РУССКИЙ КОСМОС

Владимир Крупин

Владимир Крупин - родился 7 сентября 1941 года в селе Кильмезь Кировской области. Сын крестьянина, трудившегося в лесничестве. Окончив сельскую школу, работал слесарем, грузчиком, рабселькором районной газеты. Служил в армии в ракетных войсках. Окончил факультет русского языка и литературы Московского областного педагогического института им. Н.К.Крупской. Работал редактором и сценаристом на Центральном телевидении, в издательстве «Современник», был главным редактором журнала «Москва», преподавал в Литературном институте, в Московской духовной академии, в других учебных заведениях. Начинал Крупин, как и многие, со стихов. Но известен стал благодаря первому сборнику рассказов «Зерна» (1974). После выхода этой книги был принят в Союз писателей СССР. Мировую известность получила повесть Владимира Крупина «Живая вода» (1980). По ней снят фильм, она переведена на многие языки. Повесть «На днях или раньше» (1977) посвящена проблемам семьи, «От рубля и выше» (1981) – проблемам художественного творчества, «Прости, прощай» (1986) – воспоминание о студенческих годах. В последние годы в творчестве писателя доминирует тема Православия и надежда на то, что оно спасет страну. Эта идея присутствует в повестях «Великорецкая купель» (1990), «Крестный ход», «Последние времена» (обе – 1994), «Слава Богу за все. Путевые раздумья» (1995). Автор более 30 книг. К одной из них – «Рассказы последнего времени» – написал Валентин Распутин: «По работам Владимира Крупина когда-нибудь будут судить о температуре жизни в окаянную эпоху конца столетия и о том, как эта температура из физического страдания постепенно переходила в духовное твердение. Творческий опыт В. Крупина в этом смысле уникален: он был решительнее большинства из нас, нет, даже самым решительным». Владимир Крупин – сопредседатель правления Союза писателей России. Живет в Москве.                                                 

12.04.11. Никакие  ни октябрьские, ни майские праздники, никакие восьмые марты и близко не могут дать впечатление о том, что было 12 апреля 1961 года в России. Это сравнимо только с Днём Победы 9 мая.  

Демократические митинги, шествия коммунистов или демократов, теперешние многолюдства  молодёжи – это всё объединяется под знамёнами и лозунгами какой-то цели, все чем-то недовольны, чего-то добиваются, их охраняют,  уже обязательно с дубинками, тут, в общем, не жизнь, а её изнанка.

А Юрий Гагарин – это всесветное ликование, это всенародное счастье, это гордость за Отечество, это слава русскому народу.

Москвичи рассказывали мне, что творилось в тот день  на улицах. Апрель, сияющее солнце, теплый ветер, радость! Сами собой прекращались занятия, повседневные труды, душа каждого человека не могла радоваться в одиночку, хотелось единения. Все стали родными друг другу. Царила отрешенность от обыденности: праздник! 

Наш, русский человек в космосе!  Свершилась историческая справедливость – народ вновь доказал своё несомненное первенство среди других.  И понималось, что выражения: русский дух, русский ум – не пустые слова.

О, какое было ликование! Цветы, самодельные транспаранты,  дети на руках.  Продавщица шаров раздавала  свой товар бесплатно. Люди, ходившие на  демонстрации по разнарядкам и обычно торопившиеся домой, в тот день на улице допоздна.

Я был в армии в тот день, в сержантской школе. Мы строем шли с занятий. У казармы старшина скомандовал приставить ногу и стал в обычной своей манере читать нотации.

А на  высокое крыльцо выскочил дневальный и закричал на всё пространство:

     - Человек в космосе! Человек в космосе! Человек в космосе! Ура-а-а!

     - Ура! – вырвалось из наших  солдатских глоток.

Мы сломали строй,  ни с того, ни сего схватили старшину и стали качать его. Силёнки были, взлетал он  на изрядную высоту, хотя, конечно, не до космоса. Это был такой порыв, который умом  не понять. С чего было так чествовать этого зануду, который мог ни за что влепить пару нарядов?

Но что-то же было в этом, это именно было проявление любви, мгновенно вызванной великим событием. А любовь, кто бы он ни был, живёт в русском, надо только вызвать её к жизни. Гагарин вызвал.

К вечеру мы узнали ещё  очень радостное,  именно для нас,  сведение из биографии космонавта: оказывается, он учился в Люберецком ремесленном училище, а мы-то как раз  служили в Люберецком гарнизоне!  Вот как!

Но настала пора сказать и   о том, что великим взлётом своим русский  Иванушка (а что такое космический корабль как не печка Емели с реактивной тягой затопленной русской печи?) во многом, по простоте своей, послужил врагам Христа, а, значит, и России. 

Гагарина спросили на пресс-конференции, видел ли он Бога? Простодушный, значит, искренний, космонавт, по простоте душевной, православной,  ответил, что не видел.

Да и как он мог Его видеть, если в Писании сказано для всех, в том числе и для безбожников, что Бога никто не видел, что Царство Божие внутри нас. Господь  хранил раба Божия Юрия и при взлёте и  при посадке. Но

разве Писание свято для кощунников? Какой крик, какой сатанинский вой

подняли слуги  дьявола, журналисты и писатели.

Помню, как всеми услышались слова одного монаха, хотя и нигде не напечатанные, о том, что достижение Гагарина великое, но его слова о Боге  напоминают историю лягушки, которая выпрыгнула из воды и шлёпнулась обратно. А когда её спросили, как там, наверху, она ответила: «Там пусто».

А более всего охамел от полёта в космос Никита Хрущёв, тогдашний Первый секретарь ЦК КПСС.  Почтение к нашей стране в мире  взлетело по вертикали. Хрущёв стал поигрывать мускулами, уже стучал ботинком по трибуне ООН. Мало того, обещал покончить с религией в СССР и  вскоре представить на общее обозрение «последнего попа».

И вот это-то время начала космической эры либералы зовут «хрущёвской оттепелью». Им Никита бросал кости в виде публикаций Хемингуэя и разрешения выставок, на которых были произведения «творцов», чьи претензии на известность – много больше размера их дарований.

Гонения на Церковь в начале шестидесятых страшнее раннехристианских. Слава Тебе, Господи, как раз я был призван в армию и в антирелигиозных кампаниях не участвовал.  Только  и долетало с воли о повсеместном закрытии церквей. Их сжигали, превращали в склады, в хлевы, в гаражи, в мастерские. Мало того –  вину  за пожар в церкви возлагали на священников, сажали их в тюрьмы.

Печатали статьи обновленцев нового времени,  порвавших со священническим  саном. Мало того, публично хвалились умелой работой сапёров, которые уничтожали храмы. Последним взорванным храмом в Москве был Преображенский собор, который  подорвали так искусно, что стёкла в домах уцелели. Ужас!

Но никому же и в голову не приходило, что виноват во всём Юрий Гагарин, его любили. И любили во всём мире. Носили в прямом смысле на руках, заваливали цветами, орденами и званиями. А он оставался всё таким же, смоленским уроженцем, знавшим в жизни и голод,  и холод, изведавшим крестьянский труд.

И под стать ему была великая скромница,  красавица, его жена Валентина, его дочки. Когда  Юрий Алексеевич погиб, жена, как это повелось на Руси, ушла в затвор. Пусть не монашеский, семейный. И никто, ни единым словом не смог опорочить её святую верность погибшему мужу.

Пятьдесят лет, полвека, и какие полвека.  Рушились системы,  переоценивались материальные и нравственные ценности, переписывалась история, свергались памятники и возводились новые… Но подвиг Юрия Гагарина нетленен. И, если кто и пытается замолчать его, принизить значение, это не получится – полёт Гагарина – огромная часть нашей великой русской истории.