Максим Агеев - «Лобня увидела меня в год собаки (1982 г.) и, как следствие, верность, сварливость и одиночество стали моими спутниками по жизни. Все годы моего тихого бытия проведены в Городе Чайки, и я не мыслю своего существования за его пределами. Позади: школа № 7, Лобненская школа искусств, Московский кооперативный техникум. Впереди — штурм Литературного института им. Горького» (М. Агеев).
Отвлечённые темы
Иосиф Бродский называл поэзию высшей формой проявления литературы. Конечно он поэт, и, стало быть, лицо заинтересованное, но мало желающих нашлось поспорить с нобелевским лауреатом о природе поэзии. Не менее полемично высказался Булат Окуджава в том ключе, что «поэт – человек, который оплачивает праздник жизни». Существует множество других определений стихотворного жанра и людей, работающих в нём, в том числе принадлежащих перу Пушкина. Амплитуда подобных определений велика – от пафосных восхвалений до гротескного самобичевания. Мне решительно захотелось дать ответ на вопрос : что из себя представляет поэзия и поэты сегодня, в условиях «культурного кризиса». Начать свои рассуждения, очевидно, придётся с признания того факта ,что графомания действительно стала настоящим бедствием для литературы. Речь идёт даже не о подростковой графомании, когда все стихи посвящены оси «любовь-кровь-морковь» и с этим приходится мириться, как с возвращением детей с дискотеки в предрассветное время, а о ложной гениальности. Я совершенно не разбираюсь в живописи. Но никто не убедит меня в том, что «Чёрный квадрат» Малевича – шедевр. Художник был гениален в качестве мистификатора (по отношению к этой работе). Также размножаются делением «гении» от поэзии. Избрав своим путём усложнение формы написания, они доводят порой свои идеи до маразма. Слова из Библии : « Всё нужное – просто, все сложное – ненужно». Все те, кого называют великими, писали, как правило, просто. Ничто не даётся так дорого, как простота. И когда в поэзии начинается нагромождение слов, то сознание думающего читателя воспринимает это как попытку устроить некий блицкриг с последующей оккупацией со стороны автора. Процесс знакомства с таким стихотворчеством напоминает поедание манной каши в детстве, при этом некоторые комочки застревают в горле. Для графомана возможен также иной путь. Недаром я упомянул Малевича. Написав нечто эмбриональное, автор начинает «препарировать» своё творение. Он вызывает громы и молнии с тем, чтобы сшитый из мёртвых литературных телес монстр встал и пошёл. Но даже в растиражированном виде он остается монстром. Я много раз ловил себя на попытке графоманить (ловлю и по сей день). И как следствие начал изучатьприроду этого недуга. Поэзия – греховное занятие, с той лишь разницей, что на костёр автора отправляет не инквизиция, а он сам совершает аутодафе. Пииты сродни средневековым колдунам и ведьмам – их чураются люди, ибо те занимаются самоедством и всё ставят под сомнение. Мастерство стихотворца заключается, на мой взгляд, в том, чтобы сделать акт самоедства привлекательным для окружающих, сыграв на естественной потребности людей в зрелищах, при этом не забывая о своей ответственности. Поэзия непопулярна сегодня (в широком понимании слова) потому что обилие зрелищ фактически исключило ответственность за них и огромное количество по-настоящему талантливых авторов ринулись отдыхать от «бессмысленной» внутренней борьбы на маковое поле графомании. Неужели человек, испытывающий потребность писать, не способен выдать много, дёшево и сердито? А потом ещё больше, ещё дешевле, ещё сердитее?! Конечно же, может. Такая печальная закономерность вполне справедлива для России. На фоне различных спорных категорий – чёрное и белое, добро и зло и т.д., существует одна универсальная и уникальная – красота. Она одинаково понятна для всех и в то же время у каждого своя. Никто не отменял формулы «красота требует жертв». Создание красоты подразумевает жертвенность, более того Жертвенность предвосхищает Красоту. Вот почему именно жертвующий Бог сумел приковать к себе внимание тех, кто способен верить. Искусство во всех своих проявлениях – инструментарий Бога. Лжеискусство способно обмануть и увлечь, но те, кто доверится ему, ощутят на себе пощёчину времени – отрезвляющую и спасительную. Жизнь людей зависит от нескольких литров крови, жизнь поэта зависит порой от нескольких миллилитров чернил. Поэзия (говорю сейчас только о ней) основана на доверии к автору, его личности. Недаром так много времени уделяется изучению биографий, поискам неточностей в них. Человек неотделим от своих поступков. В жизнеописании некоторых поэтов порой явственно чувствуется, что их творчество ставит само себя выше искусства. Но нельзя быть «выше искусства» – можно быть либо в нём, либо вне его, так как бессмертие искусства проистекает из бессмертия Бога, а цель существования Бога ясно описана в Библии. Каждый человек за все хорошее в этой жизни расплачивается болью. Отрицание чужих жертв перечеркивает дорогу к собственному величию. Поэт не принадлежит времени. Время не принадлежит поэтам. Поэзия временно может принадлежать поэту. Временный поэт не может принадлежать поэзии. Я постарался очертить силуэт того, что для меня вмещает понятия «поэт» и «поэзия».Так как это статья, а не научный трактат я постарался поместить сюда основное. Однако мне предстоит ответить на тот вопрос, который был обозначен в самом начале статьи: «что такое поэзия и кто такие поэты сегодня?» С поэзией всё ясно. Её определение вы можете найти в любом энциклопедическом словаре и определение будет исчерпывающим. Поэт сегодня – человек, который зачастую сам себя называет поэтом или охотно верит, когда его так называют. Человек, который за собственный счёт печатает свои стихотворения. Уставший человек. Непопулярный человек. Человек. Классикам, которым повезло родиться раньше, удалось оттянуть одеяло на себя, забрав блестящие сюжеты для описания, и все последующие гении и таланты вынуждены были тянуться к солнцу славы, пробиваясь через тень древних и великих. Последыши, ставшие классиками для ныне живущих, вносили свою лепту, изобретая все новые и новые формы преподнесения простейших истин. Когда фантазия стала истощаться, вместо того, чтобы продолжить эксперименты с формой, доводя её до совершенства, экспериментаторы решили похимичить с содержимым. Так на волю вырвались отвлечённые пустые темы. Так появились те, кто обслуживает эти пустые темы. Я рад, что мы живём в условиях «культурного кризиса». Любой кризис подразумевает реализацию антикризисных мер. Приобретение обществом иммунитета. Я призываю писать всех и обо всём. Писать блестяще или неважно, ибо писать сегодня – мужественно само по себе, но всегда прошу об одном – не пишите на отвлечённые темы. |