№30 Лорина ТОДОРОВА (Болгария, Великотырново) Об одном стихотворении Марины Цветаевой

Лорина Тодорова - кандидат филологических наук, доцент филологического факультета Великотырновского Университет Свв. Кирилла и Мефодия (Болгария).

Об одном стихотворении Марины Цветаевой

Удивительный, с глубоким философским смыслом поэтический текст последнего стихотворения М. Цветаевой, написанный 6 марта 1941г. Чтение этого трагического текста  заставляет читателя задать себе  первостепенной важности вопрос: Это действительно ОТВЕТ А. Тарковскому? это что - ОБИДА? на КОГО?? На того, кто ей (Цветаевой) «… не  брат, не  сын, не  муж, Не друг - и все же укоряю:...»

Нет, это не ответ - это медитация! А  конкретная ситуация - ужин у А. Тарковского, лишь отправная точка для создания очень красивого и, по своей сущности, как-будто бы недоступного для объяснения, поэтического текста, последнего.

Текст М. Цветаевой строится на базе эксплицитной оппозиции между «Я» лирического Субъекта и «Я» воображаемого Объекта, т.е. «Я» самой  Цветаевой и «Я» того, кто «стол накрыл на шестерых...»  Однако продолжение текста показывает, как дистанция между «Я» лирического Субъекта и «Я» лирического Объекта меняется - она  у в е л и ч и в а е т с я через  эксплицитную подставку - смену лирического первого лица Числом 7 – «седьмой - седьмую – седьмая».

Идея о «СЕДЬМОМ» («СЕДЬМОЙ») остается до конца текста  и эксплицитно, и имплицитно, сменяясь словами: «призрак» - «в о р» - «незваная седьмая» - имплицитное «ОНА» (= «Я») – «незваная седьмая» - «Раз!» - «и все, что жаждало пролиться...» - «Я – жизнь» - «меня» = «Я».

Выведенная нами восходящая градация лирического «Я»,  призвана передать в поэтическом тексте высокую эмоциональность. В поэтическом тексте лирическое «Я»  и Объект речи составляют одно целое: модальность, образующаяся между ними,  директна, эмоциональна и проста. Именно по этой причине в анализируемом нами стихотворении М. Цветаевой отсутствует фабула.

Весь этот короткий поэтический текст можно было бы разделить на 3 части, связанные между собой эмоциональной экспрессивностью:

Обращение к своему «Я»:

Все повторяю первый стих

И все переправляю слово  

Цитата-введение:

Я стол накрыл на шестерых...

В первой  и  во  второй строфах обращает на себя внимание  употребление  двух слов -  г л а г о л о в: «повторяю – переправляю», которые рифмуются и содержат идею действия, не находящего своего  р а з в и т и я. Согласно оперативной теории о внутренней организации текста Хр. Тодорова «повторение какого-либо элемента не может породить нарративное время» (TODOROV, Christo. ETUDES de la LITTERATURE  FRANçAISE (18 - 20 s.). Sofia 1987, p. 120) . Прием повторения (повтора) позволяет  лирическому «Я» передать трудность организации мыслимого материала: «слово» - «Я стол накрыл на шестерых...» Здесь и «слово» не имеет конкретного значение, т.к. затем следует цитата с многоточием, т.е. синтаксическая пауза. Мысль лирического «Я» ищет  структуру продолжения  выражения  своих  размышлений... И находит в начале основной части.

            3.Основная часть: ее можно подразделить на несколько более маленькие, которые отличаются сменой Субъектно - Объектных отношений. а) Обращение к Субъекту-Объекту:

Ты одного забыл - седьмого

Невесело вам вшестером,

На лицах дождевые струи...

Как мог ты за таким столом

Седьмого позабыть - седьмую...

Невесело твоим гостям,

Бездействует графин хрустальный.

Печально - им, печален сам,

Непозванная всех печальней.

Невесело и несветло.

Ах! не едите и не пьете.

С первой строфы основной части «Ты  одного забыл -  седьмого»,  организуется восходящая  градация дистанции между лирическим «Я» и Объектом речи: «Я стол накрыл на шестерых...»  Вот эта дистанционная градация: седьмого = Я; седьмую = Я...- синтаксическая пауза, мысль лирического «Я»  ищет способ своего выражения; не позванная всех печальней = «Я» - число = Я – счет = «Я».

Оппозиция - дистанция построена так, что Объект дистанцирования представляется  в отрицательной форме и обозначается числом «шесть»: невесело вам вшестером - Невесело твоим гостям - бездействует графин - Невесело и несветло - Ах! не едите и не пьете - это восклицание  с  глаголами в отрицательной форме маркирует   оперативную паузу-кадр или, как отмечал Е. Энкинд, «кинематографический прием-кадр». С точки зрения оперативной лингвистики,  с т а т и ч н о с т ь  появляется в момент, когда глаголы, выражающие действие, сводятся или редуцируются к глаголу «быть»: «В принципе существуют две категории текста статистические (описательные)  и динамические (нарративные) Первые составлены из предложений, где глаголы  р е д у ц и р у ю т с я  к «б ы т ь» (Хр. Тодоров. Там же. Стр. 127).

Начиная с четвертой строфы: «Ты одного забыл – седьмого» до 13: «Невесело и несветло», текст строится на эллипсах, обеспечивающих тексту высокое  психическое напряжение при  отсутствии «ГЛАГОЛА» - так элиминируется идея о действии, или редукции употребленных глаголов к экзистенциальному глаголу «быть». Эллипсы содержат повторяющиеся слова, упомянутые выше и именно на их основе интегрируется восходящая градация. Этот прием Е.А. Реферовская называет термином «прогрессивное движение мысли». (Прогрессивное движение мысли  есть то стилистическое средство, которое призвано довести мысль лирического «Я» до какого-то  обобщенного силлогизма, присущий этапам интерпретации, где степень абстракции очень сильная, т.к. на этом этапе мысль всегда  движется  по пути самого сильного обобщения. (E.A. Référovskаia. Essai de GRAMMAIRE FRANçAISE, v.2.Leningrad, 1973. p. 97).

Обвинение

Как мог ты позабыть число?

Как мог ты ошибиться в счете?

Как мог, как смел ты не понять,

Что шестеро (два брата, третий -

Ты сам - с женой, отец и мать)

Есть семеро - раз я не в счете!

Ты стол накрыл на шестерых,

Но шестерыми мир не вымер. 

Предлагаемая выше часть стихотворения звучит как ОБВИНЕНИЕ! Это впечатление объясняется сменой градации Субъектно-Объектных отношений. Вопросы типа: «Как мог»; «как смел»  в контексте оказываются имплицитно реферирующими к ИМПЕРАТИВУ в отрицательной форме: «как мог ты позабыть» = «ты Не имел права позабыть!»  ... Это имплицитное присутствие повелительного наклонения располагает ментальное обращение лирического «Я» в «настоящем-будущем» времени и в неограниченном временном пространстве. Императив вводит идею о Воле, Приказе Мыслящего лирического «Я» и ставит его в самую сильную модальную позицию, типа «Необходимым быть». А это значит, что  образуется  имплицитный подтекст: Ты = Объект, к которому обращается Лирическое «Я», поставлен в самую слабую модальную позицию типа «мочь». Субъект этого слабого модального глагола всегда пассивен. В тексте Объект приобретает идею множества: Я - Ты – Ты = два брата, третий - Ты сам - с женой, отец и мать - шестеро; «Есть семеро - раз я не в счете». О чем речь?! С самого начала поэтического текста М. Цветаевой образуется оппозиция Я - Ты. Однако точно в этой, анализируемой нами части,  дискриминация Объекта = «Я стол накрыл на шестерых»... оказывается тотальной и числа начинают получать новый смысл: Ты – «мог» - «смел» = «НЕ БЬІЛ ДОЛЖНЬІМ» сильный модальный глагол, вводящий идею о субъективном  долге и идею  Лица    -   «Я» лирического Субъекта, поставлено им самим в сильную модальную позицию  типа «НЕОБХОДИМЬІМ БЬІТЬ» - идея НЕ ЛИЦА = 7. Всех объединяет «СТОЛ» - для шестерых  /   СЕДЬМАЯ вне стола, однако в самой сильной модальной позиции, той же, в которой находится и идея о БОЖЕСТВЕННОМ! Лирическое «Я» = 7 = БОГ = «НЕОБХОДИМЬІМ БЬІТЬ»   образует, т.е. осознает, ПРОПАСТЬ, которая отделяет ее от всех тех, кто обозначен цифрой 6!  Если мы обратимся к БИБЛИИ, то в Первом Послании Св. Ап. Павла к римлянам сказано: «Бог им дал дух бесчувствия, очи да не видят и уши да не слышат, до сегодняшнего дня». И Давид говорит: «Трапеза их пусть будет для них капкан, препятствие и наказание; да потемнеют их очи, и спина сгорбится навсегда..." ( ХІ : 10)

Другими словами, лирическое «Я» поставило себя в позицию ИЗБРАННЬІХ БОГОМ: «но те, кто были избранниками Божьими нашли ЕЕ (ИСТИНУ - СПРАВЕДЛИВОСТЬ)» (ХІ:7 - 9). Вот почему все содержание этого стихотворения строится «около стола» - т.к. БОГАТЬІЕ   ЯСТИЯ  есть удел тех, кто остается слепым и глухим к Воле Божией! Этим и объясняется оппозиция цифр: 6 / 7 или 6 = не можешь слышать Бога / 7 = Я избрана Богом!

Разговор с собой

Быть призраком хочу - с твоими,

(Своими)...Робкая как вор, 

За непоставленный прибор

Сажусь незваная, седьмая

Раз! - опрокинула стакан!

И все, что жаждало пролиться,-

Со скатерти - половицы.

И гроба - нет! Разлуки - нет!

Стол расколдован, дом разбужен.

Я - жизнь, пришедшая на ужин

...Никто, не брат, не муж,

Не друг - и все же укоряю:

Ты, стол накрывший на шесть душ,

Меня не посадивший с краю.

(6 марта 1941)

Крещендо в тексте: «Я – ЖИЗНЬ». Здесь лирическое «Я», осознавшее свою силу, данную ей Богом, понявшее свою самой сильную модальную позицию «НЕОБХОДИМЬІМ БЬІТЬ»  = 7 = БОГ бросает вызов тем,  кто не избранник Божиий и чье существование на Земле лишь типа экзистенционального «быть» = «я стол накрыл на шестерых» и чье «отсутствие» не повлияет на ход земных событий: «но шестерыми мир не вымер». Вот почему обозначенные числом 6, оказываются в самой слабой модальной позиции типа «мочь» / «не мочь». «Я – жизнь» = Я = Бог - это возвышенный  момент, когда лирическое «Я» идентифицируется эксплицитно с Божественным! Суперфразовое лицо (лирическое «Я» в нашем случае) опирается на фундаментальное отношение типа Я - ЧТО-ТО или КТО-ТО, которое образуется «до» появления грамматического лица (выше показано как меняется тип «лица» и лирического «Я» и Объекта). Оставаясь без обозначения, суперфразовое лицо (=лирическое «Я») представляет характеристики  Субъекта, отвечающего на  определенный идеогенетический словесный ряд... Другими словами: суперфразовое лицо (лирическое «Я»)  обладает имманентными характеристиками: одушевленный / неодушевленный; интеллегентный /  неинтеллегентный; индивидуальный / обобщенный. И, когда этим  имманентным  характеристикам  противопоставляется прагматическое «Я» (Субъект высказывания, тот, кто говорит (= лирическое «Я» ) /  или «Я», которому говорят (= «Я стол накрыл на шестерых») = ТЬІ, то он воспринимает как свои или как различные характеристики суперфразового лица (= лирическое «Я»). И так два типа отношения возможны: «Я» (лирическое «Я»)  = «Я» (героя, в нашем случае БОГ)... Возникает категория возвышенного. (Хр. Тодоров.  Стр. 303)

Возвышенное чувство, опознания СЕБЯ и своего Высшего предназначения - такова цель этого маленького, гениального поэтического текста Марины Цветаевой.