Свежий номер

С каждым годом всё острее и болезненнее становится осознание народами, некогда входящими в состав СССР, необратимости и трагичности факта распада многонационального социалистического государства, обеспечивавшего человеку гарантии достойной жизни, независимо от национальности и социального происхождения. Сегодня уже мало кто искренне сомневается в том, что разрушение СССР было лишь первым шагом мировой империалистической закулисы, направленным на уничтожение уникальной цивилизации, которая сплавила в себе все лучшие черты многовековой православной культуры и социалистического мировоззрения, основанного на культе честного труда и справедливого распределения ценностей...

– Было это или не было, про то не ведаю…Так говорили наши предки в старину. Однако если хотели – ведали. Они любили историю Отечества, гордились ею, извлекали из неё поучительные уроки. Нынче совсем не то. Кому-то, увы, стало неинтересно то, что было вчера. Так же и детей, и внуков своих воспитывают...

Она была фрейлиной императрицы, женой губернатора Калуги и племянницей декабриста. Ей восхищались Пушкин и Жуковский (последний предлагал руку и сердце), Лермонтов и Вяземский, с ней были знакомы Иван Крылов и Лев Толстой, В.Одоевский и А.Тургенев, Ф.Тютчев и В.Белинский...

Каждая эпоха смертна. Смерть пронизывает историю, как тонкая терпкая пыль пронизывает жаркий июльский полдень. И, кажется, нет от неё спасения и некуда нам, растерянным и мятущимся, укрыться от этого разверзшегося полдня. На самых высоких вершинах, в зенитном сиянии дерзкого светила подстерегают нас сумерки жизни, и, утомлённые, спотыкаемся мы о порог ночи. А там, за порогом, – я-то знаю! – всё повторится вновь и вновь: опять будет заря, кровавая, смелая, полная надежд и наивная в вере своей, и опять разольёт истому полуденная ясность, и, утомлённый игрой с полуденным бесом, подойдёт некто к порогу иной ночи. Но не я буду этим «некто»...

...В общем, пока мы свидомыми бронированными лбами стучались в закрытую дверь Европы, где нас никто не ждет, сибиряки поступили обстоятельно и мудро. Они начали строить свою собственную Европу у себя дома...

Если взять за основу летописные источники, то определенно можно сказать, что конкретной даты в летоисчислении, указывающей на появление огнестрельного оружия на Руси – нет...

«Прошли времена, остались сроки», - это так бабушка Лиза говорит.
Стала она так говорить, когда заметила, что в ее «годовой» лампаде стало больше масла. То есть не больше масла, а его стало хватать на большее время. Раньше лампаду заправляли на Пасху, и она горела до следующей Пасхи, ровно год. А сейчас масла наливается столько же, а лампада горит до Вознесения, то есть еще больше месяца. Kaкой отсюда вывод? Отсюда бабушка выводит, что времена сократились, ускорились, все начинает торопиться к концу света...

Они сидели в подвале в ожидании казни. Подвал находился в старом доме и напоминал каменный колодец с железными решетками на узком окне у потолка и тяжелым висячим замком на двери. Из подвала на улицу вела лестница со стертыми ступенями; она заканчивалась массивной дверью с надписью на внешней стороне: «Посторонним вход воспрещен!»...

Как и все в этой жизни, события начались с вещей будничных и ничем не примечательных. Мы с Равилем слегка подзадержались за пи­вом – недалеко от Белорусского вокзала рядом с часовым заводом, в полуподвальчике. Вы наверняка знаете это местечко. Пиво там разливает Фатима, женщина красивая, улыбчивая и, самое главное, к нам с Равилем относится с неизменным госте­приимством. Даже подарки дарит в дни рождения, естественно, когда эти дни мы отмечаем в ее подвальчике...

...Николай вообще-то не любил детей, а Лешика, младшего сына своего давнего товарища Гришки, совсем не переносил. Леша стоял на коленках на стуле и, подперев подбородок руками, мечтательно глядел на небо. Он не ответил, а Николай не спешил переспрашивать, внимательно рассматривая маленькую фигурку ненавистного мальчишки...

...Он шёл по скрипучему снегу, и навстречу ему, и обгоняя его, шли люди – мужчины, женщины, и снег скрипел у них под ногами. И хотелось идти и идти, и чтобы снег скрипел и скрипел…

...– Выживет! – убеждённо сказал самый уважаемый среди них. – Мне рассказывали, что у них, русских, сила духа непобедима, поэтому они и живучи! Выживет!..

Сожитель и нахлебник, рыжий кот Ефим – инвалид по зрению и опорно-двигательному аппарату. Мышей не ловит – в буквальном смысле. Артемий Иванович кормит его тем, что ест сам: килькой в томате, из расчета – банка в день. Себе он сдабривает морским деликатесом отваренные рожки, преимущественно для цвета (больно уж они серы) и запаха. Ефиму подает с хлебом, перемешав так, чтоб хитрец и пройдоха ел, не разбирая...