№34 Юрий КИРИЧЕНКО (Россия, Курск) Врачи конца 20-го – начала 21-го вв.

Юрий Кириченко - врач-педиатр, действительный член (академик) Международной Академии Наук Экологии, Безопасности человека и природы (МАНЭБ); член-корреспондент Российской Академии Естественных Наук (РАЕН); организатор здравоохранения высшей категории.

Врачи конца 20-го – начала 21-го вв.  

Решил написать о себе и своих сокурсниках. Как и с чего начать имею самое что ни на есть слабое представление. Хочется написать просто, без пафоса, но и без излишнего сарказма о том времени, в котором пришлось нам жить. А время, надо сказать, было далеко не простое – семидесятые-восьмидесятые годы прошлого столетия, время нашего становления как врачей.

Так с чего же всё-таки начать? Начну, пожалуй, с самого себя.

Выбор профессии

Один из самых сложных моментов жизни – это выбор профессии. И далеко не всегда этот выбор бывает изначально правильным. Чтобы определиться нередко приходится проделать долгий путь, выстланный сомнениями и разочарованиями.

Кто из детей не мечтает стать похожим на какую-нибудь знаменитость? У мальчишек чаще этот образ связан с мужеством, и поэтому они мечтают стать лётчиками, космонавтами, сыщиками, а сейчас ещё и богатыми бизнесменами. У девчонок мечты несколько иные: стать моделью, артисткой, выйти замуж за богатого, красивого «принца».

Но это - мечты. Возможно, кому-то и удаётся их реализовать в будущем, но таких в целом незначительная часть.

В большинстве же случаев приходится довольствоваться тем, что предлагает жизнь или родители. Самостоятельное же решение по выбору профессии человек может принять только став взрослым не только по возрасту, но, что главное, по уму.

Всё перечисленное коснулось и меня – пацана родившегося и выросшего в небольшом городке Нальчик, что на Северном Кавказе и который мог, может, похвастать лишь тем, что расположен вблизи от самой высокой вершины Европы - Эльбруса.

Первая мечта детства, это стать офицером военно-морского флота: чёрный строгий мундир, белая рубашка, под ней тельняшка, фуражка с золотыми кантами по козырьку, кортик. Мечта тогдашних послевоенных мальчишек, да и девчонок тоже! Но судьба распорядилась иначе, аннулировав, эту мечту. В четвёртом классе по мальчишеской дури я умудрился травмировать левый локтевой сустав. В общем-то ничего серьёзного – вывих локтевой кости. Но при обращении в травмпункт почему-то был поставлен диагноз перелома кости. Рука была фиксирована круговой гипсовой повязкой в течение месяца. После снятия гипса рукой невозможно было производить сгибательно-разгибательные движения. Локтевой сустав был блокирован. Врачи развели руками и со словами: «Что тут поделаешь, бывает и такое», предложили два варианта решения данной проблемы. Первый сводился к оперативному лечению, так как вправление сустава было невозможно из-за срока давности. Но гарантий, что операция пройдёт удачно не давали, опасаясь повредить нервную ткань проходящую в месте операции, что могло привести к инвалидности. Естественно ни я ни родители на это согласия не дали. Таким образом, осталась единственная возможность восстановить движение в локтевом суставе только при помощи лечебной физкультуры. Разработать сустав, хоть и с трудом, всё же удалось, но не сразу и не в полном объёме при разгибании.

Эта врачебная ошибка лишила меня мальчишеской мечты стать морским офицером. Поэтому я больше по поводу выбора профессии не заморачивался до самого окончания школы.

И тем более о профессии в медицине. Из все моих близких родственников, только родной брат моего деда по материнской линии, был опосредованно связан с этой отраслью знаний. Он был ветеринарным фельдшером. Но после советско-финской войны 1939-1940 года он, как и многие другие военные, был репрессирован с формулировкой «враг народа» и расстрелян. Реабилитирован только в 1980-х годах.

 И всё-таки, окончив среднюю школу, надо было решать, что делать дальше: продолжать обучение или пойти работать на какое-нибудь предприятие (благо во времена Советского Союза проблемы выбора рабочей профессии не существовало). Родители особо не навязывали своего мнения, хотя и было заметно их желание, что бы я продолжил обучение. Но так как детская мечта для меня была утеряна, а цели, которая могла бы направить меня в нужное русло в выборе профессии, ещё не было, я решил пойти работать. А что бы не сильно травмировать психику родителей по поводу своего выбора, согласился продолжить обучение на заочном техническом факультете университета. Проработав простым рабочим и проучившись два с половиной года по специальности «Технология машиностроения», я окончательно понял, что инженером средней руки мне быть не хочется, а на большее рассчитывать не приходилось, так как в общем мне была абсолютно не интересна эта профессия. Именно поэтому я с решимостью граничащей с дерзостью поставил родителей перед фактом ухода из технического образования. Надо отдать должное в том, как они восприняли моё решение: спокойно, без излишних негативных эмоций. По крайней мере внешне так и выглядело. Как бы там не было, больше к этой теме у нас в семье никто никогда не возвращался.

Я продолжал работать, сменяя одно место на другое, одну профессию на другую ещё года два. Но всё было не то, что мне нравилось бы так, что бы я принял окончательное решение в выборе. Вместе с тем, где то в глубине сознания начала зреть мысль о медицине. И всё это было связано с моей травмой руки, которая не только не дала реализовать детскую мечту, но и вообще поставила крест даже на срочной военной службе. Меня не взяли служить с формулировкой «Не годен к службе в мирное время, годен к нестроевой в военное время». Получив военный билет с этой формулировкой я мысленно обругал тех врачей, которые способствовали этому и ту возникло желание отомстить им. Но не в прямом, а в переносном смысле, от чего эта месть (по моему тогдашнему разумению) была более изощренной, чем простой мордобой. А именно – поступить в мединститут, окончить его и занять собой место в медицине, тем самым сократив хоть на одного посредственного врача.

Сказано – сделано. Еду поступать в медицинский институт!

Но «Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается». Так гласит народная мудрость. В общем, поехал сдавать экзамены в Ленинградский педиатрический медицинский институт (детская ранимая душа дала о себе знать). Всего надо было сдать четыре экзамена, пусть даже с тройками, так как у меня к тому времени был рабочий стаж и это давало преимущество при зачислении с абитуриентами, которые только что окончили школу.

Сдаю один экзамен – оценка положительная, сдаю второй и третий тоже с положительной оценкой. Остаётся сдать последний экзамен и … Вот тут-то и поджидало меня полное разочарование в объективности оценки моих знаний у принимающих преподавателей. Экзамен был по физике, которую я знал довольно неплохо: в школе преподаватель был грамотный, требовательный, но понимающий ученика. В общем я был на сто процентов уверен, что физику сдам. Билет попался не особо трудный, подготовка заняла не много времени и я со спокойной душой сел отвечать. Слушали меня сразу два преподавателя, оба молодых – лет по 25-28. В конце моего ответа они начинают громогласно обсуждать какую поставить мне оценку. Вот их диалог (я его запомнил на всю жизнь!):

- Петя, так что будем ставить за ответ – тройку?

- Витя, я думаю, что поставим двойку. Он последний, а мы ещё сегодня ни одной двойки не поставили. Нас могут не понять.

- Но в общем-то он ответил на все вопросы, можно поставить и три.

- Посмотри на его оценки – одна четвёрка и две тройки. Поставим двойку. Если поставим тройку, он всё равно не пройдёт по конкурсу.

- Да нет, может пройти, у него есть стаж работы.

- Нет, Витя, не будем рисковать, а то на следующий год нас не возьмут в приёмную комиссию. Ставим два и заканчиваем экзамен.

 Так закончилась моя первая попытка связать своё будущее с медициной.

Вернулся домой злой на всё и на всех из-за такой несправедливости. Поэтому на следующий год решил не испытывать в очередной раз судьбу с поступлением в медицинский институт, а окончить для начала медицинское училище. Честно говоря, я еще был не совсем уверен в правильности своего выбора и поэтому оттягивал принятие окончательного решения до окончания первого этапа медицинского образования, то есть – обучения в медицинском училище.

Учёба в училище оказалась интересной и во многом способствовала в дальнейшем окончательном выборе профессии. Теоретические занятия шли параллельно с практическими, на которых мы осваивали азы медицинской логики в ведении больного. Но самое главное это то, что мы участвовали в самом лечебном процессе: принимали роды ассистировали на операциях ходили и выезжали на машинах скорой помощи на вызовы. Всё это пригодилось не только в самостоятельной работе после окончания медучилища но и в процессе обучения в мединституте и даже после его окончания. Так я ещё в училище понял простую истину что легче сохранить здоровье чем лечить болезнь.

В общем время обучения в медицинском училище не прошло для меня даром и полученные знания во многом помогли мне в работе после его окончания. Естественно, получив диплом (притом – с «отличием»), хотелось сразу продолжить обучение что бы укрепиться в профессии. К сожалению, сразу не получилось. Выпуск в Одесском медицинском училище №3 (бывшем военно-морском медицинском училище, что можно считать исполнением детской мечты, правда, довольно-таки опосредованной) был большой - 400 человек, а разрешение на поступление в мединститут выдавалось по принципу пяти процентов от выпуска. Не трудно подсчитать, что из 400 выпускников лишь 20 человек были удостоены этой привилегии, притом, что «красные» дипломы получили 90 человек. Так что конкурс на получение «пяти процентных» дипломов был велик и остальным, не попавшим в число «счастливчиков» пришлось отрабатывать диплом по полной программе, то есть – три года. И как бы не было обидно на такую несправедливость, пришлось подчиниться этим правилам и пойти отрабатывать своё право на поступление в мединститут на льготных основаниях, со сдачей на «отлично» одного, а не четырёх экзаменов.

Здесь впервые возник вопрос: в каком направлении начать работать, чтобы в дальнейшем продолжить не только обучение в мединституте, но и  увероваться в правильности выбранного пути. Такого выбора с дипломом фельдшера было немного, но всё же было. Например, пойти в хирургию - анестезистом или операционным медбратом, в акушер-гинекологию – акушером, в терапию – постовым медбратом. Но всё это меня мало интересовало. Хотелось начать свою работу с наибольшей независимостью от врачей. Немного поразмыслив, я нашёл то, что меня удовлетворяло и давало возможность использовать полученные в училище знания в максимальном объёме самостоятельности. Так я стал инструктором ЛФК и одновременно – массажистом.

Работа в этой области медицины оказалась чрезвычайно интересной и разнообразной. Так я основательно соприкоснулся с патологией, которую изучал теоретически: инсульты, инфаркты, разнообразные виды переломов костей, спортивные травмы, бронхо-легочная патология и ещё много чего пришлось увидеть, а главное – попытаться помочь справиться с этими недугами нуждающимся в этом. Могу сказать, что приобретённый опыт работы во многом способствовал в дальнейшем моём становлении как врача и организатора. Именно поэтому я с благодарностью вспоминаю своих учителей медицинского училища: Ф.Г.Святкину, З.А. Рафаевича, И.Н.Козакова, Илиадия М.С., А.М.Зодову,  Е.Ф. Жуковскую и многих других, которые вложили в меня не только знания, но и уважительное отношение к медицинской профессии.

Медицинский институт

Отработав три с половиной года фельдшером, я как имеющий диплом с отличием наконец-то получил право поступления в медицинский институт по льготе – со сдачей одного экзамена. Наняв репетитора для восстановления школьных знаний по биологии и прозанимавшись с ним по программе вступительных экзаменов, я вновь отправился в Ленинград поступать, теперь уже в знакомый, педиатрический институт.

Честно говоря, я очень сильно нервничал перед предстоящим экзаменом: в памяти ещё не угасли воспоминания о первой попытке и тем, чем она закончилась. Но, к великой моей радости, всё окончилось хорошо – я сдал экзамен по биологии с оценкой «отлично» и тем самым получил право на зачисление в институт, без дальнейшей сдачи остальных экзаменов. Первого сентября 1976 года, в возрасте 30 лет, я стал студентом первого курса медицинского института.

Несколько строк об институте:  Ленинградский Педиатрический Медицинский Институт (ЛПМИ) - ныне Санкт-Петербургская Государственная Педиатрическая Медицинская Академия (СПБГПМА) - основан в 1925 как институт Охраны Материнства и Младенчества. Это - одна из ведущих высших медицинских школ России и старейшее самостоятельное педиатрическое высшее учебное заведение в мире. Клиника СПбГПМА является наследницей городской детской больницы «В память священного коронования их Императорских Величеств». Она приступила к приему больных 25 мая 1905 года.

Основное становление учреждения прошло под руководством выдающегося организатора Юлии Ароновны Менделеевой, возглавлявшей институт с 1925 по 1949 годы.

В последующие годы институтом руководили: проф. Н.Т.Шутова (1950-1960); доцент Е.П.Семенова (1960-1965); профессора Г.А. Кайсарьянц (1965-1975); Г.А.Тимофеева (1975-1984); В.П. Алферов (1984-1991); М.В. Неженцев (1991-1999); с 1999 – В.В. Леванович.

Ректором института во время моего обучения была Г.А. Тимофеева. К этой личности я вернусь несколько позже.

Деканом нашего курса был ещё совсем молодой, только что защитивший докторскую диссертацию Эрнест Иванович Валькович.

Итак, первое знакомство с однокурсниками прошло на общем торжественном собрании вновь испечённых студентов-медиков. Таковых оказалось 593 счастливчика, пошедших через сито вступительных экзаменов. Как оказалось, среди нас были не только вчерашние школяры, но и те, кто до поступления в институт окончили, как и я, медицинские училища и успели поработать в практическом здравоохранении, а также и такие, кто отслужил в Армии. Практически все были комсомольцами и даже четыре человека членами КПСС.

Всех нас разделили на два потока и по этой причине хорошо узнать друг-друга оказалось очень трудным делом даже несмотря на то, что я стал партгрупоргом курса. Тем не менее, знакомиться приходилось по необходимости и по мере возможности. На потоках и в группах проходили общие собрания, на которых избирался актив комсомольских и профсоюзных организаций. Это в отличие от назначений старост групп, которые не зависели от желания студентов, а были во власти ректората и деканата. Активность выборов, надо сказать, была по принципу - «лишь бы не меня», но с большой активностью присутствующих. Как бы там ни было, актив всё же был избран и начались студенческие будни с их маленькими радостями и огорчениями.

Что больше всего меня поразило в процессе знакомства со своими сокурсниками так это то, что на курсе было много студентов из Грузии. Если же рассматривать с точки национальной принадлежности - то евреев, что меня удивило в большей степени, чем наличие грузин. Вникнув в суть дела, я удивился ещё больше: оказывается в то время (70-е годы 20-го столетия) существовало негласное распоряжение ЦК КПСС об ограничении приёма евреев в некоторые престижные ВУЗы страны (юридические, экономические, медицинские, международных отношений, военные академии), что побуждало к поиску возможных вариантов их обучения в этих учебных заведениях. Таким вариантом как раз был Ленинградский педиатрический медицинский институт. Правда, был ещё и Среднеазиатский педиатрический медицинский институт в городе Ташкенте, но о нём ещё мало знали, так как он существовал всего несколько лет и готовил врачей-педиатров в основном для нужд Среднеазиатского региона.

Кроме того на курсе было около 50 человек иностранных студентов, в основном из Африки и Арабских стран. Эти студенты расселялись в общежитии совместно с нашими студентами, что порой приводило к неудобству такого совместного проживания. Дело в том, что они считали себя выше по положению и выставляли порой довольно эгоистические требования, игнорируя желания наших студентов. Отчислить их из института, в отличие от наших студентов, было практически невозможно, как бы они ни учились или вели себя в общежитии. К примеру, был такой случай: студент из какой-то маленькой африканской страны, какого-то маленького королевства, будучи сам каким-то по счёту королевским сыном потребовал для себя отдельную комнату, много без какой-либо причины пропускал занятия, имел академическую задолженность ещё с младших курсов был вызван к ректору института Г.А.Тимофеевой так сказать для проведения воспитательной работы. В кабинете помимо ректора находились декан курса и секретарь партийной организации института. Надо сказать, Тимофеева как ректор и человек была чрезвычайно жёсткой, если не сказать – жестокой, в отношении нарушителей учебного процесса и соблюдения правил общежития (в основном это касалось своих студентов. В отношении же к иностранным студентам наблюдалась совершенно иная картина). Так вот – стоит этот, с позволения сказать, студент посреди ректорского кабинета, где ведётся такой диалог.

Ректор:

- Вы (называет имя) не посещаете занятия, имеете академическую задолженность, нарушаете правила проживания в общежитии. Мне придётся принять в отношении Вас соответствующие меры. Выношу Вам строгий выговор.

Африканец (испугано):

 – А что это такое – строгий выговор? Вы меня отчислите из института и мне надо будет уехать на родину?

Ректор:

– Нет, мы не можем Вас отчислить. Вы являетесь иностранным гражданином, направленным Вашим правительством на учёбу в наш институт.

Африканец:

– Вы выселите меня из общежития и мне придётся искать себе другое жильё?

Ректор:

– Нет, мы не можем Вас выселить из общежития, так как Вы иностранный студент и мы обязаны предоставить Вам место для проживания во время обучения.

Африканец (уже более спокойней)

– Я буду лишён стипендии и мне придётся жить на свои деньги?

Ректор:

– Нет, мы не можем лишить Вас стипендии. Ваша стипендия выплачивается Вашим государством.

Африканец (со вздохом облегчения):

– Ну, тогда выносите хоть сто ваших строгих выговоров!

На этом и закончилась так называемая «воспитательная» беседа ректората с иностранным студентом. Африканец продолжал до окончания обучения жить и учиться, как он считал нужным для себя, а ректор и все остальные продолжали терпеть его выходки тоже до окончания его обучения в институте.  

Учиться же нам, не иностранцам, было трудно, особенно на первых двух курсах, когда надо было знать не те медицинские знания, которые вложили в нас в медицинском училище, а знания школьной программы. Естественно, вчерашним школярам учёба в этот период давалась намного легче, чем мне окончившему школу более десяти лет назад по программе в корне отличавшейся от той, по которой учились только-что окончившие школу. Это я и многие из тех, кто до поступления в институт успел окончить медицинское училище или отслужить Армию да ещё и проработать несколько лет, почувствовали с первых же дней начавшихся занятий в институте. К примеру, вот какими знаниями по органической химии владел лично я (она, в период моего обучения в школе, занимала всего страниц двадцать в конце учебника по неорганической химии).

Идёт первое занятие по этому предмету в институте. Преподавателя интересует, кто и что помнит из школьной программы, особенно среди таких, как я. Вызывает к доске вначале сокурсника, который поступил в институт сразу после окончания школы, даёт задание написать на доске формулу органического химического вещества и объяснить её построение. Сокурсник пишет формулу и объясняет что и как. Преподаватель остаётся вполне удовлетворённым его ответом, ставит оценку и отправляет ответившего на свое место. После чего вызывает меня. Иду к доске уверенной походкой бывалого человека, хотя школьных знаний - абсолютный ноль, да ещё и с минусом.... Преподаватель предлагает мне написать формулу бутана.

Стою у доски - ни бум, бум! Все начинают подсказывать. Слушаю, ничего не понимаю, но что-то рисую. Долго и много рисовал. Закончил. Повернулся к аудитории, смотрю, все притихли и смотрят на меня глазами величиной с блюдце.

Говорю:

- Написал.

Преподаватель поворачивается лицом к доске, смотрит, долго смотрит... Потом спрашивает:

- Что ЭТО? 

- Как, что - отвечаю - формула бутана.

В комнате абсолютная тишина. Я стою, ничего не понимаю. Наконец преподаватель изрекает:

- Возьмите тряпку.

Я спрашиваю:

- Зачем?

В ответ опять:

- Возьмите тряпку.

Взял, стою. Преподаватель:

- Теперь сотрите.

Спрашиваю:

- Что стирать?

В ответ:

- Всё.

Я ничего не понимаю, но всё же начинаю стирать то, что с таким трудом изобразил. Стёр половину, стою, жду, что скажет преподаватель. Студенты пытаются что-то мне сказать, шевелят губами, показывают на доску, машут руками. Я ничего не понимаю, стою и жду. Наконец, преподаватель, сидя ко мне спиной, спрашивает:

- Стёрли?

Отвечаю:

- Да.

Преподаватель поворачивается лицом ко мне, смотрит на меня, потом на доску, опять на меня. Говорит:

- Я же сказал – стереть с доски. Почему не сделали этого?

 И тут я сдуру, как брякну:

- Жалко всё стирать, так много написал, а Вы - стирай.

Тут все две группы, что были на занятии, как грохнут со смеха. Начинаю понимать, что тут что-то не то и от этого «что-то» так весело в комнате.

Беру тряпку и стираю всё с доски.

Преподаватель:

- А теперь садитесь и больше никогда, слышите меня, НИКОГДА не выходите к доске.

Спрашиваю:

- А если вызовите?

Не знаю, как у преподавателя хватило выдержки, но ответил он довольно спокойно:

- Даже если буду ТРЕБОВАТЬ, не выходите!

Сел на место и спрашиваю:

- А чего это с ним?

Мне отвечают:

- Посмотри в учебнике формулу и сравни с той, которую нарисовал на доске.

Смотрю и тут понимаю всё - и почему в комнате была тишина, и почему преподаватель сказал, что бы я больше никогда не выходил к доске. Я-то, по незнанию нарисовал формулу на всю доску, с циклическим кольцом с 5-ю или 6-ю ответвлениями! А формула бутана оказывается, была совсем простой, без циклических колец и ответвлений…

Короче, до конца курса органической химии я так и не выходил к доске. Однажды всё же преподаватель вызвал меня, так я ему напомнил, что он мне запретил выходить к доске. Так и не вышел. На экзамене по этой химии все-таки получил оценку «удовлетворительно», но чего мне это стоило!!!

Следуя высказыванию арабского учёного, философа и медика Абу – Али – аль – Гуссейн – Абдула – Ибн – Сина де Бокаре, более известному под именем Авицены, то «…медицина не из самых трудных наук». Это возможно было бы именно так, если бы на протяжении всех лет изучались предметы относящиеся к выбранной профессии врача, даже пусть и косвенно, как иностранный язык и латынь.  Но каким образом можно отнести к медицине изучение таких предметов как научный атеизм, основы научного коммунизма, история КПСС, политэкономия социализма и капитализма, высшая математика и высшая физика, биофизика и какой-то вспомогательный курс? А ведь эти предметы не только изучались, но по ним надо было ещё сдавать зачёты, курсовые и даже выпускные государственные экзамены, например, по научному коммунизму!

Возможно у некоторых, кто читает эти стоки возникнет недоумение: «Что это за такие предметы, как научный коммунизм или политэкономия социализма и капитализма? Сейчас даже названий таких нет!» Действительно, прошло более тридцати лет с тех пор и   названий таких уже нет, но суть обучения в медицинских ВУЗах практически не изменилась, всё так же остались предметы далёкие от медицины, но которые преподаются и по которым приходится получать зачёты и сдавать экзамены. Вот эти предметы: история (какая – не вполне понятно, но в конце изучения необходимо сдать зачёт), философия (тоже непонятно какая, но за неё надо не только получить зачёт, но и сдать экзамен), культурология (тоже малопонятный предмет, но с обязательным получением зачёта), психология и педагогика (вроде ВУЗ медицинский, а не педагогический), политология (совсем «медицинский» предмет без которого врачом не стать!), математика и информатика (зачёт и экзамен), физика и биологическая физика (опять – зачёт и экзамен). В общем – времена меняются, а нравы остаются прежние.

Но вернёмся к нашему повествованию. В общем на первых курсах, что бы не быть отчисленным из института, приходилось заниматься с полной отдачей сил и времени. Над учебниками порой приходилось сидеть до глубокой ночи, а утром не выспавшись бежать в институт и продолжать «впитывать» знания воспалённым мозгом от потока информации и недосыпания. А если учесть, что стипендия в то время составляла 36 рублей (и не всем и не всегда), то ещё и от недоедания. Не удивительно, что к концу второго курса в наших рядах можно было не увидеть многих из числа зачисленных на первый курс.

И все-таки, говоря о студенческих годах нельзя обойти вниманием и возникавшие порой ситуации с юмористическим уклоном, которые возникали на занятиях, что снижало напряжение свойственное студентам в ожидании опроса. Вот некоторые такие ситуации из воспоминаний бывших наших однокурсников.

Игорь Толоконский:

«1976,  сентябрь.  Первое  занятие  - анатомия !  Халатик  беленький,  шапчонка  того же  цвета, одним  словом готов на все 100%.

Входит  преподаватель - дама, приятная  во  всех  отношениях. Повела  глазами и  говорит,  глядя  на  меня:

 - А  халат  то  вы  поспешили  одеть.  Вот,  пожалуйста,  возьмите  эти  два  ведра и  следуйте  за  мной.

Думаю,  может,  пол  где  помыть  или  машину  чью? Снимаю  халат  и  следую за ней.

А  во  дворе,  если  вы  помните,  стояли  сарайчики  деревянные. Подходим,  она  значит  замок  амбарный  открывает,  заходим, ну  думаю,  что-то  будет!

А  было, следующее - бочки  там стояли,  она   и  говорит:

- Наберите  из  этой  и  из  этой.

Отрываю  крышки, а  там  внутренние  органы!!!  Без  перчаток голыми  руками!!!

Но набрал,  как  полагается.

Короче,  это  был  первый  контакт  с  внутренними  органами…».

  Михаил Левин:

«Помню, как-то раз, мы сдавали зачёт по анатомии ассистенту Юхареву
(надеюсь, фамилии не перепутал!).

Славке Альхимовичу досталась "мужская мочеполовая система".  Он достал из банки с формалином препарат, длинный такой - в одной руке член, в другой - яйца...  Держит двумя руками на весу и спрашивает:

 - С чего начинать?

А ему в ответ:

 - Альхимович, начинайте с конца!»

Игорь Толоконский:

«Опять  же  анатомия!  Изучаем   череп  -  лицевую  его  часть.

Дошли  до  гайморовой  пазухи  и  тут  самый,  видимо,  умный   из  нас  восклицает:

- А,  знаю,  это  когда  гайморрой!..»

Юрий Энджибадзе:

«Это было на 1 курсе. Зимой на физкультуре попали к Солодухину. Он вел лыжную группу. Я и Рудик Калащян поняли, что влипли. Ни он ни я на лыжах никогда не стояли. Солодухин откровенно над нами издевался:

- Хотели учиться в Ленинграде должны были ездить в Бакуриани!

А от Тбилиси до Бакуриани 6 часов езды на поезде, о Ереване и не говорю.

Ездим в Шувалово, ничего не получается. Пришло время общеинститутского кросса. Солодухин пообещал:

-  В норматив не уложитесь - зачета не получите.

Раздали номера - побежали. Впереди шел Рудик. Через 200-300 м из кустов кто-то зовет:

- Юра ты что собираешься бежать всю дистанцию? Замерзнешь, подождем остальных и с ними вернемся.

Стоим, мерзнем, задубели. Рудик говорит:

- Они другой дорогой вернулись.

Пошли на финиш у Солодухина глаза на лоб вылезли. Обман раскрылся - мы показали норматив мастера спорта. И пошло-поехало. Если бы не Яков Борисович Розман и регби не учиться больше в институте».

Георгий Ткебучава:

«Младшие курсы, лекция, поднимают прогульщиков.

- Мамина, почему пропустила?

В ответ, робко:

- Я замуж выходила.

 Лектор :

- Причина уважительная. Ну и как твоя сейчас фамилия, деточка?

Мамина, также робко:

- Дядина!

Смех в аудитории...»

Михаил Левин:

«Как сейчас помню... Зачёт по биохимии.

Я - на полном ноле, "стерильный"... так получилось, вообще учебник не открывал!
Зачем притащился на это зачёт одному богу известно – наверное, рассчитывал списать или проскочить на общем развитии. Как оказалось - на нём далеко не уедешь!

Вытащил билет - Холестерин. Блин, ни фига не помню!

Но начал красиво:

 - Холестерин играет очень большую роль в жизнедеятельности организма...

Крутился и извивался на стуле, чесал затылок и прочие места, но в голову кроме этого ничего не пёрло!

Короче время истекло, листочки стали собирать - выкинуть этот шедевр мне не удалось.

Доцент биохимии  - долго смеялся  когда дошёл до моего творчества.
Зачёт, разумеется, пришлось пересдавать...»

Любовь Головач (Ермоленко):

«А мне запомнился преподаватель химии (не помню, как его зовут), маленького роста, щупленький...  Фамилия его была Кочетов или Кочетков, балерун несостоявшийся (почему его так звали, не помню - толи и правда им был, толи за походку подпрыгивающую) Он любил над студентами издеваться. Помещение под лабораторные работы было проходным.  Он заходит с важным видом на занятия, мы вскакиваем, а он, не моргнув глазом проходит через помещение и выходит в другую дверь, и так раза 2-3. Попробуй не встать - нас так приучили. Чувствовали себя оплеванными.  Если не ошибаюсь, именно Слава Альхимович предложил выписать ему журнал "Свиноводство". Не знаю, осуществилась ли эта идея, но в памяти у меня она как реализовавшийся факт».

Любовь Головач (Ермоленко):

«По-моему, это был предмет – врачебный контроль, детская спортивная медицина и ЛФК. Вел практическое занятие Свет Борисович Тихвинский, который очень гордился своим именем и, наверное в 1000-й раз хвастался студентам, что его назвали в честь электрификации.  На первом занятии он спрашивает:

- Как измерить окружность грудной клетки, знает кто-нибудь?

Скоробогатов Александр отвечает:

- По нижнему краю лопаток, а спереди по сосковой линии.

- А как ты измеришь окружность у женщины африканского племени, у которых грудь свисает до колен?

Нам  - студентам для смеха немного надо было...»

Любовь Головач (Ермоленко):

«Наверно, у меня еще "девичья" память, т.к. не помню точно название предметов.

На какой-то терапии был у нас преподаватель - грек. Веселый мужчина.  Фамилию я его не знала. Жила я в общежитии на проспекте Мориса Тореза. Накануне зачета спросила у кого-то из сокурсников: знает ли кто-нибудь фамилию преподавателя, чтобы записать в зачетку. Мне сказали "Сапрафенобула". Так я и записала. Представляете мой ужас и смех преподавателя, когда он это увидел? Его фамилия Парфенопуло».

Александр Салнис:

«3-й курс. Занятие по оперативке ведет Евгений Антонович Альхимович. Задает всей группе безобидный вопрос:

- Что такое "тупфер"?

Никто не знает. Вопрос задается повторно, результат прежний. Тогда Евгений Антонович берет журнал и начинает сверху вниз, по алфавиту поднимать каждого. Тут же, с непроницаемым лицом, выставляет всем по 2 балла. Под раздачу тогда попали будущая хирург Наташа Малинина, будущая доцент (а тогда староста группы) Лена Тихомирова, я уже не говорю о лопухах, вроде себя. И лишь дойдя до благословенной буквы "Х", напоролся на Вадика Хруцкого, который и прервал это надругательство над живыми людьми. К чести Евгений Антонович, несмотря на вполне реальные двойки, ни одной "отработки" он не назначил, по-видимому, справедливо рассудив, что "горбатого только могила исправит"...» 

Александр Салнис:

«5-й курс, декабрь. Кафедра судебной медицины. Последняя предзачетная неделя. Преподаватель лютует. Тема довольно щекотливая, что-то о сексуальных преступлениях. В перерыве никто не выходит, все судорожно шелестят страницами. И среди этой напряженной тишины, как гром среди ясного неба:

- Ребята! Кто мне объяснит, что такое "совокупление".  

Это была Леночка Шашкова - живое воплощение кротости и невинности на этой земле.  Немая сцена, как и полагается по законам жанра!  Помню, успел подумать про себя: «Эх, мать! Уж я б тебе объяснил доступно, по-свойски. До старости бы запомнила».

Но промолчал (если кто не знает, я и сам воплощение кротости №2).

Первым, разумеется, опомнился Вадик Хруцкий:  

- Видишь ли, Леночка... Как бы это попонятнее... Кстати, ты нас тут за кого держишь?      

В общем, коллектив - большая сила, кое-как решили непростую эту задачу. Справедливости ради надо сказать, что Леночка настолько смутилась, что уже через год родила дочку. Ну как такое забудешь!»

Так и проходило время: занятия от сессии до сессии,  летом – студенческие строительные отряды, осенью – колхозные поля с морковкой…

Кстати, о колхозных полях и одном из случаев, коренным образом изменившим мою студенческую судьбу.

Случилось это в начале обучения на третьем курсе, в сентябре 1978 года в колхозе «Бугры», что в пригороде тогда ещё Ленинграда. В этот год, по сложившимся семейным обстоятельствам, я не поехал со своим курсом на осенние полевые работы хотя и был парторгом курса и данное мероприятие входило в обязательный круг моей общественной деятельности, а был оставлен при институте в качестве разнорабочего помогающего в ремонтных работах помещений. Казалось бы, что тут такого, ну не поехал, так не поехал и без меня было достаточно наблюдателей и контролёров от деканата отвечающих за работу и быт студентов.

Надо отметить, что в то время очень строго следили за моральным обликом студентов. Помните крылатое выражение из кинофильма «Бриллиантовая рука» в главных ролях А.Папанова, А. Миронова и Ю. Никулина: «Руссо туристо – облико морале»? Так вот это лозунг не выдумка режиссёра, а суровая действительность пой поры. Суть происшествия сводилась к следующему. К одной и студенток в гости приехал её жених. Время было послеобеденное и их встреча состоялась только после окончания работы, т.е. ближе к вечеру. Погода была типичная для этого времени года – мелкий холодный дождик, слякоть, а по ночам – лёгкий морозец. Добираться по такой погоде, в темноте от бараков, где жили студенты до города было практически невозможным. Ребята зная об этом и о том, кто приходился студентке приехавший к ней парень, предложили остаться ему на ночь в их бараке, тем более, что была свободная кровать. После отбоя, который происходил в одиннадцать часов вечера, начиналась проверка наличия студентов дежурными преподавателями. Таковым в этот вечер оказался молодой аспирант, который подошёл к своим обязанностям с особым рвением. Пройдя по комнате и пересчитав студентов, он выявил, что их стало на одного больше. С этим открытием он поднял всех находившихся уже в кроватях студентов и провёл их опознание. Естественно был выявлен «нарушитель» в лице оставшегося на ночь жениха. Аспирантом был поставлен ультиматум о немедленном выдворении нарушителя за пределы территории спального барака. Поднялся шум на который подоспели другие преподаватели и женская половина студентов вместе с невестой. На все увещевания студентов о том, что на улице уже ночь, идёт дождь и до города добраться абсолютно невозможно, со стороны преподавателе отклика не последовало. Более того, нарушителя спокойствия попытались выдворить силой на что был дан отпор (в полном смысле этого слова), как со стороны ребят, так и со стороны девушек с неким проявлением рукоприкладства. Так по крайней мере было представлено на следующий день ректору Тимофеевой Г.А. Реакция последовала незамедлительно в виде приказа отчисления из института за «хулиганское поведение» более 100 студентов находившихся на сельхозработах. О данном инциденте отчисленные студенты сообщили корреспонденту молодёжной областной газеты «Смена», который опубликовал статью под заголовком «Бунт студентов в колхозе «Бугры» или к чему привела попытка защиты чести мундира».

Прочитав данную статью я, как парторг курса, на ближайшем партийном собрании младших курсов института выступил в защиту отчисленных студентов, мотивируя своё выступление явной несправедливостью проявленной ректоратом по отношению к ним да ещё и освещённой в печати. Последствия моего несанкционированного выступления были достаточно суровыми по отношению к моей дальнейшей судьбе в качестве студента ЛПМИ: ректором было отдано устное распоряжение всем заведующим кафедрами института о самом строгом подходе к моим ответам во время зачётов и экзаменов. Но далеко не все заведующие кафедрами последовали этому распоряжению, за что я бесконечно благодарен им. Хотя мои ответы и оценивались строго, но в этой строгости не было никакого злорадства или пренебрежения ко мне, как к студенту и просто человеку. Многие заведующие кафедрами после моего ответа звонили лично ректору прямо при мне и ставили её в известность, что выполнить её распоряжение поставить мне неудовлетворительную оценку, они не могут и поэтому ставят ту оценку, которую я заслуживаю. Но, как и в любом коллективе, все же нашлись несколько человек, которым устное распоряжение начальства было выше объективного подхода к действительности, приложили максимум усилий к моему отчислению из института, как неуспевающего студента. Это, в частности касалось заведующего кафедрой патологической физиологии Зайчика и его доцента, фамилию которого моя память не сохранила, но который по жизни был довольно скользким и неприятным человеком во всех проявлениях. В общем меня всё же отчислили, как неуспевающего по патологической физиологии, который не смог сдать экзамен три раза по представленной студентам возможности, а также провалившим экзамен по апелляции комиссии во главе с заведующим кафедрой и представителем партбюро института - заведующим кафедрой философии и научного коммунизма. К слову сказать, данная эпопея длилась более года, поэтому отчислили меня с середины четвёртого курса, предварительно освободив меня от обязанностей парторга курса. Так что мне не довелось стать выпускником ЛПМИ и получал диплом врача-педиатра я уже в Краснодаре в Кубанском государственном медицинском институте на год позже моих бывших сокурсников. Более того – средний балл диплома у меня составил 4,5, что совсем неплохо, особенно для студента отчисленного за «неуспеваемость».  

Кстати, не знаю, повлияло ли то моё выступление на партийном собрании, или ректору было сделано соответствующее внушение свыше, но первоначальный список отчисленных студентов был пересмотрен и сокращён вначале до двадцати, а затем и до двенадцати человек с правом их восстановления на следующий учебный год.

Так закончились студенческие годы и избранная профессия прочно заняла своё место в моей дальнейшей жизни. А спустя почти 20 лет после окончания института, когда я уже был доктором медицинских наук и академиком, мне довелось встретиться на улице возле ЛПМИ с бывшим деканом нашего курса Вальковичем Э.И. Он меня узнал сразу и первое, что спросил: «А ты закончил институт?». Получив от меня утвердительный ответ, прозвучал его второй вопрос: «А для чего ты приехал в Питер?» Вот тут я и сказал зачем – «Что бы посмотреть в глаза тем, кто меня отчислил из института, как «неуспевающего» студента, да ещё и с четвёртого курса». Реакция на моё высказывание от него была поразительной! «Тогда было такое время» - это был единственный ответ на всё, что случилось со мной и с другими моими бывшими сокурсниками, которые были причастны в той или иной мере к колхозным событиям того времени.

Становление в профессии и выбор специализации

Первое непосредственное представление о специализации выпускника медицинского ВУЗа предполагает годичная интернатура. Новых знаний в профессии она практически не даёт, но попробовать свои силы в различных областях медицины, вплоть до научного обоснования диагноза и самостоятельного принятия решения по тактике ведения больного, это её непосредственное предназначение. И в этом отношении мне повезло. Дело в том, что к концу интернатуры, проходя последний цикл в отделении нефрологии Краснодарской краевой детской больницы, я был оставлен на месяц исполняющим обязанности заведующего отделением вместо уехавшего на курсы усовершенствования штатного завотделением. Естественно всё это было на общественных началах, т.к. врач-интерн не имеет права на законных основаниях исполнять обязанности не только заведующего, но и простого  лечащего врача. Это был период первого моего знакомства не только с лечебной, но и с организационной деятельностью в здравоохранении. И это мне пригодилось в самом скором времени.

После окончания интернатуры я уже знал, в каком направлении использовать полученные знания в институте. Выбор мой остановился на восстановительной терапии с использованием, как основного метода лечения не лекарственную терапию, а факторы физиотерапевтических методов включавших в себя, помимо традиционных физиотерапевтических процедур, лечебную физкультуру, массаж и иглорефлексотерапию. Так в Краснодаре в структуре детской краевой больницы возникло отделение восстановительной терапии одними из первых в стане. Заведовать вновь созданным отделением было доверено мне. Это отделение дало возможность объединить в единое целое несколько разрозненных направлений восстановительного лечения ранее практически не контактирующих между собой и находившихся под разным руководством, что не способствовало комплексному подходу к проведению данного вида лечения детей с различной, а порой и с сочетанной, патологией находящихся в стационарных условиях больницы. Положительные результаты такого нововведения стали очевидными практически с первых месяцев существования данного отделения. Особенно это стало заметным после организации при отделении, совместно с кафедрой врачебного контроля и физической культуры медицинского института, электрофизиологической лаборатории, что дало возможность контролировать и корректировать весь ход лечебного процесса начиная с постановки диагноза и заканчивая эффективности проводимого лечения во всех отделениях больницы.

К сожалению данная форма лечебно-восстановительных мероприятий не нашло широкого применения в практическом здравоохранении страны и постепенно всё вернулось на прежний уровень раздробленности восстановительного лечения не только в стационаре, но и в поликлиниках.

Меня все молодые годы мучил вопрос: почему в нашей стране все хорошие задумки и начинания натыкаются на огромное сопротивление именно в профессиональной среде? И только сейчас, не без помощи своих коллег – бывших однокурсников по институту (к этому мы ещё вернёмся, но чуть позже), кажется, нашёл ответ на этот вопрос: это наличие и выражение в той или иной мере чувства зависти и озлобленности по отношению к тем, у кого жизнь и служебная деятельность складывается лучше, чем у них. И это касается не только медицинских работников. 

Собственно это даже не чувство, а скорее – менталитет, свойственный основной массе жителей нашей страны.

Кстати, об этом очень хорошо говорят Д.С. Пушкин и П.П. Ершов в своих сказках.

Помните как в «Сказке о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди» поступили две родные сестры по отношению к третьей, у которой судьба складывалась лучше, чем у них:

…Наступает срок родин;

Сына Бог им дал в аршин,

И царица над ребёнком

Как орлица над орлёнком;

Шлёт с письмом она гонца,

Чтоб обрадовать отца.

А ткачиха с поварихой,

С сватьей бабой Бабарихой,

Извести её хотят,

Перенять гонца велят;

Сами шлют гонца другого

Вот с чем от слова до слова:

«Родила царица в ночь

Не то сына, не то дочь;

Не мышонка, не лягушку,

А неведому зверушку.

Или взять строки из сказки «Конёк-Горбунок», когда два старших брата украли коней у третьего, якобы Ивана-дурака, который заполучил их за свой труд по охране пшеничных полей:

 …Вот иконам помолились,

У отца благословились,

Взяли двух коней тайком

И отправились тишком…

И далее о том, как поступили братья с вырученными деньгами за продажу украденных коней:

…Два же брата между тем

Деньги царски получили,

В опояски их зашили,

Постучали ендовой

И отправились домой.

Дома дружно поделились,

Оба враз они женились,

Стали жить да поживать

Да Ивана поминать.

К сожалению, эти строки имеют актуальность и в наши дни: только в нашей стране существуют и реализуются в жизни такие определения по отношению к себе и окружающим, как: «Главная беда не в том, что у меня околела корова, а в том, что она осталась живой у соседа», «Сам не съем, но и другому не дам» и «Сосед спать не даёт: хорошо живёт».

Многие из нас не только слышали о них, но и не раз испытывали на себе силу воздействия такого отношения со стороны окружающих.

Так вот, работа в больнице была интересной, но сложной. Дело в том, что не все заведующие отделениями понимали суть этой работы и воспринимали её, как провокацию по отношению к их компетенции в проводимом ими лечении детей. Так продолжалось несколько лет, пока мне прозрачно намекнули, чтобы я ушёл на другую работу по собственному желанию. Но к этому времени у меня окончательно сложилось желание посвятить свою профессиональную деятельность в качестве организатора здравоохранения. Поэтому я перешёл работать в отдел здравоохранения Ленинского района города Краснодара в качестве районного педиатра, а затем был переведён в Краснодарский городской отдел здравоохранения. Это было время  Перестройки, объявленной Генеральным секретарём КПСС Горбачёвым М.С., время радужных надежд на лучшее будущее. Именно в то время было впервые обращено внимание руководства страны на бедственное материально-техническое состояние здравоохранения, которое наиболее ярко проявлялось на фоне жиреющих структур партийной и исполнительной власти на местах. Проявлялось это во всём – начиная с туалетов медицинских учреждений, которые находились во дворе, протекающими крышами, прогнившими полами, осыпающейся штукатуркой со стен и потолка, печным отоплением, рукомойниками – типа «Мой Додыр», со сбором воды в помойное ведро и заканчивая реанимационными и рентгенологическими отделениями в которых использовалась давно устаревшая, а порой уже списанная аппаратура. На фоне такого примитивного существования учреждений здравоохранения партийный и исполнительный аппарат власти строил для себя новые современные здания, оснащённые современной мебелью, сантехоборудованием, телефонными линиями связи и прочими коммунальными удобствами. Данное положение дел никак не способствовало имиджу первого в мире государства «развитого социализма», коим считался СССР.

Наглядным примером может служить книга "Хроники инфекционной больницы", рассказывающей о провинциальной российской медицине 90-х годов, написанную моим бывшим однокурсником Жидковым Юрием Борисовичем, который проработал после окончания института почти 20 лет анестезиологом-реаниматологом в Кировской инфекционной больнице, нажил два инфаркта и, потеряв, видимо, всякую надежду на улучшение ситуации, выпустил свои записки в свет 2006 году. Степень документальности - 100 процентов. И 100 процентов правды.

Вот эта правда о здравоохранении Российской Федерации на рубеже 20-го и 21-го века.

«За все годы работы я ни одной зимы не помню, чтобы в нашем отделении реанимации было тепло. Больные под тремя одеялами дрожью холод гонят, дежурная бригада в валенках и телогрейках вокруг единственного электрокамина приплясывает, руки над теплыми воздушными струями греет, прежде чем в боксы к больным идти.

Стены грибком поросли, штукатурка вспучилась. Провода оголенные по всем помещениям висят, на них розетки болтаются. Дыхательный и наркозный аппараты - первых послевоенных лет.

В туалете - свеча. Грязно-восковая, скривившаяся, в несвежей полулитровой банке. Но это хорошо. Значит, можно справить нужду без помарок и не подмочить тапочки в обязательной приунитазной луже. Лампочек нет. Ладно бы только в туалете, так ведь во всем отделении нет. Лампочки мы теперь родственникам поступающих больных заказываем, вносим в список обязательных при госпитализации предметов обихода наряду с мылом, клеем и бумагой.

На случай чрезвычайной ситуации нам "по штатному расписанию" электрический фонарик положен. Батареек к нему, правда, не предписано, как и лампочек, а "родные" еще при Брежневе состарились. Поэтому при внезапном отключении электроэнергии свеча - незаменимая подмога.

В больнице нет ни одного корпуса, где бы крыша не текла, ни одной палаты, где бы краны работали. В третьем отделении мать, лежащая по уходу за ребенком, проснулась ночью от того, что у нее на груди крыса сидит. Чуть со страху не умерла.

На просьбы главного врача помочь исправить сложившуюся ситуацию в ответ звучат слова начальника департамента строительства области:

- Мне тебя легче закрыть, чем отремонтировать.

Главврачи в нашей больнице не задерживаются: год-полтора - и на выход. Одних снимают за пьянство, других - за нерадивость.

Трезвенники, попадая к нам, оттого и запивали "горькую", что честь и совесть свою не успели потерять. Отсутствие денег, текущие крыши, холодные батареи, проржавевшие трубы, нехватка кадров, готовых работать за нищенские оклады... Побившись без толку в двери госдепартамента и мэрии, убедившись в полной бесперспективности дальнейших усилий, они безвозвратно "садились на спирт".

Другая половина руководителей самозабвенно наслаждалась властью. Эти воровали безбожно. Вспомогательный больничный персонал освобождался от своих прямых обязанностей и в поте лица трудился на благо высокопоставленной семьи. Столяры сколачивали двери и рамы, водители отвозили их на дачу начальника, слесари тянули там водопровод и меняли трубы. Секретарши по очереди присматривали за его детьми. Работники пищеблока выкраивали лучшие куски на отдельное меню для него и его родственников, и больничной же машиной горячая пища доставлялась на квартиру домочадцам, а властвующей особе - в кабинет.

Дезинфекция у нас только на бумаге. А реально даже горячей воды нет. Сливной бачок в туалете восемь лет не работает, вместо него - ершик. Какая тут дезинфекция! Руки холодненькой водицей сполоснул, о мокрое полотенце промокнул - и к больным. А откуда сухому полотенцу взяться? Пятнадцать человек персонала, а отопления нет. Под утро с этого единственного на всех полотенца чуть не капает.

О визите проверяющего эпидемиолога нас извещают заранее. Тогда сотрудники одеваются как положено, проводится инструктаж: как на какие вопросы отвечать. Все будто в рот воды набирают, и... язвы больничные успешно скрываются. Например, дезсредства для обработки рук только перед приездом комиссии наливают.

Повышение квалификации у нас такое: последние десять лет никуда не выезжаем, не от кого новое брать. Как дурачки, в собственном соку варимся, потому что нет у чиновников денег на наше обучение.

Об оборудовании и говорить не приходится. У нас наркозного аппарата нет! Реанимация без наркозного аппарата?! Докладные уже восемь лет пишем, и все без толку.

В год по четыре - шесть человек хороним только потому, что уже пять лет анализатор газов крови и электролитов не работает. А в нем всего-навсего реактивы закончились. И стоят-то они недорого. За это время столько денег на всякое малопригодное извели, а самого необходимого нет.

Один-единственный аппарат для искусственной вентиляции легких почти всегда занят. Попади к нам в этот момент другой больной, нуждающийся в ИВЛ, опять истории болезни переписывать придется, врать, что он получал адекватную медпомощь, а помер от тяжести заболевания.

Вот один из таких примеров переписанной истории.

Ребенка с приема в респираторное отделение отправили. Кашель, насморк, температура небольшая - банальное ОРЗ. К утру он умер. Внезапно. В реанимацию спустили уже поздно. Причина смерти: ОРЗ. В истории болезни ни анализов, ни консилиума, ни рентгена - два листочка всего. Больной ребёнок недообследован.

- Вы с ума сошли? - орет начмед - Кто это от ОРЗ умирает? Вы ж под суд пойдете и меня потянете!

- Теперь сами переписывайте историю! Чтоб через два часа была! - разгневанная начмед выбегает из отделения, но вскоре возвращается, берет историю и молча уходит к себе.

До суда у нас дело редко доходит. Если кто умрет неожиданно от нерадивости персонала или прямой халатности, историю болезни в тот же день переписывают набело от начала до конца: от первичного осмотра до врачебного заключения, объясняющего неотвратимость летального исхода. Пишется все как положено: консилиумы, анализы, осмотр сотрудников кафедры... У нас этим ведает заместитель главврача по лечебной части. Непревзойденный талант по части фальсификации! К тому времени, когда на лечебно-контрольную комиссию история попадает, она уже - образец врачебной доблести, самоотверженности и изящества научной мысли, о который неминуемо разбивается любая жалоба, судебный иск.

В морг мы редко с диагнозом ходим. Негласное правило: диагноз до вскрытия не писать. Вот когда прозекторы вскроют, свою точку зрения выскажут, мы поспорим, острые углы сгладим, дабы явных разночтений не было и клиническому описанию соответствовало, тогда и выведем согласно классификации название той болезни, от которой якобы и лечили.

Когда "пахнет жареным", у нас собирают консилиум. Это одна из форм коллективной безответственности. Врачей много, подписей тоже, а спросить не с кого. Для лечащего врача консилиум, как страховочный канат для воздушного гимнаста. Работу плохо выполнил, промахнулся, а не повредился: и место за собой сохранил, и имя непорочное.

И превращается наша работа в сплошной стресс и нервотрепку. У реаниматологов и без того самая высокая смертность среди врачебных специальностей. Редко кто до сорока лет доживает. Надбавка к зарплате - 15 процентов - лихая компенсация! Мы за нее здоровьем расплачиваемся, преждевременным старением, да еще срывами на домашних. Вроде бы ни с того, ни с сего. На деле же все просто: накануне папа хоронил... хоронил того, кто никак не должен был умереть - ни по возрасту, ни по болезни. Умер потому, что не было нужного лекарства, необходимой аппаратуры, должной организации... Потому что давно уже никому ничего не нужно».

По словам самого автора «Хроники» потребовалось 20 лет в профессии, прежде чем он осознал всю степень этого бардака, боли, беспредела: «Я переболел этим и умер - как врач. После выхода книги я в 2007 году ушел из профессии».

С аналогичной ситуацией пришлось столкнуться и мне. По наивности полагая, что всё сказанное М.С. Горбачёвым должно претворяться в жизнь, я решил изменить в лучшую сторону ситуацию детского здравоохранения г. Краснодара, с привлечением к этому местные средства массовой информации. Реакция со стороны городского комитета КПСС, а соответственно и городского исполнительного комитета в чьём подчинении находился отдел здравоохранения, последовала практически незамедлительно. Руководителю здравотдела было предложено два варианта решения возникшей проблемы: уйти самому или убрать слишком «ретивого» инспектора детского сектора возглавляемой им службы здравоохранения. Выбор, естественно, пал на «ретивого» инспектора. Однако к этому времени я еже подал заявление в Детский фонд им. Ленина, который объявил конкурс на замещение должностей представителей фонда в республиках Средней Азии, занимающихся вопросами снижения материнской и детской смертности, которая в этих республиках превышала все мысленные пределы, доходя до 160-200 смертей на 1000 живорождённых младенцев. Но прежде, чем получить ответ на мой запрос, в 1988 году случилось землетрясение в Армянской ССР и меня, как и многих других врачей, мобилизовали на оказание медицинской помощи пострадавшим жителям республики. Здесь надо сказать мне всё же повезло в большей степени, чем другим моим коллегам, которых направляли в Черноболь после взрыва там атомной электростанции. Но и в Армении дела к этому времени обстояли далеко не лучшим образом. К этому времени начался распад СССР. Уже объявили о своей независимости Прибалтийские республики, возникли вооружённые конфликты в Азербайджане, Нагорном Карабахе, Грузии, что отрицательно сказывалось на внутренней политике государства и опосредованно на нас, мобилизованных врачей, направленных в Армению. Проявлялось это в том, что представители Прибалтийских республик вели себя совершенно независимо, решали все вопросы самостоятельно, игнорируя приказы отдаваемые штабом по руководству проводимых работ на территориях подвергшихся разрушению при землетрясении. Это усугублялось ещё и тем, что начали возникать конфликты на территории, где были расквартированы наши госпиталя и военные поликлиники. Возникли вооружённые нападения на караваны с гуманитарной помощью для пострадавших районов, участились драки между солдатами армянской и азербайджанской национальности. И вот на этом фоне бригады мобилизованные из Прибалтийских республик досрочно прекратили свою деятельность и выехали в свои республики, где уже тоже начались волнения по поводу полного, юридического отделения от СССР.

Мы же, представители РСФСР, продолжали работать, оказывать медицинскую помощь как военнослужащим, так и гражданскому населению, а по необходимости - выезжая на места возникавших вооружённых конфликтов. Самое ценное для нас было дружеское отношение со стороны местного населения, в противовес аналогичному отношению к представителям Прибалтийских республик, которые считали местное население людьми второго сорта.

Что больше всего запомнилось из этого периода моей жизни, так это то, как относились к рядовым военнослужащим сержанты, прапорщики и младший офицерский состав. Если коротко, то просто по-хамски. Уже тогда процветала махровая «дедовщина», поддерживаемая и оправдываемая офицерским составом. Больных солдат заставляли работать в полную силу, не разрешали обращаться в медсанчасть, ставили под сомнение врачебные заключения, пренебрежительно относились и к самим медикам. Наверное поэтому в Армии служили заведомо больные, но призванные военными комиссариатами, солдаты.

Вот, как описывает службу в Армии того периода мой однокурсник Салнис А.Р.

«В конце 6-го курса, на распределении, недрогнувшей рукой я записался в систему МВД. Чего там было больше - импульсивности или юношеского авантюризма, не знаю до сих пор. Но помню, что тогда похвалил себя за сильный и мужской поступок.

Словом, приходит повестка о призыве в Армию в должности врача. В повестке предлагалось через две недели прибыть в штаб Дальневосточного военного округа в г. Хабаровск для получения дальнейшего назначения. В памяти еще свежи были воспоминания  веселой Мурманской тусовки институтских военных сборов, поэтому трагизма в собственном восприятии удалось избежать.

Впервые оказавшись на Дальнем Востоке, за 7000 верст от дома, искренне поразился просторам и красоте края.

Два года полковым врачом пролетели быстро. Конечно, бывало всякое, но если одной фразой, то мне там было хорошо.

Разумеется, два года в Армии не ограничились лишь созерцанием красот.

Не могу не вспомнить один случай. Дело было на полигоне, шли полковые учения. Сидим в палатке: зам по тылу, начальник связи и ваш покорный слуга. Сидим, никому не мешаем, мирно расписываем "пульку". На улице бойцы орут, стреляют - типа воюют с условным басурманином. И тут в палатку заходит сержант, заталкивает  перед собой солдатика и просит меня осмотреть его на предмет симуляции.

Смотрю на бойца и медленно офигеваю - серое лицо, цианоз губ, периоральный цианоз, инспираторная одышка в покое под 40.

Раздеваю его: грубый пансистолический шум, тахикардия под 150, цианоз ногтевых лож, а сами концевые фаланги в виде "барабанных палочек".

Докладываю по рации начальнику медбатальона. Тот не верит, ведь это значит косвенно признать вопиющее разгильдяйство во вверенном ему подразделении.

А как же допризывная медкомиссия? А собственно призывная? А медицинский карантин для солдат первого месяца службы?

В последствии узнал, что мальчика этого из армейского госпиталя перевели в окружной, а оттуда в Москву, в госпиталь Бурденко.  В связи с этим случаем задаю себе закономерный вопрос - ну и кто я теперь, как не Боткин и Пирогов в одном флаконе!

Но вернувшись с Дальнего Востока я с ужасом обнаружил, что три с лишним года скитаний принесли не только туристическое удовлетворение и чувство самодостаточности, но и катастрофический провал в профессиональной пригодности.

Амбиции улетучились раз и навсегда при первом же серьезном пациенте. Выбора не оставалось - либо заниматься, либо не позориться. Практически все пришлось начинать заново, а по некоторым позициям - с нуля».

Об Армии можно многое сказать, так и не сказав ничего...  Не знаю, как в других странах-государствах, а в нашей - это уж точно.   Но для этого надо, как минимум побывать там и не просто в качестве солдата, а именно - офицера. Да простят меня те, кто до сих пор служит там!

Я, даже за не столь долгое пребывание там, многое увидел в том смысле, что столкнулся с нашей "передовой" медициной лицом к лицу. И доложу вам - это лицо далеко не лицо фотомодели.

Вот пара случаев из моей тамошней практики: приводят ко мне, наподобие, как и у Александра Салниса, солдатика, отслужившего уже год, на тему мол не сачёк ли он. А дело серьёзное - надо срочно эвакуировать склады артиллерийских боеприпасов из мест подвергшихся землетрясению, каждый человек на учёте! Что делать? Для проформы спрашиваю:

- Что болит?

- Спина, - слышу в ответ.

Ну, раздел его и начинаю пальпировать позвоночный столб.

Дохожу почти до поясничной области и тут мой палец проваливается в межпозвоночное, бескостное пространство.

Рукам своим не поверил! Нет наружного тела позвонка... Беру бойца и везу на рентген. Смотрю в нескольких проекциях - действительно, нет внешней части позвонка, врождённая аномалия. Начинаю выяснять, как это с такой патологией парня призвали в Армию? В ответ слышу:

- Я на призывной комиссии говорил, что болит спина, но мне ответили, что в Армии всё пройдёт и нечего придуриваться. Так и прослужил год.

Короче – я всё же добился, чтобы этого солдатика комиссовали под чистую. Правда вышестоящие командиры были основательно недовольны моей решительностью.  

Ну, а когда я выявил и комиссовал ещё пару человек, попавших в Армию чёрт знает как, так со мной стали здороваться с опаской не только в гарнизонном госпитале, но и в окружном. А что мне оставалось делать, если один был эпилептик, а другой - с врождённой патологией: без правой почки!    

Уже потом я всё же поинтересовался у представителей призывной медицинской комиссии, как это такие призывники попадают в Армию?    На что получил ответ: "А что Вы хотите? У нас план по призыву!"

В общем я понял одно: никому и на хрен не нужны в нашей прекрасной стране не только особи женского пола, но и мужского – тоже, если даже инвалидов берут на армейскую службу!

Наверно это сыграло немаловажную роль в дальнейшем выборе профессионального пути. А именно - уйти в науку и в дальнейшем заниматься исключительно вопросами организации здравоохранения...

Но как бы там не было, а за выполнение своих обязанностей я был отмечен Благодарностью командования войсковой частью 63607 Закавказского военного округа с формулировкой: «За образцовое выполнение интернационального долга при ликвидации последствий землетрясения в Армянской ССР».

Работа в Туркменистане. Научная деятельность

Вернувшись на «гражданку» после армейской эпопеи, я с семьёй сразу выехал в Туркменистан, где был направлен на работу в Научно-исследовательский институт Охраны Здоровья Матери и Ребёнка (НИИ ОЗМР) Министерства Здравоохранения Туркменской ССР.

С первых же дней работы на новом месте и в новой для меня должности, а точнее  1-го августа 1989 года, я был направлен в отдалённый район республики с бригадой врачей других специальностей для проведения одной из грандиознейшей фикции 20-го века - Всесоюзной диспансеризации всего населения СССР.

Это надо же было додуматься – провести диспансеризацию 240 миллионам человек всех возрастов всего за 6 месяцев!!! Сколько было затрачено сил и средств с этой целью – одному Богу известно и больше никому, даже самим организаторам этого мероприятия! А результат оказался, как всегда – мизерный, да ещё и крайне не достоверный. Я говорю это с такой уверенностью потому, что в дальнейшей работе мне пришлось непосредственно участвовать в анализе полученных данных в объёме Туркменской ССР. В конце-концов пришлось полностью отказаться от анализа и практического использования данных этой диспансеризации и после развала СССР всё начинать сызнова, но по тем требованиям, которые предъявляла жизнь и необходимость в получении достоверных результатов исследования состояния здоровья, теперь уже самостоятельного государства Туркменистан.

Но всё же непосредственное участие в той диспансеризации помогло мне в дальнейшей работе и особенно в переоценке своих медицинских знаниях.

Как это произошло? А вот как.

Как я уже говорил, послали меня впервые в командировку в дальний район дальней области. Хорошо бы если тем и закончилось:  худо-бедно, но всё же райцентр с ЦРБ.  Но ведь надо проводить «всеобщую» диспансеризацию, а как её проведёшь, если есть населённые пункты, где нога врача ступала так редко, что следы от неё давным-давно ветром сдуло и песком занесло? В общем, нас (бригадным методом) с утра отвозили в глубинку района, где мы и принимали пациентов.

Честно признаюсь – народ нам смотрел в рот и верил каждому нашему слову. А как же иначе – сами ученые приехали к ним!

Как видите – народ не избалован вниманием столь квалифицированных врачей как мы. Не знаю, как было другим, а мне это было приятно осознавать (святая наивность!).

Ну, принимаем мы день, принимаем второй, третий, а на 4-й приходит ко мне мамаша с ребёнком месяцев 9-и или 10-и, точно не помню, но он еще не ходил самостоятельно. Мать по-русски почти не разговаривает и очень плохо понимает мои вопросы. Как бы там ни было, мне всё же удалось понять, что у ребёнка нелады со стулом. Кое-как выяснил, что ребёнок «вчера сходил три раза за день, а сегодня уже ещё один раз»; в общем-целом 4 раза за сутки. А как нас учили? Если у ребёнка стул до 5-6 раз в сутки, то это простая диспепсия. В этом случае надо перевести его на водно-чайную диету и понаблюдать ещё сутки. Ну, там ещё взять на анализ кал и т.д. и т.п., но всё это без лекарств. Так я и посоветовал мамаше.

Не знаю, кто больше удивился – она моему совету, или я её удивлению. Это я потом понял, каким дураком я выглядел в её глазах! А тогда я уверил её, что с ребёнком всё будет хорошо, если она выполнит мои рекомендации. С этим они и ушли. А так как время приближалось к полудню (жара становилась невыносимой – до +40 в тени), то народу больше не было, а времени до обеда – много. Вот и сижу в кабинете - глазею через окно. Вижу ту мамашу с ребёнком, а навстречу им бежит вприпрыжку какой-то парень с «дипломатом». Поравнялись они друг с другом, остановились, о чем-то поговорили и тут, вижу, хватает этот парень мамашу за руку и бегом назад, в здание где сижу я. А там, кроме меня, никого нет – все кабинеты пустые.

Слышу, зашли они в какой-то кабинет и о чём-то говорят. О чём – я не понял, т.к. тогда туркменский язык для меня был, что японский – разницы никакой (ни одного из них я не знал). Проходит минут 15 – смотрю мамаша уходит, но в руках у неё пачка рецептов. Минут через 5 – стук в дверь и входит парень моложе меня. Поздоровался и представляется:

- Я участковый врач этого места.

А затем спрашивает:

- Доктор, Вы видели эту женщину с ребёнком?

- Видел,- отвечаю.

– Ну и как, выяснили, что с ребёнком?

- Да, - говорю,- у него диспепсия.

Тогда он вообще непонятное для меня спросил:

- А что Вы ему назначили?

Ну, думаю, вот тебе и участковый – не знает, что при простой диспепсии надо прежде всего назначить водно-чайную диету и понаблюдать! Вот это всё я ему и выложил, да ещё и с надменным видом, мол – «Знай наших, чай мы из НИИ, не то, что вы здесь!»

К его чести и моему дальнейшему стыду, он внимательно выслушал меня, а потом и говорит:

- Я понимаю, что Вас так учили в институте. Нас тоже учили по тем же учебникам, но мы не в России, где писались эти учебники. Разница в том, что для России этого назначения может и будет вполне достаточно, но здесь нет. Если мы будем ждать, когда у ребёнка стул будет больше 5-6 раз в день, то мы его потеряем так и не дождавшись этого.

Дело в том, что это Азия и сейчас на улице очень жарко. Поэтому, если у ребёнка будет стул 5-6 раз, то он погибнет в течение суток, максимум – двух из-за обезвоживания организма.

Вы меня извините, но мне пришлось вернуть их и выписать лекарства, а завтра я сам зайду к ним домой и посмотрю как чувствует ребёнок. Вы не возражаете против этого?

Вот когда я сидел, как оплёванный, чувствуя себя абсолютным идиотом!

Потом, когда вернулся к себе в НИИ, прежде всего зашёл в отделение патологии новорождённых. Там-то и увидел впервые детей у которых стул был 5-6 раз и которые поступили в отделение на 2-е или 3-и сутки после этого.

Такие дети в 75% случаев не выживали!

После этого я и решил начать изучать детский организм в разных климатогеографических условиях. Чем это всё закончилось? Сначала кандидатской, а затем докторской диссертацией… Но всё это было потом.

А тому участковому доктору я по сей день благодарен за преподанную науку!

Кстати, в республики Средней Азии были направлены доверенными врачами от детского фонда им. Ленина специалисты со всех республик СССР. Как показало время, самыми ответственными и стойкими ко всему непривычному для европейцев, оказались врачи из РСФСР (нынешней Российской Федерации), которые выполняли свой долг без какого-либо ропота и требования от местных властей повышенного внимания к себе. Этим они коренным образом отличались от представителей других регионов, особенно от врачей бывших Прибалтийских республик, которые не проработав и трёх месяцев просто напросто бросили всё и срочно выехали к себе на родину, оголив тем самым доверенные им участки работы. Пришлось Российским врачам взять на себя дополнительную нагрузку, вместо покинувших  рабочие места Прибалтийских врачей.

Это был второй случай наплевательского отношения Прибалтов к своим обязанностям в экстремальных условиях (первый был в Армении после землетрясения) с которым я встретился за столь короткий период времени.

Распад СССР, который произошёл в 1991 году, я встретил находясь в Туркменистане. Чувство было довольно гадостное, думалось, что теперь начнётся что-то совсем из ряда вон выходящее: погромы, конфликты, гонение иноверцев и т.п. На самом деле всё оказалось совершенно наоборот: к русским, как впрочем и ко всем другим национальностям, туркмены относились уважительно, но без раболепия. Кроме того по вопросу межнациональных взаимоотношений уделялось большое внимание со стороны Президента Ниязова С.А., что способствовало плодотворной деятельности всех государственных структур, не исключая и здравоохранение.

Именно спокойная обстановка внутри страны дала возможность Туркменистану из сырьевого придатка, существовавшего на мизерные отчисления из бюджета СССР, стать светской страной с достаточно высоким уровнем развития. И это ощущалось прежде всего в сфере социальной защищённости населения.

Благодаря спокойной обстановки  и заинтересованности в здоровье населения страны проявляемая со стороны Президента, продолжалась плодотворная научная и практическая деятельность учреждений здравоохранения, в том числе и НИИ ОЗМР.

За последующие пять лет было сделано многое в отношении улучшения состояния здоровья в стране, чему в немалой степени способствовали исследования и нашего научно-практического центра. Многие выводы и предложения обоснованные на полученных результатах проведённых исследований легли в пятилетнюю (1996 – 2000 гг.) Государственную Программу Президента Туркменистана «Здоровье».

Данная Программа была составлена таким образом, что все её пункты были не только четко сформулированы, но и определены сроки исполнения каждого из них. Главная мысль Программы заключалась в том, что состояние здоровья населения является одним из самых важных показателей благополучия страны.

Основными задачами программы «Здоровье» являлось коренное улучшение здоровья населения и увеличение продолжительности жизни человека, где основой новой политики охраны здоровья населения являлся научно-обоснованный подход к коренным изменениям стратегии и тактики реформы здравоохранения.

Государство предусматривало ряд мероприятий, направленных на повышение эффективности медицинской науки, перевод её в разряд приоритетных отраслей. Особое внимание было уделено вопросам кадрового обеспечения медицинской науки, так как отток медицинских работников в другие сферы приводит к снижению интеллектуального потенциала медицинской науки. Предусматривалось расширение и укрепление международных научных связей с использованием различных форм сотрудничества – обмен научной информацией, участие в совещаниях, симпозиумах, семинарах, подготовка кадров за рубежом, участие в разработке и реализации комплексных научных и научно-технических программ, что позволило повысить престиж медицинской науки не только в Туркменистане, но и за рубежом.

Благодаря такому отношению к здравоохранению и его нуждам многие врачи смогли повысить свой профессиональный уровень до международных стандартов, в том числе путём защиты кандидатских и докторских диссертаций за пределами Туркменистана, в числе которых был и я.

В течение пяти лет (с 1992 по 1997гг) я защитил в г. Иваново кандидатскую, а затем и докторскую диссертацию в г. Москве. Тематика научных исследований, положенных в основу диссертационных работ, это состояние здоровья и функциональных параметров растущего детского организма различных климатогеографических зон проживания.

Результаты полученные при исследовании состояния здоровья детского населения Туркменистана не только были использованы при составлении Программы развития здравоохранения, но и достойно оценены правительством и Президентом. Многие сотрудники были представлены к правительственным наградам. Не обошли вниманием и мой скромный вклад в это большое начинание. С формулировкой «За большую общественную и научно-практическую работу, осуществлявшуюся в рамках становления Национального здравоохранения Независимого Нейтрального Туркменистана», я был награжден в 1996 году Почетной грамотой Президента Туркменистана.

О работе в Туркменистане можно рассказывать много, но все эти рассказы сводятся только к положительным результатам трудовой деятельности. Но время неумолимо движется вперёд и настаёт день, когда надо принять решение оставаться там, где живёшь в настоящее время или возвращаться туда, откуда приехал – в Россию. Решение, как поступить в данном случае всегда принимается с трудом. С одной стороны можно остаться и продолжать работать, а с другой стороны, чтобы продолжать работать на прежнем месте надо принять не только гражданство, но и изучить в полной мере государственный язык, т.к. вся документация и все официальные выступления должны вестись на этом языке. А это для меня, как впрочем и для многих других не знающих туркменский язык, было делом не из лёгких. В общем с трудом, но решение было принято в пользу России. Итак – назад в Россию!

Но о годах прожитых в Туркменистане у нас останутся самые светлые воспоминания, которые можно выразить только словами из песни:

«И не кривя душой скажу Вам без обмана:

Всегда гордился этим и горжусь сейчас…

…Мы не казахи, не туркмены ну так что же.

Как на духу признаюсь Вам я так скажу:

В душе давно мы азиаты стали тоже

И так же любим землю тёплую свою». 

Ехали в цивилизованное, высокоразвитое государство, а приехали…

Живя в Туркменистане, мы постоянно слышали из уст СМИ России, как тяжело живётся соотечественникам в отделившихся от России бывших союзных республиках. И почему то зачастую упоминался Туркменистан и всё связывалось с проводимой внутренней политикой Президентом С.А. Ниязовым. Он, якобы, ущемляет в правах не коренное население республики, в частности – русскоязычное население. Но это было далеко не так. Вот наглядный тому пример. Только в одном государстве, из вновь образовавшихся из бывших республик СССР, а именно в Туркменистане, был принят закон запрещающий проявление межнациональной розни, с вытекающими из этого последствиями – привлечением к уголовной ответственности любого, кто нарушит данный закон, не взирая на национальную принадлежность и занимаемое общественное положение. И этот закон не был нарушен ни разу за все наше пребывание в этой стране.

 Это я говорю к тому, чтобы у читателя не возникло ложного представления о том, что основным мотивом массового выезда русскоязычного населения из Туркменистана являлось преследование по национальному признаку, в отличие от вновь образованных Прибалтийских стран, где сразу был поставлен вопрос о национальной принадлежности граждан проживавших на территории этих стран после распада СССР.

Как бы там ни было, но к 2000 году всем гражданам проживающим в Туркменистане надо было принять судьбоносное для каждого решение – принять гражданство и остаться жить в этой стране или выехать из неё по мере своих возможностей в другую страну. И такое решение было принято: возвращаемся в Россию, тем более, что на моё имя пришло приглашение через миграционную службу приехать в г. Курск, где гарантировалось место работы в медицинском университете. Казалось, что ещё может быть лучшим, чем вернуться на родину с гарантией получения достойного места работы. Но в жизни не всегда бывает так, как хотелось бы.

Находясь в Туркменистане после распада СССР и видя преображения, которые происходили на наших глазах в этой стране, мы мало знали, что происходит в это время в той же России. Те же сведения, которые нам доставляли Российские средства массовой информации были настолько оптимистичными, что у большинства из нас рождались радужные представления о стране и жизни в ней. И это было так на самом деле, если учесть то настроение, которое царило первое время среди населения до этого находившегося в политических застенках коммунистического правления. Именно поэтому, вступление России в конце 20-го века в новую форму государственности после распада СССР, сопровождалось ощущением всеобщего подъёма, социального оптимизма, что находило выражение как в официальных документах, так и в настроениях простых граждан.

С этой точки зрения начало 21-го века можно рассматривать, как самое плодовитое время на разного рода прогнозы. А по тому, как преображались рассматриваемые в них сценарии развития событий, можно проследить, как радужные ожидания менялись на свою противоположность – разочарования.

Вот несколько примеров таких преображений с моими бывшими однокурсниками.

Начинкин С.Н. (Санкт-Петербург). 

После окончания работал во врачебно- физкультурном диспансере г. Ленинграда, затем в отделе здравоохранения Ленинского района.

После развала СССР некоторое время входил в состав Администрации Центрального округа г. Ленинграда (Санкт-Петербурга) курируя здравоохранение, но  не найдя возможности дальнейшего сотрудничества с «демократами» перешёл в практическое здравоохранение, где и работает врачом  иглорефлексотерапевтом.

Яицкая Л.М. (Санкт-Петербург).

«Продолжаю работать на скорой и уже вряд ли  сменю поле деятельности.

В последние годы работать стало не столько тяжело, сколько противно,- это касается и обслуживаемого контингента и политики администрации на всех уровнях.

Что касается благополучия материального, то оно тоже не отличается от подавляющего большинства, но в целом хватает».

Ладнов М.Б. (Выборг). 

«Вместо работы вся жизнь борьба за нормальное существование! Кто вовремя уехал, наверно, правильно сделал.

Я работал в Выборге сначала ЛОР, затем на «скорой».

Несколько раз уходил из профессии затем снова возвращался. Сейчас работаю на неотложке в Центральном районе Санкт-Петербурга, поликлиника № 38, практически на полторы ставки. Стараюсь соизмерять свои потребности со своими возможностями».  

Участь разочарований коснулась и меня уже с первых дней пребывания в России.

Первое, что меня удивило, это зарплата, которую выплачивают медицинским работникам. Мне, как профессору кафедры был назначен оклад в 750 рублей. Что бы было понятнее, эту сумму переведу в доллары по тогдашнему курсу: 1 доллар стоил 30 рублей, значит мой оклад составлял 25 долларов. Когда мне предложили расписаться в приказе о согласии на такой оклад то у меня просто отнялся дар речи. В Туркменистане этот оклад равнялся должности лаборанта или машинистки, но уж никак не врача и тем более профессора кафедры медицинского ВУЗа! Пришлось сотрудникам отдела кадров идти к ректору и согласовывать для меня, как было сказано, «персональный оклад». После этого согласования мне был определён оклад в 1500 рублей и предоставлена комната в общежитии сроком на один год.

Второе разочарование наступило в первый рабочий день на кафедре, когда после представления меня сотрудникам, как будущего заведующего этой кафедры, я услышал от них в свой адрес высказывание: «Ишь, приехал и думает, что будет здесь работать, а то у нас нет своих достойных этой должности». Для меня такое откровение было, как удар по голове тяжёлым предметом. После этого «удара» я до сих пор не могу прийти в себя – уж больно «тёплая» была встреча! Тем не менее, я приложил все силы, чтобы на кафедре воцарились мир и дружеская рабочая обстановка. Как я ошибался в том, что мои старания будут оценены по достоинству! За семь лет работы в ВУЗе из которых пять лет был заведующим кафедрой, ни в одном моём начинании я не почувствовал взаимопонимания и хоть какой-нибудь поддержки со стороны бывших сотрудников кафедры. Единственное, что мне удалось достичь, это прекращения высказываний вслух мнений о моём пребывании в этой должности. Да и о чём было рассуждать по этому поводу, если за 60 лет существования кафедры до меня сотрудниками не было подготовлено и издано ни одного практического руководства или пособия для студентов, не говоря уже о монографиях или учебника. Всё пришлось начинать с самого начала и притом самому. Нет, сотрудники категорически не отказывались от участия в разработке учебно-методических материалов и пособий, просто они их не выполняли, претендуя в то же время на материальное вознаграждение за проводимую работу и служебное продвижение.

Научная работа по кафедре не велась в течение последних 30 лет и организовать её проведение оказалось делом не простым. И опять-таки из-за привычки сотрудников кафедры работать только в объёме часовой нагрузки учебного плана. На все мои увещевания был один стандартный ответ: «Я выполняю свою нагрузку и даже больше по учебному плану, за что получаю заработную плату». И какого-либо воздействия на них со стороны руководства ВУЗа добиться не удавалось, а у меня не хватало на то полномочий. Каких полномочий? В данном случае единственном реальном – увольнение за профнепргодность.

Не лучшим образом обстояло дело и с обучением студентов (ещё одно разочарование), которые в большей степени опирались на денежные взносы за зачёты и экзамены, чем на собственные знания. Впрочем о чём можно говорить, если в ВУЗе студенты давно знали точную цену слову «преподаватель» - взятки здесь стали основой обучения. Так, по оперативным данным областного УБЭПа, они составляли миллионы рублей (об этом была статья в «Аргументах и Фактах» от 19.12.2007 года). Обо всём этом знал и бывший ректор Л. (даже не хочу называть его полное имя) у которого к тому времени были возбуждены четыре уголовных дела и одна судимость связанная с получением дохода в особо крупных размерах от ведения предпринимательской деятельности без лицензии. Поэтому борьба с таким негативом велась довольно странная: несогласных мириться с создавшемся положением ректор и лица к нему приближённые, создавал для несогласных невыносимые условия работы, что в конце-концов ломало несогласного и он становясь «согласным» продолжал работать. Не принявший же навязываемого «согласия» вынужден был увольняться по «собственному» желанию, или в связи с окончанием срока трудового договора, который, вопреки закона о выборности должностей профессорско-преподавательского состава ВУЗа, ректор устанавливал сам, давя своим авторитетом и занимаемой должностью на Учёный Совет, через который проводил свои решения.

Результатом такой деятельности со стороны ректора (и здесь надо отдать должное Министерству Здравоохранения) было досрочное освобождение ректора от занимаемой должности и в связи с этим его переход на другую работу, не связанную с ВУЗовской деятельностью. Однако до его увольнения пришлось и мне уйти из университета с формулировкой «в связи с окончанием срока трудового договора», хотя до его окончания было ещё четыре года, но по решению ректора этот срок сократился до одного года как у «не согласного».

До сих пор не могу ответить на вопрос: как и почему я согласился на эту работу?

Оказывается не у меня одного остаётся неприятное ощущение от периода моей трудовой деятельности в КГМУ. Вот, что вспоминает полковние медицинской службы Дегтярёв Геннадий Александравич: «В 1967 годуя получил назначение на преподавательскую работу в Курский государственный медицинский институт, на военную кафедру.

Но даже через много лет писать о работе на военной кафедре КГМИ не хочется. Неприятно, как будто в бочку меда добавили ложку дегтя, может даже две.

Мне шел сорок третий год и двадцать шестой год моей военной службы. Накоплен достаточный опыт, имеются знания. Преподавательская работа мне была по душе. Здоровье не беспокоило.

В общем, не служба, а малина. Если бы, если бы... не сволочи. Их у нас в небольшом коллективе кафедры было двое, и один из них - Начальник. Писать же о сволочах не хочется. До сих пор я никогда не жаловался на отсутствие вакантных должностей на выдвижение, что перехаживаю срок пребывания в данном звании, что служу не у моря, а в лесу и в пехоте, что нередко работа была ниже моих возможностей. Но рядом со мной находились обычные, в большинстве хорошие люди. У многих характер был лучше моего, меня уважали, я был высоко мнения о них. Здесь же, казалось, в таких хороших условиях, на такой хорошей работе, даже не службе, а работе, я впервые встретился со сволочью в офицерском мундире. Часто задавал себе вопрос: чего не хватает им, что им нужно, чтобы не быть сволочью? Я увидел, что сволочь может быть сильным волевым человеком. Он еще хуже, чем обычный пакостник. Обычный нашкодит и сидит тихой сапой. Этого чувствуешь постоянно, он давит остальных. Он хочет главенствовать, чтобы было так, как он желает. Те, кто противится его давлению, становятся его врагами, свои знания и опыт он использует не для того, чтобы помочь другим, а чтобы подчеркнуть свое превосходство, при удобном случае "раздолбать" другого. Они злопамятны и мстительны.

Особенность в том, что сволочь мстит другим даже за свои ошибки, он не может допустить, что другой получит то, что не удалось ему. Он мстит даже за благородство и порядочность других.

Таким на кафедре был подполковник м/с И. Не хочется называть его фамилию полностью.

На одном из лагерных сборов я был старшим. Подполковник И. допустил недостойный поступок: вызвал студента-солдата, послал его за водкой, сам пил и студента поил. Другие офицеры сказали мне, что это не впервые, что и в прошлые годы за ним это водилось. Советовали не оставлять это без последствий. Я пожалел п/п И., сказав офицерам, что если я доложу ректору института, это может кончиться увольнением И. со службы. Ограничился разбором и осуждением в офицерском кругу. Но, видимо, другие лучше знали эту сволочь и доверительно сказали еще: "Запомните, Геннадий Александрович, вы их пожалели, они вас не пожалеют". Да, он мне отомстил, и не один раз. Благородство у сволочи не в почете. Сволочность - это натура. Уже, будучи два года в отставке и работая в другом учреждении, он внимательно следил за тем, что происходит на кафедре (видимо информировали собутыльники), и мстил, мстил.

И такую сволочь в течение долгих лет активно поддерживал начальник кафедры полковник м/с Б. Такая сволочь, наверное, нужна была ему в коллективе, чтобы служба медом не казалась. И по родственности душ. Полковник Б. - участник ВОВ, имеющий боевые награды, достаточно много послуживший, был человеком своего времени, из числа тех, которых сейчас называют сталинистами. Властолюбец, он оценивал людей по степени их личной преданности, считал, что мы должны служить не делу, скажу по большому счету, не Родине, а ему. Он и сам так поступал, поэтому многие в институте и называли его "цербером". Злопамятный и мстительный. Всем, кто когда-либо ему возразил (речь о приказах не идет), мягко намекнул, что он не прав, всем он отомстил. Пословица "кто старое помянет, тому глаз вон" явно не для него. Единожды не угодивший ему рассчитывать на его благосклонность не мог. Людей независимого суждения не любил. Причем он и не скрывал, что не давал хода по службе провинившемуся, чтобы тем самым осуществить свое наказание. За девять с половиной лет моей работы на военной кафедре КГМИ не было случая, чтобы он кого-либо наказал дисциплинарно за упущения по службе. Что такое выговор? Он мстил изощреннее и больнее по причине личной неприязни и отсутствия подобострастия. Мстил, сохраняя внешне нормальные отношения.

Так держал он себя и по отношению к гражданским сотрудникам института. И самое удивительное, а может быть наоборот - характерное для того времени, что этот человек в течение пятнадцати лет был секретарем парткома института. Он партократию очень удовлетворял. Поэтому название "цербер", т.е. цепной пес, было точным. Правильнее было считать, что не военная должность, а должность секретаря парткома была для него основной работой. Ибо здесь он мог осуществить свою власть над людьми. Вот уж кто не служил, а работал, - так это он, начальник кафедры, полковник м/с Б. И доработался! А главное, допустил "стратегическую" ошибку. Не предполагал, видимо, что сволочи кусают и себе подобных.

В тот год я вернулся из отпуска последним, и, как только вошел в преподавательскую, то заметил, что взоры офицеров устремлены на меня, как будто хотели просверлить меня насквозь. В чем дело, спрашиваю? Оказывается, на начальника кафедры в Московский военный округ написана анонимка. И более того, факты, изложенные в ней, подтвердились. Начальник кафедры делает отчаянные попытки найти анонимщика. С улыбкой отвечаю, что взоры их, устремленные на меня, напрасны. Я противник анонимок!

Каково же было удивление полковника Б., когда он узнал, что анонимку написал его однокурсник по институту, наш бывший преподаватель, уже описанный выше, подполковник И. "Как же так", - взимал руки к небу полковник Б. "Я же его так отстаивал перед МВО, задерживая увольнение". Ему мягко напоминали, что отстаивал и поддерживал он сволочь, а порядочных людей он зажимал, слово свое офицерское не держал. И вот расплата. Говорили, что сам Командующий МВО дал приказ немедленно уволить полковника м/сл. Б. за устранение от руководства кафедрой и за самоустранение от военной службы. Подполковник И. отомстил полковнику Б. за то, что тот не оставил его работать на кафедре после увольнения в запас.

Но сволочность - это натура, это состояние души, а душа не давала подполковнику И. покоя. И он пишет вторую анонимку уже в адрес нового начальника кафедры. Разбирать ее прибыл офицер военно-медицинского отдела МВО, знакомый мне еще по службе в ГСВГ. Он и предложил мне дать своё заключение по содержанию анонимки. Читаю анонимку и убеждаюсь в том, что в ней все указано правильно, только подписи нет. Я в раздумье. Если подтвержу, что факты, изложенные в письме, имели место, то подведу новое начальство кафедры и комиссию, которая нас проверяла. А анонимщик будет злорадствовать. И я согрешил перед своей совестью, пожалел людей, сказал, что фактов, изложенных в анонимке, у нас не было.

И вот ведь что странно: и начальник кафедры, и начальник учебной части знали, что в анонимке все указано правильно, что я, по сути, соврал, выгораживая их и комиссию. Ну, хотя бы словом обмолвились, "спасибо" что ли сказали. Нет, как будто так и следовало. Понятия о благородстве, мучениях совести у них, видимо, не было.

Так что, если сравнивать службу в войсках со службой на кафедре, то на кафедре не служба, а малина, если бы, если бы...

Тогда я сделал для себя два важных вывода. Во-первых, сволочи могут находиться с тобой рядом, как и хорошие люди, только по другую сторону, сволочь за "бугор" не вышлешь - кому они там нужны, они тоже советские люди. Во-вторых, исходя из вышеизложенного, к сволочам нужно относится адекватно, не делать из них поступков трагедии и не трепать себе нервы. Они этого не стоят». (Дегтярёв_Геннадий: Дневник.  Глава 7. «В соловьином краю».   Google - http://www.liveinternet.ru/users/4120275/).

Это было ещё за 13 лет до моего начала трудовой деятельности в этом же медицинском ВУЗе г. Курска. А я ещё удивлялся на то, что когда первый раз в Москве с гордостью сказал, что работаю в Курском госмедуниверситете, то мне ответили, что не хотят и не будут иметь со мной никаких дел. На меня тогда сказанное воздействовало, как вылитый на голову таз с помоями.

Но теперь это и не важно – за годы прожитые в Курске я увидел, что люди, определяемые словом «сволочь» ещё не перевелись, а такое отношение к человеку, где бы он ни работал, вполне нормальное явление. От него требуется безоговорочное выполнение обязанностей и полностью игнорируются его права. К сожалению это относится и к медицине.

Очень сложно и далеко не однозначно ответить почему, это так. Почему, когда читаешь или слышать в новостях о многочисленных транспортных авариях, технических катастрофах с большим количеством человеческих жертв среди разбираемых причин почти всегда упоминаются, «отказ техники», «устаревшая техника», «человеческий фактор» и др. Вот потерпел аварию большой пассажирский самолет, погибли сотни людей. Выяснилось, что лётный экипаж после предыдущего рейса не получил необходимого отдыха, и усталость летчиков привела к этим ужасным жертвам. Разбился автобус с сотней пассажиров, комиссия выяснила, что шофер уснул за рулем, так как вынужден был выехать повторно из-за болезни напарника. В обоих случаях виноват этот самый «человеческий фактор». Но ни в газетных статьях, ни в ТВ-сюжетах, ни журналистами, ни пострадавшими не употребляются термины «палачи», «убийцы». В то же время, практически всегда при широком обсуждении врачебной ошибки, особенно, если эта ошибка была допущена специалистами хирургического профиля, о «человеческом факторе» даже не упоминается – «убийца» и никаких оправданий. Никого не интересует, что причины, лежащие в основе допущенных неправильных врачебных действий, различны – от дефицита штатов и недостаточного финансирования подавляющего числа районных и муниципальных больниц малых городов, до отсутствия четкой системы организации постоянной учебы кадров, внедрения стандартов оказания помощи в зависимости от уровня лечебного учреждения (районная, городская, областная). К сожалению, при широком обсуждении тяжелых врачебных ошибок большинство перечисленных выше причин не принимаются во внимание, или, точнее сказать, не позволяют смягчить вину врача, порой, даже при судебных разбирательствах. В этой связи, хотелось бы привести слова профессора Валерия Ширинского из Института клинической иммунологии СО РАМН: “Каково нынешнее положение 650 тысяч врачей Российской Федерации? Нас сегодня называют безликим словом “бюджетники”. Причем это имеет оттенок уничижительный - нахлебник у государства. За ним скрывается нынешнее отношение и государства, и общества к медикам”.

Не удивительно, что отток из России медицинских кадров и переквалификация в другие профессии, это обычное дело для страны, где такое отношение общества к медикам.

Я вполне понимаю тех врачей, из бывших моих однокурсников, которые выехали в другие страны или сменили профессию врача на более приемлемую для жизни в России после того, как они узнали каково быть бесправным врачом в своей стране. Вот, что мне стало известно через 30 лет после окончания института о причинах побудивших их к этому.

Анатолий (Каменецкий) И.С.  (Израиль, Беер Шева).

«После ЛПМИ - интернатура по глазным болезням, потом работа на Литейном, 22 (наверное многие знали этот адрес, особенно, кто на скорой работал) в глазном травмпункте  при глазной офтальмотологической больнице, дальше - ординатура в ЛИЭТИ. Потом там же работа младшим научным сотрудником, но...  перспектив никаких не было - шеф-еврей сидел с готовой докторской 10 лет и его никуда не пускали, поэтому и наши кандидатские,  а было нас несколько таких как я,  были задвинуты в дальний угол.

В 1989-ом, кажется, хлопнул дверью и ушел оттуда, а в 1990-ом уехал в Израиль.

Что делаю сейчас? По-прежнему смотрю в глаза и втираю очки - работаю в оптике.    

Доволен ли? Видел ли себя в этом качестве? Частично да, но, поступая в институт думал несколько о другом».

Геликман Г.Б. (США, Флорида). 

«После очередных неудачных попыток, как-то наладить свою врачебную карьеру я решил не тратить более время и нервы и удалился из расшатанного перестройкой бывшего...  вскочив в последний вагон дорогой проторенной  еврейской иммиграции в конце октября 1989 года.  После чего она благополучно закрылась оставив только окно тем кто выезжал напрямую к родственникам.

Задержавшись на месяц в Австрии и на полгода в Италии, в конце концов, мы попали в Америку, включая меня, мою жену и сына которому было тогда 7 лет. Отсутствие семейных разногласий и поддержка провожающих родственников сыграли немаловажную и положительную роль в нашем отъезде.

Наличие педиатрического прошлого в какой-то степени помогло устроиться в педиатрическую патологию и параллельно учиться медицине на английском и сдавать, проваливаться и снова учиться и сдавать экзамены, экзамены..., бесконечные экзамены...

Работа в патологии оказала влияние на выбор  моей будущей медицинской специальности. Пять лет резидентуры по общей анатомической и клинической патологии. Потом еще год по патологии кожных болезней. Из Толедо, в Нью Йорк, и далее в  Форт  Лаудердале. Вот здесь живу и работаю: диагностирую заболевания кожи по  биопсии  под микроскопом. Я и микроскоп, и так по 8-12 часов. На хлеб нам конечно хватает, и на бензин тоже, да и еще кое-что остается, но и проблем своих тоже достаточно. А у кого их нет? Надеюсь еще поработать лет 10-15 и все как-нибудь перемелется и утрясется».

Левин М.А. (Израиль, Модиин).

«С социумом у меня отношения не всегда складывались хорошо - мы взаимно не очень-то уважали друг друга, но с другой стороны дальше этого тоже не доходило и поэтому за это неуважение тяжелых наказаний я ни разу не понёс... 

Хотелось бы отразить свой жизненный путь ярко и лаконично, что-нибудь типа - "украл, выпил, в тюрьму – романтика...", но и с этим не сложилось. А покрутиться пришлось довольно много и тут, на исторической родине, да и там, на доисторической.

Короче, в институте я занимался всем чем угодно кроме серьёзной учёбы и почему то, по-детски наивно, считал что в жизни всё устроится само собой. Первый холодный душ меня ждал на скорой помощи, куда я сбежал ещё не закончив интернатуру.

Пришлось срочно читать в справочниках про такую экзотику как стенокардия, гипертонический криз, и как отличить почечную колику от аппендицита.

Добрые люди научили вводить послойно магнезию, а кардиограмму уже через полгода я умел читать на ощупь. Вот что значит жизнь припёрла! За первый год работы на скорой я узнал о разных болячках больше чем за 6 лет учебы в институте! Понравилось...

Я чувствовал себя на белом коне - ещё бы от меня иногда зависело - быть или не быть! А главное, никаких начальников! Я - один на один с больными. И всё сразу - Veni, Vidi, Vici. Ночью не спал, сидел под селектором и ждал, когда позовут - во тьму, навстречу неизвестному. Точь в точь как у Розенбаума - "Светофоры, дайте визу..."

Шли годы, потихоньку я продвинулся в специализированную кардио-реанимационную бригаду.

"Кардиологи" - элита, сами первые на вызов не выезжали, только в помощь. Коллектив был замечательный, "боевой". Но к концу моей «скоропомощной» карьеры (7 лет!) всё это стало потихоньку надоедать, пришлось искать новых ощущений. А тут и перестроечка началась и "пошёл процесс" - полным ходом. Медицина кормила с трудом, зато кооперативное движение манило своими сверкающими вершинами и моя морально-неустойчивая натура потянулась к блестящему. Эпизод с клинической ординатурой на кафедре скорой помощи Ленинградского ГИДУВа можно смело опустить - меня там больше не было, чем было. В это время я представлял интересы кооператива "Унио" из Эстонии который производил всякие вымпелочки и календарчики с эмблемами питерских госучреждений.

В 1999 году, под влиянием сионистской пропаганды, я понял что всё это вообще ерунда  по сравнению с  возрождением народа в Земле Обетованной, перестал бриться, и в апреле 1990 года, аккурат на Песах, приземлился в аэропорту им. Бен Гуриона. Помню, первое что ощутил - опьяняющий запах цветов, но сами цветочки были впереди...

Надо сказать, что это был исторический шанс начать жизнь сначала, переквалифицироваться в какую-нибудь нормальную человеческую профессию типа солидного старшего помощника посудомойщика в ресторане или в красавца развозчика пиццы с большим шлемом на голове, но какой-то подлый предательский голос внутри говорил: «Левин, блин, ты же так классно умеешь пустить по вене эуфиллин и воткнуть в зад смесь № 1 (анальгин/папаверин/димедрол)...»  И вот в такой роковой момент истории меня опять затянуло в медицинскую трясину. А ведь мог бы... Эх!

Оказалось что таких новоиспечённых идиотов как я понаехало сюда как собак не резанных, и всем подавай место под солнцем! А места маловато, и на всех может не хватить... Вот тут начались первые в моей истории серьёзные бдения над медицинской литературой, да ещё и на шершавом языке Шекспира... (слава Богу - хоть слева направо!). Единственное, что стимулировало - это тотальное неистовое зубрение в среде себе подобных в окружающем меня на тот момент социуме. Кажется тогда я дал себе клятву, что если сдам этот чёртов экзамен, то больше никогда в жизни не прочитаю ни одну медицинскую статью!

Пока шёл интенсивный процесс приобщения к основам желанной профессии - подрабатывал в местной психушке санитаром. Сделал интересный вывод - психи могут быть симпатичными и неопасными, получают всё на халяву и работать их не заставляют. Запомнил - может пригодится.

И вдруг случилось чудо - я с первого раза сдал экзамен и мне всучили бумажку под названием "ришайон", то бишь - лицензия. Какая на хрен кардиология, какая к чёрту педиатрия - общий врач, начинаем всё сначала! Честно говоря, сегодня, оглядываясь на те дни с высоты 18-летнего полёта, я понимаю, что нас тогда "перековывали" заново. Вытряхивали из нас всякую дурь и ненавязчиво объясняли что такое "эвиденс бэйзд медисин"...

Процесс шёл тяжело, рецидивы назначить больному горчичники и уколы витаминов не давали покоя ещё долго. Но тут меня "срочно" призвали в армию - "срочно", это в смысле на срочную службу.  Полтора года на казённых харчах - военным врачом в легендарном ЦАХАЛе. Общение с молодым поколением пополнило мой лексикон крылатыми выражениями на иврите которых не учили в ульпане. Ещё повезло с таймингом - это было время межинтифадья, вокруг никто не стрелял.

После армии был довольно длинный эпизод увлечения "Гербалайфом" (тогда это было очень популярно) - кидался на людей с дурацким вопросом: "Хочешь похудеть? Спроси меня как!" Но продавать лёд эскимосам как всегда быстро надоело.

В 1995-м решился на то, o чём в жизни не мог себе представить даже в самом страшном сне - пошёл в итмахут (так тут называют резидентуру).  Резидентура, для тех кто не знает - это от слова резидент, "житель", живут они там, эти идиоты, в больницах.

В больничке поначалу было неплохо. Особенно хороши были шаббатные (субботние дежурства) - работы было меньше (низзя!), оплата двойная, а местные аборигены предпочитали по субботам отдыхать. В эти дни больница переходила на русский язык, в коридорах можно было встретить весь цвет московско-ленинградско-одесской медицины. Вместо "шалом!", говорили - "привет!", вместо "ма ниша?" - "как делишки?" и было такое ощущение, что сидишь в каком-нибудь медицинском центре областного значения, куда народ съехался на практику. Больше всего я любил приёмный покой (видимо, проявление отягощённого скорой  помощью анамнеза) где всё делалось быстро и чётко, и больше всего ненавидел долгие многочасовые стояния на обходах где надо было корчить на лице умный вид и понимающе кивать головой при упоминании результатов какой-нибудь последней study из журнала NEJМ.  Последнее особенно доставало, так как поклялся в своё время - эту скукотень больше не читать. А на горизонте, тем временем, угрожающе - вдоль дороги с косами, маячили очередные экзамены, где на обычное везение уже можно было не рассчитывать...

О нашей иерусалимской больнице с гордым, многообещающим названием - "Шаарей Цедек" ("Врата справедливости") я могу рассказывать долго, не меньше чем о скорой помощи, но ограничусь тем, что скажу, что я отпахал там почти 5 лет, заработав на свой горб немножко давления и две грыжи межпозвоночных дисков, и в один прекрасный день оказался на столе в операционной, весь в белом...

Так моя резидентура начала накрываться одним неприличным псевдоанатомическим термином...

Год 2000. После операции на моей бедной спинке, осложнившейся благоприобретённой госпитальной инфекцией - наконец появился отличный повод сбежать из злосчастной больницы на вольные хлеба. Одни добрые люди сочувственно и понимающе кивали головой, другие тащили за шиворот назад, то есть вперед, на баррикады! И я тогда решил, ну сколько же  можно выдрючиваться, ну нельзя же быть немножко беременным - или да, или нет. То есть, Мишаня, пора тебе, дружок,  просто заниматься своим делом! И тут оказалось, что доктора, которые закончили педиатрический институт, отработали на скорой помощи, отслужили в армии и отдежурили на разных отделениях больницы востребованы в медицине и без всякой резидентуры. Как говорится, за одного битого - двух небитых дают.

И вот уже почти 8 лет, как я занял свою скромную нишу в нашем социуме - сижу в разных поликлиниках, почти как король на именинах, и занимаюсь всякой рутиной - лечу евреев и русских, арабов и китайцев, ортодоксов, реформистов и атеистов, чёрно-белых, бело-голубых и просто голубых.  Беру анализы у малышей и новородков, ставлю капельницы старушкам и засовываю катетеры старикам, снимаю кардиограммы мужикам и делаю ингаляции женщинам, зашиваю ушибленные лбы и подбородки всем кому нравится их расшибать, накладываю гипсовые шины что бы не сгибалось там где сломано, пальпирую, аускультирую, беседую, разьясняю, шучу, ругаюсь, и т.д. и т.п....  

Короче, доктор – Ой-всё-болит! Как это называется? Да очень просто: "Общепрактикующий врач".

Как это всё получается?  Вспомним Александра Розенбаума: "...Ведь ничего нет невозможного, для врача, для неотложного..."

Рябая З.П. (Израиль, Нетивот).

«Распределение у меня было замечательное, как мне казалось - Ленинградская область, г. Лодейное Поле. Конечно, это не ближний свет, но я была полна оптимизма и надеялась через 3 года вернуться в Ленинград, а оказалось, что меня направили в поселок Свирьстрой в  детский дом. Правда, мне пообещали квартиру в новом доме.  Но представьте себе, каково врачу без опыта работа в таком месте?

Мне сразу объяснили - никого не лечить: ОРЗ с температурой - госпитализировать, а работа моя за кухней надзирать, откуда несли все и всё. В местном магазине продавалась только клюквенная настойка. Эпидемия гепатита не меньше 2 раз в год. Дети тяжелые,  родители в основном в местах заключения и лишенные родительских прав. Сирот практически не было.

В сентябре я приехала на работу и сразу должна была провести медосмотр детей.

В помощь прислали из областной больницы хирурга и уролога - веселые молодые ребята, которые сразу затарились клюквенной настойкой и после посещения местной бани приступили к работе.

При осмотре детей, у одной из девочек 13 лет на лбу были симметричные припухлости и разорвана мочка уха. Нам она объяснила, что преподаватель бил её головой о батарею центрального отопления и вырвал серьгу из уха. Но появившийся в медкабинете педагог объяснил, что ученица его обматерила. После этого объяснения хирург с урологом спустили его с лестницы и он врезался головой в ту же батарею.

Пылая праведным гневом я отправилась к директрисе и поставила ей условие: она немедленно увольняет педагога, или я иду в милицию. Директриса же не увидела в этой истории ничего удивительного:  дети бандиты и с ними иначе нельзя, а без мужчины преподавателя в чисто женском коллективе очень трудно справляться с таким контингентом.  Но я слушать  ничего не хотела и единственный мужчина в коллективе радостно уволился по собственному желанию, а я у директрисы стала врагом номер один.

Обещанную мне квартиру тут же кому-то отдали и я поняла, что грядущая эпидемия гепатита будет полностью по моей вине и пора сматываться, тем более, что никто против этого не возражал.

Я вернулась домой в Харьков. 

Открепления из детдома у меня не была и рассчитывать на что-нибудь кроме участка, где хронически не хватало врачей не приходилось. Главврач, принимая меня на работу, сказала так: "Найдут тебя, я получу выговор и всё".

Нашли меня через 3 года.

 В прокураторе брезгливо приняли моё письменное объяснение, намекнув, что скоро вернусь в детдом, но здесь они ошиблись. В доме, где я жила моим соседом был главврач областного кож-вен диспансера. В подъезде мне частенько попадались его пациенты, стыдливо прикрывавшие лица, понятно, что такой человек был всемогущ и обслуживал не только прокуратуру. Так что все обошлось малой кровью - коньяк "Белый аист".

Ну а потом грянула перестройка и - "все поехали и мы поехали".

В апреле 1990 года я с дочкой, в возрасте 1 год и 9 месяцев, приехала в Израиль.

Прошла курс для подтверждения своего диплома.

Специализация по семейной медицине, работаю 16 лет в одной и той же клинике.

Приходится заниматься пациентами в возрасте от рождения и, как здесь говорят, до 120 лет. Больные с самой разнообразной патологией. Есть больные с синдромом Тернера-Гидеона, миопатия Беккера, синдром X-FRAGILE. Много ипохондриков и наркоманы достали.  

Единственное отличие от привычной работы это то, что на участке очень много детей: в городе много религиозного населения и детей в семье должно быть, сколько бог даёт, а даёт он много. К сожалению не всегда качественно, а обращаются к семейному врачу с любыми проблемами и надо решать к какому узкому специалисту послать, а иногда хочется послать так далеко!

У меня был ребёнок с болезнью Тея-Сакса и хотя картина была абсолютно классическая, я всё равно не узнала. А запомнила, потому что только у евреев эта болезнь в основном и бывает. Здесь делается скрининг, но этой семье он не проводился и диагноз поставили только в 11 месяцев. Ребёнок прожил 4 года и 4 месяца, благодаря хорошему уходу.

Пятнадцать лет не было такого случая, а мне вот «повезло»!

Толоконский И.А. (Голландия, Pоттердам).

«Всё же при поступлении в ЛПМИ необходимо было проходить медкомиссию как положено.  Если бы  было всё  так, я бы не занял бы, чьего-то места. А тот, неведомый,  мог бы стать настоящим врачом.

Причём тут медкомиссия? А притом, что любой  мало-мальски грамотный офтальмолог скажет, что не место дальтоникам среди студентов  ЛПМИ.

Сколько я намучился! Вспомните кафедру гистологии - ужас! Кафедру микробиологии  - кошмар !  А кафедру детских  инфекций: «малиновый  язы», -  спасите - как это? Что это?

Да, но если бы я не поступил в этот институт, я бы не был бы  знаком со всеми Вами, друзья мои!!! А это было бы ещё хуже, чем гистология. Но всё-таки  поступил и, что самое главное - закончил. С красным дипломом (у меня красный, а  у вас у всех, я слышал, он синий).

Спасибо заведующему кафедрой врачебного контроля, детской спортивной медицины и ЛФК С.Б. Тихвинскому за то, что меня приметил и в ГВФД благословил. Городской  врачебно - физкультурный  диспансер, такой диспансер тоже был, наряду с другими, о которых Вы, тут же наверное и вспомнили.

За всё время работы там, вправил один вывих плеча итальянскому дзюдоисту, ну какой идиот падает на вытянутую руку. Вправляли не по Джанелидзе - от  этого  метода  врач  итальянской команды отказался, а сделали как  всегда. Повёз я их в Костюшко,  ближе от Зимнего стадиона ничего не оказалось рентген-снимок делать. Сделали. Всё  хорошо  сделали. И тут приезжает, на чёрной «Волге» шеф команды с «хорьком» из органов: как и что? Всё  нормально, - говорю. Шеф команды, итальянец, мол чем обязаны? И уже начал рыться в карманах.  Я только, хотел рот открыть, а «хорёк»: «У  нас медицина  бесплатная!» Посадил  всех в машину и убыли они. А я оставшись без транспорта и без всего остального поплёлся обратно своим ходом.

По  сборам  мотался то с лыжниками на Север, то с футболистами на Юг. Но я больше любил бывать с командой синхронного плавания. Я думаю, это понятно почему!

Потом перешёл работать в аналогичную шарашку - Спортивный клуб водных видов спорта ДОСААФ – что в Озерках.

И, как правильно отметил, будущий Нобелевский лауреат, началась «перестроечка». И  пошёл  я  трудиться  массажистом, правильно, в «Прибалтийскую» - гостиницу  Интурист!!! Говорят  не  плохо  получалось. Массаж - имеется  ввиду!

В 1993 году, всё взвесив и проанализировав перспективу, отбыл в Недерландское  Королевство.

Диплом  мой  красного  цвета, переведённый на местный язык, вызвал много шуток и усмешек, особенно по поводу истории партии, марксистко-ленинской и прочей ерунды. В конце-концов было предложено поехать на Арубу, Кюрасао, Суринам: там можно врачом, а у нас тут - низя!!!

Естественно я никуда не поехал, так что работаю сейчас - готовлю инструменты к операциям. Одним словом пришлось решить вопрос, как всегда – денежный. Зато я все хирургические инструменты знаю по имени и отчеству!»

Абесадзе И.Д. (Латвия).

«В Риге уже 25 лет. Женился на рижанке в конце 6 курса, получил свободное распределение и уехал в Ригу, о чем не жалею. В настоящее время работаю врачом УЗИ  и педиатром».

Жиляева Ю.Л. ( США, Сан Франциско). 

«Работаю кайропрактором («хиромантом»), лечу спины и зачастую головы. Получаю огромное удовольствие. Это, пожалуй, одна из немногих альтернативных медицинских профессий в штатах, которые признаются официально».

Сиротенко З.В. (Германия, Дельменхорст).

«Отработала 20 лет в Александровской больнице Санкт - Петербурга в кардиореанимации, а теперь судьба забросила в Германию. Работаю врачом».

Как бы там ни было, а раз уж живешь в России, то надо работать по выбранной профессии. Таково моё мнение, и всех тех, кто продолжает нести нелёгкое в наше время бремя врачебной деятельности.

Итак, сентябрь 2006 года – мне исполняется 60 лет и я становлюсь пенсионером по возрасту. Казалось бы, что вот и все трудовые неприятности и невзгоды позади и теперь можно спокойно взирать с высоты этого пенсионного возраста на всё и вся творящееся в медицине. Хорошая мечта, не правда ли? Но живя в нашей стране всё оказывается не так, как мечтается. Во-первых, это размер пенсии. Лично мне с 40-летним стажем трудовой деятельности и с учёной степенью доктора медицинских наук была определена пенсия по высшему коэффициенту 1,3 определившему сумму в 3053 рубля 39 копеек. В переводе на валютный эквивалент, это составило 117 долларов и 43 цента! Прекрасная оценка труда врача и учёного. Нет, надо отдать должное Правительству, за пять прошедших лет данная сумма увеличилась в два раза и теперь составляет уже 235 долларов, что соответствует заработной плате врача работающего на 1,5 ставки. Это я к тому, как оценивается труд медицинских работников в настоящее время. А те средние 15 – 17 тысяч рублей по оплате труда врачей, которые фигурируют в статистике оглашаемой Правительством, это с учётом Московских зарплат и зарплат самого Министерства здравоохранения.

Исходя из этого становится понятным, почему так много нареканий на медицину со стороны населения и так много дискуссий по поводу «бесплатности» нынешней медицины в нашей стране, где за всё приходится платить.

Вот результаты исследования проведённого компанией MAR Consult по вопросу, как россияне относятся к бесплатной медицине: качеством бесплатной медицины довольны только 6% опрошенных, причём уровень доверия к врачам в целом в бесплатных медицинских учреждениях ещё ниже (около 3%). Половина наших сограждан (52%) предпочитают лечиться самостоятельно, обращаясь за медицинской помощью лишь в самом крайнем случае.

Многие россияне хотели бы обращаться к врачам, но им мешают волокита, очереди в медицинских учреждениях и нехватка времени для посещения медиков (15%), отсутствие денег на лечение и лекарства (65% респондентов ответили, что без денег в поликлинику не пойдешь).

"Выделяя деньги на здравоохранение, мы выделяем их не на врача, а на пациента", — считает директор Института скорой помощи им. Джанелидзе, глава городского координационного совета экстренно-медицинской помощи Сергей Багненко. В частности, по его словам, "медицинские сестры зачастую и моют полы, и делают инъекции пациенту".

При таком положении дел не приходится удивляться тому, что в системе здравоохранения нашло благодатную почву взятничество и денежные поборы с пациентов. Существует даже своя иерархия, естественно, неофициальная. Самая низкая ступень – санитарки. Они берут деньги за уход. Лишний раз поправить одеяло, вынести "утку", перевернуть больного. Деньги чаще всего передают через родственников. Согласно негласному прейскуранту: суточные услуги санитарки – 500 рублей. Иногда за тяжелых больных родственники дают по несколько тысяч рублей. Такой большой куш должен быть разделен поровну между всеми санитарками. В противном случае на тебя «настучат», и ты потеряешь работу.

Медсестры стоят на ступеньку выше и зарабатывают больше. Внеплановый вызов в палату – от 500 рублей, укол - 300 рублей,  капельница – 300 рублей, процедуры – от 100 до 1000 рублей.

Вершина иерархии – заведующие отделениями и главврачи. Они ставят диагнозы, решают вопрос о госпитализации, назначают лечение. У них больше всего возможностей брать деньги с пациентов.

В Курске до введения в эксплуатацию нового Перинатального центра (по словам находившихся там рожениц) за роды платили наличными 10 тыс. рублей медперсоналу, дополнительно к сумме родового сертификата. В новом здании Перинатального центра, эта «благодарность» возросла до 20 тыс. рублей.

Повышение заработной платы участковой службе здравоохранения не решила, да и не могла изначально решить проблемы улучшения качества медицинской помощи населению. При широком распространении практики оказания специализированной помощи, ее качество страдает не только и не столько от отсутствия современного оборудования, в большей мере от отсутствия материальной мотивации у врачей узких специальностей, у которых заработная плата остаётся на самом низком уровне.

Всё это способствует тому, что престижность работы в медицине заметно снизилась из-за ее финансового положения. А это, в свою очередь, привело к тому, что сегодня многие медицинские работники вынуждены искать более высокооплачиваемый для себя труд вне существующей ныне системы здравоохранения.

По данным министра здравоохранения и социального развития РФ Татьяны Голиковой, общий дефицит врачей в стране на начало 2011 года составляет 30 процентов, то есть обеспеченность врачами составляет в России 44,1 на 100 тыс. человек населения.

Как сообщила Голикова, в настоящее время в России насчитывается 3193193 медицин­ских работника. В том числе 626 458 врачей (19,6 процента) и 1338672 средних медицинских ра­ботников (41,9 процента). Младший медперсонал составляет 18,9 процента от общего числа мед­работников. Кроме того, в стране насчитывается 10 906 фармацевтов, 612 563 прочих сотрудников системы здравоохранения.

Исходя из этого, при потребности медучреждений в медиках в 758 149 человек, укомплек­товано кадрами только 470 487 мест. Требуется также и средний, и младший персонал. Среднего медперсонала по штатному расписанию требуется 1 598 089 человек, фактически работают— 1154726. Младшего медперсонала необходимо 868965 человек, а занято 557513 мест. Особенно печальна кадровая ситуация на селе, где врачей в 3 раза меньше нормы. При доле сельского на­селения в России в 27% доля врачей, работающих в сельской местности,— 7,4%.

Особая нехватка специалистов наблюдается в учреждениях, оказывающих амбулаторно-поликлиническую и скорую медицинскую помощь. В сельской местности укомплектованность ме­дицинскими кадрами составляет лишь треть от нормативной.

Таким образом, сегодня в стране сложились три основных сектора медицинской помощи. Это, прежде всего так называемая элитарная медицина, предназначенная исключительно для руководства страны, области, города и финансирующаяся за счет соответствующих бюджетов. Другой сектор – коммерческий. Третий, общественный сектор, обслуживающий большинство населения, кто не попал в два первых разряда.

Спустя 20 лет с момента распада Советской системы здравоохранения можно констатировать, что реформы не улучшили положение дел в здравоохранении, а наоборот его ухудшили.

Вот как описывает Стенли Тилингаст, медицинский директор российско-американской программы по реформированию здравоохранения РФ, свои впечатления от знакомства с нашим здравоохранением и положением врачей: “Российское общество недооценивает труд российских врачей. Я преклоняюсь перед их самоотверженным трудом, стойкостью, преданностью делу и энтузиазмом, который они сохраняют, несмотря на нищенскую зарплату, скверные условия труда и неопределенность положения”.

Какое точное определение положения врача в Российском обществе!

Вот такое было время конца 20-го и начала 21-го века, в котором нам приходилось жить и работать.

Эпилог

Близится к завершению моё повествование о небольшом историческом периоде нашего государства и о судьбе одного из многочисленных выпусков врачей конца 20-го века, прошедших через непростое время распада социалистического строя и первых десятилетий становления новой России.

Несмотря на такое трудное время, в котором нам пришлось жить и учиться, а потом начинать самостоятельно работать, практически никто не изменил своему выбору – стать врачом. Почему «практически», да наверно потому, что не обо всех бывших однокурсниках мне известно, как сложилась их жизнь после окончания института. Но и тех сведений, которыми я располагаю, вполне достаточно с уверенностью говорить об этом.

О себе могу сказать, что несмотря на пенсионный возраст, продолжаю работать в практическом здравоохранении, начальником организационно-методическим отделом ФГУ «Главное бюро медико-социальной экспертизы по Курской области». Врач-организатор высшей категории.

Не забываю и о науке: в настоящее время готовятся к защите две кандидатские диссертации моих соискателей – врачей практического здравоохранения г. Курска.

Действительный член (академик) Международной Академии Наук Экологии, Безопасности человека и природы (МАНЭБ), по секции «Окружающая среда и здоровье населения» (2002г.); член-корреспондент Российской Академии Естественных Наук (2008 г); врач-организатор высшей категории. Награжден в 1996 г Почетной грамотой Президента Туркменистана, в 2008 г медалью им. Н.К. Рериха "За заслуги в области экологии", в 2009 г. – медалью им. И.П. Павлова «За вклад в развитие медицины и здравоохранения», Благодарность командования за участие в ликвидации последствий землетрясения в Армении (1988 г).

Автор и соавтор более 100 публикаций, в том числе трёх учебных пособий для студентов медицинских ВУЗов, четырёх пособий для врачей практического здравоохранения, шести монографий.

Надеюсь, что на этом моя трудовая деятельность не окончится ещё лет пять. А там… Что будет «там» - подскажут возраст и здоровье.

О своих бывших однокурсниках я располагаю следующими сведениями.

Агафонова Г.А. - врач-отоларинголог. Санаторий «Сестрорецкий курорт», Сестрорецк.

Альхимович В.Е. - пару лет  назад ушёл из ДГБ №4 Санкт-Петербурга, где много лет проработал реаниматологом и сейчас дает наркозы в частной стоматологии. Его жена - Ирина работает пародонтологом. Сам же Слава, думаю он не обидится, превратился в трепетного и ответственного папашу и отца семейства.

Айзенберг С.Л.  -  Умер от рака, умирал долго и тяжело. Это было, кажется, году в 91-ом, в Израиле. Ребята,  его друзья,  до последнего дня были с ним. Вот уже много лет, раз в году, в ноябре, в том или ином составе, они собираются в Цфате у гостеприимных Лёвы и Марины Бахрахов, чтобы отметить годовщину смерти Сени Айзенберга. Это даёт возможность хотя бы раз в год встретиться и посмотреть друг на друга.

Анашкина (Ткачук) И.В.  -  Санкт-Петербург. С 2002 года работает в клинике им. Н.И.Пирогова заведующей  ЛОР-отделением; доктор медицинских наук.

Андреева Т. П.  -  гинеколог-эндокринолог, гомеопат, врач высшей категории медицинского центра «Элеос», С-Пб. Стаж работы по специальности - 26 лет. Проходила курсы специализации по вопросам гомеопатии, диагностике и лечении патологии шейки матки, общей эндокринологии. Владеет методами УЗИ-диагностики, кольпоскопии, полихромной окраски мазков на гормональный фон, гомеопатии. Все это очень важно в диагностике и лечении бесплодия, генитального эндометриоза, нарушений менструального цикла, климакса, андрогенной дермопатии, угрозы прерывания и невынашивания беременности и др.

Архипова И.М. -  США,  Сан Франциско.

Андреева В.Н.  - Сыктывкар, Россия.

Асташов Ю.Н.  - Германия. 17 лет в Гамбурге, работает по профессии, последние 5 лет - свой праксис - небольшая поликлиника для взрослых и детей, как терапевт-домашний врач.

Бреннер М.Д.  -  Санкт-Петербург. С момента окончания института и по настоящее время работаю в муниципальных поликлиниках, последняя  - ГУЗ ГП №20, поликлиническое отделение. В начале – врачом неврологом, а потом врачом функциональной диагностики, 1 категория по функциональной диагностике.        

Берлина Л.М.  -  Израиль, Ришон ЛеЗион.

Берлин В.Е. -  вышла замуж за своего однокурсника Илью Каплуна. Зав отделением детской поликлиники в  Пскове.

Каплун И.М.  -  В Пскове с женой по распределению. Работает на «скорой» педиатром и по совместительству спортивным врачом.

Базылева В.А.   – работает в пгт. Демьянск, Новгородской области.

Боева Н.А.  -  Израиль, Назарет.  Врач-педиатр больничной кассы «Леомит».

Берёзкин Г.А.   -  в Америке. Как выяснилось с компьютерами не дружит...  Так что узнать что-либо не удалось.

Бахрах Л.Н.  -  Израиль, Цфат.

Бударина И.П.  – г. Волжский.

Беляков О.В. -  Санкт-Петербург.

Белов А.С.   – Санкт-Петербург. Работает на неотложке.

Белокобыльская Л. А. -  В 1984-1985 г. прошла подготовку в интернатуре по специальности педиатрия. Работала врачом-педиатром в стационарах и поликлиниках до 1995 года. В 1995 г. прошла специализацию по кардиологии. С тех пор постоянно работает кардиологом. По специальности «детская кардиология» имеет высшую категорию. 

В 1998 г. освоила дополнительную специальность - «ультразвуковая диагностика».

В 2005 г. прошла специализацию по теме: «Новые технологии в восстановительной медицине» на базе Российского научного центра восстановительной медицины при Министерстве Здравоохранения, в результате чего овладела методом диагностики «Пульсогемоиндикация». Ежегодно участвует в научных конференциях по формированию методик пульсогемоиндикации.  С 2005 г. использует метод Дэнас-терапии в лечении хронических заболеваний у детей и взрослых. Более 10 лет занимается вопросами натуропатии (фитотерапия, БАДы, диетология). Имеет сертификат врача-нутрициолога.

Булия Н.Г. -  Грузия, Зугдиди.

Буренина Е. В.  -  Заведующая детским отделением офтальмологической клиники "Эксимер", врач высшей категории. В 1982-1983 гг. на базе больницы им. Раухфуса № 19 (г. Ленинград) окончила интернатуру по детской офтальмологии. С 1983г. по 1986 г. работала врачом - офтальмологом в детской поликлинике № 63 г. Ленинграда. В 1986-87гг. работала в травматологическом пункте Городской глазной больницы № 7, с 1987 г. - заведующая отделением общего приема Глазной консультативной поликлиники № 80. С 1995 г. работала в Институте медицинской реабилитации «Возвращение» врачом-офтальмологом. С 2004 г. – заведующая детским отделением офтальмологической клиники «Эксимер» г. Санкт-Петербург.
Постоянно повышает свою профессиональную квалификацию: 1986 г., 1994 г., 2000г. – курсы усовершенствования врачей в МАПО Санкт-Петербурга по циклам: «Повреждения органов зрения», «Общая офтальмология», «Детская офтальмология», в 1988 г. в Москве «ЦОЛИУВ»: «Онкоофтальмология». Имеет ряд печатных работ: «О показаниях  и технике хирургической эксцизии внутриглазных меланом на основе отдаленных результатов»; «Применение метода функционального биоуправления с обратными связями для коррекции нарушения зрения у детей с двигательной патологией»; «Эффективность лечения амблиопии, косоглазия, нистагма методом современного применения функционального биоуправления  и транскраниальной микрополяризации»; «Лечебные эффекты центральных и периферических электровоздействий.

Винер Ю.А.  -  Израиль, Кармиель.

Власенко Т.А.  – Винница, Украина.

Васильева Т.М. - Санкт – Петербург.

Васильева Т. В.  -  1982 -1983 г.г. интернатура в Детской больнице №19 г. Ленинграда. Специальность: Детская хирургия. 1984 г. февраль-март Детская городская больница №2 имени Н. К. Крупской г. Ленинграда. Специальность: Детская травматология.
1986 г. январь-май Городская больница №26. Специальность: Военно-полевая хирургия.
1989 г. март-май  Ленинградский  государственный ордена Ленина и ордена Октябрьской Революции  институт  усовершенствования врачей имени С. М. Кирова. Специальность: Детская травматология и ортопедия.
1995 г. август-декабрь Городская больница №26. Специальность: Военно-полевая хирургия.
1997 г. февраль Санкт-Петербургская медицинская академия медицинского последипломного образования. Специальность: Общая травматология и ортопедия.
2002 г. март Санкт-Петербургская медицинская академия медицинского последипломного образования. Специальность: Общая травматология и ортопедия.
2006 г. год октябрь-ноябрь ГОУ ДПО С-Пб МАПО Росздрава. Специальность: Общая травматология и ортопедия.
С 2002 г.  первая квалификационная категория по специальности.
С 2007 г. высшая квалификационная категория по специальности.
Владеет: оперативными методиками наложения аппарата Илизарова, металоостеосинтез при переломах длинных трубчатых костей, шов сухожилий и мышц, обработка ран поверхностных и глубоких, легирование поврежденных сосудов, пластика кожных дефектов. За время работы неоднократно замещала зав отделением.

С мая 2008 г работает врачом-экспертом в СМК.

Васягина В.Г.  -  Россия, г. Юбилейный.

Воловик А.В.   -  Израиль, Хайфа.

Волкова Т. В.   -  врач-невролог. В 1989 – 1991 гг. окончила клиническую ординатуру на кафедре нервных болезней Санкт-Петербургской медицинской академии последипломного образования.
В 1990 -1991 гг. прошла курс повышения квалификации на базе лаборатории народных и нетрадиционных методов оздоровления ЛФ ЦЭНДИСИ АН СССР по программе экспресс-класса Университета альтернативной медицины.
С 1997 г. работает с ГРВ оборудованием, изучает метод ГРВ биоэлектрографии.
В июле 2008 г. прошла дополнительный курс повышения квалификации в Новосибирском государственном медицинском университете по программе "Электрорефлексодиагностика с основами ГРВ биоэлектрографии".

Вахитов Т.И.  - Живет в Харькове, имеет гомеопатическую клинику.                                                  Учился этому в Вене, уверяет, что может вылечить любую болезнь, включая онкологию, даже написал, что диссертацию защитил 28! лет назад (мы в этот год институт кончили). Всегда любил прихвастнуть.

Гарцуева Т. А.  -  Медицинский центр «ОСТЕОПАТ и Я». До этого работала педиатром в течение 15 лет.

"Я очень люблю свою профессию, но однажды поняла, что бываю бессильна перед болезнью. Пациент вроде бы выздоравливает, его выписывают, но через некоторое время болезнь повторяется и приходится назначать более сильные лекарства. Болезнь становится хронической и врач вынужден лишь развести руками. Всегда хотелось понять, почему совершенный, сложнейший механизм тела не может противостоять болезни.
Случайно услышала об остеопатической медицине. Философия остеопатии показалась мне созвучной моим мыслям. Окончила Русскую Высшую Школу Остеопатической Медицины. Сейчас могу более эффективно помогать пациентам, потому что мои учителя дали мне знания о механизме человеческого тела, алгоритме поиска причины болезни задолго до её возникновения.
Награждена в 2004г. медалью за достижения в научной и практической деятельности по Остеопатии".
С 2006 года - изучаю основы китайской традиционной медицины и ее связи с остеопатией.
Являюсь действительным членом ассоциации остеопатов России.
Я верю, что за остеопатией будущее в профилактике и лечении болезней».

Герасимова Л.В.   -  Казахстан, Темиртау. Заведующая отделением новорожденных,

врач неонатолог. К этой спецальности у меня любовь с института. Кроме этого занимаюсь проблемами ВИЧ, вот уже несколько лет являюсь международным тренером по программе вертикальной трансмиссии ВИЧ. Сотрудничала с АМСЗ по этой программе.

Григорян О.Р.  -  Москва. После окончания института  уехала в свой город Баку, в 1990 году переехала с семьёй в Россию, в Москву. Работаю в клинико-диагностическом центре  Москвы, врач-педиатр высшей категории.

Гинцбург И.В.   – Италия, Анкона.

Горбачевская И.Е.  – живёт и работает в Москве.

Гришина Н.Б.  - Санкт-Петербург.

Гольдберг М.Я.  -  Москва. Работает в Медицинском центр им. Филатова. Увлекается – фотографией.

Головчук Л.Н. -  Украина, Одесса.  После окончания института работала в роддоме 

 № 1 врачом неонатологом в г. Мурманске. С 1989 года работаю в Надлиманской сельской врачебной амбулатории (СВА) врачом педиатром.

Дворянчиков Н.А. -  Москва. После института забрали в армию. Прошел путь от лейтенанта медицинской службы до полковника. Начал службу с начальника медпункта,  затем  врачом -спецалистом 105 военной поликлиники, начальником психоневрологического отделения Рязанского военного госпиталя, был старшим инспектором Центральной военно-врачебной комиссии МО РФ и в настоящее время начальник  военно-врачебной комиссии Московского военного округа, полковник медицинской службы. После демобилизации в 2010 году – врач-невропатолог в ГБ МСЭ г. Москвы.

Дюнин В.Е.  –  Санкт-Петербург. Врач-массажист «ЛЕНмедцентра». Получил специализации врача-физиотерапевта и массажиста. Регулярно проходит курсы повышения квалификации, участвует в конференциях по специальности, в том числе в 1987 по спортивной медицине; в 1995 по вертеброневрологии (узкой специализации неврологии, посвященной заболеваниям и травмам позвоночника, а также всему спектру соматической  патологии, связанному с ними); в 2004 году по физиотерапии; в 2008 году по массажу.

Основные направления деятельности: лечение заболеваний  позвоночника и суставов.

Долгих Л.А.  -  Нижний Тагил.

Данелия А.Г.  – Грузия. Тбилиси. 1982-1987 интернатура и работа хирургом в Пскове и области. 1987-1992 клиническая ординатура на кафедре госпитальной хирургии ЛСГМИ, там же хирург ординатор до 1992. Затем хирург госпиталя в зоне конфликта на западе Грузии. В настоящее время  зав. операционным блоком в БПО г. Тбилиси. Специализации по онкологии, по грудной хирургии, тиреодологии.

Дементьев В.В. – Санкт-Петербург.  Врач-психиатр НИИ психоневрологии им. В.М. Бехтерева.  С 1982 г. по 1983 г. прошел одногодичную специализацию по психиатрии в РПБ Коми АССР. С 1983 г. по 1986 г. работал районным психиатром в Койгородской  ЦРБ КОМИ АССР. С 1986 г. по 1988 г. окончил ординатуру по психиатрии на базе НИПНИ им. В.М.Бехтерева. С 1988 г. работает врачом в подростковом отделении института. Является автором 12 научных работ, а так же автором пособия для врачей «Групповая психотерапия подростков с шизотипическим расстройством». Одним из направлений его научно-практической деятельности явилось создание интегративной модели групповой психотерапии подростков с шизотипическими расстройствами. Второе направление посвящено разработке комплексного подхода (медикаментозного и психотерапевтического) при лечении больных нервной анорексией, в условиях как дневного стационара, так и стационара с круглосуточным пребыванием пациентов. Является соавтором методически рекомендаций: "Диагностика, терапия и социальная адаптация девочек-подростков с нервной анорексией, коморбидной с другими психическими расстройствами".

Джапаридзе Д.В. -  Погиб в аварии в Грузии.

Ершов А.Н.  -  Россия, Санкт-Петербург. Полковник медицинской службы, трижды был в командировке в Чечне.

Ермоленко Л.Д.   - Россия, Калининград. «После интернатуры работала инспектором в облздравотделе, затем главным врачом детского гастроэнтерологического санатория. Потом ушла работать участковым педиатром (по-моему только на этой работе я чувствовала себя на своем месте). А затем жизнь опять "повела не туда": стала заведующей отделением детской поликлиники, сейчас - главный врач детской поликлиники».

Жаров А.А.  -  Руководитель филиала ООО «Общество страхования жизни     «Россия» в Санкт-Петербурге. окончил Ленинградский педиатрический медицинский институт по специальности врач-педиатр. Прошел дополнительное обучение в рамках специализаций врача анестезиолога-реаниматолога и врача-нарколога. В страхование пришел в 2001 году, начав профессиональный путь с должности ведущего специалиста отдела накопительного страхования жизни объединенной компании ОАО «Страховое акционерное общество «Ингосстрах-Россия». С 2003 по 2005 год занимал топовую позицию в ООО «Компания «ЛАМБРЭ», где, в том числе, занимался розничными продажами, вопросами подбором и обучением персонала. Впоследствии перешел на должность заместителя Главного врача по организационной работе Академического медицинского центра Санкт-Петербурга.  Непосредственно до своего прихода в Общество страхования жизни «Россия» являлся заместителем генерального директора, вице-президентом Центра инновационных исследований нервной системы «KATI 5P».

На новом посту перед Алексеем Жаровым поставлена задача продвижения бренда ОСЖ «Россия» на страховом рынке Санкт-Петербурга и, в частности, комплексного развития ключевых каналов продаж страховых продуктов, предлагаемых компанией.

Захаров Р.Л.  - Израиль, Тель-Авив.

Иванова Г.А. - Великобритания, Оксфорд.

Ильминская (Искусова) Г.Н.  -  Калининград.

«В моей жизни все было так, как должно было быть  у жены военного. Постоянные переезды, смена мест работы... Правда, без работы не сидела, повезло. Интернатура  по детской хирургии в Херсоне, работа в детской поликлинике, потом перевели в Буялык на Азовское море, затем 3 года - Камчатка. Вот там хирургом устроиться не удалось, прошла специализацию и работала ЛОР-врачом в детской поликлинике. В стационаре работала только в Херсоне, поддежуривала. С 1988 по 1990 год работала в Ленинграде в 42 детской поликлинике у метро пл. Мужества. Потом - Калининград, 10 лет хирург-ортопед в детской поликлинике, а последние 10 лет перешла в Лечебно-диагностический центр Балтийского флота (взрослая хирургия). Раньше догадывалась, а теперь с высоты прожитых лет точно знаю. Работа для женщины - не определяющее в жизни. Единственное, ради чего стоит жить – дети».

Каганский А.В.  -  В Израиле.

Копылов В.М.  -  работает в Кирове эндоскопистом, а с ним Ольга Мальцева.

Кузнецова (Соляник) Т.В.  -  Вышла замуж за однокурсника Григория Соляника.

«После института мы с Григорием работали в Киришах Ленинградской обл.  4 года. Я на участке . Гриша на Скорой . Потом из -за здоровья сына ( аллергия на фурфурол, который там производился ) мы уехали в Горький ( сейчас Н. Новгород ). Здесь я проспециализировалась и уже 22 года работаю офтальмологом.  До февраля этого года работала в детской поликлинике, а сейчас в частном медицинском центре. Гриша работал анестезиологом, радиологом в Онкологическом Центре, сейчас - главный врач Медицинского Центра по выдаче справок для ГАИ».

Соляник Г.Н.   -  После института работал в Киришах Ленинградской обл.  4 года на Скорой. Потом из - уехал в Горький ( сейчас Н. Новгород ). Здесь работал анестезиологом, радиологом в Онкологическом Центре, сейчас - главный врач Медицинского Центра по выдаче справок для ГАИ.

Кузьмина Г.П.   - Нижний Новгород.

Калашников Б.С.  -  Ушёл из жизни в 90-х (наркотики), хотя сам лечил наркоманов и весьма успешно - первый частный центр реабилитации в Ленинграде был его.

09.10.2009 года.  Александр Салнис:

«Сегодня исполнилось бы 50 Боре Калашникову...   Немного символично, но в этот же день родился Джон Леннон. Вспоминая Борю не могу избежать параллелей с легендарным битлом. Умный, талантливый, ироничный и пижонистый, Боря по праву являл собою лицо если не курса, то уж потока - точно. Многие наверняка помнят знаменитую поэму "О половой жизни кухонной посуды" или анализ мочи, написанный в стихах! Таким бы Боря и отложился в моей памяти, но судьба распорядилась иначе. Случайная наша встреча 12 лет назад под напором здравой мысли Бориса кардинально изменила мою врачебную судьбу. Сегодня я бы взял литр хорошего виски и, в качестве благодарности за своевременную мудрость, с удовольствием бы раскатал этот литр с Борисом. Вместо этого должен сказать: - Спи спокойно, наш друг и пусть тебе там будет хорошо...»

Касаева Ф.А.  -  Санкт-Петербург.

Косенко И.М.  - Санкт-Петербург. ЛПМИ, кандидат медицинских наук, доцент кафедры «Клиническая фармакология», врач-инфекционист, клинический фармаколог.

Косенко А.И.  -  Россия, Воркута. С мая 2005 года по настоящее время – МУЗ городская больница скорой медицинской помощи, г. Воркута. Врач скорой медицинской  помощи, в составе бригады интенсивной терапии. Кроме того - совместительство в ОАРИТ и ПИТ неврологического отделения для больных  с инсультом. С июня 2009г. по февраль 2010г. исполнял обязанности зав. ОАРИТ, был главным внештатным анестезиологом- реаниматологом г. Воркуты.

Кожина Е.В.  -  Москва.

Кузнецова М.Г.  – Новошахтинск.

Лапидус Л.А.  -  Израиль, Бээр Яаков.

Мальцева О.В.  -  Санкт-Петербург. 

«После института 18 лет работала в Петропавловске-Камчатском, сначала врачом ведомственного детского сада, потом в ДШО поликлиники, в1990г. перешла на участок. С 2003г. работаю в Питере в поликлинике, где встретила троих с нашего курса - Галю Алитрович, работает в ДШО, Сашу Белова, работает на неотложке и Аллу невропатолога».

Макар М.И.  -  Новгородская обл.,  Малая Вишера.  Михаил работал в Маловишерской ЦРБ зав. детским отделением;  был депутатом муниципального Совета народных  депутатов.

Мушкин А.Ю.  - Санкт-Петербург.  Доктор медицинских наук, профессор. С 2001 г  - руководитель отделения хирургии костного туберкулеза у детей Федерального Государственного учреждения «Санкт-Петербургский НИИ фтизиопульмонологии» (ФГУ СПбНИИФ), с 2004 г. - руководитель отдела внелегочного туберкулеза ФГУ СПбНИИФ. Профессор кафедры детской травматологии и ортопедии Санкт-Петербургской Медицинской   академии последипломного образования (СПбМАПО). Один из ведущих специалистов России в области хирургии позвоночника. Основное направление научной и практической деятельности – хирургическое лечение воспалительных заболеваний опорно-двигательного аппарата, пороков развития, травм и опухолей позвоночника у детей.

Впервые в Российской Федерации у детей им проведены корригирующие операции при грубых угловых кифозах на почве сегментарной спинальной дисгенезии; при туберкулезе позвоночника у детей и взрослых на шейно-грудном и грудном уровнях с применением полисегментарной инструментальной фиксации; впервые выполнены реконструкции краниовертебральной зоны при субокципитальном туберкулезе, остеомиелите и врожденном недоразвитии 1 шейного позвонка.  Впервые в широкую практику внедрены закрытые чрескожные биопсии тел позвонков у детей. Разработке методов корригирующих операций на позвоночнике при врожденных пороках развития и его воспалительных поражениях у детей были посвящены кандидатская (1990) и докторская (2000) диссертации.

Первым из отечественных хирургов прошел стажировку по хирургии позвоночника в одном из крупнейших специализированных центров мира – Twin Cities Spine Center, Миннеаполис, США.
 Автор более 200 публикаций, в т.ч. 4 монографий, глав в нескольких монографиях, 7 изобретений. Под его руководством защищены одна докторская и 5 кандидатских диссертаций. 

Имеет высшую квалификационную категорию по специальностям детская хирургия, травматология и ортопедия.

Член Специализированных диссертационных советов при СПбНИИФ и СПбГПМА. В период функционирования Проблемной комиссии “Внелегочный туберкулез” РАМН и  Минздравсоцразвития РФ являлся заместителем  ее председателя.

Межеровская Л.В.  -  в Германии, свой праксис.

Миронюк А.Е.  -  Санкт-Петербург. Врач анестезиолог-реаниматолог. С 1983 года   работал в больнице им. Раухфуса, затем в детской городской больнице № 5. С 1997 г. работает в детской стоматологической поликлиники ООО «Дункан».

Маркобрунова Т.А.  -  Великие Луки.

Новожилова Е.А.  -  Санкт-Петербург. 

Наумова И.А.   -  Была распределена в Калининград, работала педиатром в ортопедическом санатории республиканского значения, ей почему-то не понравилось, вернулась в свою Вологду.

Пономаренко В.Д.  - Нижний Тагил.

Промыслова Н.М.  -  Израиль, Иерусалим.

Панин А. С.  -  Можайск. Полковник   медицинской  службы. С 1987 по 2001 г. проходил военную службу в  Можайском военном санатории в должности: начальника терапевтического отделения, заместителя начальника санатория по медицинской части. С 2001 по 2006 г. – начальник Можайского военного санатория. С 2007 г. Панин А.С. продолжает служить в ФГМУ «Медицинский центр при Спецстрое России» в должности начальника санаторно-курортного  отдела. Награжден медалями, нагрудными знаками «Отличник Спецстроя России» и «Отличнику здравоохранения Российской Федерации».

Петров О.И.   -  В Пскове. Заведующий челюстно - лицевой хирургии в областной больнице.

Пучков О.А.  -  работал ортопедом-хирургом в травмпункте Калининградской детской областной больницы, сейчас - хирург в ЦРБ.

Резник В.А.  -  После окончания института был оставлен на кафедре акушерства и гинекологии ЛПМИ. В 2000 году защитил кандидатскую диссертацию и продолжал работать на кафедре акушерства и гинекологии  до 2004 года. В настоящее время живёт в Израиле, в г. Кфар Саба.

Раксина М.А.  -  Израиль, Цфат.

Саделов О.И.  – Москва. Московский государственный медицинский университет. Морозовская детская городская клиническая больница.

Салнис А.Р.   -  Тосно, Ленинградская область.

Слободчиков В.В.  -  Санкт-Петербург. Больница им. Свердлова.

Сульковская Л.С.  - прошла стажировку в Сиэтле и сейчас работает в ДГБ №1 С-Пб уникальным специалистом - микрокардиоанестезиологом.

Сичкар О.Г.  – Санкт-Петербург. Заведующий отделением диагностики в центре на Сикейроса.

Сыса В.М. - 1984-1995 год - Больница №2 (Ленинградская область), врач-рентгенолог. С 1995 года по настоящее время Больница №2 (Ленинградская область), врач УЗД.

Саркисова Е.А. - Санкт-Петербург.

Селевкова Л.В.  – Санкт-Петербург. Поликлиника №30, участковый педиатр, врач высшей категории.

Скоробогатова (Корень) Л.И.  -  Санкт-Петербург.  По окончании института  прошла специализированную интернатуру  по неврологии детского возраста на базе 4 детской городской больницы. Работала в  детской  поликлинике №47, врачом неврологом, а  с 2006 года невролог АКО ДГБ N5.

Середа Ю.В.  -  Санкт-Петербург.  Военно-медицинская академия, кандидат медицинских наук,  доцент кафедры детских болезней с 1991 года.

Суслонова Н.Я.  - Санкт-Петербург.

Сумелиди Н.Л.  -  Москва. «После института я работала в Тамбове в областной детской больнице-неонатологом, в 86 уехала в ординатуру в Москву - на кафедру пропедевтики детских болезней Мазурина, после окончания осталась в Москве, получила квартиру, сейчас работаю зам. главного врача детского нефрологического санатория».

Садовник И.Р.  -  Санкт-Петербург.  Городская больница №28 "Максимилиановская".

Семизарова (Козловская) Л.В.   - Санкт-Петербург.   Врач кардиолог. Первичную специализацию по детской кардиологии получила в Педиатрической медицинской Академии. Стаж работы в детской и подростковой кардиологии с 1989 г.  С 2004 г главный внештатный детский кардиолог Ленинградской области. Работает в качестве врача-кардиолога в педиатрическом отделении сети клиник ОНА в С-Пб.

Семёнова И.А.  - Опочка, Псковская область.

Сауляк В.М.  -  Беларусь, Гомель.

Смирнов А.А.  -  Санкт-Петербург.  ДИБ №5.

Солодкова И. В.  -  Врач невролог, неонатолог, УЗИ диагностика К.м. н, доцент кафедры госпитальной педиатрии Санкт-Петербургской Педиатрической медицинской академии. В интернатуре получила специализацию по неонаталогии идо 1986 работала врачом педиатром в роддоме.
1986-1989 обучалась в очной аспирантуре в Ленинградский Педиатрический мед. Институт. В1992 г. защитила кандидатскую диссертацию на тему: «Применение пирацетама в комплексной терапии гипоксии плода и новорождённого». Занималась проблемами перенатальных повреждений нервной системы у новорождённых и детей раннего возраста.
1993 г. - специализация по неврологии на базе неврологических отделений больницы св. Ольги.
Работала ассистентом кафедры нервных болезней Санкт-Петербургской Педиатрической медицинской академии.

Ткебучава Г.Н. Генеральный директор Инвестиционно-строительной компании «Русьлид», г. Пермь.

Томов А. Н.  -  депутат Государственной Думы, бывший первый заместитель министра здравоохранения Республики Коми. 

Интернатура в Детской республиканской больнице (ДРБ) Коми АССР.

В 1987 - ординатура 2-го Московского медицинского института им. Н. И. Пирогова.

По окончании ординатуры вернулся в ДРБ, где с 1987 по 1990 работал врачом-невропатологом неврологического отделения, с 1990 по 1991 - заместителем главного врача по лечебной работе. В 1991 был назначен на должность главного врача ДРБ.
В 1995 - медицинский консультант АОЗТ "ИнтерМедСервис".
С января 1996 по сентябрь 1996 - директор ООО "София-Коми" (г. Сыктывкар).
С сентября 1996 - главный врач городской больницы г. Сыктывкара.

В 1997 окончил Московский университет потребительской кооперации по специальности "экономист".
С июля 1997 по май 1999 - заместитель министра здравоохранения Республики Коми, с мая 1999 по январь 2000 - первый заместитель министра здравоохранения Республики.
19 декабря 1999 был избран депутатом Государственной Думы РФ третьего созыва.

С 2004 г. - директор по региональному развитию ЗАО «Биотехнотроник», председатель Совета директоров ОАО «Фармация».
В настоящее время начальник управления ООО "Газпромедсервис".

Награжден медалью «В память 300-летия Санкт-Петербурга», медалью «За проведение Всероссийской переписи населения», Почетной грамотой Республики Коми.

Толстякова Г.Ю.  - Израиль, Хайфа.

Тродлер Г.Я.  - Лод, Израиль.

Турлюн Л.Н.  -  «Всю жизнь на «скорой», заведую, город Всеволожск возле   Питера».

Фофанова А.А.  -  Новочеркасск.

Фёдорова Н.Н.  -  Эстония, Таллин.

Фортенко А.С.  -  США, Сан Франциско.

Хруцкий В.В.  -  ЛОР-врач, Санкт-Петербург.

Ходакова С.А.  – США, Нью-Йорк.

Цицуашвили Ш.Я.  -  Израиль, Холон. Работает в клинике анестезиологом.

Чёрная М.Е.  -  Москва.

Чернявская И. М.  -  Врач УЗИ первой категорииклиники "Скандинавия", С-Пб.

Имеет высшую квалификационную категорию. Стаж работы врачом УЗИ - с 1995 г.

Является членом Санкт-Петербургского радиологического общества.

Владеет УЗД брюшной полости, органов малого таза, щитовидной железы, суставов, почек, мочевого пузыря и простаты, мягких тканей, вилочковой железы  у взрослых и детей.

Шелпакова Л.П.  – Бобруйск, Беларусь.

Шварцер М.С.  -  Детская городская больница имени К.А.Раухфуса (1985 - 1990),  Санкт-Петербург. В настоящее время - Израиль, Хабера.

Энджибадзе Ю.Г.  -  Грузия, Тбилиси. 

Как видите, мои бывшие однокурсники сейчас уже опытные врачи, многие с учёными степенями. Правда, судьба разбросала всех по разным областям России и даже по разным странам, но студенческие годы не забываются, заложенная в то время дружба становится только крепче и бескорыстней, а встречи все теплее.

Александр Салнис:

«2002-й год, лето, ЛПМИ. 20-летие выпуска.

Захожу на заветную территорию со стороны ул.А.Матросова, медленно иду по центральной аллее - никого. За зданием кафедры физиологии  поворачиваю направо к новому корпусу и лишь здесь оживление, незнакомые взрослые дяди и тети. Кто-то целуется, обнимается, похлопывает друг друга по плечу. Первое впечатление - наверное еще у какого-нибудь года выпуска юбилей. Вдруг подходит щупленький мужчина. На изможденном лице  ввалившиеся щеки, глубоко запавшие глаза, густая борода с обильной проседью. И лишь ленинский прищур глаз и добрая улыбка заставили память напрячься. Но - не могу вспомнить, хоть ты тресни!  

- Я Саша Мушкин, - тихо так сказал.

Ну, словом, оконфузился - не виделись всего-то 17 лет.

Тот вечер встречи состоял из протокольной части в стенах новой аудитории и банкета в ресторане. Что касается банкета, то это был апофеоз всеобщего ликования, который забудется нескоро. Но, скажу вам откровенно, не меньший кайф испытываешь, сидя в кресле аудитории, когда в президиуме Эрнест Ивановичч, некогда грозный Б.П.Самодуров и целый ректор - Валенкевич.

Очень тепло выступил Саня Мушкин, прочитала свои стихи Лариска Азизьян, исполнили песни под гитару - Костя Кириченко и Леня Кельин.

Затем ведущая провела блиц-опрос. Для начала попросила всю аудиторию встать.

Встали.      

- Ребята! Прошу сесть тех, у кого в семье один ребенок.  

Село примерно 50%.                      

 - Прошу сесть тех, у кого в семье двое детей.

Село еще процентов 45. Аплодисменты.         

- Ну и, наконец, сядьте те, у кого трое детей.

Сели все оставшиеся (бурные аплодисменты). Остался стоять один человек. Ведущая ему кричит:  

- Дима! Зырянов, садись!

- А у меня четверо.

Тут-то все и грохнули. Занавес».  

Игорь Анатолий (Каменецкий):

«18.01.2009 года. Больше 20 дней идет война на юге Израиля. Война Израиля с бандами Хамаса. За эти дни на город упало почти 40 ракет "Град".

Больше 20 дней почти каждый день и ночь сигналы воздушной тревоги. Много это или мало?  Это смотря с какой точки зрения посмотреть. Житель приграничного городка Сдерота просто хмыкнул бы - на них падают ракеты и снаряды на протяжении уже 8-ми
лет и не по одному в день.

Несколько дней назад ракета упала в  метрах в 200-х от тещиного дома. Неприятное зрелище. Три дня назад, меньше чем в километре от моего дома, тяжело ранив 7-и летнего мальчика. После нескольких черепно-мозговых операций, он до сих пор в коме и шансов выжить у него очень мало...

Идет настоящая война и то, что до сих пор нет (почти нет) убитых это, говоря на иврите, мазаль (удача, везение)...

К чему я все это...? А вот к чему - хочу рассказать о подвиге. Нет-нет, не о своем. А о подвиге Тани Портник (Яковлевой), помните такую? Короче с самого начала обстрелов Таня, живущая на севере Израиля, в Нагарии, ежедневно звонила нам по телефону с требованием, прислать ей мою Сашку. Я плохо себе представлял, как все это будет, но все же в конце-концов согласился и вот уже две недели Саша живет у Тани. И не просто живет. Таня пробила у мэра города для нее возможность пойти в школу. И это не все!

Многие из вас наверное знают, что моя Сашка серьезно занимается плаванием, и в настоящее время готовится к всеизраильским соревнованиям. Тренировки у нее 5-6 раз в неделю по 2-3 часа. Из-за войны тренировки в нашем городе вынуждены были прекратить. Таня и это смогла пробить у себя в Нагарии - Саша там продолжает тренироваться.

Я не буду рассказывать подробно о том, как она организовала быт ребенка, окружила его теплом - помимо плавания, чтобы ребенку не было скучно и грустно - кружки рисования, музыки, прогулки по взморью, Винни Пух  на ночь и многое-многое другое...

Вчера мы навещали их (это 3-3,5 часа езды в одну сторону). Ребенок счастлив, весел, полон новых впечатлений!

Танечка, СПАСИБО!!!»

Именно поэтому в конце своего повествования мне хочется всем им сказать напутствие словами поэта Эндрю Фриза:

Не дай вам Бог, друзья, упасть и не подняться,

И стать когда-нибудь чужим среди своих,

Чтобы сквозь ненависть в глаза им улыбаться,

И лестных слов не от Души произносить.

Не дай вам Бог идти по выжженной пустыне,

От одиночества и боли - в голос выть,

Ненужным хламом стать, и близкими забытым.

Не дай вам Бог, друзья, не Верить, не Любить.

Не приведи Господь, свою продавши Душу,

На чьём-то горе, превращаясь в богача,

Идти вперёд, шагая смело через трупы

Тех, кто убит был вашей подлостью «сплеча».

Дай Бог, друзья мои, Здоровья вам и Счастья,

Душевных сил, чтоб испытания пройти,

Любви взаимной, Светлой Нежности, Удачи,

Надёжных спутников на жизненном пути.

И Храм Души наполнен будет Добрым Светом –

Неисчерпаемым источником Любви,

Надежды, Веры, и теплом своим согретым.

Друзья мои! Пусть вас Господь хранит!