ПОДВОДНЫЕ РАБОЧИЕ ВОЙНЫ … ХОЛОДНОЙ

Сергей Смолянников

Сергей Смолянников - историк, писатель, публицист, член Всеукраинского Союза писателей-маринистов, живёт в Севастополе.

31.05.11. 1961 год… Это был особый год в жизни государства, имя которому было Советский Союз. Вот и спустя полвека общество вновь возвращается к этому периоду, ведь еще много среди нас тех, кто не только стал «рожденным в 61-м», но и говорит – я помню тот год, «Золотой год» страны.

И это действительно так. Денежная реформа страны; полет Юрия Гагарина; всемирная поддержка Африки после гибели Патриса Лумумбы; защита Кубы, после залива Кочинос; «разрешение Берлинского кризиса»; «кукурузация» всей страны; создание «Кузькиной матери» - первой термоядерной бомбы;  судьбоносный XXII съезд КПСС, с выносом тела Сталина; открытие века – КВН; создание плеяды лучших советских фильмов от «Полосатого рейса» и «Девчат» до «9 дней одного года». Все это заслуги 1961-го. Но не только этим памятен «золотой год». Куреневская трагедия 13 марта 1961-го хоть как-то стала известной среди киевлян, которые помнили ее. Но был и еще один момент «мирового масштаба», когда мир висел на волоске. Тогда ни Чернобыля, ни Фукусимы не было, но была «Хиросима». Именно так – «Хиросимой» – назвали одну из первых советских атомных подводных лодок с баллистическими ракетами К-19, о которой сегодня знает весь мир, особенно после показа «голливудского шедевра» с Харрисоном Фордом в главной роли «К-19: Оставляющая вдов». Но тогда это была тайна «сверх государственного значения».

В ночь с 3 на 4 июля при выполнении задач боевой службы в Северной Атлантике произошла серьезная авария ядерной энергетической установки (ядерного реактора), последствия которой могли привести к катастрофе, как на Чернобыльской АЭС или Фукусиме. Ценой жизни восьми членов экипажа была предотвращена тяжелейшая авария, а может, и катастрофа. Даже спустя полвека подвиг этих ребят, «укротителей морского атома» так и не признан в «полном объеме» верхними эшелонами власти…

Как и не признан подвиг тех, кто спустя время мужественно и отважно выполнял на ней задачи боевой службы в океане.

Командир… Это тот человек, который всегда и за всех в ответе. И вспоминая подвиги экипажей «Комсомольца», «Курска», «К-8», мы вспоминаем и подвиг их командиров – Ванина, Лячина, Бессонова…

Но сколько же их, неизвестных нам командиров атомоходов, которые всегда возвращались со всем экипажам к родным берегам. Нисколько не умоляя подвиг погибших, хочу сказать, что те, кто «с победой вернулся к родным берегам» также совершили подвиг, подвиг во имя мира. Вот и хочу рассказать о командире-подводнике, которому не посвящены песни, не написано про него книг и поэм, но который также был КОМАНДИРОМ, именно – командиром с большой буквы.

В том же 1961-м старший лейтенант Никитин Геннадий Анатольевич впервые стал командиром, пока еще противопожарного катера ПДК-31 441-го отдельного дивизиона аварийно-спасательной службы Северного флота. Затем служба на атомных подводных лодках – штурман, помощник командира, старпом и вот наступил тот день, когда капитан 2 ранга Никитин стал командиром того самого ракетоносца К-19 «оставляющего вдов».

Кто не служил на флоте, особенно подводном, не поймет, что значит стать командиром корабля, которого постоянно преследуют неудачи, аварии, гибель людей. Таки корабли называют проклятыми. Но не из тех был Геннадий Никитин, который опускает руки и доверяется судьбе. Наоборот – судьба его и экипажа в руках командира. Как командовал «Хиросимой» Геннадий Анатольевич, можно рассказывать долго, тем более, есть что, но итог таков – за год он ввел корабль после очередной катастрофы в строй, вывел его в первую линию и получил право стать командиром новейшего (на то время) атомного ракетного подводного крейсера стратегического назначения К-421.

В преддверии XXV съезда КПСС, как подарок ему, 30 декабря 1975-го была принята в боевой состав Краснознаменного Северного флота атомная подводная лодка К-421 - последний корабль в серии. Это было сложное и, даже страшное, время – сумасшедшего противостояния СССР и США в воздухе, на земле, на воде и … под водой.

Вот это время и стало «моментом истины» для командира Никитина и его экипажа. Причем испытания были не только под водой в противовесах невидимых противниках, которое, проходило всегда «на равных». Большие испытания ждали командира и его экипаж на берегу. На том желанном берегу, который не был обустроен ни для жизни семей в далекой губе Оленьей, ни для холостяков, ни для матросов срочной службы. Жили на плавказарме, которые можно сегодня честно назвать даже «плавтюрьмами», ходили пешком за двенадцать километров в гарнизоны, чтобы отдохнуть пять часов в семейном уюте, а к утру снова быть на борту. Новая база, куда и прибыл новейший «ракетовоз» была, далеко не в лучшем состоянии, после ушедшего оттуда соединения подводников-дизелистов. На кону безопасность державы и ее ядерный щит, а экипажи чудес науки … сами себе восстанавливают казармы, кубрики, ремонтируют дома. Но никто не роптал, не пасовал, ведь с ними всегда был их командир «Добрыня Никитич», как ласково называли его сослуживцы.

А в «перерывах» между бытовым и семейным устройством – боевая работа в море. Это экипажу Никита принадлежат, ставшие девизом подводников слова – «Корабль превосходный, управляется легко, погружается изумительно... А как всплывает - будет зависеть только от нас».  Сложное было время той «холодной войны», особенно в заполярных и тихоокеанских гарнизонах, когда «в семью» и на службу добирались кто пешком, кто морем, кто на попутках, но к подъему флага не опаздывали, хотя домой приходили поздно, а уходили рано. Терпеливо переносили все тяготы и лишения своих мужей молодые жены, являясь их единственным «вторым экипажем». Рабочий день во время кратковременных стоянок в базе - до 23.00, да два выходных (один - зимой, другой - летом), это еще не все трудности семейной жизни подводников. Настоящими выходными днями были дни … выхода в море. А о том, что они становились отцами, подводники, как правило, узнавали, вернувшись «с морей», а по возвращении из «автономок», «неосознанно» осознавали, что  дети начали говорить, сделали первый шаг, пошли в школу, женились.

Но именно такая обстановка способствовала тому, что экипаж К-421 стал лучшим на флоте, был инициатором социалистического соревнования в ВМФ СССР, воспитал целую плеяду подводников-командиров и руководителей. Трех адмиралов воспитал Никитин, четырех командиров атомоходов и несчитанное количество грамотных и высококлассных специалистов. За 24 года своей боевой службы одна из лучших лодок флота совершила 23 «автономки», 35 раз несла боевое дежурство с ядерными ракетами на борту.

Давно уже нет корпуса 421-й, но жив ее первый командир, одессит Никитин. Ежегодно члены экипажа, бывая в Одессе, обязательно зайдут к своему «Добрыне Никитиче» отцу командиру, чтобы сказать: спасибо тебе командир, что мы живы, что число погружений всегда у нас равнялось количеству всплытий.

Мы привыкли читать статьи о тайнах гибели подводных лодок, о загадках подводных катастроф, о самоотверженности моряков в горящих отсеках, о памяти к тем, чьей могилой стало морское дно. Но, как-то забываем о том, что это лишь небольшая часть истории флота, той истории, которую (безаварийную и обыденно-напряженную) писали именно те, кто всегда возвращался домой с победой и успешно выполненным заданием в море. Таким был и капитан 1 ранга Геннадий Никитин.

Спасибо тебе, командир!