«ЦВЕТОВ И ЗВЁЗД БУКЕТЫ»

Светлана Замлелова

01.03.12. К 210-летию Виктора Гюго (26 февраля 1802 – 22 мая 1885 гг.)

Сам Виктор Мари Гюго считал, что литература – это выражение добродетели. Когда же народ пытаются отвлечь от настоящей литературы, ему, по слову Луи Арагона, «подсовывают в качестве чтива всякую смесь из американских публикаций, типа “дайджестов”, целые груды писанины специалистов по моральному растлению, любую антисоветскую ложь и любое восхваление грязи».

Как и всякий крупный писатель, Гюго был проповедником с горячим сердцем. Определение «великий гуманист» как нельзя лучше подходит Гюго. Несчастные, отверженные или, как позже скажет другой «великий гуманист», «униженные и оскорблённые» населяют его страницы и пользуются особым попечением.

Но уже в конце XIX в. М.Е. Салтыков-Щедрин писал, что буржуазная Франция перестала понимать это горение. Несмотря на то, что, благодаря кино и театру, Гюго и по сей день остаётся одним из самых издаваемых и читаемых авторов в мире, сложно с уверенностью говорить, что он удостоен сегодня верного прочтения. В нашей стране имя Виктора Гюго известно в связи с романом «Собор Парижской Богоматери». Это и неудивительно. Ещё пару лет назад не было такого города в России, на стогнах которого не звучала бы рвущая душу песнь о готовности каких-то мужчин продаться дьяволу за ночь с одной и той же красавицей. Лет двадцать тому назад о Гюго многие знали по «Отверженным», «Труженикам моря», «Человеку, который смеётся»… Имена многих его героев были нарицательными. А многие ли вспомнят сегодня, кто такой Гаврош или Гуимплен? Но Гюго был ещё и великий поэт, основоположник романтизма, совершивший переворот во французской поэзии, превративший её, по слову Шарля Бодлера, в живописный, мелодичный, движущийся мир.

Характерной особенностью, за которую Гюго часто упрекали современники, была его изменчивость, связанная со способностью учиться у жизни и меняться в соответствии с полученными уроками. Менялись взгляды и убеждения Гюго, менялась и форма его поэзии. От первых, вполне традиционных стихов он подвигался по пути виртуозности и изящества. О поэзии Гюго много написано как о поэзии идей, вдохновлявших французский народ в революционную пору его истории. Гражданская лирика Гюго – это идеи борьбы, облачённые в порфиру и виссон стиха, это истории из жизни, рассказанные просто, но с такими деталями, что читатель как бы становится свидетелем превращения прозы в поэзии.

Но Гюго-поэт не только революционер и гражданин, он лирик и философ, психолог и мечтатель. Одно из его стихотворений так и называется «Мечты»:

Оставь меня в тот час, когда курятся дали.

Волнистое чело в туманные вуали

Укутал горизонт. И солнечный пожар

Потух. Златой убор ещё хранит дубрава,

Но поздней осени короткая расправа:

Под солнцем и дождём леса покроет ржа.

Гюго изобретает новые рифмы и ритмы, незнаемые до него во французской лирике. Он расширяет горизонты французского поэтического словаря, прибегая то к архаизмам, то к разговорному языку, то к техническим терминам и настаивая, что поэт должен говорить естественным языком. Гюго – искатель. Гюго – первооткрыватель. Он развернул корабль французской поэзии, дрейфовавший среди застывших античных идеалов, в поток образов, понятных современнику и меняющихся вместе с жизнью. Он отдаёт предпочтение всему необычайному, ярко окрашенному, любит гротеск и предпочитает смешивать низкое с высоким:

Ты видишь, как между суровых скал

Застыли макушки елей?

Словно раскинул рога марал,

Словно клок шерсти топорщиться стал

На голове оленьей.

Там, среди елей, во мраке живёт

Тигр, запятнанный кровью,

Там львица, что маленьких львят стережёт,

Гиены, шакалы и дикий кот,

Там леопарда становье…

…Из каждой пещеры доносится вой,

Сверкают глаза отовсюду.

Лес полон чудовищ. Зловещей ордой

Рычат и ревут они наперебой

На горе окрестному люду.

Босой, одинокий – себя мне не жаль –

Отправлюсь-ка в страшную чащу,

Чем жить подле нежной своей Нурмагаль,

Чьи волосы рыжие точно сусаль,

Чей голос всей патоки слаще.

(«Рыжая Нурмагаль», из книги «Восточные мотивы», 1829 г.)

В то же время поэзия Гюго глубоко философична, полна размышлений о человеке и смысле жизни:

Надежды призрачность познай, тщету алчбы,

Из пряжи наших дней неумолимо,

Вращаясь, тянет нить веретено судьбы.

Но рвётся нить, и видим: счастье мнимо –

Из колыбелей мы в гробы

Судьбой гонимы…

(«К Л.», из книги «Лучи и тени», 1840 г.)

Многие его произведения, как в поэзии, так и в прозе, буквально перенасыщены образами, они гудят как пчелиные улья. Персонажей его нередко называли ходульными из-за того, что автор с подкупающей искренностью отвешивал своим героям добродетели и пороки сверх всякой меры. Сонмища необыкновенных героев – невиданных красавиц, благородных разбойников и уродцев, инфернальных злодеев – движутся и сталкиваются в его мирах, создавая впечатление некой громоздкости.

В тех же «Мечтах» есть такие строки:

…Что если бы вдали, взорвав туман и тьму,

Как вспышка яркая, цветов и звёзд букеты,

Вдруг город просиял, поэтами воспетый,

Блистательный! О, как я был бы рад ему!..

«Цветов и звёзд букеты» – именно так можно сказать о творчестве Гюго, ярком, меняющемся, блистательном и динамичном, проникнутом любовью к человечеству и особенно к неказистым его представителям. Эти цветы и звёзды, рассыпанные когда-то щедрой рукой поэта, по сей день не потухли и не увяли. И в отличие от «дайджестов и лжи», они готовы вспыхнуть и расцвести с новой силой перед каждым обретённым читателем.

(переводы С. Замлеловой)