 Греби сюда!
– Эй, мужик, греби сюда! Мощней греби, руками-ногами работай! Да одновременно работай, одновременно. А то тебя так перекрутит, потом неделю не распутаешь! Давай-давай, руками, ногами, руками, ногами…
Во-о-о-т, теперь хватайся и держись. Да за меня хватайся, не за борт! Хватаешься черт-те за что, как за соломинку! Какой ещё намек? А-а-а, насчет соломинки… Выпить хочешь? Дриньк? Куда ж тебе ещё пить? И так вон какие кренделя выписываешь!
Душа просит? Муторно, говоришь, на душе? Сам виноват, надо было дома сидеть, а не тащиться за миллион километров черт-те куда! Чего ты тут не видел? Красиво, говоришь? Ради такой красоты и жизни не жалко? Нет уж, ты как знаешь, а мне ещё жизнь дорога…
Да не плачь ты, не плачь! Я тоже к маме хочу. И к жене… И к детям… И к собаке… И к тополю на Плющихе…
Давай споем лучше! О чем петь? Да вот, что видишь вокруг, о том и пой! Слов не знаешь? Эх ты, сердешный, слов у него нет… Ладно, давай, не отставай, подтягивай! Поехали! «Земля в иллюминаторе, Земля в иллюминаторе, Земля в иллюминаторе видна…»
Ну что, напелся? А теперь греби отсюда! Только, ради Бога, нигде ничего руками не трогай! Ох, навязался ты на мою голову! Черт бы вас побрал, этих космических туристов…
 «Гуд бай, Америка!»…
В НАСА царило настоящее ликование. Еще бы, такой успех! Американский беспилотный космический челнок «Урания» не только вышел на орбиту отдаленной планеты Солнечной системы – Уран, но и смог взять образцы грунта с поверхности этой планеты.
Вместе со всей Америкой сотрудники НАСА, взявшись за руки, распевали величавое «Амэрика, Амэрика!!!». Лишь руководитель программы Стивен Колгейт не пел – застыв в напряженной позе перед экраном монитора, он ожидал результатов исследования полученного на Уране грунта. И результат не заставил себя ждать:
«Сенсация! – высветилась надпись на экране компьютеров. – В образцах грунта обнаружены следы внеземной цивилизации! Ждите изображения, ждите изображения».
Обычно весьма сдержанный, доктор Колгейт порывисто обернулся к своим сотрудникам – лицо его выражало безудержное счастье. Не в силах больше сдерживать себя, Колгейт запел вместе со всеми. Затем он попросил тишины:
– То, что мы обошли в космосе все другие страны на много лет, я знал давно, но такого успеха Америка ещё не знала! Мы не одни во Вселенной – и первыми это узнали мы! В России лопнут от зависти!!!
В этот момент на экранах мониторов, наконец, появилось изображение внеземных предметов. Оно было не резким, расплывчатым. Миллионы глаз пристально всматривались в экраны, пытаясь понять – что же, что же это такое?
«Сосуд неправильной формы, небольшой дискообразный контейнер и картонная трубочка неизвестного назначения», – бесстрастно выдал компьютер описание обнаруженных на Уране вещей.
Изображение укрупнилось, стало чётче... Вместе со всей Америкой доктор Колгейт молча рассматривал невиданные предметы. Что же, что же это такое?! Казалось, в ожидании ответа не дышала вся страна...
– О, чёрт! – вдруг воскликнул стоящий за спиной Колгейта его первый помощник Лит Айбо, много лет прослуживший в ЦРУ в качестве эксперта по космическим секретам. – О, чёрт, я знаю, знаю, знаю, что это!
– Что? – с тревогой глядя на побледневшего помощника, выдавил из себя Колгейт.
– Я много лет служил сотрудником наших посольств в разных странах – в Германии, Англии, России, – сбивчиво начал объяснять помощник, – собирал полезную информацию...
– Что? Что это?! – багровея, заорал Колгейт. – Отвечайте!!!
– Бутылка из-под водки «Столичная», банка «Бычков в томате» и окурок папиросы «Беломор»! – становясь белым как снег, в отчаянии выпалил разведчик.
– Русские на Уране?!! О, нет!!! – хватаясь за сердце, воскликнул потрясенный Колгейт и, как подкошенный, рухнул на руки сбежавшихся со всего Центра сотрудников.
– О, да! Да!! – ещё раз внимательно оглядев предметы на экране, прохрипел кадровый разведчик. Затем он вытащил из кармана початую бутылку «Столичной» водки, к которой пристрастился в России, допил её прямо из горлышка и, швырнув пустую посудину к ногам ошарашенных сотрудников, молча пошел прочь...
 Личная просьба
– Кузовков, на связь!
– Кузовков на связи!
– Как там все системы?
– Функционируют нормально, Пётр Петрович.
– Как сам?
– В норме.
– Как экипаж?
– Нормально.
– Что ты всё «нормально», да «в норме», по сути как?
– И, по сути, нормально.
– Хорошо. Мою личную просьбу не забыл?
– Как можно, Пётр Петрович! Когда приступать?
– Давай через часик – у нас как раз стемнеет.
– Вас понял. А сколько надо?
– Ну, штук пять-шесть, смотри сам…
– Сделаю семь-восемь! Для полной гарантии. Вам каких – покрупнее, поярче?
– Давай – и таких, и таких! Только не торопись, а то она загадывать не успевает.
– Не волнуйтесь, Пётр Петрович, всё будет нормально.
– Опять «нормально»?
– А как же ещё, Пётр Петрович? Вы же сами меня этому в Центре подготовки учили – «У космонавта всегда всё должно быть нормально!» Помните?
– Молодец, Кузовков! Смотри, только там лишнего ничего не сбей – планету там какую или «Шаттл»…
– Обижаете, Пётр Петрович, что я звезду от «Шаттла» не отличу?
– Хорошо, Вася, выручай! Когда-то сам летал – сам сбивал, а теперь вот старый стал – тебя вот приходится просить…
– Что вы, Пётр Петрович, без проблем – собью столько, сколько надо!
– Давай, Васёк! Уж больно любит она, моя Катя, эти падающие звёзды…
– Вас понял! Уже иду!
– Удачи тебе, Кузовков! Смотри, рогатку не забудь!.. | 
Наша словесность