворот на небесах.
Что перевесит на весах?
Добро и зло решат за нас,
И Бога праведного глас....
Как в Белом море путь искати –
Над лодкой сивер тучи катит,
А волны бьет о спины скал,
Преград не зная, ветра шквал.
Но впереди пустынный остров,
Из моря встал как крепкий остов.
Поморы здесь держали тони.
Сюда вели лодьи искони.
3
Ты велика, моя Россия!
Есть Валаам, Кижи и Сия!
И в Белом море Соловки
Стоят всем бедам вопреки!
На этот остров держат путь,
Душой чтоб к истине прильнуть,
Савватий, Герман. Два монаха,
В своих сердцах не зная страха.
Суровый Гандвиг отступил –
Дух веры ветер победил.
Лишь в уповании на Бога
Нам шелком стелется дорога.
Вдали от близких и родных
Два верных инока седых,
На остров выйдя, помолились,
В версте от моря поселились.
И чтоб не мокнуть под дождем,
Срубили хижину вдвоём
Вблизи подножия горы.
То место чтят до сей поры.
Лишь труд с молитвою в устах,
Терпенье, вера не за страх
Нас движет к Господу незримо.
Как жаль, когда проходят мимо,
Не видя истины глубокой
В любви божественно-высокой.
Всех по заслугам оделяя,
Всё видит Бог, определяя
Места священные земли.
Они ж, по северу легли.
И одиноко встал, как перст,
На Соловках далёких крест.
Пред ним в объятьях благодати
Молились Герман и Савватий.
4
Вот как-то раз с брегов Кеми
Переселились две семьи
На остров к инокам поближе.
Но видит Бог, что нами движет.
И, если зависть гложет грудь,
О благах божьих позабудь.
Коль уступил в душе пороку –
От дел твоих не будет проку.
Сорви ж с себя греха наряды,
Живи, не требуя награды.
И чужаки, что рядом жили,
Не по душе монахам были.
Так дни бежали до поры,
Пока на зорьке у горы
Вопль не разрушил тишину.
Секли там женщину одну
Два светлых юноши прутками.
По воле Божьей, а не сами
Они пришли к горе крутой,
Чтоб быть навеки ей святой.
Ушли карелы-рыбаки
В своё село у Кемь-реки.
Обуял страх надолго их.
Стал остров вновь и свят, и тих.
Ветрами севера любимы
Плывут сегодня пилигримы
Горе Секирной поклониться,
В грехах пред Богом повиниться.
5
Жизнь не легка у Бело моря,
Здесь не прожить не зная горя.
Разлуку шлет судьба-верига –
Отплыл Савватий в устье Выга.
Игумен там в то время жил,
К Святой он Тайне причастил
В часовне старого монаха.
Не зная к смерти лютой страха
Ушёл Савватий в мир иной
С отрытой светлою душой.
В то время Герман жил на Суме
В молитве строго, в вечной думе
О стороне своей печальной,
О вере нашей православной.
Там и застал его Зосима
(Пройти Бог не дал ему мимо).
Зосиме Герман рассказал,
Где он с Савватием живал.
Кто с детства не был вислоух,
В том крепок правой веры дух.
Монах Зосима бросил дом,
Когда-то нажитый трудом
Его родителей с Онеги.
Не мог он жить под страстью неги.
И роздав нищим всё добро:
Одежду, утварь, серебро,
Обрёк себя так на скитанье,
Лишь в Боге видя упованье.
6
Когда идет волна-лавина,
Всегда страшна морей пучина
Тому, кто в лодке небольшой,
Гребет усталый и сырой.
Но знает Герман бури нрав,
И в споре с ней всегда он прав.
Зосима с ним. И берег близок.
А в бухте волн порыв уж низок.
На остров иноки выходят,
К Святому озеру подходят...
Там место выбрали они,
Чтоб проводить в молитвах дни.
Без храма остров как пустырь –
Решили строить монастырь.
Известна стала эта весть –
Нашлись строители и здесь.
Вот встала церковь с куполами,
С крестами ввысь, колоколами
Во имя (помнят и сегодня)
Преображения Господня.
И ближе стала неба высь,
Уж утварь есть, и антиминс.
Великий Новгород помог,
Но вышло так, что здесь не смог
Ужиться посланный игумен,
Хоть был, наверное, он умен.
Да и второй, как первый был
И быстро с острова уплыл.
Уговорили все Зосиму, –
Одел игумена он схиму.
Идут на остров богомольцы,
А их встречают чудотворцы.
Зосима всем находит место,
И им на острове не тесно.
Над морем благовеста звон,
Так крепнет Северный Афон!
И эту крепь я ощутил,
Когда сей остров посетил...
7
Не гнут враги стальной булат! –
Великий Новгород богат.
Не перечесть бояр добро:
Поморья жемчуг, серебро...
Доходит люд до Соловков,
А там всегда богат улов.
Но стали дерзки новгородцы,
Как не свои, а инородцы.
Покоя нет на островах
В святых для иноков местах.
Обычай старый на Руси:
За всё приходится просить.
Спасет лишь грамота одна,
Коль в вече выдана она.
Стоял в плену своих забот
Монах-скиталец у ворот
Двора посадницы Борецкой.
Во гневе, без причины веской,
Не чтя обычаи и схиму,
Велела Марфа гнать Зосиму.
Не видит власть свои пороки,
Порой забыв свои истоки.
Но сколь посланцев не гони,
Не будут краше праздны дни.
И люд запомнил речь Зосимы:
– Се ворота неотворимы
Не только ныне предо мной...
Не вечен будет рай земной.
Враг затворит навек врата,
И в доме будет пустота.
Но Русь всегда была велика,
Нашёл игумена владыка.
И новгородцы, старца чтя,
Бумагу выдали не льстя.
В пяти концах народ всё внял –
Зосиму радостно принял.
Тогда и Марфа повинилась
И старцу в пояс поклонилась.
Уж пир горой, на первом месте
Сидит Зосима, но не весел.
Бояр всех Марфа угощает,
Но боли старца не узнает.
Монах увидел в море слов,
Что все бояре без голов.
Вот потому-то он не ел,
О жизни бренной их скорбел.
Но не сказал им правды он –
Свят в тайне Господа закон...
Зосиму ждут на Соловках
С заветной грамотой в руках...
8
За Русь погибло нас не мало.
Что видел старец, явью стало.
Вновь рукоять меча в ладони,
И бой кровавый на Шелони.
И мы потери понесли –
Бояре все там полегли.
Враг-супостат их обезглавил,
Детей сиротами оставил.
О Русь Святая! Сколько бед
Лежит в крови твоих побед!
Шли на тебя француз и швед,
Германец и поляк-сосед,
Который ждет, что ты ослабнешь
И воле их покорной станешь.
Шли и опять идут на нас!
Уж пробил битвы нашей час,
Но где полки и рать князей? –
Везде враги между друзей.
По весям слышу плач детей,
И стариков, и матерей.
Уже ль земля нам не нужна,
Уже ли битва нам страшна?
На Белом море ветер стонет,
Русь доплывет, и не утонет,
К заветным нашим берегам,
Где монастырь и Бога храм.
Там и сейчас живут незримо
Савватий, Герман и Зосима.
А над Сорокой песня льется,
О море Белом в ней поется.
Песня:
Море кормит – море губит,
Но пучина – не беда!
Светит тем, кто море любит,
Негасимая звезда.
Вдаль от берега поморского –
За молы и за буйки,
Мимо острова Сорокского,
Уплывали рыбаки.
Провожают на рассвете
Жёнки братьев и отцов, –
Успокойся, сивер-ветер,
Бурь не шли на храбрецов.
Вдаль от берега поморского –
За молы и за буйки,
Мимо острова Сорокского,
Уплывали рыбаки.
|
Наша вера