СТЕНОГРАММА КОНФЕРЕНЦИИ «ДУХОВНЫЕ ТРАДИЦИИ ЛИТЕРАТУРЫ СЛАВЯНСКОГО МИРА» (В РАМКАХ II СЛАВЯНСКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ФОРУМА «ЗОЛОТОЙ ВИТЯЗЬ»)

Ясная поляна, 30 апреля 2011 года.

Участники конференции:

Президент Международного форума «Золотой Витязь», народный артист России Николай Петрович Бурляев.

Директор музея-усадьбы «Ясная поляна» Толстой Владимир Ильич

Заместитель главного редактор журнала «Наш Современник» Казинцев Александр Иванович

Поэт, переводчик Найден Велчев (Болгария)

Писатель, издатель Лилиана Хабьянович-Джурович (Сербия)

Народный артист России Назаров Юрий Владимирович

Заслуженный деятель искусств России, писатель, кинодраматург Орлов Даль Константинович

Публицист, писатель Лобанов Михаил Петрович

Заслуженная артистка России Мальцева Людмила Васильевна

Писатель, публицист Сабило Иван Иванович

Писатель, главный редактор интерет-журнала «Камертон» Замлелова Светлана Георгиевна

Поэт, Председатель Орловского отделения Союза писателей России Попов Геннадий Александрович

Писатель, Председатель Всеславянского собора Кикешев Николай Иванович

Писатель Титов Александр

Бурляев Н.П.:

Вчера было закрытие, а сегодня невероятно, но мы продолжаем нашу жизнь. Это говорит о том, что вообще нет смерти, как таковой, ее нет. Просто есть переход в иное качество, по мысли Л.Толстого. Но она мне пришла в голову автономно. Хотя я читал это и у Толстого, но сейчас я это выдаю как свое. Вот поразительно. Сейчас просмотрели еще раз мы этот небольшой видеофильм, который сжал в 7 минут наши главные моменты бытия на Тульской земле, и  я подумал о том, что невероятно молодое начинание мы делаем, полное силы, мощи, концентрации очень многих талантливых душ, хотя и проживших жизнь и повоевавших за Отечество, но очень молодых душ. И дело-то молодое мы родили. Всего 20 лет "Золотому Витязю". И все 20 лет он от начала и до сих пор и всегда последовательно будет бороться за традиции во  всех видах искусства. Сейчас это особенно ценно и важно, поскольку, мы отметили это и в нашем заявлении, которое мы отправим руководству Государства, потому что мы  обеспокоены культурной политикой в России. Если она вообще есть у России. Потому что, то, что сейчас мы имеем, это антикультурная политика. Это политика, направленная на вырождение, на заигрывание с инноваторами и модернистами. А еще Победоносцев говорил о том, что плохо и слабо то государство, которое заигрывает с молодежью. С нею нельзя заигрывать, ее надо вести за собой. Лучше, если в правильном направлении. Мы будем сегодня говорить о традициях. Поскольку все, кто собраны здесь в Ясной Поляне, поставили  целью сохранение традиций. Избрали самый трудный путь. Не рыночный путь, не гламурный путь, не путь доходного промысла, как говорил, Иван Александрович Ильин о такого рода искусстве: о том, что делается в Голливуде, и в подражающем ему нашем кинопроцессе, как я им говорил, что они стали филиалом американского кинопроката. Мы можем и не говорить на эти темы, молчать. И все будет идти так, как идет. И это будет показываться по  центральным каналам наших коллег, избравших более доходный промысел, более легкий путь. Но почему показывается только это, акцент делается только на это? Вот меня это удивляет. Почему принимаются действительно какие-то престарелые рокеры западные, наши модернисты? Почему Госпремия России дается непотребству на мосту в Санкт-Петербурге?  Мы не можем жить иначе. Мы не будем жить иначе. И вот об этом мы сегодня будем говорить все вместе, о духовных традициях в литературе.

Я хотел бы, чтобы прежде начал наше общение наш хозяин Владимир Ильич Толстой.

Аплодисменты!!!

Толстой В.И.:

Добрый день, прежде всего, дорогие друзья!  День сегодня, и, правда, добрый, солнечный, приятный. Я заочно с каждым из вас познакомился вчера. Я тихонечко сидел на последнем ряду в Филармонии и наблюдал всю процедуру закрытия, награждения. Порадовался и за Даля Константиновича, за других лауреатов, которые вчера получили Дипломы и главные награды "Золотого Витязя". Приятно было видеть много знакомых лиц. Думаю, что не ошибусь, если предположу, что вы удивлены и несколько разочарованы, что оказались не в усадьбе "Ясная Поляна", а где-то пока в сторонке, с боку. Мы в усадьбе обязательно будем. Она вас ждет. Просто деловую часть программы мы решили провести здесь. Это наш такой служебный комплекс,  у Ясной Поляны  есть гостиницы, какие-то необходимые службы, а сюда выводятся все те службы музея, которым нет необходимости каждый день находиться в мемориальном пространстве: юридические службы, хозяйственные, бухгалтерские. И мы очень рады, что "Золотой Витязь", пробыв несколько дней в Туле, все-таки не проехал мимо Ясной Поляны, и сегодня мы здесь.

То, что говорил Николай Петрович,  безусловно, очень тревожит каждого думающего русского человека. И если какое-то время назад еще можно было как-то считать, что это может быть какое-то недомыслие, что как-то вот руки не доходят, что есть задачи более важные, более существенные молодого обновляющегося Государства. Надо латать экономические дыры, надо укреплять политическую систему. Наверное, все это так. Но, чем больше проходит времени, особенно вот самые последние годы, мы действительно стали свидетелями того, что это не заблуждение, что это не недомыслие. За этим видится, к сожалению, какая-то продуманная, достаточно тщательно продуманная политика, и это тревожнее всего. А больше всего меня заботит и огорчает то, как удаляют друг от друга и разводят образование и культуру. Образование, которое должно строиться на фундаменте историко-культурного наследия, духовности, все больше и больше уходит в сторону. Вообще, одна из крупных проблем в Государстве - это такое межведомственное разобщение. Даже внутри одной сферы: внутри культуры оказались растянуты по разным полюсам кинематографисты, театральные деятели,  музыканты, писатели, музеи, архивы, библиотеки. Всех вынудили защищать свои как бы пошатнувшиеся  позиции. И собственно главная задача сегодня - это снова сплотиться, объединиться вопреки этим тенденциям и все-таки вместе защищать наше право на  национальное культурное будущее наших детей, внуков. Да и нам самим хотелось бы жить в достойном культурном пространстве. И, конечно, "Золотой Витязь" делает огромную работу. Именно то, что начинался он более локально, а сейчас это совершенно глобальное мощное явление, которое объединяет и музыкантов, и художников, пока на разных площадках. Я думаю, что когда-то, наверное, должно прийти время, когда все это выйдет на одну, какую-то мощную центральную площадку и продемонстрирует всю мощь всех видов культурной деятельности. Я думаю, что не за горами, наверное, эта ситуация. И  я искренне желаю Витязю, который набрал мощь, могущество и силу, продемонстрировать это в полной мере в самое ближайшее время. Я так понимаю, что сегодня у нас просто свободный обмен мнениями на темы, которые нас волнуют. Я, к сожалению, не мог принять участие в предыдущих дискуссиях, которые происходили в эти дни, так как только вчера вернулся в Ясную Поляну, в Тулу. Поэтому с радостью как-то, послушав вас, войду в колею и готов еще выступить и высказаться, ответить на любые вопросы, если вас что-то интересует в том, как живет музей Льва Толстого, как Государство отметило или не отметило 100-летие со дня смерти Л.Толстого. Мощнейшая дата, которая была в прошлом году, в 2010-м, и была просто прямо проигнорирована высшим руководством страны по очень сложным причинам. Собственно, на любые темы я открыт к разговору и рад буду услышать ваше мнение по поводу той темы, которую обозначил Николай Петрович. Милости просим в Ясную Поляну, пока в наш этот филиал, а следом за этим поедем в саму усадьбу. Спасибо большое.

Аплодисменты!!!

Бурляев Н.П.:

А вас, дорогие друзья, я прошу учитывать то, что нас здесь гораздо больше, чем мы видим реально в этом зале. В отчетном Президиуме должны быть и, если бы они физически могли быть, то здесь бы были: и Никита Михалков от кинематографа, и Александр Шилов от живописи, и Владимир Федосеев от музыки, и Валентин Григорьевич Распутин от литературы. И здесь, в принципе, еще где-то 11 тысяч членов нашего Союза творческого, созданного 11 лет тому назад - это Международное Объединение Кинематографистов Славянских и Православных Народов (МОКСПН), это самое большое Объединение в Европе - 11 тысяч человек из 15 стран славянского мира. Они тоже присутствуют здесь конкретными представителями от Сербии, Болгарии, Украины и Белоруссии. Кроме того, чтобы еще поднять статус нашего собрания, мы должны учитывать, что вы еще не подавали ваши заявления в новую организацию, учрежденную в Грановитой палате Большого Кремлевского Дворца в прошлом годы, 24 мая. В день равноапостольных  Кирилла и Мефодия мы учредили Союз Деятелей Славянской культуры, куда принимаем все творческие профессии. Вы видите, как нас много.

И так я передаю бразды правления Александру Ивановичу Казинцеву. Спасибо.

Казинцев А.И.:

Николай Петрович, кто этот Толстой ( Владимир)?

Бурляев Н.П.:

Это прямой потомок Льва Николаевича Толстого. Он может подробнее представиться сам.

Толстой В.И.:

Да, праправнук Льва Толстого. Лев Николаевич - дедушка моего дедушки, это простым человеческим языком. По прямой мужской линии - сын Илья Львович, внук Владимир Ильич (в честь которого меня назвали), мой отец - Илья Владимирович, профессор Московского Университета, скончавшийся 13 лет назад, и вот я 17 лет возглавляю музей "Ясная Поляна", 1994 года.

Казинцев А.И.:

Ну что же, Николай Петрович сказал: «Мысль Толстого, но я высказал ее, как свою». Вот, если вдуматься, мы каждый день высказываем мысли и Александра Сергеевича Пушкина, и Михаила Юрьевича Лермонтова, и Льва Николаевича Толстого, и Федора Михайловича Достоевского. Это и есть жизнь традиции. Она живет в нас, в наших помыслах, в нашем образе жизни и, конечно же, в нашей культуре. Пользуются этим богатством, фантастическим богатством, все. В том числе, кстати, и модернисты. Потому что, ниспровергая традицию, они свою значимость утверждают на этой самой традиции. Вот какие мы смелые, мы традиции ниспровергли. А уж постмодернисты, которые сейчас еще более влиятельны, чем модернисты, они традицию запихивают между какими-нибудь рекламными роликами и соединяют это уже в общую нарезку, общий дайджест. Но, мало кто сознательно служит традиции, сознательно, самоотверженно, борясь за нее с ниспровергателями и с теми, кто равнодушен. Их-то ведь гораздо больше. Мы, вот, все говорим о ниспровергателях. А больше всего равнодушных, которым нет дела до традиции, до культуры вообще, до того, о чем думали не только мы, но думали и Л.Толстой, и Пушкин, и Достоевский. Здесь собрались те, кто чтит традиции, кто всей своей деятельностью ее воплощает. И я думаю первым, кто имеет полное право сказать о традиции художественной,  это Михаил Петрович Лобанов, солдат, мыслитель, настоящий "Золотой Витязь" России.

Михаил Петрович, Ваше слово.

Аплодисменты!!!

Лобанов М.П.:  

Я не готовился выступать и не хотел выступать сегодня. Трудной дорогой приехали сюда вечером. Но я все-таки хочу какие-то акценты расставить в своем понимании проблемы "Россия и славянство". В свое время, с 1951 года до 1953 года я работал в журнале "Славяне". Заведовал отделом "Науки". Председателем Славянского Комитета СССР был генерал Гундоров. Это был расцвет, так сказать, наших отношений славянских. К нам приезжали из Польши, из Канады. Памятно остался вскрик украинца, которой вынужден был эмигрировать в свое время. Он крикнул так очень сочно: "Мы не хотели быть эмигрантами, вот так сложилось!"    Приезжали из всех стран. Особенно теплые  отношения были с Болгарией. И вот, прошло, сколько уже десятилетий, и тот восторг, который был со славянскими странами, в том числе даже с Польшей, он не только пошел на убыль, но и вступил в какую-то, я бы сказал, конфликтную фазу свою. Вот  история с Польшей, сейчас посмотрите, чем закончилась. И, вообще, в истории русской мысли, в истории русской литературы вопрос взаимоотношений России и славян  всегда  был совершенно не восторженный. Хочется повторить слова Николая Петровича: "Не надо заискивать перед славянами, как и не надо заискивать перед молодежью". Действительно есть диалектика взаимоотношений у нас со славянами.  И она определялась главной, так сказать, разграничительной линией: католичество - славянство. И надо прямо сказать, что побеждало всегда католичество, не только в Польше, но и в Чехии, которая, вообще, преклонялась перед немцами, ну и славяне других стран. Ну, откровенно скажем о других странах, которые в НАТО тянутся сейчас, только подальше бы от России. Вот сейчас вышел замечательный труд выдающегося деятеля, историка, человека. При коллективном, так сказать, подборе кадров Олег Анатольевич Платонов выпускает серию, невиданную в истории русской культуры. Мы знаем, сколько энциклопедий было,  и XIX века, которые делились и на либеральный и на коммунистический период. Впервые, Олег Анатольевич поставил задачу: "Восстановить полноту, другой точки зрения истории России, славянофильскую". И вот вышло уже 100 с лишним работ: "Русская цивилизация" - первая серия, "Борьба и сопротивление" - вторая серия, еще - "Описание русской интеллигенции", а также описание испытаний, связанных с крестным периодом жизни нашей страны. Это богатейший материал. Ни один историк не может сейчас говорить об этом. Почитайте, пожалуйста, почитайте. Откройте первые страницы  Михаила Никифоровича Каткова, какой это был патриот, притом государственный. Наши патриоты делились на государственников и на народников. Вот государственником был, как никто, Катков. Раз в нем только проскользнула мысль в сторону славянописцев, которые занимались  народом и недооценивали роли Государства, это трагедия славянофилов, государство должно быть мощное, это и трагедия  Каткова. Почитайте, вы там увидите отношение к Польше. Это огненное неприятие, либералы наши, как Вяземский - поэт, друг Пушкина, руки не подавал. Почитайте Ивана Аксакова. Этот более известный, письма его издавались. С Польшей - никак, ничего. Разное мировидение! И даже такой лозунг был, это сказал Катков: "Присоединение латинства!" Вот и мне кажется, что вот такой акцент надо нам сделать и не надо заискивать. Потому что везде в славянских странах есть сторонники, так сказать, вот этого сближения славянского (но время показало, что они ненадежны),  и есть, вот сейчас они увеличились, сторонники, которые идут на разрыв. Ну, я не буду вас утомлять. Вот мне хотелось вот этот акцент озвучить. И мы сейчас видим, что идет какая-то архаизация понимания, на мой взгляд. Но идет архаизация вот этого нашего отождествления общего славян. (Высказывание своего мнения на  тему  применения обращения "мы славяне".). Надо понимать, что наследие всегда меняется со сменой эпох. Это эпоха такая, и нельзя переносить перипетии той эпохи на наш современный период. Истина всегда остается вечной. Уважают те же славяне силу! Россия, так сказать, ослабла. Не только восточные народы, все уважают силу. И заметьте, заметьте вот этот страшный соблазн, пресловутого комфорта. Вот тогда, после войны, 1877-1878 годы, кончилось наше победоносное освобождение Болгарии. И сразу правительство создано прозападное. Мы ничего не могли с этим сделать, поставили своего ставленника и все. Ориентация на Париж! Все. Забыли. Так же как сейчас. Еще, самое страшное, почитайте дневники Федора Михайловича Достоевского времен  Русско-турецкой войны. Там страшные вещи! Он, человек проницательный, там вот, что уже предрекал: русские солдаты, вошедшие в Болгарию, увидели, что там домик у каждого болгарина, садик, а  них на Родине лачуги. И солдатики-то наши бедные  с горюшком таким, с плетнями такими, понимаете, ветхими, с крышей продырявленной, думают вот как живут люди. И это осталось. А в грустном нашем, так сказать, последовании, это в дворянстве нашем - в "чаадаевщине". Он  воевал в войне 1812 года. Сам Чаадаев – мыслитель, но тянулся очень в сторону Запада, и это действовало разлагающе на умы.

И нам очень трезво нужно посмотреть на эту проблему. Ведь прекрасные есть, так сказать, мыслители в любой стране, да и в Польше. Есть, конечно, вот эта проблема - бегство за западной жизнью, как такой, очень легкой, что ли. Потому что этот мир затягивает соблазнами. И мне кажется, здесь надо как-то подумать об этом. Прошу прощения за сумбурное мое выступление. Спасибо.

Аплодисменты!!!

Бурляев Н.П.:

Вы видите, как Михаил Петрович, тут же развернул нашу, так сказать, дискуссию на тему "славянства". Действительно, она становится и, отчасти, благодаря деятельности на культурном поле "Золотого Витязя", одной из интересных тем даже для Государства. Потому что там стали приглядываться к тому, что мы делаем. В разговоре с двумя из пяти первых лиц Государства: и одному, и другому я говорил о том, что у руководства нет вообще стратегии славянского вопроса. Вы этим не занимаетесь: ни Вы, ни МИД, никто. Они мне подтвердили: "Да, это так". Но с интересом предложили то, чтобы именно "Золотой Витязь" и инициировал предложение руководства Государства. И мы это сделали:  предложение об образовании Межгосударственной ассамблеи на уровне первых лиц славянских государств, и образовании Университета славянской культуры - это уже их предложение. Я думаю, что в мае месяце мы это предложим официальным документом. Быть может, будет толк. Мне было забавно читать  "крестного отца" моего по кино, Андрея Кончаловского.  Обо мне там есть чуть-чуть у него, и он так с иронией, на которую имеет право "крестный отец" по кино говорит, что вот там Коля стал ныне лидером идеи славянской. Это все забавно, потому что я вовсе не пытаюсь быть лидером. Но получается так, что "Золотой Витязь" занялся первый объединением на поле культуры славянских народов. Процесс удивительный. Из 11 тысяч членов нашего Объединения - 9 тысяч членов от Болгарии. Интересный фактор, вроде бы их тянут там, в ЕС, в НАТО, подальше от России, а они, все творческие союзы вошли ассоциативными членами в наш Союз. Это о многом говорит. Потому что, как Лермонтов сказал, я часто его припоминаю: "Есть чувство правды в сердце человека". Их тянут в антихристианский мир туда, пытаются, чтобы они стали иудами, предавшими нашу общую мать, всех нас родившую славян. А сердце тянет сюда. И, действительно, настало время исполнять то, что было вопросом для Пушкина: о славянских ручьях и об общем море; то, что говорил Тютчев:

"Опально-мировое племя,

Когда же будешь ты народ?

Когда же упразднится время

Твоей и розни и невзгод,

И грянет клич к объединенью? "

 И вот он сейчас грянул этот клич через "Золотой Витязь". Так вышло. Не то, чтобы мы желали этого, но так оно вышло. Мы начали с кино, потом театр, потом русское боевое искусство, музыка, литература. И все лидеры всех этих искусств потянулись сюда, понимая, что только вместе мы и будем сильны. Поэтому от нас всех очень многое зависит в пробуждении интереса к этому вопросу у руководства. Как говорил Тютчев:

"Но все же мы народ единый,

Единой матери сыны;

Но все же братья мы родные!

Вот, вот что ненавидят в нас

Вам не прощается Россия,

России — не прощают вас!"

Казинцев А.И.:

Я с интересом слушал Михаила Петровича и обнаружил, что знаменитый традиционалист отвергает архаику. И это правильно, потому что традиция она всегда жива, и она всегда развивается, она всегда современна. И будучи верными традиции, мы вовсе не должны увязать в архаике. Позволю себе, правда, в одном не согласиться с уважаемым Михаил Петровичем. Когда он так, не без осуждения сказал о русских солдатах в Болгарии, что они прельстились домиками, а у них были лачуги. Ну, знаете, если мы попытаемся объединить славян лачугами: вы домики свои покиньте, а идите к нам в лачуги, - то боюсь, от нас побегут.  Мы должны объединить славян достойной жизнью; достойной духовной жизнью, в противовес бездуховной жизни Запада, но с достойной человека – это, несомненно. И еще два слова. Я помню здесь, в Туле 90-х годов, журнал "Наш современник" проводил вечер. И, Дмитрий Петрович, покойный ныне, заместитель главного редактора сказал: "Что материальное, главное духовное". А город жил  совершенно тогда голодно. Каждый жил тем, что производил. А Тула производила оружие, тогда оружие не покупали. И, значит, такой ор поднялся в зале, такое возмущение, что мне стоило огромного труда утихомирить это море. Все-таки давайте призывать к духовности, но не в ущерб материальному.

Теперь я хочу предоставить слово знаменитому актеру. Нам, писателям, более или менее вольготно живется. Есть Союз писателей, на традиционных позициях стоящий; есть и журналы: "Наш современник", "Молодая гвардия", "Москва" - на тех же позициях; есть, куда прийти и есть, кому защитить тех, кто служит традиции. А вот актерам, если вот только последние 20 лет, "Золотой Витязь" их собирает и защищает и дает им возможность выйти на аудиторию; и вот  теперь Союз Кинематографистов Н.Михалкова. Но, все равно они часто оказываются один на один вот с модернизмом и рынком, и со всеми мерзостями современного мира.  Так что им особенно тяжело и тем более почетно в этих условиях служить традиции. Слово Народному артисту России - Юрию Владимировичу Назарову.   

Назаров Ю.В.:

Ой, я так растерялся. Ну, как, я где-то слышал, что я один в поле воин. В общем, приходится тут уже самому, как-то совесть терять не хочется.  А сейчас столько вот этого растлевающего. С  моей точки зрения выполняется один в один программа Даллеса. Еще во  время войны, когда они же еще были союзниками нашими и ставили вопрос так, что окончится война, все утрясется, и мы бросим все силы, все средства  на оболванивание и одурачивание людей, что и произвело трагедию и гибель самого непокорного народа: "Мы будем браться за людей с детского и юношеского возраста, будем растлевать, развращать, разлагать". Это все выполняется один в один. Наши средства информации все это делают.  И если ставится вопрос, что происходит? Я при всей своей простоте скажу. Произошло предательство. И сейчас вся наша, так называемая, культура  со всеми ее модернизациями и со всеми ее фокусами, она просто напросто служит большой политике. А политика сейчас... Вот тут на днях по телевидению Леонид Млечин, такой, значит, светлый, сказал, что у нас при Советской Власти было общество потребления, но нечего было потреблять. Врете, господин Млечин! Было общество, и нас воспитывали созидателями, а не потребителями. А сейчас пришел и распространился и расцвел индивидуализм. А индивидуализм - это путь в животный мир, каждый сам за себя. У нас было, как хотите, называйте: социализм, соборность, общинность, но тогда мы были сообща. Сообща мы били Гитлера! Такого Гитлера били, под которым Европа лежала, и дернуться не мечтала, понимаете. А мы его били! Мы его били сообща! Социализмом, соборностью, чем хотите - коммунизмом, как угодно, но били. И выжили, и были великой державой - оплотом мира и демократии. Сегодня мы неведомо кто. И, по-моему, это происходит вот по причине этого предательства нашего сверху. Не там, где Бог, а пониже, где Правительство наше. Значит, теперь по поводу, как мы живем. Я хоть человек и неверующий, извиняюсь, так как я никак не могу предать свой материализм, который у меня в школе воспитали, при всем при этом я считаю, что уныние - великий грех. И поэтому мы с Людмилой Васильевной вместе на баррикадах трудимся. Потом можно ей слово дать? Она что-нибудь добавит. Сейчас мы с ней в компании ЦДПО (ничего, что я тайну нашу выдаю?)  при ВГИКе открыли курсы дополнительного образования. У нас предыдущий курс выпустился Кары Юрия Викторовича, и некоторых мы в глаза не видали на наших занятиях. И когда нам сказали перед экзаменом, что, в общем "троечки" поставьте, "двоек" не надо, так как они что-то платили вроде. И вдруг из всех и тех, которые к нам ходили, и даже которые не ходили, они что-то такое прочли. Вот репертуар был человеческий, традиционный, реалистический. Только одна какая-то престарелая, простите, дура, значит, она какой-то анекдот придурковатый рассказала. Всем остальным Людмила Васильевна, она человек эмоциональный и импульсивный, она всем "пятерки" поставила. И, в общем, что отрадно, так сказать, что молодежи это интересно. Людмила Васильевна, добавь что-нибудь, по поводу наших студентов. Может у тебя, что другое, еще умнее скажешь.

Мальцева Л.В.:

Ну, я скажу только одно.

Я бесконечно признательна вам, потому что  волей судьбы нам каждую неделю приходится смотреть на молодежь непосредственно, не только на студентов, но еще и на зрителей. И вот только начинаешь говорить по телефону, что вот у нас классика. А в ответ: "Ой, ну понимаете, ну традиция". Уже априори, вы знаете, такое сопротивление. И поэтому каждый раз приходится доказывать.  И настолько мы сейчас погрузились в это.  И высвечивается, как жить, как бороться. Потому что, действительно приходится бороться, просто бороться за души. И радует то, что когда это настоящее, то душа человеческая - она все-таки христианская, православная. Это отклик сразу находит непосредственно. И самое-то горькое, что, конечно, дети заброшены. Ими занимаются ночные клубы, СМИ. А не семьи. Где начинаешь говорить, что вы понимаете, что вот виновница каждого наркомана – это, прежде всего, мать, она где-то упустила. Вот начинаешь это говорить, и воспринимается это как-то сразу в штыки. Я обожаю просто Сербию. Вы знаете, вот смотришь на них, на молодежь, ведь там не сосут эти бутылки с пивом. И там, практически не курят. И там постоянно бегают по центральным площадям, постоянно бегают. Тут где-нибудь на пляжах лежат и загорают, а молодежь бегает. И я думаю, о Господи, ведь хотя условия-то тоже может даже и сложнее, чем у нас.  А потому что есть семья. Там до сих пор такие традиции, я к ним приезжаю, словно возвращаюсь к себе. Думаю, Боже мой, там у них стол накрыли, первым делом хлеб поставили, а как же? А мы даже забыли, что так вот это бывает. Что надо обязательно ставить, обязательно хлеб.  Все равно все начинается с семьи, ну, а мы уже где это возможно, понимаете, держим оборону. И еще раз нижайший вам поклон. Потому что действительно не хватает этого. А здесь, извините, дурацкое слово, подпитка и такая помощь. Просто вот душой и сердцем и интеллектом, какой есть, и низкий вам поклон всем. Дай всем Вам Бог здоровья!   

Аплодисменты!!!   

Назаров Ю.В.:

Я забыл представить. Это Людмила Васильевна Мальцева, Заслуженная артистка России.

А еще я от себя. Очень много лжи у нас сейчас. Никакой демократии нет. Страна проголосовала за Советский Союз. Его развалили -  говорят, распался. Врут, негодяи! Не распался! Развалили! А мы позволили, не встали как один. И в мире демократии нет, потому что Организация Объединенных наций  сказала Америке: "Не хотим в Ирак". А ее никто не послушал. Никакой демократии. Есть международный бандитизм, можно это фашизм назвать, как угодно, а демократии нет. Все ложь, ложь, ложь. Вот нашему форуму, дай Бог, так сказать, выпутываться  из этой лжи.

Аплодисменты!!! 

Казинцев А.И.:

Юрий Владимирович напомнил о нашей победе. Это тем более уместно в преддверии годовщины. Сказал, чем мы победили. Вот еще одно размышление, чем победили. В прошлом году журнал "Наш современник" на протяжении 3-х номеров печатал книгу бывшего союзного Премьера, Николая Ивановича Рыжкова. Это эссе "Германия. Битвы. Экономика". Там множество цифр, он подошел как руководитель хозяйства к истории Великой Отечественной войны. Но, что меня поразило - этот Премьер-хозяйственник закончил книгу разделом о духовных основах победы: о литературе, о культуре, о вере. Мы победили потому, что у нас были идеалы выше, идеалы, основанные на русской традиционной культуре, и потому что у нас были руководители, которые понимали значение идеалов в борьбе.

Назаров Ю.В.:

Мне очень понравилась мысль, что  победили благодаря учителям литературы. А сейчас против литературы борьба идет у нас в самых высоких эшелонах.

Ну, а теперь я хочу передать слово  Найдену  Велчеву, поэту из Болгарии.

Найден Велчев:

Мои слова на русском языке не такие глубокие, но все-таки я хочу сказать несколько слов. Кроме завтрашнего праздника, после Дня Победы, мы накануне и праздника Кирилла и Мефодия, и мне с гордостью хочется сказать стихи нашего поэта: "Мы тоже что-то дали миру, славянам, алфавит и книги церковные". И не знаю, знаете ли вы, но у нас есть молва, что когда ехал на юг Лев Николаевич, то он остановился в Болгарии.  Может это только молва, но она есть у нас. И просвещенные люди после смерти Толстого переименовали деревню, и она теперь, возле моря, недалеко от города Бургаса, до сих пор называется Ясная Поляна. 

Аплодисменты!!! 

Мне очень нравится то, что делает "Золотой Витязь", и что на такой  широкой палитре он борется за сохранение традиций. И мне очень хочется сказать, что сохранение традиций - это сохранение идентичности нации, государства, народа, державы. Мелким государствам это труднее. Сам видел и вижу, как теряется идентичность. Все эти фильмы, книги для убийства, для кражи. Все это снижает вкус. И графоманская литература тоже снижает. И абсолютно у нас потерялся авторитет артиста, писателя, поскольку обнажающие властвуют, а они приносят другой вкус с Запада.

Третье, что мне хочется сказать - смотрел до конца фильм Распутина. Делайте все, что нужно и можно, чтобы кадры не были такими грустными.

Аплодисменты!!! 

Казинцев А.И.:

Спасибо за глубокие мысли, высказанные нашим болгарским другом.

Представляю человека легендарного в киноиндустрии, в телевидении - Даль Константинович Орлов.

Орлов Д.К.:

Я хочу поделиться собственными эмоциями в данный момент, которые, точно вписываются в контекст "Золотого Витязя". Каждый раз, когда я попадаю в Ясную Поляну, я испытываю состояние совершенно необъяснимого  в словах праздника. Сегодня я увидел Владимира Ильича Толстого. И я должен вам сказать. Был вопрос: кто он? Так вот, Россия уже два десятилетия внимательно смотрит: кто он? Потому что то, что он делает, мне кажется, самым серьезным образом подталкивает на самые глубокие размышления о судьбах страны и о судьбах народа. Надо же оценить вот этот факт: почему 100-летие со дня смерти Толстого было отмечено средним американским фильмом? Коротко показали и разбежались. Вы знаете можно, конечно, всячески  обличать идеологическую машину советских времен. Но, вы посмотрите, в страшном 1937 году посчитали важным поставить страну на уши в связи со смертью Пушкина, со 100-летием. До сих пор у меня на полке стоят шикарно изданные желтые тома, 4-е тома. Понимаете, как это все, потратились.

Реплика:

- Да, тетради были с рисунками на сюжеты произведений Пушкина.

Орлов Д.К.:

Так вот, зная про эти тетради, Вы таким замечательным человеком и выросли. И, действительно, вот то поколение, которое вот так умело отмечать 100-летие поэта, оно и победило в ВОВ.

Вот я про это и говорю. В 1978 году, когда было 150-летие со дня рождения Льва Николаевича Толстого, я  работал в Госкино. Я в своей книжке привожу документ, который из всякого рода либерально-бессмысленных настроений никогда не опубликует там киновед или, как его еще можно называть, некто Фомин, который добрался до архивов. И если по его судить документам, которые он подбирает, то только  идиоты там и работали. Так вот, эти идиоты: было специальное Постановление Госкино СССР о подготовке 150-летия со Дня рождения Толстого. Другой вопрос, что  получилось там? Фильм Герасимова. Ну, и вот фильм был мой, который я потом представил по линии ЮНЕСКО. Я сподобился представлять советские фильмы на толстовские произведения в штаб-квартире ЮНЕСКО, в течение 10-ти дней. А завершалось все вот этим фильмом, который снимался здесь, в Ясной Поляне, тогда еще Владимир Ильич был совсем юным. И вы посмотрите сегодняшний день. Почему удар нанесен здесь? Не есть ли это свидетельство нашего какого-то глубокого погружения в маразм. Пропустить, прохлопать, недоучесть, недооценить, не воспользоваться в идеи!? Вот мы сейчас, Николай Петрович, бьется, колотится о патриотическом славянском воспитании. Так вот в патриотическом воспитании, как можно  не использовать было такую дату?

Назаров Ю.В.:

А Запад с Толстым давно борется, ему Нобелевскую премию не дали. Недостоин оказался Лев Николаевич Нобелевской премии.

Орлов Д.К.:

Да нет, он сам отказался. Да, он сам отказался, но не в этом дело. Я недавно написал статью, она опубликована при журнале "Родина". Что у нас за последнее 10-летие самого памятного произошло? Я написал, что самое памятное, с моей точки зрения, что произошло - это 100-летие со дня смерти Толстого и отказ, какого-то тихого еврея (Перельмана) от миллиона долларов.  Вы можете себе представить, в этом озверении материальном, в которое мы сегодня погружены, живет такой человек. Ну, почему это сблизило эти две даты? Да, потому, что еще на Руси был другой человек, который тоже отказался - Лев Николаевич Толстой.

Бурляев Н.П.:

Есть такой человек, Добрица Чосич, который получил в прошлом году высшую награду "Золотого Витязя" - золотую медаль им. А.С.Пушкина. В этом году его представили на Нобелевскую премию, и он ответил прессе, что ему это неинтересно, у него уже есть высшая награда.

Орлов Д.К.:

Значит вот такие редкие вспышки гениальности возникают еще на просторах Европы и России. Все почему бьют по Толстому, как говорится, а в этом уже  можно не сомневаться, что бьют. Потому что бьют по здоровью души. Происходит выпячивание, при всем моем литературоведческом образовании,  именно достоевской стороны души, русской, человеческой. Затирается, замалчивается, затушевывается то здоровье наше, которое воплощал Толстой в своем полном объеме и с неопровержимой творческой убедительностью. Поэтому, я заканчиваю эту мысль, про то, что делает "Золотой Витязь". Я тоже не воцерковленный человек, значит, я думаю. Но я перед приездом сюда перечитал "Исповедь" Толстого. Я бы хотел перечитать аргументы собирательства такой же силы и убедительности, но вряд ли мы этого дождемся. Поэтому мне кажется то, что "Золотой Витязь" финиширует на земле Ясной Поляны, таким образом, отмечая 100-летие со дня смерти Льва Николаевича Толстого. И это великая вещь - роль  "Золотого Витязя" в стремлении объединять людей: славян или, как Толстой написал в 1910 году, что вы молодцы, славяне, что объединяетесь, но еще будете больше молодцы, если будете объединяться, объединившись со всем миром. И поэтому все, что делает так масштабно "Золотой Витязь" и Николай Петрович - все достойное, огромное, значительное. Поэтому то, что я сподобился здесь участвовать присутствовать и быть замеченным, я всем Вам чрезвычайно благодарен. Спасибо.  Я, конечно, это буду помнить, и это будет меня греть. Спасибо.

Аплодисменты!!! 

Бурляев Н.П.:

Одна реплика, адресованная  Далю Константиновичу. "Золотой Витязь" объединяет славян со всем миром на Кинофоруме "Золотой Витязь". За 20 лет побывало 60 стран мира - вплоть до Китая, Японии, Израиля, Австралии, Перу, Голландии и так далее. 

Орлов Д.К.:

Точно по заветам Льва Николаевича.

Казинцев А.И.:

Без Сербии славянский мир не просто не мыслим, он невозможен. Вот так же наш круглый стол невозможен без выступления знаменитой сербской воительницы, лауреата "Золотого Витязя" этого года Лилианы Хабьянович-Джурович.

Лилиана Хабьянович-Джурович:

Уже на протяжении многих лет мир живет в поклонении духу Макдональдса и Кока-колы. Это новая оккупация. И эта оккупация опаснее всех иных. Ибо в Священном Писании отмечено, что не надо бояться тех, кто нападает на наше тело, но тех, кто нападает на наши души. Значит все люди, которые любят свой народ, свою традицию, свою страну и свою веру включаются в то, чтобы сражаться, бороться против этой оккупации, то есть против тех, кто нападает на наши души. Так борется, слава Богу,  уже на протяжении двух десятилетий "Золотой Витязь". И это, насколько я поняла, делаем и мы все здесь все собранные. Как бы мы могли победить эту оккупацию. Мы можем в своей среде говорить о книгах, произведениях и других видах искусства иных славянских народов, всех народов, которые нам близки. И поскольку мы все публичные личности, то в своих публичных выступлениях свидетельствовать о том, во что  мы верим.  Те, кто любит наши произведения, наше творчество, то есть наши читатели, должны говорить о других художниках в иных славянских странах. Я всегда так делаю. И, конечно же, мы в своем творчестве, в своих конкретных произведениях должны выражать то, что говорим сейчас и здесь. Мы должны хранить свою веру, свою национальную память. Мы должны хранить свой язык, который сейчас портится, закипает  от иностранных заимствований. Мы должны хранить свою письменность. Это особенно важно для нас, поскольку уже на протяжении многих десятилетий все пользовались двумя азбуками. И независимо от того, что эта идентификация национально-кириллическая, тем не менее все-таки латиница не является подавленной.  Я, например,  люблю фотографироваться возле деревянной доски, на которой вырезана славянская азбука. Для меня это определенное свидетельство. И, конечно же, мы должны беречь наш родной язык, как в своих произведениях, так и в своих публичных выступлениях. Я в своем самом последнем романе "Вода из камня"  использовала народный язык, народную речь своего края, народные пословицы, устные народные произведения. И когда я сама все это увидела, собранное в книге воедино, вместе, удивилась тому богатству, которое досталось нам, мне, от наших предков. Многие мои читатели, особенно моего возраста, имели повод вспомнить о том богатстве устного словесного искусства народного, которое слышали от своих дедушек и бабушек. Молодые мои читатели первый раз получили  возможность как-то прикоснуться к этому наследству. Особую опасность для наших душ,  я хочу подчеркнуть, представляют атаки тех, кто собственно пребывает, находится именно в нашей среде, тех, кто стыдится своего народа, своей традиции, своей веры. И они стараются и образом своей жизни, и своим творчеством представляться  другими, иными. Слава Богу, я могу это говорить, во всяком случае, о Сербии, народ их не принимает. Если читать наши газеты и смотреть наше телевидение, то можно подумать, что мы все-таки проиграли битву. Между тем, это все-таки виртуальная реальность, это виртуальный мир! А под ним, или наряду с ним, все-таки имеется живое существо, живая сущность народа. То существо, та общность, которая любит и свою историю, и свое дело, которая верит и несет свой национальный миф. И несет ту память существования своей истории, в случае для Сербии, по крайне мере 800 лет. Насколько существенная и значимая именно эта сущность - проявляется в отдельных случаях, в отдельных событиях. Ну, скажем на книжных ярмарках, где очевидно возле каких стендов, возле каких книг собираются читатели. И показательно то, что в этих кругах читателей - 70-80% молодые люди. Это видно и на тиражах книг. Скажем, одна книга  Добрицы Чосич и одна моя книга имеет исходный тираж, то есть тот, который продается несколько первых дней, в 20 раз больше, нежели  книги, представляющие, так сказать, иную противоположную позицию.

 Наши Храмы полны. И много молодежи среди посещающих церковь. Здоровая часть сербского народа, здоровая сущность сербского народа проявилась на похоронах блаженной памяти Патриарха Павла. Те дни, когда гроб Святейшего находился в Соборном Храме Белграда, непрерывно тысячи людей шли и стояли много часов в очереди, чтобы поклониться нашему Патриарху в благоговейном молчании.               

На основании того, что я сказала, я верю и в будущее Сербии, и в будущее славянства. И я верю, что и наши потомки, принимая наш опыт, будут встречаться на подобных мероприятиях.

Аплодисменты!!! 

Толстой В.И.:

Я просто хочу сказать два слова нашей гостье из Сербии.

Раз в два года в Ясной Поляне собираются потомки Льва Толстого со всего мира. В прошлом году было около 140 человек из 12 разных стран. И между собой, мы друг друга называем: "итальянские" Толстые, "шведские" Толстые, "американские" Толстые, "французские" Толстые и т.д. Нашу часть семьи называют "сербские" Толстые. Я принадлежу к "сербским" Толстым.

В Нишице родился Никита Ильич Толстой, в Сербии родился и мой отец, Илья Владимирович Толстой. И в нашей семье говорят так, Никита Ильич говорил, он, кстати,  был   в числе первых  участников "Золотого Витязя" еще много, много лет назад, когда был жив. Так вот, Никита Ильич и мой отец, они говорили, что Сербия - наша Родина, а Россия - наша Отчизна, потому что наши отцы родились в России, а мы родились в Сербии. Мое поколение говорит, что Россия - наша Родина, мы родились в России,  а Сербия - наша Отчизна, потому что отцы наши родились в Сербии. И эта связь абсолютно естественна. Как хорошо, что в русском языке есть эти слова: Родина и Отчизна. И мне хотелось это Вам сказать.

Аплодисменты!!!

Лилиана Хабьянович-Джурович:

Спасибо! 

Аплодисменты!!! 

Казинцев А.И.:

Ну, сейчас самое время выступить Николаю Ивановичу Кикишеву, Председателю Всеславянского собора.

Кикишев Н.И.:

Спасибо. Дорогие славянские братья и сестры.

Я, в связи с тем, что затронули период Второй мировой войны, хотел сказать по этому поводу.  Славянская идея, славянский дух - это такая тайна, которая буквально возникает из небытия, из ничего. Возьмем предвоенные годы, 1939 год. Всех буквально, кто занимался славянской идеей, кого посадили, кого расстреляли, это тяжелая, так сказать, больная история. И остался один, академик Державин, которого обвиняли в том, что он льет воду на мельницу фашисткой идеологии. И буквально 10-11 августа 1941 года, когда уже немец рвался к Москве, вот, видимо,  тогда подходил к этим местам, тогда в Москве прошел Всеславянский митинг. На 25-ти языках, на весь мир объявили о том, что мы, славяне, создаем антифашистский Славянский Комитет. За эти годы они провели великую работу. Буквально за 4 года они 25 тысяч статей распространили по всему миру. И эти статьи Всеславянского Комитета доходили до антисоветских организаций, тех же США, везде и всюду по всему миру, туда, где не доходил официоз советский. И это было очень важно. Даже в Соединенных Штатах Америки был создан Американский Славянский Конгресс, который насчитывал 15 млн. славян - граждан США славянского происхождения. Они были объединены. И как судьба поворачивается, что сегодня, за этим столом сидит член редакции журнала "Славяне", который прекрасно эту историю знает. Я удивился этому великому славянскому возрождению в годы войны. Я хочу подарить Вам эту книгу "Славяне против фашизма" от всей души.  Здесь как раз про этот период, который говорит о том, что не единожды казалось, что все умерло. Но славянское самосознание возрождалось. Моя диссертация "Славянское движение в годы ВОВ" легла в основу более серьезной работы "Славянская идея". И то, что мы сейчас там, в "Русском Самоваре", в Туле спорили на тему «Что есть будущее славянства», то надо написать, что есть силы, есть свои Университеты, есть Кирилло-Мефодиевская Академия славянского просвещения. У нас есть возможности и с научной точки зрения. Я хочу сказать, что я эту работу уже сделал. Я нашел все столпы, на которых стоит эта славянская идея, наша память, наши традиции. Это, как не удивительно, как бы мы не относились к этому, самая удивительная такая работа Мауро Орбини "Историография славян", где он описал предысторию русского мира, где написал с любовью предысторию всего славянского мира. И другие: из словаков  Ян Повак - работа "Славянский мир будущего", Франтишек Палацкий, чешский политик. Из наших восточных славян - Михаил Бакунин.

Аплодисменты!!! 

Бурляев Н.П.:

Да, у нас есть будущее. Достоевский говорил о том, что у России есть две всемирно исторические задачи: это славянство и православие. И для нашего постепенно возобновляющегося собрата из кинематографистов хочу напомнить то, что тот же Достоевский говорил, что быть русским, это, значит быть православным. И оканчивая вот эту фразу: "Что есть будущее?"  Серафим Саровский говорил о будущем славянства, что в будущем это будет самое великое племя на планете и вся планета будет перед этим племенем в благоговейном почтении.

Казинцев А.И.:

Записался на выступление Александр Титов из Липецка и даже тему обозначил "Народен ли Толстой в наше время или почему необходимо читать Толстого?" Это только здесь и имеет смысл, вернее, именно  здесь имеет смысл это выступление.

Титов Александр.:

Предыдущие выступающие уже говорили об избыточной скромности Государства и властей при праздновании юбилеев таких великих людей, как Лев Николаевич Толстой и других классиков русской литературы. В прежние времена, когда я еще был мальчиком, такие юбилеи отмечались, начиная с каждой сельской библиотеки и кончая заседанием в Колонном зале Дома Союзов с участием членов Политбюро и т.д. Недавно я встретил моего знакомого сельского доктора, ему за 50, и он сказал, что  в данный момент активно перечитывает Толстого. Я заинтересовался, почему он читает именно этого классика. "Время пришло перечитывать Толстого",- ответил доктор. "Почему же так?" - настаивал я. Он сказал примерно так. Потому что в эпоху переоценки моральных ценностей как никогда важны гуманные и высоко духовные идеи Толстого. Не каждый в силах им следовать, но планка, поставленная Львов Николаевичем, высока. Надо стремиться ко всему лучшему, что заложено в идеях Толстого. К той, ныне почти забытой, идеи социального равенства, взаимотерпимости и сохранения Бога в душе человека и следованию Его заветам. Я использовал несколько цитат из статьи Льва Николаевича, которая называется "Речь о народных изданиях". Она была издана в 1884 году. "Уже лет 30 завелись люди, которые занимаются тем, чтобы сочинять, переводить, издавать книги для грамотного простонародья", - пишет Лев Николаевич. "То есть, для тех людей, которые и по малограмотности, и по тому обществу, в котором они живут,  и по бедности, не могут выбирать книги и читают те, которые попадают к ним в руки. Людей у таких издателей было довольно много и прежде, но особенно много развелось их после воли. И с каждым годом, по мере того, как увеличилось число грамотных, увеличилось и число сочинителей, переводчиков, издателей и теперь дошло до огромного их количества. Сочинителей, составителей, издателей народных книг теперь бездна. Но как было прежде, так и теперь, еще не установилось правильное отношение между читателями из бедного народа и сочинителями и издателями".   Это собрание сочинений Толстого в 22-х томах "Художественная литература", том 15, издание 1983 г. Мне вот эти цитаты напомнили ситуацию нынешнего дня. Книг много издается и продается. Но все ли они полезны и интересны той массе читателей, о которой мечтал Толстой. Да и крестьян, которых он хотел видеть среди своих читателей, тоже уже как класса нет. Как деревенский житель я могу это наблюдать. Далее великий писатель сознает, что народная масса после воли, как говорит он, изменила свое сознание. У нее, у массы, появились совсем другие потребности, и это в те годы, когда издатели работали в своих интересах, можно сказать, что в интересах денег и правящего класса. И вновь я цитирую Толстого: "Всякая книга необходимо должна быть рассуждение или сообщение знаний, сведение или художественное произведение. Ведь книги эти (Л.Н.Толстой имеет в виду издательство Пашкова) - ничего. Все их право на существование есть какое-нибудь очень часто странное настроение автора. Наивное убеждение, что его настроение может быть передано первыми попавшимися словами и образами. Очень понятно, что голодные никак не захотят принимать то подобие пищи, которое бьет на то, чтобы их как-то настроить по-новому, непривычному им". Небрежность языка современных массовых книг, коммерческого чтива вполне соотносится  с вышеприведенным суждением Льва Толстого. Далее у него идут очень интересные размышления  о литературе 2-го или даже 3-го сорта, которые я опускаю. В эпоху перестройки начали массовыми тиражами издаваться детективы, женские мелодрамы, женская проза, фэнтези и т.д. Возможно историческая ситуация накаляется уже, как говорится, на новом витке истории. И еще, мне один момент хотелось бы отметить. О проблеме чтения в школе. Читать классиков в школе довольно трудновато. Да, мы читали и Толстого и Гоголя. Но, тем не менее, читали там какие-то моменты, писали по ним сочинения. Но по-настоящему, чтобы прочесть книгу, молодой человек должен укрепиться духовно, физически и возмужать. Я, например, всего Толстого прочел в 25 лет, а в 40 лет была возможность перечитать и я его перечитал. А теперь уже все, времени не будет, мне придется довольствоваться тем знанием Толстого, которое получил двукратным чтением.

Спасибо.

Аплодисменты!!!

Казинцев А.И.:

Спасибо Вам большое.

Ну, что же это мы: политику культурную правительства осуждаем, питерским слова не даем, этак мы прослывем завзятыми оппозиционерами. Чтобы исправить хоть немного это положение, я предоставляю слово замечательному писателю из Ленинграда, одному из руководителей писательского Союза  Ивану Ивановичу Сабило.  

Сабило И.И.:

Много из того, о чем мы сейчас с вами говорим, я отобразил в своей большой статье, которую назвал "До выстрела". Она была опубликована в 4-м номере журнала "Молодая гвардия". Здесь присутствует главный редактор этого журнала Валерий Васильевич Хатюшин. Во-первых, почему не обратило внимание руководство страны  на такую серьезную дату, как 100-летие со дня ухода из жизни Льва Николаевича Толстого. А вы, по крайней мере, я помню, как мы тогда в Санкт-Петербурге отмечали 200-летие со дня рождения А.С.Пушкина. Вы помните, какое бешенство царило тогда в отношении  русских, русского. И приземляли, и говорили, что русские - это прилагательное, не может человек быть прилагательным чем-то и т.д. Вот подошел юбилейный год, и многие из тех, которые с ненавистью относились к русским, вдруг, так сказать, стали считать себя русскими и даже выступать и говорить: "Мы русские, мы русские писатели". И я помню, когда во дворике на Мойке, 12, где находится мемориальный музей - квартира Александра Сергеевича Пушкина, собрались многие представители творческой интеллигенции: писатели, художники, композиторы. И как они, подходя к микрофону, даже те, кто вроде бы, так сказать, еще совсем недавно с ненавистью относился ко всему русскому, говорили, что они русские и убеждали всех знать русскую литературу и любить Александра Сергеевича Пушкина. Так что это наша большая беда. Так вот почему определенным  силам, которые отслеживают эти процессы,  неинтересно провести серьезное мероприятие по поводу 100-летия со дня смерти Льва Николаевича Толстого. Потому что было бы столько же разговоров, столько же влияний на народ, и поэтому, я глубоко убежден, все это все продумано. Это первое.

Я во многих славянских странах был и бываю, уже не говоря о том, что я бываю и на Украине, и в Белоруссии. Я родился в Белоруссии, в Минске. У меня мама живет в Минске. Уже не говоря о том,  я бывал и в Сербии, и в Болгарии, и в Польше. И вы знаете, что вот таких людей там, как у нас, называют неотступными.  Николай Петрович Бурляев - это неотступный человек. И многие из нас здесь собравшихся - это неотступные, в независимости от того, как нам живется, что мы делаем, с каким трудом пишем и пробиваем свои книги в печать, иногда за свои средства. Мы - неотступные! И мы не отступим.  

Еще одно - ни в коем случае нельзя огульно, со знаком "минус" относиться к современной молодежи. Молодежь современная тоже разная. Я выступал в МГУ, в Консерватории: и в питерской,  и в московской. По-разному относятся студенты. И дай Бог, чтобы им хватило бы сил, чтобы они тоже стали неотступными.

Теперь у меня предложение есть к организаторам этого серьезного и очень солидного и необходимого форума. Дорогие друзья, уж, если Вы, так сказать, приглашаете писателей, которые, по-вашему, мнению, достойны, быть участниками этого форума, то нужно, хотя бы прочитывать их книги. Я посмотрел книги писателей, которые стоят на полке, привезенные сюда. Эти книги сдавали в оргкомитет на Андреевской набережной. И многие из них даже не открыты, они еще не расклеены после типографии. Мне думается, что это верх не уважения к авторам, которые принимают участие в таком серьезном мероприятии. Спасибо большое.

Аплодисменты!!!

Казинцев А.И.:

Иван Иванович, книги многих авторов, в том числе и Ваши книги, конечно же, уже были читаны экспертами. Так что не обижайтесь, они читали их и за свои деньги приобретали их.

Бурляев Н.П.:

Книги всех авторов были прочитаны, а Вам, видимо, попались книги, только что из типографии доставленные.

Казинцев А.И.:

Ну, как мы обойдемся без Ивана Алексеевича Чароты. И переводить он, и Белоруссию представлять он.

Чарота И.А.:

Много очень импульсов дал этот разговор. Это круглый все-таки стол. Я сейчас поделюсь только своим некоторым видением. Для продуктивного, серьезного, обстоятельного размышления потом.

Первое, конечно же, мотив толстовский. Я в 1970-71 году, примерно, подрабатывал в функции гида-переводчика с югославскими туристическими группами и обычно, если в составе были сербы, представители интеллигенции, дамы, представляющие сербскую интеллигенцию, то они первый вопрос задавали мне: "Как я могу попасть на могилу Толстого?  Потому что мама мне велела обязательно с этой могилы травки привезти". Вот это такой момент - привезти травки с могилы Толстого, это дорогая ценная идея.

Второй момент, с мотивом Толстого связь моя. У меня есть одна работа о Никите Ильиче Толстом, которого я достаточно хорошо знал, с которым общался. Сербия, как среда рождения,  формирования выдающегося слависта. И Никита Ильич для меня во многих отношениях был образцом и остается им до нынешнего времени.

Из импульсов, который был здесь обозначен, весьма важный, на который мы в своих разговорах внимания мало обращали. Нельзя идеализировать нынешнее состояние славянства. И, конечно же, славянский мир явно определенно разделен на два мира, Михаил Петрович нам изначально указал и показал пальцем на два мира: славио-ортодоксы и славио-латино, и все. И, конечно же, если мы о Тютчеве говорим, который противопоставлял Славянство Западу, то здесь внутри противостояние западному славянству. И это проблема, огромная проблема. И именно потому, вероятно, прежде всего, потому, наши упования на единство не осуществляются. 

Теперь завет Кирилла и Мефодия в тропаре, очень важный нам посыл и завет: "Мир умирити  и спасти души наша". Мир умирити мы пока не способны, но спасти души наша, благодаря этой идеи славянства, можем, давайте стараться.

И чисто практическое предложение. Я убогий, могу самокритично сказать, не только славяновед, но и славяноед, т.е. питаюсь славистикой.  Это моя профессия, в конце концов, тоже. Многие годы я был вынужден составлять некие антологии, изучать  взаимность и невзаимность  между славянскими народами. Поэтому прошу, дайте мне, пожалуйста, свои тексты сходной тематики.

Вторая антология - сербская тема в русской поэзии. У кого есть, дайте, пожалуйста.

И особенно, я знаю, как дорого это Николаю Петровичу. Мне это тоже дорого. Я даже после оккупации уже 3 раза на Косово был и писал об этом достаточно. Тема Косово в славянской литературе. Это я ровно на эгиду нашей встречи.

Благодарю за внимание.       

Аплодисменты!!!

Казинцев А.И.:

Близится к завершению наш Круглый стол. Светлана Замлелова с выступлением "Назначение культуры в движении в сторону вечного идеала".

Замлелова С.Г.:    

Дорогие друзья. Мне бы хотелось обратить внимание, прежде всего, на то, что когда говорят о модернизации и инновации, то невольно вспоминаешь, что сегодня часто слышна тревога о чистоте русского языка и о русском слове, изгнанном куда-то на окраину английскими словами-прощелыгами. И вот на этом фоне такое важное мероприятие и важная инициатива называются иноземными словами. То есть, мне кажется, что это довольно символично, и в этом скрыта уже какая-то угроза для  русской культуры и для русского языка, как  важной составляющей русской культуры. Поскольку мы говорим сегодня об инновации, модернизации и о традиции, о русской классике, то важно помнить, что очень многие русские писатели: это и Ломоносов, и Тургенев, и Лесков и множество других писателей говорили о том преступно засорять русский язык подобными словами. Что это варварство и даже преступление. Позволю себе процитировать, например, Николая Семеновича Лескова (в этом году мы отмечали его юбилей): "Новые слова иностранного происхождения вводятся в русскую печать беспрестанно и часто совсем без надобности. И что всего обиднее, эти вредные упражнения практикуются в тех самых органах, где всего горячее стоят за русскую национальность и ее особенности. Так, например, в "Новом времени", которое впустило вход "эвакуацию" и другие подобные слова. Вчера еще было введено в употребление слово "экстрадиция" (нам сегодня очень хорошо знакомое слово). Пусть теперь не знающий иностранных языков читатель думает и гадает, что это такое значит "экстрадиция". Иван Аксаков говаривал, что за этим стоило бы учредить общественный надзор, чтобы не портили русского языка. И за нарушение этого штрафовать в пользу бедных. Теперь это было бы и кстати". Можно сказать, что теперь это было бы еще более кстати, наверное. И, безусловно, то, что обозначается словами "модернизация" и "инновация" - это необходимо и полезно. И было бы, наверное, странно говорить о необходимости какого-то выбора: делать выбор между модернизацией или традицией. Поскольку необходима модернизации, как была когда-то необходима индустриализация. Опять же такое странное слово… Это необходимо, естественно, в сфере технологий. Но понятно, что, ни одно общество не может существовать исключительно на технологиях. И, более того, народ, утративший историческую и духовную память, кстати, язык является, как мы все понимаем прекрасно, носителем этой исторической духовной памяти, такой народ рискует утратить свое лицо и свой особенный характер. Он просто растворится в той самой "оккупации", о которой здесь говорилось. Когда мы говорим о классике, когда, вообще, мы присваиваем какому-нибудь явлению эпитет "классический", то мы не просто признаем ценность этого явления, но и соглашаемся считать его образцом. Ориентируясь на него, мы можем судить о гармонии, о сообразности и соразмерности, об изяществе и вкусе. Суждения классиков поражают нас непреходящей современностью, потому что то, что я сейчас, например, процитировала из Лескова, это актуально и сегодня. И если мы вспомним слова Ломоносова о русском языке, мы тоже согласимся, что это чрезвычайно актуально. Может быть, в каком-то смысле, даже более актуально, чем в его время. И, наверное, в этом нет ничего удивительного, потому что творец, классик - гений. А гениальность - это как особый душевный склад человека, для которого приоткрыта завеса вечности. И это состояние наделяет крыльями, позволяет оторваться от земли, удел которой суета, и взглянуть в высшие сферы - сферы Истины и духа. А в творчестве выйти на обобщения понятные и злободневные не только для носителей одной культуры, но и для всех времен и народов, поскольку вечность едина для всех. То, что говорят классики, обращаясь к своему народу, остается в веках и превращается в заповеди. Что также, возможно, очевидно и вполне закономерно является, можно так предположить, что это является частью Высшего замысла о человеке. Поскольку слова "сотворил по образу и подобию", не означает только, что Господь наделил руками и глазами.  Это означает, как мне представляется, что человек получил подобную своему Творцу возможность творить и любить. И также, подобно Творцу-Создателю, творец-создание оставляет после себя заповеди, как предчувствие гармонии. Формулируя творческие прозрения, художник, жизнь которого была тернистым путем к красоте, к гармонии, к истине, оставляет после себя вехи, следуя которым его приемники продвигаются на этом пути, возможно, чуть дальше. И в этом, наверное, и есть назначение художника. Художника, естественно, в широком смысле. Двигаться в сторону вечного идеала и вести за собой других. И, как мне представляется, в этом же назначение культуры.

Ну вот, собственно, и все, что я хотела сказать сегодня. Спасибо.

Аплодисменты!!!

Казинцев А.И.:

У нас осталось две минуты, и я испрошу у Николая Петровича вольность такую и скажу, что Круглый стол писателей без стихотворения, одного стихотворения, был бы не Круглым. Я хочу предоставить слово сопредседателю Союза писателей России Геннадию Андреевичу Попову.

Попов Г.А.:

Друзья мои! Я хочу вам привести случай. Вот первый раз, когда я был в Ясной Поляне, я случайно отбился от экскурсии и вышел на могилу Толстого.

Нельзя понять…

И разум не приемлет:

Могила без надгробья

и плиты!

Какая жизнь

здесь возвратилась в землю,

Устав пророчить в мире суеты!

И место у людей запустовало…

И всё скорбит немая тишина,

Как будто только-только

осознала,

Чего здесь оказалась лишена.

Вы знаете, это место святое.  Я возвращаюсь к теме нашей трагедии русской классики.  Во-первых, в  русской классической литературе была бескорыстность. А во-вторых, я не понимаю, когда говорят: "Поэт должен". Поэт никому ничего не должен. Но истинная поэзия она всегда исполнена долгом перед Родиной, перед любимым, перед самым святым.

Я хочу вам прочитать одно стихотворение "Журавли":

Вот летят журавли, удалые былинные птицы,

В поднебесном строю невесом их бесследный полёт...

Остаюсь на земле, на которой дано мне родиться,

Где судьба бездорожьем по исконному следу ведёт.

Я иду по земле, где невольно за все мы в ответе

Где дорога моя через чащу потерь пролегла

Только что без неё для меня остаётся на свете,

Над которой светла и осенняя хмурая мгла?    

Мы сродни журавлям, улетающим в дальние страны

С силой страсти узнать, что таит за собой горизонт,

И вернуться к холодной, щемящей до боли и странной,

Но прекрасной земле, где извека на лихо везёт.

Где порою живём, как её нелюбимые дети,

Где и летним теплом иногда обогреть не могла...

Только что без неё для меня остаётся на свете,

Над которой светла и осенняя хмурая мгла?         

Спасибо.

Аплодисменты!!!

Толстой В.И.:

Я скажу одно маленькое замечание предложение. Мы говорили о том, как замолчали 100-летие со дня ухода Л.Н.Толстого. Но точно также сегодня замалчивают и юбилейные даты наших выдающихся  живущих еще современников. Вот сегодня День рождения одного из блестящих русских писателей Виктора Ивановича Лихоносова. Ему сегодня 75 лет, круглая юбилейная дата. Увидите ли сегодня что-нибудь на телевидении? Нет, не увидите. Где-нибудь прочитаете об этом, кроме кубанской печати?

Голос: И "Наш современник" №4.

Да, давайте поздравим Виктора Ивановича. Я ему сейчас позвоню и, просто, от имени "Золотого Витязя" поздравлю нашего выдающегося писателя.

Аплодисменты!!!

Бурляев Н.П.:

И завершим.

Я лично завершу тем, чем начинал наш Форум. Придется  два раза вам послушать, ну это как бы лейтмотив и лично для меня, с чем я живу, и чем я пытаюсь, чтобы жил "Золотой Витязь".

Если ни я и ни ты

С ложью не выйдем на бой,

Не защитим Красоты

Перед зловещей тьмой,

Если не ты и не я

Факел сердец не зажжем,

Правды не скажем друзьям,

Песню души не споем…

Ежели я, если ты

Станем в глаза людям лгать

И ради благ пустоты

Свет Красоты предавать,

Кто же за нас сбережет

Истины Свет золотой,

Мир от расправы спасет?

Коль мы не вышли на бой.

Все.

Аплодисменты!!!               

Пресс-служба МФ «Золотой Витязь»