№34 Александр ГУЛЕВСКИЙ (Турция, Анталия) Поэтическая страница

Легенда о Нострадамусе

Центурия   первая

Катрен I 

Ах, какой был жаркий день,                                         

Как в жару манила тень.

Как манили облака

И дурманили слегка.

Их бессмертье отражала

Вдаль бегущая река,

И ничто не предвещало

Неприятностей пока.

В жизни часто так бывает,

Но незримая рука

Уже целит прямо в сердце,

Нам безвестному пока,

Настоящему герою,

Что шагает смело в гору

Налегке навстречу горю.

(Я от вас друзья не скрою,

Что герой герою рознь.)

Век шестнадцатый насквозь

Был пропитан смрадным духом.

Наш герой по разным слухам

От чумы людей лечил

И различные микстуры

Составлять людей учил.

Время шло, садилось солнце,

И герой наш шел пока.

И река, как говорилось,

Убегала в облака.

Но уже предначертала

Много бед судьбы рука. 

Катрен II

Впереди Ажан и слава

Парень молод и красив.

Для него чума – забава,

Только добавляет сил.

За спиной четыре года

Битв с чумою и побед,

И диплом как знак признанья,

Что спасал людей от бед.

Но душа иного  просит.

Мозгу не хватает знаний,

И наука Скалигера,

Как предтеча предсказаний.

(Но пропустим описанье

Малозначимых вопросов.)

Наступает день венчанья

С Генриеттой д'Энкосс

Пара всем на загляденье,

Жизненных полна желаний.

Но для счастья, к сожалению,

Не бывает состраданий.

Да, беда одна не ходит.

Безмятежно дремлет город.

А чума, взирая в очи,

Забирается за ворот.

И навет с покровом ночи,

Собирая всё и вся,

Лучший друг Мишеля строчит

Жюль Сезар, и вся семья

Собирается в дорогу.

Дождь, безлунная стезя.

Неоткуда ждать подмоги,

Коли предали друзья.

Катрен III 

Инквизиция – не шутка,

В пламени священной веры

Будешь жариться как утка,

Что нанизана на вертел.

Страх не только наказанья,

В мире этом всё не вечно,

Можно жить и как изгнанник,

Но семью ничто не лечит

Холодны у смерти очи.

Страшных взгляда два схлестнулись.

Но родные пострадали.

Не смогли спасти пилюли.

Первый раз холодной бритвой

Нострадама полоснули

И лишили сразу смысла.

Ах, Мишеля обманули…

Да не кто-нибудь, а знанья,

Те, что были всех дороже.

А теперь грызёт сознанье,

Что ничто уж не поможет.

Катрен IV

Колесом бездушным годы

Пролетели, проскакали.

Сколько было непогоды,

Сможем мы узнать едва ли.

Сколько в придорожной пыли

Сказок и легенд осталось.

Может сказок, может, были…

Он в Марселе оказался.

На пригорке у дороги

У реки, где трупы плыли…

(Для чего я так подробно?

Что б вы дух тот ухватили.)

Экс, Лион, Салон в Провансе

Все на розовых таблетках.

Слава, деньги в лёгком вальсе

Вдруг захлопывают клетку.

День за днём уходят годы.

И Мишель вдруг понимает,

Что ему людские толпы

Уже больше не внимают.

Не несут ему подарки.

На руках его не носят.

Только клизмы да припарки,

Да микстуру люди просят.

И Мишель, с покровом ночи,

Потеряв покой и сон,

В тишине катрены строчит

В них пророчествует он.

Катрен V 

Итак, он в башенке над домом,

Центурий в бой ведёт полки.

Веков в тумане слыша гомон.

Мешая в кучу языки.

День ото дня Мишеля слава

Растёт и ширится окрест.

Мишель не думал, что забава

Вдруг превратится в тяжкий крест.

Он наслаждается покоем,

В родном Салоне сладко спит.

А им предсказанное горе

Уже в окно к нему стучит.

Смерть короля была случайной,

Копьё скользнуло по щиту.

Пророчеством вдруг стала тайна,

Написанная поутру

В катрене тридцать пять. Вновь имя

В Париже произнёс народ.

И Нострадамусом отныне

Мишель в народе прослывёт.

Его потребуют кончины

И даже чучело сожгут.

Вдова не видит в том причины.

Под покровительство возьмут

Его могучие владыки,

И снова слава и почёт.

Но больше будущего лики,

Мишеля в даль опять влечёт.

Предскажет он и смерть планете,

И свою собственную смерть.

Всё точно знал он о предмете.

Как смог он это усмотреть?

Катрен VI

Ночь надвигается. В Салоне

Всё спит, накрывшись тишиной.

И только в маленьком оконце

Идёт беседа за стеной:

Вот, сын мой. Ты ещё в пелёнках,

А я с тобою говорю,

Пергамент будущего тонкий

Тебе в пророчествах дарю.

Астрономических вращений

Суть, извлеченная, вещей.

Дана во благо для потомков.

Для вас и нас. Для всех людей.

То, что я вижу в медной чаше

На глади голубой воды,

Покажется сегодня страшным,

Но нет у вас иной судьбы.

От королей сокрыть возможно

Смысл предсказаний до поры.

Но поступайте осторожно.

Святые не теряй дары!

И писанина фантазёра,

Завалами словесных звуков,

Останется тупым укором

Моим невежественным внукам.

Я не хочу прослыть пророком,

Поскольку не провидец я.

Мне Бог чуть-чуть открыл до срока.

Я ж открываю вам, друзья.

Катрен   VII 

Ночью, в тайном кабинете,

Пред треножником с водой.

В тонком пламени соцветья,

Кто предстанет предо мной?

Ураган… Порыв бездушный

Мне Людовика занёс.

Ныне с ним ужасно скучно

Задаю ему вопрос:

Нострадамус:   Ты почему, основа веры,

На плахе голову сложил?

Вот услужил ты Робеспьеру!

Людовик-XVI:  Да! Услужил, так услужил…

Робеспьер:        Ну, это, братец, враки… Дудки!

Всему виной Дантон – подлец!

Дантон:             Я в мире злей не видел шутки.

Да урезоньте, наконец!

Совсем зарвался… Не краснея

При мне о казни короля.

Не дорога моя мне шея…

Робеспьер:         Вот потому глава твоя

Так быстро шею потеряла.

Нострадамус:    Да, подождите вы, сначала

Хочу Людовика спросить…

Людовик-XVI: О чём? Уж быть или не быть?…

Нострадамус:   При чём тут «быть»? Смешной Вы, право!

Была Вам ваша жизнь забавой.

Метались слева Вы направо,

Пока Конвент не отнял право

На Ваше царство, Вашу жизнь!

Решив народу послужить,

Отправил сам себя на плаху.

Что ж, рвите на груди рубаху.

Кричите: не виновен я!

И не спасут Вас ни семья,

Ни бегство в изменённом платье…

Людовик-XVI: Пожалуй, на сегодня хватит!

 Прощаю всех, кто виноват…

Нострадамус:   Ну, хоть сейчас лупи в набат.

В словах ответа Ваших нет!

В окне уже зацвёл рассвет.

Катрен VIII

День промелькнул в дремотных бденьях.

Заботы чередой несло,

И вновь луна – полночный гений,

По небу провела веслом.

И снова в тайном кабинете.

Чья ныне станет жезлом ветвь?

Какие ноги человека

Посмеют тело припереть?

Опять сегодня опоздает.

Казнь над монархом свершена.

В крови град солнца утопает,

И в этом не его вина.

От слабоволья к слабоумью

Удобно прочертить пунктир.

Но кто тогда, скажи, безумцу

Доверил этот хрупкий мир?

Смерть:             Ты для чего себя изводишь?

Хоть я должна о том радеть.

Нострадамус:    Ты часто зря ко мне приходишь,

Я знаю: должен я успеть

Вельможам написать катрены.

Безумных их предостеречь.

Смерть:             Зачем мне эти перемены?

(усмехаясь)       Уж лучше мне его отвлечь.

(сама с собой)   Начнутся измененья в мире.

На чёрта мне он – этот мир?

Ведь всё устроено в квартире.

Есть кухня, спальня и сортир.

Нострадамус:   Что ты бубнишь себе, Косая?

Смерть (вслух) :  Ну, вот те раз – косая я.

Когда людей я принимаю,

То становлюсь для них своя.

Так что, не пыжься. Знаю, знаю!

У каждого есть свой черёд.

Уж если я с тобой встречаюсь,

Всё – значит, служба подождёт!

Катрен IХ 

Основа власти не безумство,

Богатства поиск и услад.

Не может также вольнодумство

Угрозой власти быть стократ.

Так почему тогда Сократ

Твердил, что чем желаний меньше,

Тем ближе он богам.

Сократ:              Но слаб

Тот человече сумасшедший     

Что жизнь свою за власть кладёт

Людовик-XVI:  А я считаю жизнь прошедшей.

Скажите, где ещё найдёт

Он путь, что к славе приведёт?

Нострадамус:    А о какой, простите, славе,

Вы говорите, наш король?

Людовик-XVI:  О славе – за свою державу

Погибнуть первым…

Смерть:             Так изволь!

Тебя принять уже готова…

Нострадамус:   Да, что же Вы, ей-богу, снова…

Хотим найти мы, где основа…

Смерть:             А я прошу: о Нём ни слова…(указывает пальцем вверх)

Нострадамус:    Ну, детский сад. А ты, Сократ,

Скажи: кто прав, кто виноват?

Сократ:             Что может вам сказать Сократ?

Кто прав из вас, кто виноват?

Могу судить о том, что знаю:

Я в жизни ничего не знаю!

Как можно в жизни всё постичь,

Когда порой волос остричь

Нельзя без силы интеллекта

Вот проявление момента –

В рациональности души…

Людовик-XVI:  Постой, Сократ, ты не спеши.

Ты в диалектике момента

Всю власть лишаешь позумента.

Сократ:              Мораль и власть. И где здесь связь?

Где государство – там и грязь…

Катрен Х 

Так, в рассуждениях дремотных

Мелькает ночь, мелькает день.

Среди видений душ бесплотных

Витает будущего тень.

Катрен: …и станут против друга

Те, кто закутаны плащом.

И красных с белыми различий,

Мы не увидим нипочём…

Начнётся долгое сраженье,

И лодка потеряет путь.

Сильнее будет униженье…

К ногам их крылья опадут…

Отечеству грозят разоры.

И снова казнь совершена.

В стране изменятся законы.

На ком сей раз лежит вина?

Жан-Жак Руссо:       Лишь три известны, без сомненья,

Орудия влиять на нрав:

Закон общественного мненья,

Закона истинного власть

И привлеченье наслажденья.

А можно выразиться – страсть.

Народы выбрали вельможу,        

Чтобы свободу защитить,

А не затем, чтоб эти рожи

Смогли в рабов их обратить.

Людовик-XIV:          Эк, понесло его – смотрите.                                     

Тут промолчать никак нельзя.

Что Вы за глупость говорите?

Ведь государство – это я!

Людовик-XVI:           Зачем Вы дедушка явились?

Нострадамус:            Так это я его позвал.

Спасибо Вам, что согласились.

Людовик-XIV:          Так! Замолчите! Вы, нахал!

Жан-Жак Руссо:        Повсюду человек в оковах,

Хотя рожден свободным он…

Нострадамус:             Беседы не случилось новой.

Всё! Закрываю свой амвон.

Катрен ХI

В Салоне ночи всё же коротки.

Их разделяют долгие деньки.

Но как с астралом связь, скажи, прервать.

И вот мы в душной комнатке опять.

Шопенгауэр:             Мы с вами познаём себя двояко,

Как познаваемое и как волящее. Всякий

Всё время хочет больше. Он хотел…

А жизнь прошла, пожить он не успел.

Желанье порождает вслед желанье.

И в этом всем по жизни наказанье.

И потому, чего б ты не хотел,

Не можешь изменить ты свой удел.

Нострадамус:            Смирись с гордыней. Говорил Сократ:

Желаний меньше – ты уже богат.

Богам ты ближе и тогда обман

Не станет нужен для насилья нам.

Жан-Жак Руссо:       Инстинкт – движенье жизни, что бы он

(ну, человек) не погрузился в сон.

Ведь чувствовать, скорей существовать –

Вот высшая для плоти благодать!

Шопенгауэр:             Вот слушаю я вас. Вам не понять:

Богатство у людей нельзя отнять!

Возникло государство из того:

Что у одних есть всё – другим же ничего.

Людовик-XVI:          Не надо всё валить на королей.

Они народу матери добрей.

Смотрите: сколько сделал для людей!

Они ж кричат: Людовика убей!

Кому же нужен этот беспредел,

Чтоб королей да устранять от дел!

Смерть:                      А позже и от тел и от голов.

На всякий случай приговор готов.

Порядочным нет места у руля

Вся власть у лицемера короля.

Источник же всех самых страшных зол

Сам человек, что человеку волк.

Катрен ХII

Смерть:                      Палите же друг в друга!

Ваш удел – страдание и смерть!

Шопенгауэр:             Я не хотел так упрощать…

Нострадамус:           Но написали так.

Шопенгауэр:             Где написал?

Смерть:                     Смотрите Ваш трактат.

Шопенгауэр:             Наверно, опечатка…

Людовик-XVI:          В этом соль!

Скажите, разве будет врать король?!

Умом я гнёт сеньоров охватил.

Одним декретом всех их прав лишил!

Смерть:                      Себе Вы подписали приговор.

Не может без сеньоров жить король.

Людовик-XVI:          Почём Вам знать, как мне себя вести.

Мечтал свободу я с народом обрести!

Нострадамус:            О помощи писали за кордон,

А у супруги деньги брал Дантон.

Дантон:                      Опять навет! Какой несносный век!

Смерть:                      Да немощен, продажен человек.

Шопенгауэр:             Вот потому – король и у руля.

О благе подданных забота короля.

Дантон:                      Да о каком мы благе говорим?

Когда уже Версаль огнём горит!

О благе позаботился король?!

Ты вместо хлеба – камень ешь. Изволь!

Шопенгауэр:              Насилье право может подавить!

Лишь государство в силах оградить

От посягательств подданных своих…

Дантон:                      И оградило от себя самих!

Теперь, чтоб жить могли мы без забот,

Нас государство от себя спасёт.

Конфуций:                Лишь добродетель с ритуалом – вот закон!

Узнает стыд народ. Исправится в миг он.

У справедливых справедливости ищи.

И у народа будешь ты в чести.

Несправедливых надо устранять,

Народ лишь ЭТО может подчинять.

Но прокричал петух, и смолкли голоса.

(Теперь оставим их, хотя б на пол часа.

Мы в размышлении уже который год.

Поймёт ли, для чего легенда, мой народ?)