«ВИСЯК» НАРОБРАЗА

Евгений Бузни

Евгений Бузни - писатель, публицист. Живёт в Москве.

19.02.11. Недавно мне рассказали историю, как на молодого человека, возвращавшегося домой поздно вечером, неожиданно напали трое подростков, свалили на землю и стали избивать ногами, нанесли многочисленные телесные повреждения, включая черепно-мозговую травму. Пострадавшего доставили в больницу. По существующему положению о факте насильственной травмы сразу же была поставлена в известность милиция. Через несколько дней, когда молодой человек вышел из больницы и с перевязками на голове и других местах приступил к работе, ему домой позвонили из милиции и попросили не писать заявление на возбуждение уголовного дела по той причине, что найти хулиганов им не удастся, поскольку пострадавший не рассмотрел, кто его избивал, а потому, если будет подано заявление, то в отделении милиции появится то, что на их профессиональном жаргоне называется «висяк», то есть повиснет нераскрытое преступление.

Кто-то из читателей нисколько не удивится написанному и скажет, что это обычное явление в наше время. Действительно, когда я рассказал своим сослуживцам о происшествии, то тут же услышал от молодой сотрудницы, что такая же история произошла с её мужем. Молодые супруги шли по улице вечером. Три человека, головы которых были скрыты капюшонами курток, отбросив в сторону женщину, стали избивать её мужа, и только громкий отчаянный крик жены о помощи заставил их прекратить избиение и разбежаться. В тот раз заявление в милицию было подано, причина избиения и предполагавшиеся заказчики и исполнители тоже были известны, однако прямых доказательств будто бы не нашлось, и расследование прекратили, оставив дело «висеть» нераскрытым.

И вот тут читатели этих строк вправе задать мне вопрос о том, какое всё это имеет отношение к народному образованию, о котором говорится в заголовке статьи. И я отвечу – прямое.

Не первый год система народного образования в нашей стране подвергается избиению на глазах у всей общественности. Образование, которое считалось долгие годы лучшим в мире, система, при которой советские школьники и студенты при опросах международных экспертов проявляли лучшие знания, чем, к примеру, американские, стали ломаться через колено, не смотря на массовые протесты как обучающих, так и обучаемых. Кого из обладателей власти сегодня интересуют эти протесты, если президент страны в ответ на миллионы возражений против замены милиции полицией спокойно заявляет, что эти возражения не имеют значения, и решение о полиции было принято старым полицейским, то бишь силовым методом.   

А началось всё с простой отмены обязательного всеобщего среднего образования. В советской Конституции 1977 года было записано: Граждане СССР имеют право на образование. Это право обеспечивается бесплатностью всех видов образования, осуществлением всеобщего обязательного среднего образования молодёжи.

Ныне существующее законодательство радикально изменило это положение. В Статье 5 (пункте 3) закона «Об образовании» говорится: «Государство гарантирует гражданам общедоступность и бесплатность начального общего,  основного общего, среднего (полного) общего образования и начального профессионального образования,  а также на конкурсной основе бесплатность среднего профессионального, высшего профессионального и послевузовского профессионального образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях в пределах государственных образовательных  стандартов, если образование  данного уровня гражданин получает впервые». Гарантия, которую предоставляет государство в виде общедоступности обучения, это отнюдь не означает обязательности. Иными словами, если у вас нет желания или возможности учиться, не учитесь. Ведь если, например, в селе родители говорят ребёнку, чтобы он работал в доме по хозяйству, что им нужнее его учёбы в школе, то он и не будет учиться, и никого это не будет волновать. Если родители другого ребёнка в городе пьют и не имеют ни денег, ни желания отправлять своё чадо в школу, то он туда и не будет ходить, и опять же ни кому до этого не будет дела. Это в советское время все дети предшкольного возраста ставились на учёт учителями школы соответствующего района, и школа следила за тем, чтобы каждый малыш первого сентября стал первоклассником. Теперь такое положение не узаконено, и тысячи подростков школу не посещают вообще или бросают учёбу в любое время, пополняя собой ряды потенциальных уличных преступников.

Однако этого удара по отлаженной системе народного образования её разрушителям показалось мало. Что означало в прежние годы обязательное всеобщее  образование? Какая цель преследовалась государством?

В энциклопедии «Википедия» говорится: Образова́ние — целенаправленный процесс воспитания и обучения в интересах человека, общества, государства.

Обращаю внимание на последние слова: в интересах общества и государства. Всеобщее среднее образование предполагало подготовку молодёжи к дальнейшему образованию: высшему или средне-техническому, которое уже не являлось обязательным и выбиралось каждым желающим на конкурсной основе. То есть государству нужны были грамотные граждане и высококлассные специалисты. А что имелось в виду под грамотностью? Подразумевалось, что всякий молодой человек умеет писать, читать, рисовать, считать, правильно говорить, любить Родину, историю которой знает, ценить свою культуру, включая, конечно, литературу, знать географию, чтобы понимать, куда тебя посылают в командировку и что в том или ином регионе добывают, какая там промышленность, то есть знать не только свою страну, но и другие государства, разбираться в политике, иметь представление об иностранном языке, понимать, что такое физика и химия, геометрия и алгебра. Словом, грамотный человек должен был иметь понятие обо всём для того, чтобы, входя во взрослую жизнь, он мог бы отдать чему-то предпочтение. Так и происходило. Но, разумеется, не все хотели получать высшее образование. Эту особенность учли, и появилась профориентация. Кого-то учили шитью, других вождению автомобиля или столярному ремеслу.

Меня в школе учили вождению и работе на токарном станке.  Ни то, ни другое я не избрал своей профессией. Но много раз я был благодарен тем, кто меня учил этим жизненно важным предметам. И обрабатывать детали для своих поделок приходилось, и сидеть за рулём тоже. Не научили меня рисовать, и я часто жалею о том, что этот предмет нам недостаточно хорошо преподавали в младших классах. Не удаётся мне порой хорошо отобразить то, что можно было бы пояснить рисунком. Моя работа писателя, журналиста и преподавателя вуза не требует знания точных наук, но я всегда с благодарностью вспоминаю уроки математики, физики, химии, астрономии, давшие мне знания, без которых мне часто говорили бы слово «профан» и приходилось бы туго в различных ситуациях. Я благодарен своим учителям за то, что они делали учеников разносторонне грамотными людьми.

И вот по этой системе делается очередной удар. Предлагается сократить число преподаваемых в школе предметов до десяти. Это в век технического прогресса, когда человек должен быть ещё более развитым для осознания происходящих явлений, в век выхода человека в открытое космическое пространство, век информационной революции, когда трудно представить себе жизнь без компьютерных технологий. Да сегодня каждый человек должен быть технически грамотным, чтобы не только справляться, но и управлять потоками информации. А возможно ли это без знания языка, без умения им пользоваться, чему учит литература? Я отвечу: нет, невозможно.

Мы видим печальные примеры того, как президенты, премьеры и даже дикторы центрального телевидения не знают правила использования в русском языке частиц «не» и «ни», не умеют правильно склонять числительные. Поэтому, видимо, принимаются решения об упрощении грамматики русского языка, которое заключается в том, что убирается буква «ё» из алфавита, предлагается устранить родовые различия, упростить правила произношения, отпуская ударения на произвол судьбы и так далее. Мальчиши-плохиши, плохо изучавшие школьные предметы, пролезли в руководящие структуры и теперь придумывают преобразования, дабы спрятать за ними свою безграмотность, якобы проявляя деловую хватку.

Под видом демократизации образования предлагается школьникам самим выбирать для изучения наиболее подходящие им предметы. Но разве подросток, не зная жизни, не понимая, что ему будет важнее, может сам определить приоритеты необходимых ему в будущем знаний? Нам всем знакома ситуация, когда и после окончания средней школы выпускники не всегда знают, чего хотят, что им больше нравится. Известны тысячи примеров, когда изобретателями становятся люди, не любившие свою специальность в школе, известными композиторами становятся те, кто плакал в детстве, когда их заставляли заниматься музыкой, дети врачей, которым с детства внушали важность медицины и необходимость идти по стопам родителей, тем не менее, терпеть не могли эту профессию. Абсолютно однозначно, что чем больше знаний у окончившего школу, чем они разнообразнее, тем шире возможности выпускника, тем больше у него перспектив.

Уже сегодня я встречаю студентов, которые не знают, где протекает река Волга и где находится Каспийское море. Эти вчерашние школьники уподобляются знаменитому Митрофанушке, мать которого говорила, что мальчику не нужна география, так как извозчик всегда знает, куда ехать. Неужели мы будем спокойно смотреть на то, что наши инженеры отлично работают на компьютерах, не имея ни малейшего представления о звёздных мирах, не умея отличить созвездие Большой медведицы от Млечного пути и не зная, что Куликовская битва была раньше Октябрьской революции семнадцатого года, а великую эпопею «Война и мир» написал не англичанин Шекспир, а русский писатель Лев Толстой?

И как мы будем называть школу с преподаванием лишь нескольких предметов по выбору? Сейчас она ещё общеобразовательная, а после принятия реформы её следует называть узкопрофильной? При этом одни школьники будут профилироваться по алгебре или геометрии, другие по литературе или истории, третьи по астрономии или географии, четвёртые по физике или химии. Откуда же появятся Ломоносовы?

Разумеется, в прежней системе образования были свои недочёты. Кто спорит? Изучали иностранный язык таким образом, что никто по окончании школы не мог говорить на английском или немецком. Но ученики знали, что это такое. Знали, сколь не просто даётся знание иностранных языков. И шли на факультеты иняза только те, кто хорошо представлял себе эти трудности. Да, в институтах была практика вместо обучения свободному владению иностранными языками сдавать на зачётах тысячи выученных слов, которые тут же забывались. Но тогда задача перед преподавателями стояла другая. В вузах готовили специалистов, которые должны были уметь читать и переводить иностранные тексты. В то время в стране не было совместных с иностранцами предприятий, инженеры не ездили в многочисленные зарубежные командировки. Потому и в школе давались лишь общие представления об иностранном языке.

Сегодня ситуация изменилась. Знание других языков, помимо своего родного, стало необходимостью. Соответственно требованиям изменилось и преподавание, ставя основной целью свободное владение одним или несколькими иностранными языками. Обладающие возможностями стали даже посылать своих детей за границу, с этой единственной целью отрывая любимых от родного дома. Такие реформы можно только приветствовать, особенно если они будут касаться не только самых богатых, но и всех способных к учёбе ребят.

К подобным изменениям в преподавании вносят новые условия жизни, её новый ритм. Но это не значит, что надо избивать старую проверенную десятилетиями систему образования, слепо переводить её на уровень зарубежной Болонской системы, устраняя одновременно существовавшие в России традиционно любовь к детям, желание не только помогать каждому ребёнку учиться, но и воспитывать его в духе любви к Родине, к своему народу.

Тысячи прекрасных российских специалистов, тысячи выпускников лучших российских вузов эмигрировали за границу в период перестройки и после развала Советского Союза. Большинство из них успешно работают на промышленность иностранных государств, и им неплохо платят за те знания, которые они получили в советской системе образования, которую  мы и начали разрушать.

Те, кто занимается этим разрушением, нам хорошо известны и можно было бы расследовать их преступную деятельность, но доказательства их преступления мы получим позднее, когда окончательно выяснится, что наша страна перестала быть самой читающей в мире, наш народ перестал быть самым грамотным, наши выпускники вузов перестали цениться за рубежом, и не от нас, а к нам начнут приезжать выпускники иностранных университетов руководить малограмотными рабочими, малограмотной страной. Всё это выяснится чуть позже, а до тех пор следствие по делу не ведётся, оставляя «висяк» в народном образовании.