СЕТЕВОЙ ЛИТЕРАТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ
ВЕЛИКОРОССЪ
НОВАЯ ВЕРСИЯ САЙТА

№4 Иван ГОЛУБНИЧИЙ (Россия, Москва) Инструкция покойника

Омилия — Международный клуб православных литераторов
На главную Наша словесность №4 Иван ГОЛУБНИЧИЙ (Россия, Москва) Инструкция покойника

Иван Голубничий -  родился 8 июня 1966 г. в Москве, окончил Литературный институт им. Горького, с декабря 1998 года работает в Московской городской организации Союза писателей России, с 2000 года занимает должность главного редактора газеты «Московский Литератор», по совместительству занимает должность шеф-редактора журнала «Российский Колокол» и Секретаря по литературам Беларуси и Украины в Исполкоме Международного Сообщества Писательских Союзов, член Союза писателей России (с 1997 г.), Секретарь Правления Союза писателей России, Секретарь Исполкома Международного Сообщества писательских Союзов, член Союза журналистов России, член Международной Федерации журналистов, действительный член Петровской Академии наук и искусств (с 2002 г.), член-корреспондент Академии поэзии, академик Международной Академии духовного единства народов мира, автор трёх поэтических книг и двух книг публицистики, лауреат Международной премии «Поэзия» (2000 г.), лауреат Всероссийской премии «Зодчий» им. Дмитрия Кедрина (2003), лауреат Всероссийской премии им. Петра Проскурина (2004), награжден:медалью Министерства культуры Российской Федерации «100 лет М.А.Шолохову»; медалью «Защитник Отечества» Всероссийского общественного движения «Россия Православная»; медалью «За просветительство и благотворительность»; медалью им. Суворова; дипломом «Золотое перо Московии» I степени; дипломом «За выдающийся вклад в пропаганду русской словесности». Указом Президента России Голубничему Ивану Юрьевичу присвоено звание «Заслуженный работник культуры Российской Федерации», указом Президента Чечни присвоено звание «Заслуженный работник культуры Чеченской республики».

 

 

Инструкция покойникаИнструкция покойника

 

В тот день я проснулся от звука телефонного звонка. Телефон звонил гнусаво и как-то издевательски, словно сладострастно мстил мне за какие-то свои накопившиеся за много лет обиды. Я долго лежал, стиснув зубы и заткнув уши, надеясь на то, что звонящий наконец решит, что его дело ко мне не столь безотлагательно, и прекратит меня истязать. Состояние моё было естественным для третьей или уже четвёртой недели беспрерывного запоя. Я давно уже нигде не работал, но принадлежность к некоему маргинальному псевдобогемному обществу позволяла мне существовать в каком-то странноватом для простого смертного, крайне нестабильном, но психологически очень комфортном режиме. Напиваться, во всяком случае, удавалось ежедневно, заглушая водкой неистребимое чувство голода. Звонки обыкновенно начинались где-то во второй половине дня, поэтому ничто не мешало мне по утрам медленно приходить в себя, глотая холодную воду из-под крана и выкуривая дежурную утреннюю пачку сигарет. Потом начинались «дела», связанные чаще всего с мелкими подработками, мелкими же посредническими услугами и, собственно, предощущением весёлого вечернего времяпровождения, то есть собственно жизни, жизни как таковой… Телефон продолжал звонить мерзко и глумливо. Потом замолк. Я с облегчением вздохнул. Но через полминуты пытка возобновилась с новой силой, и я с ненавистью протянул руку к телефонному аппарату.
– Да.
На том конце провода повисла пауза. Словно кто-то в нерешительности медлил с ответом. Я начал злиться, но выработанная с годами вынужденная сдержанность не позволила мне выплеснуть мою злобу на неизвестного мне пока человека. Мало ли, кто это звонит? Может быть, мне этот звонок нужен больше чем ему. Надо выяснить...
– Да, говорите. Я вас внимательно слушаю.
– Добрый день. Это квартира господина Н-го?
– Да, это я. А вы кто?
– Здравствуйте, Николай Александрович. Мы с вами незнакомы. Меня зовут Виктор Петрович. Я должен извиниться за столь ранний звонок, но интересы структуры, которую я представляю, потребовали связаться с вами именно в этот ранний час. Я прошу вас о встрече через полчаса возле вашего дома. Вас будет ждать чёрный «Бэнтли», если вы разбираетесь в марках автомобилей. Если не разбираетесь – просто увидите большую красивую иномарку представительского типа. Наш разговор не займёт слишком много времени. Во всяком случае, я… то есть, мы надеемся, что не займёт. Итак, я жду вас через тридцать минут.
В трубке послышались короткие гудки. Какого чёрта?! Незнакомец говорил со мной вежливо, но всё же в его голосе отчётливо проступали барственные нотки, не допускающие возражения, и это снова разозлило меня. Да, возможно, мой сомнительный социальный статус не предусматривает особого отношения со стороны окружающего мира, но при этом я всё же свободный человек, и никто не имеет права распоряжаться мной, ничего не объясняя и не спрашивая моего согласия!.. В следующий момент меня охватила дикая паника. Возможно, вам знакомо это состояние, когда организм и психика ещё не в полной мере оправились от ночных стрессов и алкогольной агрессии, и спектр эмоциональных ощущений колеблется с огромной амплитудой от безоглядной ярости до иррационального ужаса… А вдруг это менты? Да нет. Менты разговаривают иначе, не называют по имени-отчеству, да и не станут предупредительно звонить и подъезжать на иномарке. Да и нет за мной серьёзных прегрешений, кроме хронического алкоголизма, абсолютно безопасного для окружающего мира, если не считать морального ущерба от созерцания медленно деградирующего молодого человека без определённых занятий... Но кто же тогда, чёрт бы их побрал? Я выглянул в окно, осторожно раздвинув старые, пропахшие табачным дымом и сивушными испарениями занавески. Возле подъезда действительно стояла красивая чёрная машина, какие редко появлялись в нашем непрестижном окраинном районе. Надо идти, подумал я обречённо, такая публика зря времени терять не станет. Может быть, ничего страшного. Нужно сперва выяснить… Ну почему обязательно эта встреча должна быть для меня неприятной? То обстоятельство, что моего согласия никто не спросил, не должно меня смущать – по всему видно, что звонивший мне человек говорил так, как он привык разговаривать, и дело тут вовсе не в моей персоналии как таковой. В любом случае, если его (или «их»?) требования не будут фантастическими, возможно, я смогу в какой-то мере решить свои шаткие финансовые проблемы. Такие, если верить фильмам и сериалам, свой разговор без рюмки коньяка не начинают, а этого мне сейчас не хватает, пожалуй, больше всего… Надо идти. Нет ничего приличного из одежды, но ничего, переживут. Предупреждать нужно. Я уже взял себя в руки и настроился на нечто абстрактно-позитивное, поскольку особенного выбора у меня не оставалось.
Медленно, нарочито не спеша, насколько мне это удавалось, я спустился по тёмной и вонючей лестнице своей «хрущёвки». На лестничной клетке этажом ниже правили своё нехитрое похмелье весёлые бомжи, разливая по грязным пластмассовым стаканчикам тёплое и смрадное пойло, спроворенное злобной бабкой Улитой с последнего этажа, продававшей свой напиток за невеликие деньги, но и менявшей его на краденное и полученное от ночного разбоя. Веселье только начиналось, и смертельная бледность, разливавшаяся по лицам ночных скитальцев, ещё не перешла в багровый смертный огонь, предвещающий приближение желанного конца… Ещё этажом ниже три маленьких голубоглазых мальчика с болезненным блеском в глазах, натягивали на головы полиэтиленовые пакеты, пахнущие бензином, и их молодые жизнерадостные голоса оживляли окружающее пространство, придавая ему черты человеческой жизни, злой волей неведомых сил брошенной в этот жестокий мир, от которого нет спасения и самым невинным… На лестничной площадке второго этажа происходило нечто совершенно невыносимое, от которого я невольно отвратил взгляд, о чём я никогда не могу говорить вслух. Мир жил своей жизнью, и не мне было проповедовать ему о спасении и учить морали. У меня были свои нерешённые проблемы, поэтому я равнодушно вышел на улицу и независимой походкой приблизился к чёрному автомобилю. Задняя дверца открылась как бы сама собой. Помедлив, я погрузился в прохладный полумрак салона, и дверца мягко захлопнулась. Лицо человека, сидящего в водительском кресле, я видеть практически не мог, поскольку сидел прямо за ним. Кроме того, большие тёмные очки на нём, а также сильно тонированные стёкла не позволяли мне его рассмотреть. Я подумал, что человек не хочет, чтобы я его узнал или запомнил. Ну и чёрт с ним, меньше будешь знать – дольше проживёшь… Кроме нас двоих в салоне никого не было.
– Николай Александрович, нам о вас в основном всё известно, а вам о нас знать совершенно необязательно, поэтому позвольте мне сразу приступить к делу.
Как будто я мог ему не позволить.
– Ну так вот, предполагаемая ваша услуга, которую вам предстоит оказать нашей структуре, является чисто технической. Поэтому вдаваться в подробности я не буду, ограничусь лишь технической же стороной дела…
– Простите, Виктор… э-э-э… Петрович, вас совершенно не интересует моё мнение по поводу всего этого? Я понимаю, вы считаете, что такой маленький человек, как я, не осмелится вам возразить, и возможно, что так оно и есть. И всё же я прошу у вас хотя бы минимальных разъяснений, в частности, почему я должен иметь дело с вами и что мне это даёт?
Незнакомец выдержал красноречивую паузу, но, видимо, в его полномочия, предоставленные ему таинственной «структурой», не входило право обострять отношения со мной.
– Да-да, Николай Александрович, я чуть не забыл, что вы человек образованный и со своими, дореформенными представлениями об этике. Похвально, что вы в дебрях безжалостной нынешней действительности, а также обстоятельств своей собственной жизни, не утратили этих представлений… Хорошо, я дам вам те разъяснения, без которых, действительно, наверное, не обойтись. Прежде всего, вот это разъяснение, наверное, в контексте ваших нынешних обстоятельств, наиболее убедительное…
«Виктор Петрович» (разумеется, зовут его по-другому, но мне-то какое дело до его настоящего имени?) протянул мне через плечо дешёвую, но совершенно новую сумочку-«визитку» из кожзаменителя – самую простую, какими торгуют на рынках и в торговых точках метрополитена. Её появление плохо гармонировало с роскошной кожаной отделкой автомобиля и запахом дорогого марсианского парфюма, разлитого в атмосфере салона. Я открыл её резким нервным движением, и мне на колени посыпались пачки банкнот. Евро. Ассигнациями по сотне. Я подумал, что всё это напоминает действие дешёвого отечественного криминального сериала.
– Виктор Петрович, ваше разъяснение действительно весьма убедительно, но всё же… Я никогда не нарушал закона, а сумма, которую вы, как я понимаю, предлагаете за наше предполагаемое сотрудничество, наводит на мысли, что…
– Вы даже не поинтересовались, сколько здесь. Пять тысяч евро. Ещё пять тысяч по выполнении работы. Они вам предлагаются за то, чтобы вы неукоснительно выполнили ту инструкцию, которая будет вам дана. Ваши предполагаемые действия, если рассматривать их отвлечённо, не будут содержать в себе никакого преступления, ни даже правонарушения. Более того, знание смысла происходящего могло бы сделать вас причастным к определённым событиям, но это не входит ни в наши, ни в, само собой, ваши планы. Займёт это примерно полдня. После того, как все ваши обязанности по отношению к нам будут выполнены, мы с вами расстанемся навсегда. Да, я надеюсь, навсегда…
Последние слова незнакомец произнёс, как мне показалось, с некоторым сожалением. Впрочем, зрелище колоссальной по моим представлениям суммы денег затуманило мой рассудок, не отягощённый опытом восприятия подобных впечатлений. Такой суммы я не только не держал в руках, но даже никогда не видел воочию. В моём воображении моментально пронеслись радужные картины тех перспектив, которые откроются передо мной в самом скором времени, едва я выполню «инструкцию» этого странного, но, по крайней мере, воспитанного человека. И то обстоятельство, что я даже не знаю его в лицо, только облегчит мне в будущем отношение ко всей этой истории. Ведь, поскольку я его фактически не видел, можно будет считать, что его как бы и не было. А деньги?.. Они ведь есть, и этот факт не требует иных объяснений. Так, по крайней мере, мне представлялось…
– Хорошо. Допустим, я вам верю, Виктор Петрович, и принимаю все ваши аргументы. Что я должен сделать?
«Виктор Петрович» протянул руку к красивой и явно очень дорогой пачке сигарет, лежащей впереди, и огромный огненный камень смертельным блеском полыхнул в пространство салона, опалив моё обострённое восприятие. Щёлкнув зажигалкой, незнакомец сладострастно затянулся и, видимо, по своему обыкновению, выдержав паузу, медленно заговорил:
– Прежде всего: вы должны запомнить инструкцию и выполнить её неукоснительно, как мной уже было сказано, не вдумываясь в смысл происходящего. Далее: вся ваша работа полностью займёт от четырёх до пяти часов, ну может чуть больше. Всё это время вы должны будете находиться в трезвом уме, прошу особенно запомнить эти мои слова. Как нам известно, вы умеете водить автомобиль. Наша информация соответствует действительности?
Я едва сдержал ироническую усмешку.
– Когда-то я водил неплохо. Но с тех пор, как…
– Да-да, мы в курсе. С тех пор, как три года назад у вас отобрали права за вождение в нетрезвом виде, вы за руль не садились.
– Обо всём-то вы в курсе… Да, сначала, было не до того, чтобы восстанавливать права, а потом… тем более не до того. Но водить, разумеется, умею, этому не разучишься за три года.
– Смотрите. Возьмёте эту сумку, – он, не оборачиваясь, перекинул через сиденье совсем простецкую спортивную сумку, довольно тяжёлую, судя по напряжённому движению его мускулистой руки, – и завтра к одиннадцати часам утра, одевшись в ту одежду, которая здесь находится, вы должны будете спуститься к подъезду своего дома. Разумеется, вы должны привести себя в полный порядок в соответствии с одеждой, которая вам предоставлена, а также, я подчёркиваю это особо, с фотографией на ваших временных документах, которые вы также найдёте в этой сумке…
– Что это за «временные документы»?! Это уже похоже на «криминал», на это я не соглашался!
– Успокойтесь, пожалуйста! Будьте мужчиной!.. За те деньги, которые мы вам платим, это минимальный «криминал», который может быть. На документах будет не совсем ваша фотография, но вас это не должно беспокоить. Степень сходства весьма велика, в чём вы сами убедитесь… Ну, так вот. Здесь будет стоять автомобиль, в котором вы сейчас находитесь. Все ключи будут в салоне. Вы должны, не спеша, выдвинуться в центр, на Кузнецкий мост. Времени для этого, с учётом «пробок», вам предоставлено более чем достаточно. Там есть один ресторан, его дисконтную карту (вы знаете, что такое дисконтная карта?) с адресом вы найдёте в портмоне, вместе с документами. Вы подъедете к ресторану в 13.20. Вам помогут припарковаться, и примерно в13.30 вы войдёте в ресторан. Метрдотель встретит вас как желанного гостя и проводит к вашему столику… Да, и прошу хорошенько запомнить: ваше имя на время работы – Даниил Иосифович Герштадский. Вряд ли вам придётся кому-то представляться, просто реагируйте на это имя, если кто-нибудь его произнесёт в вашем присутствии. Держитесь уверенно, старайтесь говорить… примерно как я. На это время вы играете роль… ну, примерно такого человека, как я. Вы ведь, как потомственный интеллигент левых взглядов, кажется, не очень жалуете категорию состоятельных людей? Вот и испытаете на себе, каково это – быть состоятельным человеком. Уверяю вас, за всё приходится платить… Ну, так вот, Даниил Иосифович, когда вы займёте предложенный вам столик, вам останется только на вопрос официанта ответить «Всё как обычно» и насладиться скромной трапезой в течение часа-полутора. Старайтесь не говорить лишнего. Впрочем, никто не должен вас допекать вопросами. В сумке есть мобильный телефон, я буду по мере необходимости связываться с вами. Сами вы не должны никуда звонить всё это время, начиная с настоящего момента, ни по мобильному, ни по городскому. Это условие чрезвычайно жёсткое, прошу его учесть. Полагаю, излишне упоминать о том, что о нашей договорённости никто не должен знать. В три часа дня ваша работа будет считаться выполненной. Рассчитываясь с официантом, положите на тысячу больше, чем будет указано в счёте. Не забудьте воспользоваться дисконтной картой ресторана (вы ведь знаете, что такое дисконтная карта? Я уже спрашивал?). Впрочем… может быть, этого уже не понадобится… После этого вы спокойно вернётесь домой. Здесь ровно в 16.30 вы получите оставшуюся сумму…
– Получу… от вас?
– Да… разумеется. Вы не должны ничего перепутать. Вы понимаете?
– Понимаю.
– Прошу меня извинить, но я вынужден чётко проговорить одну вещь: отныне, когда условия вами приняты и получен задаток, для вас нет пути назад. За выполнение работы вы отвечаете… как бы это сказать... словом, отвечаете головой. Следующая наша встреча должна быть приятной и последней. Желаю удачи. Постарайтесь не напиваться сегодня. До встречи.
Я вышел из машины. Яркое летнее солнце и прохладный ветерок вернули меня к действительности. Что это было? Сон? Но тяжёлая спортивная сумка в моей руке и набитая деньгами «визитка» зловеще свидетельствовали и о беспощадной реальности всего произошедшего, и о неизбежной расплате – неизвестно за что…
Пробираясь по лестничным клеткам, населённым отбросами человеческого общества, вверх, к своему жилью, я мучительно размышлял о происшедшем. Бред какой-то. Но назад поворачивать поздно. Да и стал ли бы я поворачивать назад, если бы даже и имел такую возможность? Деньги! Вот они! И пусть возможности, которые они открывают, являются призрачными для сломленного человека, но пусть!.. По крайней мере, общество ненадолго повернётся ко мне и посмотрит мне в глаза изумлённым взглядом – дескать, откуда ты вдруг такой выискался, фартовый человек?..
В сумке был шикарный костюм, сшитый как будто специально на меня, хотя и явно бывший в употреблении, в костюме – портмоне с таким количеством тысячерублёвок, определённо не входящих в оговорённую сумму, что я снова «поплыл». Как я себя ни сдерживал, но от путешествия в ближайшую торговую точку я удержаться не смог. Прорвавшись сквозь чёрные круги ада своего подъезда, мне удалось пронести в свою квартиру бутылку дорогого коньяку и лимон с плиткой шоколада. Совету «Виктора Петровича» почувствовать себя состоятельным человеком я, таким образом, последовал в наиболее доступной форме. Выпив одну за другой три рюмки, я вспомнил: фотография! Полез в портмоне и извлёк оттуда паспорт в дорогой кожаной обложке с государственной символикой и водительские права. Фотографии в них произвели на меня тягостное впечатление. На них был изображён действительно я, но такой, как если бы моя жизнь состоялась иначе. Тот человек с моим лицом более органично смотрелся бы за рулём этой роскошной иномарки и за столиком того ресторана, в который мне завтра предстояло пойти, чем в запущенной квартире одинокого алкоголика… Природное здравомыслие, позволившее мне не погибнуть в самые тяжёлые для страны годы, постепенно возвращалось ко мне. Что всё это значит? Какие обязательства я взял на себя? Формально – совершенно ерундовые, если не считать «временные» документы. Собственно, никто не мешал бы мне иметь при себе свой собственный настоящий паспорт, если бы, как на грех, дня три назад у меня, спящего, его не вытащили из кармана в метро… Стоп. Этот «Виктор Петрович» знает немало обстоятельств моей многострадальной жизни. Это значит, что он специально интересовался мной и моей биографией. Вполне возможно, что это он, или кто-то из его «структуры», украл у меня паспорт, расписав эту ситуацию с учётом всего, и более всего с учётом того обстоятельства, что фантастическая сумма в десять тысяч евро непременно заставит меня принять даже и не столь пустяковые на вид условия… Коньяк разбудил мои мозги. Паспорт явно не был изготовлен для меня персонально. Да и водительские права также были в употреблении. Десять тысяч евро не платятся за столь ничтожную услугу. Что это может значить? Дураку понятно. Идёт какая-то «подстава». Если посмотреть на ситуацию отстранённо, всё более-менее встаёт на свои места. Я должен сыграть роль кого-то, на кого я имею несчастье быть внешне похожим как родной брат на родного брата. Так-так, а эта его последняя фраза: «Впрочем… может быть, этого уже не понадобится…» Это было сказано о дисконтной карте, то есть о том моменте, когда я буду рассчитываться с официантом. Всё. Точка. До момента расчёта с официантом Даниил Иосифович Герштадский (то есть я) не доживёт.
Вы скажете, что уж очень быстро я пришёл к выводу, что меня хотят убить вместо кого-то другого? Наверное, это действительно выглядело слишком надуманным, как в плохом отечественном кино. Но здесь сыграло роковую роль моё болезненное воображение, отягощённое постоянной близостью белой горячки и страхом смерти. Картина, которая вдруг сложилась в моём воображении, потрясла меня своей убедительностью, и я уже не мог видеть ситуацию как-либо иначе…
Я взял бутылку и сделал вдумчивый и продолжительный глоток прямо из горлышка. Пойти в органы? Потеряю деньги, которые мне терять ой как не хочется! И кто знает, насколько органы окажутся в состоянии защитить интересы сомнительного гражданина и плохого налогоплательщика. Вернуть аванс и расторгнуть договор? Проще сразу удавиться, «Виктор Петрович» не позволит делать из себя дурака. А я что, позволю? Нет.
Мозг мой работал лихорадочно, высчитывая все возможные варианты выхода из этой ситуации, ставшей для меня роковой. Так.
« Припаркуетесь… Вас встретит метрдотель… как желанного гостя…» Вот! Вот она, призрачная возможность спасения! « Старайтесь не говорить лишнего…» Почему не говорить лишнего? Чтобы тот, кто придёт «по душу» Даниила Иосифовича, не заподозрил, что ему подставляют «фальшивку». Господин Герштадский не может выругаться матом, не может заказывать водку в первой половине дня. Много чего не может сделать или сказать Даниил Иосифович Герштадский, уважаемый российский предприниматель, или кто он там, и этим тяжким рабством платит он за то, чтобы ходить в дорогие рестораны, ездить в крутой тачке, жить в особняке на Рублёвском шоссе, или где он там живёт. Даниила Иосифовича очень многие не любят, потому что завидуют его успеху и таланту, и очень многие желают его смерти. Естественно, он вынужден защищаться всеми доступными способами. Интересно, как они нашли для него двойника в моём вечно пьяном лице? Впрочем, это совершенно несущественно, поискали и нашли. Сейчас по Старому Арбату толпами блуждают двойники всех выдающихся исторических персонажей в поисках дураков, желающих с ними сфотографироваться. С годами дураков становится всё меньше, но количество двойников, похоже, только увеличивается… Таким образом, всё сходится на том, что завтра я должен умереть вместо Даниила Иосифовича…
В эту ночь я ещё дважды ходил за коньяком и шоколадом и попутно упоил всех бомжей, повстречавшихся на моём мужественном пути. Утром, выпив предварительно несколько чашек крепчайшего кофе и доведя себя таким образом до состояние чрезвычайного возбуждения, отягощённого бессонницей и алкоголем, гладко выбритый и вымытый, в назначенное время я вышел из квартиры. Сравнив себя перед этим с фотографиями на паспорте и водительских правах, я пришёл к выводу, что сходство несомненно. Спускаясь по лестничным клеткам, я привёл в крайнее смятение всех бомжей, вкусивших совсем недавно от моих щедрот. Чёрный «Бэнтли» мрачно зиял посреди освещённого ярким летним солнцем двора, привлекая внимание старушек и подростков. В момент, когда я садился в него, я почти физически ощутил на себе завистливо-почтительное внимание местного общественного мнения. Впервые за три года я повернул ключ зажигания, и тотчас же почувствовал невыразимое обаяние дорогого качественного автомобиля. Выезжая со двора, я вдруг ощутил на себе ещё одно внимание, холодное и беспощадное. Мой «работодатель», очевидно, не был настроен пускать дело на самотёк. Что ж, у меня не было намерения огорчать его, по крайней мере, на этом этапе…
…Согласно инструкции, в 13.20 я медленно подъехал на Кузнецкий мост к ресторану с иностранным названием, дисконтная карта которого действительно лежала в одном из отделений портмоне. При въезде на парковку я ощутил позитивное внимание персонала к своей («своей»!) машине. Швейцар, явно из бывшего высшего командного армейского состава, при моём приближении изогнулся в подобострастном поклоне:
– Здравствуйте, дорогой Даниил Иосифович! Давно вас не было, мы уж беспокоились...
Я, поскольку не успел ещё адаптироваться к ситуации, пробормотал что-то невразумительное в ответ на холуйскую стариковскую болтовню. Метрдотель подбежал ко мне и голосом, исполненным почти родственного чувства, произнёс: – Добрый день! Как мы счастливы снова вас видеть у нас, Даниил Иосифович! Ваш столик, как всегда, свободен!
Всё ещё будучи не в состоянии включиться в игру, я лишь тупо кивнул и покорно пошёл вслед за метрдотелем. Всё возбуждение, вызванное огромным количеством кофеина, вдруг куда-то подевалось, и я ощутил неимоверную, просто нечеловеческую усталость. Знаете, такое бывает, редко, но бывает, когда всё едино – жить или умереть…
– Вам как обычно, Даниил Иосифович?
Официант выглядел слегка растерянным, словно, встретив через какое-то продолжительное время старого знакомого, никак не может поверить, что это тот самый человек, которого он знал прежде. Ну и пусть, подумал я. Все схемы мертвы, пусть жизнь сама придумает решение. Я устал. Я никого не хочу обманывать. Я нечеловечески хочу опохмелиться и вырубиться.
– Принеси водки.
Официант хлопал глазами.
– Бутылку. И закуски, на своё усмотрение. Грибков там, или чего…
Официант медлил, словно что-то не укладывалось в его сознании. Я начал входить в некую неведомую роль, измышленную мной от злости, безнадёжности и мучительного похмелья.
– Ты что, человек? Плохо слышишь? А ну, бегом!..
Через пару минут я с наслаждением вливал в себя ледяную водку, с каждым глотком всё больше и больше сливаясь с трепещущей гармонией окружающего мира, и будто бы навсегда отрешаясь от всего грязного, низкого и неправедного, чему я успел отдать дань в своей недолгой, бессмысленной, но очень весёлой и совсем не расчётливой жизни…

… Мне трудно судить о том, что происходило в дальнейшем, поскольку ни с кем из очевидцев последующих событий я впоследствии не встречался. Отдельные картины встают в моём сознании, повергая меня, с одной стороны, в глубокое чувство стыда и раскаяния, а с другой – в чувство величайшего ликования по причине того, что жизнь не обманула моих ожиданий и из всех возможных вариантов выхода из сложившейся ситуации она выбрала именно тот вариант, благодаря которому я имею сейчас возможность изложить, пусть сбивчиво и скомкано, свою злополучную историю. Я смутно припоминаю, что я блевал на ослепительно белую ресторанную скатерть, потом залепил по морде слащавому официанту и громогласно послал весь ресторан по известному адресу. Однако почему-то меня не сдали в милицию, а, скрутив по рукам и ногам, долго и подобострастно увещевали где-то в кулуарах служебных помещений, именуя меня не иначе как «Уважаемый Даниил Иосифович!» Что меня особенно впоследствии удивляло, так это то, что все они в моей памяти почему-то постоянно извинялись передо мной, хотя неправ, мягко говоря, был я. Потом я ушёл, грозно сказав, чтобы посмотрели за машиной, и забыв расплатиться по счёту. Попал в какую-то смрадную забегаловку возле метро, где до полуночи поил всю честную компанию алкашей и ночных гопников, пока не потратил все деньги, даже не узнав, сколько их было, и не получил по морде. Ровно в час ночи я оказался на пустой и холодной улице, без копейки денег, почему-то в районе метро «Баррикадная». Мобильный телефон?! Ха-ха-ха!!! Я забыл его в долбанном «Бэнтли»! Нижние милицейские чины вяло попытались меня арестовать, но, узнав, что денег у меня нет, сразу потеряли ко мне интерес, даже не проверили документы! Вот была бы история, если бы они вздумали бы их проверить! Что бы они сказали, если бы узнали, какая значительная персона едва стоит перед ними пьяная в хлам! Сам Даниил Иосифович Герштадский! Они бы охренели на всю оставшуюся жизнь!..  Потом я вроде тащился в сторону Кузнецкого моста, но пару раз засыпал по дороге. Уже под утро я доплёлся до ресторана, название которого постоянно ускользает из моей памяти, и забрал с пустынной парковки свой («свой»!) «Бэнтли», благо, упитанный охранник мирно спал в будке. Я отогнал машину в другое место, уже сейчас не помню куда, и обменял в коммерческом ларьке мобильный телефон на бутылку водки, пакет апельсинового сока и пачку сигарет. Я даже не посмотрел, звонил ли мне кто-нибудь за всё это время. Потом мне стало очень плохо. Правда жизни неумолимо вставала передо мной во всей своей ужасающей простоте. Жить мне, судя по всему, оставалось недолго. Но что с того? Я потихоньку, чтобы не раздражать автоинспекцию, поехал в сторону дома. Никто не задержал меня, и вскоре я добрался до своего «спального» района, но подъезжать к своему дому не стал. «Куда спешить? – сказал я сам себе. – На тот свет успею, а “Виктор Петрович” со своими подельниками подождёт ещё немного…». После этого я выпил полбутылки, потом спал прямо в машине ещё какое-то время, а потом, проснувшись, допил оставшуюся водку и опять спал. Проснувшись, я вышел на улицу и пошёл в сторону дома. Жара стояла градусов в тридцать, мозги плавились, поэтому, дойдя до своего подъезда, я вырубился прямо на руки местным бомжам, вкусившим от моих щедрот, но только вошедших во вкус от них… Очнулся я в своей квартире, неведомо когда. Всё было на месте, кроме аванса, полученного мной от «Виктора Петровича», и портмоне, в котором оставались мои «временные» документы и дисконтная карта ресторана, название которого я уже никогда не узнаю, поскольку вряд ли меня в ближайшие годы занесёт на Кузнецкий мост. И только у порога сиротливо светлела на грязном полу ассигнация в сто евро, то ли обронённая при поспешном бегстве моих отзывчивых на беду друзей, то ли заботливо оставленная ими мне для восстановления пошатнувшегося здоровья и измотанных нервов…
…Да, а что же мой незнакомец, спросите вы, что же загадочный «Виктор Петрович»? Неужели он так и смирился с невыполненной договорённостью и потерянным авансом?.. На следующее утро я узнал, что неподалёку от моего дома, буквально напротив, был обнаружен припаркованный автомобиль марки «Феррари». В нём находился начавший уже разлагаться труп ухоженного мужчины возраста около сорока лет с аккуратным пулевым отверстием в височной области черепа, чрезвычайно похожий на меня. Кто-то из местных жильцов поначалу даже ввёл в заблуждение оперов, приехавших на расследование. Ясность внесла старуха Улита с последнего этажа из моего подъезда. «Да какой это, мля, он! Не он это, мля, зуб даю!» – шамкая беззубым ртом, злобно прохрипела она. Оперов удовлетворило это авторитетное свидетельство, так что они даже меня не стали искать, дабы убедиться в его достоверности. Записали покойника как неопознанное лицо, благо, документов при нём не было обнаружено, и отвезли в морг, а «Феррари» куда-то отогнали по-тихому…
В чём смысл этой истории? А в чём смысл нашей суетной, бестолковой, наполненной неизбывной погоней за иллюзиями жизни? Да ни в чём!.. Но и сейчас, спустя много лет, по утрам я невольно вздрагиваю от раннего телефонного звонка. Таинственный «Виктор Петрович» погиб, пав жертвой беспощадной руки неизвестного снайпера, но его «структура» осталась. Она живёт, процветает и действует. Она знает, что я не выполнил инструкцию. Вдруг в один прекрасный день она потребует приведения в порядок неоплаченных счетов? Что тогда я буду делать?.. А иногда я начинаю думать, что «Виктор Петрович» не погиб от пули в роскошном «Феррари», что это его двойник, подставленный, как и я, за несколько пачек иностранных ассигнаций, добросовестно выполнил свою инструкцию и принял безвинную смерть в награду за честность во имя неведомой цели. А сам «Виктор Петрович», кажется мне, продолжает тихо быть где-то неподалёку, терпеливо ожидая распоряжения своей «структуры», чтобы в назначенный час явиться и убить меня из снайперской винтовки или отрезать мне голову – в наказание за невыполненную инструкцию. Вчера я видел проезжавший мимо моего дома красивый чёрный автомобиль. Мне показалось, что он на мгновение притормозил возле моего подъезда, но, как бы передумав или отложив беспощадное и непреклонное решение, проехал мимо. В этот момент за окном прогремела гроза, предвещая приближающуюся бурю…
Что я буду делать, если они снова придут ко мне?!!!!!

 
Комментарии
Комментарии не найдены ...
Добавить комментарий:
* Имя:
* Комментарий:
   * Перепишите цифры с картинки
 
 
© Vinchi Group - создание сайтов 1998-2024
Илья - оформление и программирование
Страница сформирована за 0.047056913375854 сек.