№9 Алексей ЧУГУНОВ (Россия, Уфа) Канатоходец

Алексей Чугунов - 34 года, проживает в Уфе республика Башкортостан.

Канатоходец

Отрывок из повести

 
...Мельком  и  вкрадчиво  сыпал  сырой  снег,  слепо ложась  на   весенние  проталины  и сгорбившиеся   от   грязи  и  городской  копоти   сугробы. Сугробища, что   пятнистые    псята   далматинцы.  Но   белесая  цветность   больше тянет   на серый   футуризм  с бычками от  сигарет. Сошедшие  с  полотен  серебряного века художника  Бурлюка. Тот,  видите  ли, любил  к  своим  «художественным» картинам  добавлять  бычки  табачных  изделий  и  если  мне  не  изменяет  память –  использованные  презервативы. Словом  нынешние  сугробы, дожившие  до   младой девицы-весны - явное серебро века. Да  отчего-то  снег  решил  всё и подпортить, замарать  своей   чистотой   неприглядную  реальность. Да  и  припозднился он что-то. Кому он нынче  нужен  со  своей чистейшей  чистотой, невинностью,  целомудрием.    На  дворе  хвостик  марта.  Каплет  кругом.  Сыромятина  и  распутица.  С крыш домов прозрачные, солоноватые  колья выстроились в  ряд, то бишь сосульки. Хотя  они  больше, по моему мироощущению,   похожи на  бивни мамонта, на худой конец, на бивни африканских слонов. Того и жди, вонзят в тебя…
Да  и что  трепаться,  весна  нынче ужасна!  Солнца не  видно. Одна  сплошная серая поволока, бледные  невыразительные  облака-барашки. Воздух  свеж, прян, но давит своей чрезмерной влажностью и неопределённостью. Да  будто  и  не весна это, а старая раскоряка-осень со  своими  выпученными  депрессивными  глазищами. Особенно  бесит, когда  идёшь, хлюпаешь по тропинкам, которые так развезло  от  месива  снега и  грязи.  Сумасбродство  настоящее. Какая  тут грязь!!! Живой  ноге  ступить некуда! А  что  делать?  Хочется  завыть,  и грозно  помахать кулачищем  куда-то наверх.  И  спросить  так обреченно: «Когда  всё это кончится?» А я ведь абсолютно не умею искусно бороздить по  бездорожью. Обязательно забрызгаю брюки по самое  колено.  Усею чёрные  брючины   россыпью  веснушек-грязнюшек.   И  виной    тому  моя  неумелая  поступь:   не  могу  мягко  переходить  от  носка  к  пятке.  Сразу  жёстко  наступаю  как  слон  на пятку,  отсюда  такая красота  на  штанах после  уличных  прохождений в  пасмурную погоду. И сей изъян я не в силах исправить. Природная наследственность!

Вот  наказание!  Я  забыл представиться.  Назваться,   кто   я  есть  на  этом  белом свете.   Фамилия моя  будто происходит  из  бульварных оперетток, из  классических пьес Николая Васильевича Гоголя.  Уж  больно  она  броская,  антуражная,  яркая  как  радуга,   с  оттенком   фельетонской сальности.  Одним   словом, я Сверкалов. Сверкалов  Ильдар.  Имечко у  меня  квелое,  не   местного разлива. Занесённое  откуда-то  не то из  Персии, не  то из татарских глубинок.  Когда я подрос, и мне было лет так пять-шесть, я  естественным  образом спросил  своих родителей, почему они так меня  назвали  (по национальности  наша родословная была и есть русская)? Оказалось  всё проще простого.  Моей  матери Алевтине  Семёновне уж больно нравился  режиссёр  Рязанов И (Э)льдар, ну прямо до  слёз. По её убеждению, даже по её верованию, он лучший творец-создатель комедий.  Ваяет их как  Микеланджело.  Что до меня, я его фильмы  терпеть  не могу.  Не  то, чтобы были плохи  или там не  важны по  своей концепции.  Просто-напросто  её идол-искусствотворец  чересчур   мельтешит  в  нашей  семье. Книжная  полка  завалена видеокассетами   с   его  киношками,   интервью  с  Рязановым,   штук  двадцать   с телепередачами,  которые  он  вёл когда-то в  своё время в  качестве  ведущего. И сии записи не просто там пылятся, похороненные временем,  а  периодически  просматриваются,  прокручиваются  на видеомагнитофоне  (на  технике прошлого  века).  И  смотрит-то их матушка  моя  так  внимательно  и  безотрывно,  будто  впервые в жизни…  Таким  образом:  Рязанов   здесь,  Рязанов   там.  Чуть  ли   не  член семьи. Любимчик!   А ведь  ещё часто  крутят   его  бессмертные  произведения  по телевизору,  в  особенности  под  Новый  год! (бежать  хочется  куда-нибудь  подальше;  на  Марс,  к туманности  Андромеды,  к примеру).  Нет,  в  своём далёком абсолютно солнечном детстве я, как все, любил, нет, полюбливал смотреть светлые упоённые притягательной улыбкой  его комедии. Да  и как все рождённые в СССР.
Сначала чёрно-белый телевизор  «Чайка»,  впоследствии  переход на цветной «Рекорд»; антенна с длинными рогами из алюминия, стоящая на  крыше; выматывающие всю душу зернистые помехи на экране; плоский как доска и не очень-то мягкий диван, на котором каким-то образом располагалась вся наша семья. В то время, когда по телевизору транслировались его фильмы, время останавливалось: улицы  со всей непогрешимостью усыпаны были тишиной, людей как ветром сдувало.

Ни ребяческого свиста во дворе, ни рокота самодельных мопедов, даже не слышно как порхает развешанное бельё на бельевых верёвках. Наступал некий телевизионный  праздник!  Тишина, и лишь  резкий   неестественный звук,  выползающий   из встроенных колонок в  телевизоре:  главные  герои  кинофильмов брали в то время всю  власть  на себя…  они словно  волшебная  дудочка  зазывали   к  себе  мышей, крысят, как было в одной сказке.

В кухне на двухкамерном холодильнике стоит  фотография  Рязанова  в деревянной рамке кофейного цвета, крепёж в китайском варианте:  треугольник-картон не даёт ей  плюхнуться  вниз. И  ещё  одна на серванте – черно-белое  изображение из восьмидесятых годов. Где он, мне кажется, так ехидно улыбается,  будто в чём-то упрекает того, кто смотрит на него.  Ещё  чуток задержать взгляд, покажется, что и пальцем пригрозит укоризненно, по-отцовски.

Мои попытки завести разговор с матерью… хотя бы убрать фотографии  подальше  от  постороннего  взгляда, обречены  на  провал. Бесполезно  штурмовать  крепость, форсировать форт катапультами, таранами.  Она стояла  всегда на своём. Да и сидело  в  ней  суеверие,  что Эльдар Рязанов, (не  знаю каким магическим  образом) приносит  удачу.  И  нет  ей дела,  что  приходящие  гости при  увиденной сей странности,  улыбаются  как  чеширские  коты  и задают  двусмысленные вопросы, типа,  не  родня ли  он  нам.  Ещё  и  на  меня  брызганут  своим   поблёскивающим взглядом… мол  Ильдар…  кинорежиссёр … какая  тут идиллия,  запутанно,  непонятно. А один всезнающий гражданин, сосед с  нижнего этажа,  даже задал  вопрос, тыкающий не то в небо, не то в землю:
    – А вы  в Тегеране тоже жили? –  сухим  бюрократическим языком,   потом снял свои очки с позолоченной дужкой и  стал  протирать линзы платком,  имеющий вид скомканной туалетной бумаги.

Не помню, каков  был  ответ, но мне  запомнилась  моя  собственная  раздражительность в том времени, в круговороте  обычных пролетающих  дней, дней  птиц-троек. И зазвенят бубенцы, с провожающим видом… пока… пока, уходящий день.
Раздражало, что эти индивиды били по  больному  месту  с размахом  кувалды. Да, биография  Рязанова  у  нас  расписана  невидимыми  чернилами   по  всем  стенам квартиры. Помнилось, что родители Рязанова служили  в  одно время в Тегеране… отчего   собственно  так и  назвали  не  советским  именем   будущую  известность. И пришедший  гость в  очках-телескопах  подчёркивал не  только свою  осведомленность, начитанность, но выразительно поводил черту  подо всей нашей наивной нелепостью идолопоклонничества.  Ведь  ладно  бы висел  календарь  с  его изображением или там постер, так ведь фотографии в рамочке, выражая полное любование, непонятную причастность к семье.  Можно же уразуметь, что  у  каждого  в  голове  свои тараканы… можно промолчать, не указывать  своими  пальцами  на  семейную болячку. Так нет же, надо высветить  циничность  собственного  ума, умища-палаты!

Да, это  почему-то запомнилось! Вгрызлось в мозг,  плывя по тёмным  туннелям памяти. Эльдар Рязанов, отчасти мой тёзка, мне, в отличие от матери, не приносил удачу. И Фортуна, держащая в одной руке меч, а в  другой рог изобилия будто была в сговоре с именитым человеком против меня. Меч  то  и дело  просвистывал возле меня, не давая передохнуть, отдышаться. Я на данный момент был безработным...