УМИРАТЬ… С РАДОСТЬЮ. ВОЗМОЖНО ЛИ ТАКОЕ?

Роман Илющенко

Роман Илющенко - подполковник военный журналист, бакалавр религиоведения.

09.01.11 Война, объявленная России международным терроризмом, развивается по своим законам: противоборствующие стороны то переходят в наступление, то обороняются; изменяется линия фронта (сегодня она проходит по московской подземке), растёт число жертв: погибших солдат и мирных жителей; на полную катушку работает пропагандистская машина… Впрочем, тут я хочу оговориться. Пропаганда (если это термин вообще уместен в отношении, хотя бы официальных СМИ России), пожалуй, одно из самых слабых наших мест в этой необъявленной войне. И дело не только в тенденциозности освещаемых журналистами событий о терактах и военных или специальных операциях, проводимых российскими силовыми структурами, но и в непонимании самой сути этой войны, её невидимых (духовных) причин и мотивации её ведения противной стороной. Остановлюсь только на одном важном моменте – наличии в рядах противника смертников, ошибочно называемых шахидами.

Непонятный противник всегда в выигрыше

Первый получивший широкое освещение в СМИ подобный теракт совершила в июне 2000 года 17-летняя Хава Бараева, взорвавшая начинённую взрывчаткой машину на базе омского ОМОНа в Алхан-кале. Террористический эффект был не столько военный (при взрыве погибли 2 сотрудника милиции), сколько – морально-психологический. Молодая чеченская девушка прямо в кабине Камаза перед камерой спокойно объясняет, что через несколько минут она взорвёт себя во имя Аллаха и станет шахидкой, то есть попадёт прямо в рай. В дальнейшем этот «подвиг» с непременной записью своего последнего слова на камеру повторят десятки  «бойцов сопротивления». И везде будет присутствовать уверенность в правильности своих действий и твёрдая убеждённость в том, что они непременно попадут в райские сады Аллаха – «ридияус салейхин». Именно так красиво называлось и подразделение смертников, где на поточной основе готовили самоубийц.

Хотя на эту тему сказано и написано достаточно много, истинные мотивы, толкающие на смерть молодых террористов-смертников не стали понятнее ни российскому обывателю, ни руководству страны (помните комментарии нашего Президента, после просмотра им аналогичного ролика Саида Бурятского?). Не по зубам, похоже, эта загадка оперативникам и экспертам МВД и ФСБ. Один убеленный сединами полковник из центрального аппарата МВД рассказывал мне, что, просматривая запись, где беременная женщина спокойно заявляет, что готова взорвать себя во имя Аллаха, он, не понимая мотивации её поступка, пришёл в ужас. Другой подобный случай рассказал офицер спецназа, столкнувшийся в Дагестане с террористом-смертником, готовым привести в действие снаряженный т.н. «пояс шахида». При этом, офицер, имея естественное желание жить, находился под прикрытием брони, а самоубийца, не защищённый ничем, так же искренне искал смерти.  Психологически переиграть его боевому офицеру не удалось. По законам войны, непонятный, плохо изученный противник, как известно, всегда находится в заведомо выигрышном положении.

Знание – не всегда сила

Ближе всех к разгадке т.н. «феномена шахидов», по моему мнению, стоят некоторые психологи и священнослужители. И это не удивительно. Тайна возникновения жизни и её добровольного прекращения относятся к незримой сфере человеческого бытия, «работе души», поэтому без психологического осмысления и религиозного осознания этих моментов, понять причины, толкающие молодых, здоровых людей на смерть, трудно.

В наших СМИ принято примитизировать образ псевдошахида-самоубийцы. Это, как правило, обкуренный или обколотый, мало что соображающий человек-манекен с заложенной в него программой на самоуничтожение. Очевидно, что современному, воспитанному телевизором человеку, так проще понять суть проблемы. Все ведь слышали,  или смотрели телепередачи про зомби, психотропные и наркотические препараты и нейролингвистическое программирование. Другой вариант – жаждущие мести отчаявшиеся люди, получившие таким образом возможность дать выход своим рвущимся на волю страстям. Оговорюсь, что оба случая вполне допустимы при использовании такого человека в террористической атаке. Но только ли этими двумя состояниями объясняется популярность у происламских экстремистов именно такого метода ведения войны? Достаточно ли для кандидата в шахиды одного желания мести или пристрастия его к наркоте, чтобы он добровольно превратился в живую бомбу? «Разговоры о наркотиках, которыми пичкали смертниц, -  это, возможно, всего лишь наша европейская попытка хоть как-то рационально объяснить их действия. Я не удивлюсь, если никаких наркотиков на самом деле не было», - считает Л.Китаев-Смык, специалист в области военной психологии, автор ряда публикаций и книг по данной теме.

Сама логика и анализ поступков смертников подсказывают, что в момент самоподрыва требуется небывалая концентрация воли, а откуда она у манекена? К месту совершения теракта самоубийца прибывает самостоятельно, он должен владеть обстановкой, реагировать на окружающих и учитывать складывающуюся ситуацию, поддерживая связь с руководителем или напарником, т.е. он в течение достаточно долгого периода времени должен быть адекватен и полностью отдавать себе отчёт в своих действиях. То, что можно делать в состоянии аффекта, которое непродолжительно по времени, трудно совершить на трезвую голову перед лицом собственной смерти. По крайней мере, большинству людей, считающими себя цивилизованными и просвещёнными, живущим в либеральном, секуляризированном обществе, трудно поверить в возможность этого. Что же происходит в голове, а точнее в душе такого самоубийцы? Конечно, понять весь механизм вряд ли возможно из-за большой вероятности его схематизации, но попытаться разглядеть его основные движущие «пружины», можно.

Упоминаемый выше Л.Китаев-Смык называет состояние т.н. шахидов «предсмертным трансом». Он пишет: «В предсмертном трансе в первую очередь возникает чувство приятнейшего экстаза, чувство необычайной радости жизни. Если рассуждать с психоаналитической точки зрения, то их человеческое «Я» - все, что не реализовалось в жизни, - ничто это «Я» уже не сдерживает, оно освобождается от любого давления. Никакого «суперэго» не осталось - все традиции, социальные нормы уже малозначимы. И человек вдруг раскрывается, как цветок, пусть и некрасивый, но это он, какой есть». По мнению психолога, террорист-смертник испытывает перед терактом небывалый подъём духа, внутреннее освобождение и даже «радость жизни». Как это понимать? Как можно сопоставить эти два, казалось бы, противоречащие друг-другу понятия: жизнь и смерть? Психолог пытается это объяснить профессионально, но человеку, пусть и прекрасно образованному, но с атеистическим мировоззрением, вход в эти высшие сферы закрыт. Что же говорит об этом религия, духовенство?

Шахид шахиду рознь

И в исламе, и в христианстве этот вопрос давно благополучно разрешён. Жизнь человека, как личности, после физической смерти его телесной оболочки, не заканчивается, а переходит в другое состояние - вечную жизнь бессмертной души. Далее она попадает на суд Всевышнего, после которого или поднимается в рай или низвергается в ад. Всё просто, но само знание этого, а оно не является секретом, как для атеистов, так и для маловерующих людей, мало что меняет. Стараясь не думать о смерти (она ведь всегда внезапна и ужасна по своим последствиям!), люди продолжают жить своей привычной жизнью. Изменить свою позицию мешает недостаток или отсутствие веры в существование загробной жизни. Но когда эта теория (если говорить научным языком) становится практикой, т.е. реальностью, полностью овладевая человеком, он перестаёт бояться смерти и её последствий. Это очень коротко, но это сама суть проблемы.

Однако вера в загробную жизнь сама по себе, не утверждённая на догматах и мистическом опыте религиозного учения, может быть использована  как опаснейшее оружие. Так происходит, когда за дело берутся с одной стороны авантюристы от религии, а с другой - мистифицированные, как правило, малообразованные и радикально настроенные люди. Именно это происходит в нашем случае. Религиозные экстремисты от ислама, свободно толкующие Коран и легко торгующие свободными местами в «саду Аллаха», вопреки не только основам исламского вероучения, но и здравого смысла, утверждают, что Всевышнему угодно, когда людей убивают за то, что они не разделяют их радикальных взглядов.

Богословская дискуссия по этому вопросу, как одному из самых важных в исламском обществе, давно переросла в настоящую войну. Её жертвой стали уже более 50 имамов и муфтиев, выступавших, в том числе и против такого экстремистского толкования шахидизма. «Шахид» (شَهيد) в буквальном переводе с арабского означает свидетель, т.е. человек, который защищая веру, святыни, Родину, готов засвидетельствовать свои убеждения собственной жизнью. Таким шахидом стал, например, недавно погибший от рук экстремистов муфтий Кабардино-Балкарии Анас Пшихачев – последовательный сторонник традиционного ислама и убеждённый противник его радикальных течений. Шахидами считаются и погибшие на фронтах Великой Отечественной войны воины – мусульмане.

Романтики смерти

Безусловно, при отсутствии налаженной грамотной пропагандистской кампании и нормального диалога внутри мусульманской уммы (общины), террористы-псевдошахиды и их учителя-наставники должны и впредь уничтожаться традиционными и хорошо проверенными способами. Ведь по сути другого варианта бороться с этой заразой, у нас нет. Пример тому - государство Израиль, столкнувшееся с этой проблемой гораздо раньше нас. Но как справедливо заметил заместитель главного редактора газеты «Время новостей» журналист Семён Новопрудский, самоубийцу-фанатика не напугаешь угрозой лишения жизни, поскольку он сам ищет способ расстаться с ней: «Поэтому Шамиль Басаев, Саид Бурятский, Анзор Астемиров мертвы, а дело их, увы, живет».

В чисто военном плане смертник является идеальным воином и как показывает опыт проведения контртеррористической операции число таких бойцов у противника значительно. И хотя они, как и японские камикадзе, вряд ли могут оказать определяющее влияние на ход войны, тем не менее, каждый такой правильно поданный  факт (а противная сторона умеет это делать профессионально) играет на руку нашим врагам и способствует привлечению в ряды лесных бандформирований молодёжи, желающей стать «шахидами» и «героями нации». Ведь как самозабвенно и красиво поёт о шахидах-самоубийцах и их загробной участи популярный на Северном Кавказе талантливый певец и композитор Тимур Муцураев, ставший кумиром и, по сути, духовным наставником для целого поколения кавказской молодёжи: «И ждёт Хаву благословенный рай, / Сияющий своим прекрасным видом, /Идёт джихад: спасая отчий край, /Быть может, станет весь народ шахидом?!»

Московская журналистка Юлия Юзик, изучавшая тему чеченских женщин-смертниц, в своей книге «Невесты Аллаха» пишет: ««Песня о Хаве» стала гимном будущих шахидок. Именно на ней, на этой незатейливой песенке – растёт и воспитывается новое поколение чеченских девочек, обиженных войной». Тем не менее, ещё недавно диски и кассеты Муцураева свободно продавались на рынках и в ларьках многочисленных чеченских базарчиков. И слушали его песни, как показали мои наблюдения, отнюдь не отморозки, а вполне приличная молодёжь, в т.ч. наши военнослужащие! К слову, мои попытки привлечь внимание к этому факту оперативников ФСБ, отдельных командиров, как правило, ни к чему не приводили. Чаще всего следовал ответ: «Команды не было!» А когда ответственные работники УФСБ по Дагестану всё-таки обратились в правительство республики с целью проведения экспертизы творчества этого поэта-песенника, то получили ответ, что никакого экстремизма в текстах песен Муцураева нет!

А что у нас?

Зададимся своевременными вопросами: есть ли у нашего государства, общества, армии, какое-то противоядие, своего рода симметричный ответ самоубийцам-смертникам от ислама? Что мы можем противопоставить им на духовном или хотя бы культурном уровне? Ведь наша армия должна быть не только хорошо вооружена и оснащена, но и духовно укреплена и защищена так, чтобы нынешние русские солдаты и милиционеры могли хладнокровно идти на смерть, когда этого потребует обстановка.

В нашей военной истории достаточно примеров, когда воины жертвовали собой, убивая врагов. Вспомним, например, подвиг Героя Советского Союза, лётчика капитана Николая Гастелло, направившего свой горящий самолёт в колонну вражеских танков или ещё более ранний подвиг рядового Архипа Осипова, взорвавшего пороховой погреб укрепления Михайловского, когда в него ворвались горцы. Немало таких примеров и в наше время. Например, подвиг Героя России рядового Вадима Ермакова. Он, попав во время боя в августе 1996 года в Грозном в плен к сепаратистам, подорвал себя вместе с ними гранатой. Или славный бой 6-й роты псковских десантников в марте 2000 года, когда многие из них погибали так же, забирая с собой на тот свет сразу нескольких моджахедов.

Однако справедливости ради отметим, что наши воины совершали эти подвиги самопожертвования, когда им непосредственно угрожала опасность, а самоубийцам-смертникам в момент совершения теракта, не угрожает, как правило, ничего. Это, согласитесь, существенная разница. Вспомним, что фанатик испытывает в состоянии предсмертного транса «приятнейший экстаз, чувство необычайной радости жизни». Он живёт в предвкушении встречи со своим «богом», через выполнение, якобы порученной ему им особой миссии. Журналистка Ю.Юзик утверждает, что Хава Бараева искренне верила, что её смерть облегчит участь народа и любила повторять, что «жизнь на земле – это страдания на пути в рай». Скорее всего, и наши воины вспоминали в последние минуты жизни о Боге. Есть свидетельства, что во время Великой Отечественной войны, идущие на таран лётчики, молились прямо в эфире: «Господи, прими мою душу с миром!» Но испытывали ли они при этом радость?

Ответ на этот вопрос есть, но он опять лежит в области духа и религии. Православная церковь бережно хранит и чтит не менее славные подвиги своих святых, которые, ожидая встречи с Богом, с радостью шли на мучения. (По своей сути они были теми же исповедниками и свидетелями веры, что и мусульманские шахиды). Таких примеров многие сотни, если не тысячи. С помощью интернета или специальной литературы – «житий святых», когда-то одной из главных книг в  русских семьях, можно самостоятельно отыскать эти примеры. Одним из них является житие мученика Вонифатия.

Он жил в III веке в Римской империи, был рабом у богатой римлянки-христианки Аглаиды. Вонифатий, как и большинство из нас, не отличался праведной жизнью, был любителем выпить и сожительствовал со своей госпожой. Однажды она, как это было принято тогда среди христиан, отправила любимого раба в город Тарс, где тогда были гонения на веру, чтобы он доставил ей мощи (останки) кого-либо из мучеников. Во время ужасного зрелища страданий невинных жертв, которые славя Христа, стойко переносили пытки, Вонифатий так воспламенил сердцем, что и себя объявил христианином, за что был так же подвергнут пыткам, а затем казнён.

Среди русских святых можно привести в пример подвиги князей Михаила Черниговского и его боярина Фёдора, князей Романа Рязанского, Михаила Тверского и многих других. Михаил Олегович, удельный князь Черниговский родился в XII веке и был очень уважаем современниками. Например, его приглашали княжить к себе свободолюбивые и строптивые новгородцы и не хотели отпускать, когда он собрался возвратиться в свой удел. В 1235 году он занял Киевский престол, стал великим князем. На его долю выпало трагическое время: через три года монгольские завоеватели огнём и мечом прошлись по Руси, разорив Киев, Чернигов и многие другие города. Напрасно князь пытался искать поддержки в соседней Польше, Венгрии, у германского императора и даже у папы Римского – везде ему в ней было отказано.

Вернувшись на Родину, Михаил в 1245 году вместе со своим верным боярином Фёдором отправился в ставку к хану Батыю для получения ярлыка на княжение. Там от него потребовали выполнить обычный языческий обряд – поклониться огню, но русский князь, как христианин отказался, понимая, чем это может закончиться для него. Когда начались прямые угрозы, а так же уговоры сопровождавших его отроков, Михаил, сбросив с плеч княжеский плащ, произнёс: «Прочь, слава мира сего! Умру достойно, как надлежит христианину!» и с радостным лицом запел псалмы – христианские песнопения. Его повалили на землю, начали зверски избивать, а затем, один из единоплеменников-вероотступников отсёк ему голову. Подвиг князя повторил его боярин Фёдор, на глазах которого был убит Михаил. В 1547 году они были причислены к лику святых Русской Православной Церкви. Ныне их останки в виде святых мощей покоятся в одном из храмов московского Кремля.

Русские не сдаются!

Эти, и многие другие факты, зафиксированные так же в исторических хрониках и летописях, подтверждают, что наши предки были хорошо знакомы с тем, как и за что надо умирать легко, с радостью. Этот опыт не утрачен и в наше время. В 2009 году в московском издательстве храма пророка Даниила на Кантемировской вышла книга «Инструкция для бессмертных, или что делать, если Вы всё-таки умерли…» замечательного православного священника и проповедника Даниила Сысоева. В ней есть такие главы, как: «Идеальная смерть. Страшная смерть», «Подготовка к смерти, искушения и добродетели», «Приближение к смерти. Момент смерти», «Ощущения после смерти» и др. Автор, вскоре после выхода книги в свет, был прямо в храме убит фанатиком, что лишь повышает ценность издания. Отцу Данилу, как стало известно позже, не раз угрожали, но он как настоящий воин не мог оставить поле боя, стать дезертиром. Патриарх Кирилл, отпевая убитого священника, назвал его исповедником веры и настоящим мучеником.

В завершении материала хочу привести ещё один пример потрясающей стойкости духа нашего современника русского офицера и верующего человека подполковника Константина Васильева. Когда в октябре 2002 года он, возвращаясь со службы, узнал о захвате чеченскими террористами здания театрального центра на Дубровке, то направился прямо туда. Оцепление ещё только-только выставили, поэтому человека в форме и с удостоверением работника московского военного суда пропустили внутрь беспрепятственно. Оказавшись один на один с оторопевшими вооружёнными бандитами, он потребовал от них отпустить женщин и детей, предлагая взамен себя. И это не всё. Являясь хорошим рукопашником, Васильев сумел укоротить руки нескольким бандитам, которые почувствовав безнаказанность, пытались сорвать с него погоны. Лишь пуля смогла остановить последнюю атаку русского офицера. Был ли он готов к смерти? Безусловно! И хотя с точки зрения военного профессионала поступок Васильева бессмыслен: ведь он, погибнув сам, не убил ни одного боевика, оценивать его надо, прежде всего, с позиции духовной. Ведь именно тогда Бараев и его банда, объявившие себя шахидами, потерпели моральное поражение, поняв, что они вовсе не короли ситуации и что среди заложников есть люди, которые их не бояться и готовы принять смерть.

Как ясно из приведённых выше примеров, по-настоящему верующие люди, в т.ч. воины, с готовностью отдавали свою жизнь за Бога, Родину, народ или охотно обменивали её на жизни вооружённых врагов. Но, ни в коем случае не убивали безоружных, неповинных людей, к чему всегда стремятся псевдошахиды, самоубийцы-смертники. И в этой правде наша сила. Может быть, на ней и стоит не одно тысячелетие «хранимая Богом родная земля», как поётся в нашем национальном гимне.

Развернув в современном обществе и армии активную пропаганду религиозного опыта наших верующих предков, Церкви, мы можем рассчитывать на скорейшую победу в затянувшейся войне, которая, к сожалению, никогда не обходиться без жертв.