№10 Радмила ВОЙНОВИЧ (Сербия, Нови Сад) Вселенское богоискательство. Перевела Анна ТРАВКИНА.

Радмила Воинович – писатель, журналист, общественный деятель, публицист. На сегодняшний момент выпустила 9 книг, посвященных сербской и русской духовным традициям, культуре, геополитике. За книгу «Кроткая Россия», главы которой мы представляем вашему вниманию, Р.Воинович получила международную премию Академии им. Иво Андрича. Автор многочисленных радио- и телепередач о православии, сербско-русских духовных связях. Живет и работает в Москве и г.Нови-Сад (Сербия).

Вселенское богоискательство

В один из дней туманного октября я отправилась в паломническое путешествие в Святую  Русь. Белградский спальный вагон мучил плоть, а украинские таможенники – душу. С родительским благословением и чемоданом сувениров я вышла на перрон Киевского вокзала. Из египетского рабства терзаемой страстями Сербии я попала в таинственную катакомбную Россию. Уже долго в своем сердце я носила духовный паспорт вечной Российской Империи, защитницы Божьего Закона во Вселенной.

После 40 лет блуждания по пустыне когти мирской суеты отпустили меня, и я начала новую жизнь в Третьем Риме. В Москве меня встретили монах Дионисий, матушка Ольга и предприниматель Игорь.

На праздник Иверской иконы Божией Матери мы отправились к святым местам постной тропинкой молитвы, духовных разговоров и богослужений. Дождливый северный четверг оказался на удивление теплым. Иеродиакон Д. и предприниматель И. подарили мне икону и книгу о русских монастырях. В Храме Христа Спасителя я встретила Патриарха Сербского Павла. Наше знакомство произошло тогда, когда хор Московской Духовной Академии был в моем городе.

– Ваше Святейшество, благословите меня на паломническое путешествие и жизнь в Святой России!

– Сестра Радмила, благословляю!

Благочестивые друзья открыли мне двери тихих монашеских обителей. Мы посетили подмосковные скиты, сокрытые в густых лесах, и древние монастыри на берегах Божьих рек. Гостеприимная игуменья Н. позвала меня в гости. Так я познакомилась с жизнью бдящего ангельского сестринства.

Братья читатели и сестры читательницы! Это повесть о кротких русских душах, которая открывает вам двери ангельского пути. Кроткая Россия – Третий Рим, Духовная Империя, над которой не  заходит солнце! Ее гражданство принадлежит всем богоискателям. Будьте ими и вы!

Кроткие души

― Сестра, что вы знаете о русском женском монашестве? ― спросила меня игуменья.

― Вероятно, меньше того, что требуется для спасения. Читаю духовные книги и путешествую по святым местам. Люблю «Притчи одного богоискателя», переписку оптинских и валаамских старцев, книги о Святом Серафиме и Сергии Радонежском. Жития святых Ксении Петербургской и Матроны Московской научили меня, как отделиться от мирской суеты. Я читала о великих шамординских подвижницах и дивеевских юродивых… Я была в Новодевичьем монастыре в Москве, знаменитом Знаменском ските… Посещала и балканские монастыри…

― Я постриглась в монахини в Шамордино. Будьте нашей гостьей, мы же организуем паломническое путешествие в Оптину пустынь и Шамордино.

― Матушка игуменья, благодарю за гостеприимство. Я хотела посетить места подвигов великих монахинь… и вот, Господь мне всё посылает через кроткие души… Простите, матушка, вы приняли постриг в молодости?

― Нет, я жила в миру до 36 лет. Закончила институт, вышла замуж, родила сына и занималась наукой. Бог знает, что полезно во спасение души. Вам открыт монашеский путь, сейчас или потом, понимаете?

― Да, но я люблю путешествовать. Это препятствие. Монах не должен путешествовать телесно. Его путешествие духовно, в образе молитвы. Но я думаю о смерти, Страшном Суде и спасении.

― Это внутреннее монашество, постриг сердца.

― Вы ощутили, что я люблю одинокий образ жизни… Мне всегда нравилась работа в библиотеке. Тишина и книги…

― Бог показал вам предательство и подлость, что мир лежит во лжи. Что дружба с миром несоединима с духовной молитвенной жизнью, разве не так?

― Да матушка, я пережила предательство близких и ложных друзей.

― Ваша душа не гордится и не отчаивается, вы смиренны… Это первый шаг на духовном пути…

― Матушка, я рассеянная и ленивая… Политика, культура, мирское окружение еще влияют на меня. Это южная черта. Сербы политически греховны… я не осуждаю, сама верила в демократию, как во что-то полезное… сатана нас хлещет жестоко, Россия далеко – и я ранена, без православной власти…

Кажется, что мало искреннего покаяния, мало праведных. Бог нас страданием ограждает от западных вирусов, а народ почему-то все равно хочет в Европу, чтобы приспособиться к антихристовой глобализации. Торопится в объятия дьявола, который дразнит деньгами!

― Сестра, кажется, что Бог избавил вас от плотского мудрствования, точнее идола политики?

― Вероятно. Я была почти два года государственным чиновником… Жили мы тогда под эмбарго сил зла. В конце нас бомбардировали. И после всего, наш несчастный народ жаждет соединиться с тайной беззакония. Мировое зло саморазоблачается. А наши власти кланяются ему, ищут помилования от дьявола! Хотят в антихристов Европейский Союз, где все законы против спасения и Христа.

― Ничего не происходит случайно… Вы познакомились с людьми и видели, что скрывается за красивыми фразами.

― Да, матушка игумения. Политика помогает пышному цветению зла… Все, что нас отделяет от Божественной Истины, ведет к хаосу. В местной власти я узнавала о людской злобе и жадности. Это была лукавая лекция. Я уволилась с этой фарисейской работы. Демократия замучила меня, как диктатура греха и лукавства…

― Да, занятия политикой отвлекают от единственно нужного, а это забота о спасении души! Чем вы еще занимались в миру?

― Я была учительницей и журналистом, делала передачи о культуре, литературе и православной духовности.

― Вероятно, вам было тяжело в школе?

― Конечно, я не любила гам…

― Журналистика вам ближе, вы любопытны… разве нет?

― Я посещала галереи, читала книги и газеты, посещала литературные семинары и концерты. Делала передачи… Мировая культура интересовала меня все меньше, а Православие все больше… Но не внешне и поверхностно… хотя и в Сербии есть церковность, а прежде всего, обычаи и фольклор.

Преобладает внешнее отношение к вере. Больше занимаемся реставрациями и постройкой церквей, нежели внутренним ремонтом души… в смысле очищения от страстей и греха. У нас сокращены службы. В моем городе есть 6 храмов. Церкви открыты, чтобы верующие поставили свечку. В двух храмах служатся утрени и вечерни ежедневно. А Святая Литургия только по воскресным дням и праздникам!

Простите, не осуждаю, скорее, рассуждаю… В России не так. Православное ядро русского народа приближается к идеалу святости!

Здесь служат и в приходских храмах ежедневно все, а прежде всего Святую Литургию, молебны и акафисты с водосвятием, что у нас редкость даже в монастырях!

― Родная, мы еще далеко от святости! Мы должны трудиться, перед нами – невидимая борьба с князем тьмы… Бог всегда помогает.

― Он видит сердце и каждую нашу мысль… Посылает нам врачующих людей и испытания…

― И лечебное страдание, чтобы мы могли смириться – так мы горды и самоуверенны. 

Сербская матушка аризонская

― Были ли у вас связи с Сербской Православной Церковью, матушка игумения?

― Мы молимся за многострадальный сербский народ. У вас будет возможность ознакомиться с нашим уставом. В храме Всех Святых днем и ночью читается Псалтирь. Молимся за братию и сестринство, с которыми поддерживаем духовные связи. Мы в молитвенной связи с сербским монастырем Св. Паисия Величковского в Аризоне. Их игуменья познакомила нас с подвигом св. Симеона, св. Анастасии, свт. Саввы Сербского. Знаем немного и о святогорском монастыре Хиландаре. Сербская матушка рассказывала нам о страданиях монашества в Косове и Метохии.

Дайте нам имена упокоенных, погибших в последних балканских войнах для поминовения. Молитва – наша жизнь. У нас не дозволяется празднословие, учимся молитве и посту.

― Молитва ведь не помогает только усопшим. Она спасоносна и для молитвенника, так? ― спросила я.

― Вы правы.

― Знали ли вы, что святитель Иоанн Максимович после революции вернулся на родину своих предков, в Сербию?

― Я не знала, что он был сербского происхождения!

― Леснинский женский монастырь переместился к нам. На монашеской Фрушкой горе подвизались многие русские. В Сремских Карловцах состоялся первый Собор Русской Заграничной Церкви во главе с митрополитом Антонием Храповицким. Русское монашество обновило многие сербские монастыри в двадцатые годы… Русская подвижница Мария стала любимой сербской игуменьей. Она обновляла монастыри в Сербии и Болгарии.

― Сестрам тоже надо послушать рассказ о наших духовных связях. На следующей неделе к нам приезжает в гости сербская матушка из Аризоны. Оставайтесь у нас, сколько захотите. Вы знаете церковнославянский язык. Хотите ли небольшое послушание: чтение Псалтири?

― Конечно, матушка игуменья, ― сказала я радостно.

― Знаете, у нас молитва не прекращается.

По нашему обычаю нужно в первую очередь накормить паломников. Потом помолимся, и вы поужинаете, ― говорит матушка.

Блаженный вечер в белой монашеской крепости. Здесь православное войско нанесло последний удар по наполеоновским ордам еретиков. Монашеские корпуса соединены мостами и храмами, утонувшими в снегу, который неумолимо падал.

В теплой голубой трапезной мы ужинали щами, гречневой кашей, кисло-сладкими салатами, компотом и вареньем. После молитвы мои благочестивые друзья тихо удалились.

Проливай кровь и прими дух

Я полностью доверилась ангельскому руководству… Сестры проводили меня в светлую, теплую келью, украшенную предметами монашеского обихода, с письменным столом, шкафом и стулом, но без кровати.

Монахиня смиренно поклонилась и вышла. Значит, здесь спят сидя или лежа на полу! Игуменья объяснила, что это обитель бдящих! Вот и лекарство от моей лености и лежебочничества! Мне нужно спать на полу и претерпеть! Слава Тебе, Господи! Ты единственный знаешь, что мне полезно!

Я отдалилась от политики, телевидения, снобов, мещан, ложных друзей, широкого пути, который ведет к вечным мукам. Страдай на земле, чтобы потом не гореть в вечном пламени… сон на твёрдой поверхности лечит позвоночник. Больше земных поклонов, меньше неги на мягких матрацах!

Я утешала себя… В моей душе шла война: тело любит удобство, а душа знает, что леность ведет в пропасть. Проливай кровь и примешь Святой Дух! Можем ли мы без подвига смирить плоть?

В миру не прекращается болтовня и хвастовство, сплетни и ложь. А в монастыре – молитва! Бди – дьявол не ест и не спит. Ищет наши слабые точки, а потом поражает их стрелами!

― Молитвами Святых  отец Наших, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных! ― послышалась молитва.

― Аминь, ― ответила я. Сестры внесли кровать.  Для   избалованной  иностранки? Может, только гостьи спят на кровати? В кельи было тепло, что облегчает подвиг, так как концентрируешься на молитве. Легче творишь земные поклоны и превращаешься  в безмолвную свечу, которая опаляет нечистые помыслы и движения тела.

Итак, удобная келья ― обоюдоострый меч! Демон манит в кровать. Чтобы я окунулась в мечты. Дьявол разжигает фантастические страсти и топит душу в вертепе ложных представлений. На колени! Только земные поклоны и молитвы лечат от вражеской рассеянности, ― убеждал меня мой верный Ангел-Хранитель.

Ангельское воспитание

Монастырь, опоясанный высокими стенами, расположен по соседству с деревенькой М. Широкая дорога через густые леса ведет к славной Тихоновой пустыни и величественному Пафнутие-Боровскому монастырю. Сквозь снежные берега извиваются тропинки по направлению к храмам, книжному магазину, мастерским, монашеской школе и кельям. Двое священников ежедневно служат часы, заутрени, Святую Литургию и вечерню. Медленно, по-ангельски, поют правые и левые хоры древним знаменным пением и чтением.

Строго заботятся о церковнославянском языке. Существуют молитвословы и псалтырь с параллельным переводом на русский. На правых хорах – послушницы, приготавливающие себя к ангельской жизни. Здесь можно услышать голоса, подобные  херувимским. Многие сестры посвятили себя изучению и сохранению православной музыкальной традиции.

На левых хорах – воспитанницы детского дома. Они пережили смерть родителей, беду и одиночество. В монастыре они получают ангельское воспитание, готовят себя к хорам Царства Небесного!  На вечное восхваление Богу! В черных платьях, с белыми вышитыми воротничками и в платках, они опускаются на колени во время Канона Евхаристии. Сокрушенно молятся за своих добродетелей, которые освободили их из когтей лукавого света! Есть и детский сад для маленьких и школа для более взрослых девочек. Все подчиняется спасению. Девочки изучают Закон Божий, церковный устав, пение, иконопись… Все начинается и завершается молитвой. Они учат нотную грамоту и играют на пианино. Вышивают, шьют и вяжут.

Однажды я поднялась на высокие деревянные церковные хоры храма Корсунской Пресвятой Богородицы. Перед иконами мерцали лампадки. Церковь была украшена ароматными ветвями ели и сосны.

Вошли тихо, держась за руки. Сняли шубки, дубленки и калоши. Творили земные поклоны  чудотворной иконе и перед огромным  распятием в правом углу. Поднялись на хоры и пропели всенощное бдение. Праздник Святого Саввы Сербского…

Они научили меня петь русское «Взбранной Воеводе»… под сиянием золотых лампад. Монахини, послушницы и девчушки тихо поют гимн Заступнице Земли Русской  по окончании бдения, тихо держась за руки.

 Благодарю Тебя, Милосердный Боже, что привел меня к ангельскому сестринству кроткой Руси!

Катюша и Алёнушка

Тук, тук, тук. ― Молитвами Святых  отец наших, Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй нас грешных!

― Аминь! ― ответила я.

В приоткрытых дверях появились две маленькие гостьи!

― Родная, как тебя зовут?

― Радмила, а вас?

― Катюша и Алёнушка! Возьми, это осталось от нашего полдника!

― Спасибо, но сладости для вас, а я уже большая, получу и я что-нибудь на ужин.

― Нет, нет, родная! Это для тебя. Твои родители далеко, ты из православной земли. Вас бомбили. Мы молились за братский славянский народ. Пусть Господь даст вам покаяние! Возьми.

Катюша и Алёнушка протянули ко мне ладони с дольками мандаринов, шоколадками «Алёнка» и конфетами «Пчёлка».

― Спаси Господи, ― поклонилась я кротко, по-русски, и взяла подарки.

― Ангела-Хранителя, Радмилушка! ― сказали девочки и скромно поклонились.

Меня охватило умиление от исконного русского смирения. Я посмотрела в окно через кружевные занавески на тихий белый сумрак. Из снега проглядывает фонарь с крестом. Долгая лития обходит стены. Каждый вечер взрослые и молодые сёстры молятся за монастырь. Их псалмы обнимают монастырскую крепость, храмы и келии.

Для Катюши и Алёнушки неважно, плюс или минус тридцать на улице! Они обувают свои валенки, надевают шубки и дубленки и отправляются на Крестный ход! Маленьким подвижницам все легко. Проливают кровь и принимают Дух!

Некоторые девочки остаются в монастыре. Или же возвращаются  в мир, храня в душах небесные ценности Православия.

Монахини последних времен

После Святой Литургии и обеда в трапезной небесного цвета, матушка игуменья проводит беседу, вдохновленную открытием помыслов. Иногда хор благородных девиц поет в концертном зале. Особенное умиление вызывает детский хор с песней «Мы, монахини последних времен, мы, потомки древних славян, мы, дети Святой Руси…»

Монахини и воспитанницы, согласно древнему обычаю, ведут дневник совести. В неделю раз они открывают игуменье записанные на бумаге мысли, слова и дела! После первой пятницы, проведенной в монастыре, я поняла, почему Бог привел меня сюда.

― Матушка игуменья, благословите записывать открытие помыслов и духовные беседы по пятницам. Верю, что этот опыт обновится  и у нас. Каждый православный человек знает, что страдаем мы из-за наших грехов и лукавства.

― Наше страдание – это лекарство для души. Увы, мы ропщем и думаем, что страдаем, как праведники. Это духовное ослепление и хула!

― Любовь иссякла. Большинство людей – формально православные, исполняют все обряды, а в реальной жизни отбрасывают небесные ценности. Расцветает идолопоклонство. Люди стремятся к деньгам, могуществу и славе. Забывают благодать. Так сатана крадет людские души и строит свое царство на земле. Это антихристово царство называется глобальной демократией. Простите меня  за  многословие, матушка игуменья.

― Точно, это хилиазм, подвергшийся осуждению еще на Втором вселенском соборе. Речь идет о соблазне сотворения рая на земле. Как будто на мире не лежит печать первородного греха. Мы наследуем его и только молитвенным подвигом и постом мы привлекаем к себе Божию Благодать.

Господь спасает, но и мы  призваны сотрудничать в деле спасения. Сестра, благословляю! Запишите все по совести, издайте, но… не открывайте, о каком монастыре идет речь! – завершила матушка.

Мы начали петь: «Благодарим Тя, Христе Боже Наш,  яко насытил еси нас земных Твоих благ, не лиши нас небесного Царствия Твоего, но яко посреди учеников Твоих пришел еси, мир дай им и приди к нам и спаси нас. Аминь. Достойно есть и …»

Земной поклон.

Матушка игуменья сидит во главе стола. Монахини, послушницы и воспитанницы сидят на лавках. Уединенные во внутреннем храме сердца, вне досягаемости дьявола и всякой суеты. Радостная тишина лечит и смиряет все вокруг. И меня недостойную, измученную бомбардировками, телевидением, двуличными надоедами, которые вмешиваются в жизнь на гористых Балканах.

Созерцаю души, далекие от всякого зла. Чистая бесстрастность и смирение отражают стрелы лукавых духов. Вот школа спасения! «Сейчас ты идёшь в первый класс духовной школы», ― подумала я. Блаженное место и время для меня, грешной.

Жизнь я провела в суете окружавших меня мещан и снобов. Это мир, который живёт вне себя, в празднословии и страстной рассеянности. Что скажут родственники? Как будет реагировать на наши поступки и внешний вид любопытное окружение? Вне себя люди ищут забав и утех.

Как выжить в  поверхностном и лицемерном обществе? Можно ли одновременно следить за модой и вести духовную внутреннюю жизнь? Можно ли соединить макияж, прихорашивание, каблуки и Покаянный канон? Не лицемерно ли читать святоотеческие книги и использовать духи? Можно ли идти на балет и поститься?

 Размышляя о балканских парадоксах, я впадала в осуждение. Тогда я припоминала, что неосуждение других – это половина спасения. Осуди себя, как мытарь, не гордись, как фарисей! Борись со своей леностью. На Страшном Суде будешь отвечать за себя, а не за знакомых!

Милостью Божией, я поняла, что цель жизни направлена в перспективу вечности, внеземного времени.

Православие открывает истинный смысл страдания на грешной земле. Земная жизнь ― борьба за вечную жизнь в Царстве Небесном, за спасение бессмертной души.

В России есть люди, которые личную жизнь, искусство, политику, науку, технику оценивают с православных позиций. Кто жил внутри тайны беззакония, подвержен европейской отраве, ложным идеям и представлениям, как я, например. В России же можно преобразиться под влиянием великих старцев.

Источники марксизма-ленинизма: безбожная классическая немецкая философия, политэкономия, дарвинизм, Фрейд, – подвергают нас воздействию злых духов. Только благодать может очистить ум от либеральных идей и ложных свобод.

Полюби чистое молчание и слушай благочестивых. Здесь сокрыто спасение! Послушаем матушку!

Матушкина беседа

― Сегодня мы будем говорить о монашеских заветах. Первый из которых послушание. Примите Дух, но дайте кровь! Что это значит, сёстры? Добровольно распни себя, пострадай, только тогда примешь благодать.

Сёстры, наш воспитатель ― Дух Святой. Покаяние рождает смирение, которое раскрывает демонские ловушки. Это наше оружие против дьявола. Вот, например, как живешь ты, матушка Лена? Любишь болтать. Знаешь ли ты, что монастырский типик не допускает празднословия?

Матушка Лена склоняется в земном поклоне:

― Матушка игуменья, простите, тяжело мне молчать. Я каюсь, но молчать я не могу!

― Куда тебя ведет женская болтовня? Когда ты давала монашеский обет при постриге, знала ли ты о завете молчания?

― Тогда все было по-другому. Я стремлюсь к монашеству, но не понимаю его. Хочу спастись, но ленюсь молиться. Больше слушаю лукавого, нежели Бога!

― Хочешь благословение, чтобы потом стать еще хуже? Так?

Я слушала свое сердце и перьевую ручку… Это тайна восьмого века, Царствия Небесного, где исчезнет болтовня, которой еще никто не спасся. Молчанием многие спасаются – учат нас святые отцы. Монашескую трапезную наполняла чистейшая тишина.

– Как же мне бороться с болтливостью? И я хочу спастись, но легко соскальзываю во грех осуждения и чревоугодия. Прости мне, Милосердный Господи!

― Сёстры, со следующей недели начнется пост. Нет больше супа. Нужна ли нам каша к чаю? Что думаете? Матушка Антония?

Матушка Антония встает и творит земной поклон:

― Мне не нужно. Но пусть будет: кто захочет, пусть ест…

Встает молодая монахиня Анна и кротко опускается на колени. Обращается к матушке:

― Простите, я бы хотела покаяться!

― Что ты сделала?

― Вчера у меня было послушание на кухне: мы  резали капусту. Я относила кочерыжки в хлев, чтобы накормить ими коров. По дороге я их грызла, без благословения. После, когда читала молитвенное правило, все болело: голова, ноги. Все пошло шиворот-навыворот. Вот, каюсь за самоволие, матушка, помолитесь за меня и простите!

Матушка отвечает:

― Сестры, матушка Анна кается, что хорошо, а матушка Лена любит празднословить, тяжело ей… Матушка Нина, как ты живешь?

Монахиня опускается на колени и челом касается пола…

Если бы я прошла через благочестивую школу смирения, избежала бы многих грехов и ошибок, корень которых ― в гордости. Сколько  праздных  и ненужных помыслов, слов и поступков! Помилуй меня, Господи!

― Кто был в нашем ските… понимает старца Паисия… когда он говорит о страдании, мучении и искушениях… и монашеских заветах. В ските не существует ничего, кроме молитвы и нашего внутреннего зла… Это тяжело… Легче впадать в прелесть, представлять, что мы что-то значим. Вот и грех.

Матушка Нина выдумала, что она великая молитвенница, что она святая… В монастыре мы заняты, а в ските все по-другому…

Матушка Нина, понимаешь ли ты, о чем мы говорим?

Матушка игуменья наблюдает за монахиней:

― Сестра Иулия думает, что в ските дивно, чудесно, святое одиночество… а матушка Нина? Когда была послушна, все понимала. Стала самовольной и больше ничего не понимает! Подумайте!

Духовник монастыря, батюшка Михаил переписывался со святогорским старцем Иосифом. Матушка подарила мне книгу о старце.

― Сестры, мы в кухне по грехам своим, из-за наших скверных поступков, чтобы… а не для благодатного одиночества скита!

Матушка Нина продолжает стоять, а матушка говорит:

― Все нужно принимать как Перст Божий! Если Богу нужна наша молитва, он отправляет нас на кухню! Матушка Нина! Сестры, матушка игуменья завидует ей, поэтому не пускает в скит. Чтобы молиться в пустыни! Мучается с нами, принимает скучные послушания!

Игуменья обращается к прекрасной инокине Амвросии. Господь отделил ее от мира для того, чтобы своим чудесным пением она растапливала лед в людских сердцах… и смягчала злые и жестокие души.

― Матушка Амвросия, почему ты не хочешь в скит? Ты недостойна, или тебе не нужен скит? Или же ты ему не нужна?

Харизматическая инокиня сворачивается клубочком в земном поклоне и легко поднимается с колен. С легко склоненной головой стоит в своей кроткой красоте!

― Господь смотрит на сердце. Видит, если оно монашеское, может послать тебя в скит, ― завершает матушка.

Сестры ведут невидимую духовную борьбу с лукавым, который предлагает мечты, страсти и греховные желания. Матушка Нина и молодая инокиня Амвросия стоят. Игумения наблюдает за послушницами, которые смиренно смотрят в стол и говорит:

― Матушка Нина, твое сердце гордое, ты не смиришься, не послушаешь – ради Бога…

Никогда не поздно послушать эти мудрые слова! Разве нет, читатели? Разве ты, как матушка Нина или я, не страдал из-за гордости сердца, которое противится родителям? Сколько раз ты навлек беду на свою шею только потому, что хотел, чтобы всё было по-твоему? Сколько нам нужно каяться за гнусные помыслы, непристойные слова и поступки по отношению к ближним?  Потому что мы послушали лукавого змия, который со времен Адама и Евы нашёптывает человечеству грешные помыслы!

Матушка Нина молчит, а матушка игуменья продолжает:

― Сестры, матушка Амвросия знает, что в ските тяжело, так как там ты один на один с собой, не надо торопиться, только Иисусова молитва… чтобы вы знали: скоро у нас будет еще один скит. Господь нам все посылает. А когда мы что-то захотим, то это уже не монашество. Не ищи ничего для себя ― это монашество! Запомните.

Сербские монастыри, как русские скиты. В русских монастырях иногда есть и по несколько скитов. Старший посылает монахов в скит на послушание на определенное время или же до перехода в вечность.

Матушка игуменья дает благословение на отдых. В совершенной тишине мы расходимся по кельям.

Русская закалка

У монастыря есть собственный автобус, маршрутка и автомобиль. Иногда подвижницы отправляются к святым источникам. Русские почитают древний обычай погружения в реки и озера, рядом с которыми подвизались благочестивые люди. И, будто бы не замечая, какое время года, погружаются в холодную воду, даже пробивают лед, чтобы окунуться…

С молодыми монахинями я отправилась на источник в Тихоновой пустыни. Для кротких монашеских душ не существует праздного мира. Мы ехали в маршрутке через лесные боры. Сестры тихо пели акафист Святому Николаю, защитнику путешественников. После мы пели Иисусову молитву. Изредка я смотрела в окно.

Остатки земного любопытства… Нет корысти, грубого и назойливого вмешательства в чужую жизнь… Монахини живут в своем храме души… Бесстрастные и скромные, как ангелы. Каждому из нас открыт путь от Савла до Павла! Пойдемте же по нему, братья и сестры читатели! Откинем Савлов гнев и гордость! Последуем Павловым узким путем к небу!

Тихонову пустынь украшают две бревенчатых избы над мощным источником. Одна – для женщин, другая – для мужчин. Для меня погружение в  ледяной источник – настоящее откровение. В избе мы медленно и молча разделись. Я старалась контролировать слова. Какая неожиданность! Русские голыми погружаются в воду. Даже и монахи!

Какая сцена! Когда красивые монахини сняли апостольники, распустили волосы, у меня перехватило дыхание! Золотые волосы благородных девиц, посвященных Богу, сокрытые черными, серыми или голубыми апостольниками, касаются пола! Платок смиряет, укрощает, напоминает о заветах целомудренности, бедности и безбрачия!

Мы спускались по деревянным ступенькам в сердце источника, который бьет как гейзер. Сестры крестятся, поют тропари и погружаются три раза! Вода холодная, но меня согрела нереальность происходящего! Они редко и мало говорят! Каждое слово – чистое золото! Я уже поняла, что монашеский минимализм – настоящее сокровище! Нет лести, бессмысленных и лукавых провалов в памяти, отвратительной похвальбы и осуждения.

Меня смиряет дивное отсутствие снобизма, моды, суетной болтовни! Я отдыхаю от хохота и ругани, так популярной на безбожном телевидении! Они говорят просто, без аффектации. Иногда понимают друг друга благодаря жестам!

Монахини говорят, что погружение в святой источник дарует совершенное сопротивление. Смерть гриппу, простуде и другим болезням! Это русские называют закалкой. Существует традиционное движение народного аскетизма, которое подразумевает каждодневные обливания холодной водой!

В середине 90-х годов, во время эмбарго, войны и фантастической инфляции у меня сломалась колонка. Я начала обливаться холодной водой, когда горячая вода, которую я грела, остывала. Действительно, мытье я заканчивала холодным душем! Поэтому я пережила погружение в ледяной источник, как настоящая русская! Монахини даже сказали: «Молодец!» Для меня, приехавшей с юга, это был настоящий подвиг!

Дьявол, тело и свет борются против молитвы

Русское монашество представляет вселенский эсхатологический барометр. То, что либералы, экуменисты осуждают как зилотский экстремизм, в нашем монастыре это святое хранение Предания и единственный путь самоограничения.

Матушка игуменья читает записки с помыслами.

― Сестры, свет – это блуд, а мы все хотим сразу! Дьявол непрестанно нападает помыслами. Злоба пробирается в сердце и теряется молитва! Вот, у матушки Елизаветы появилась огромная злоба!

― Да, матушка игуменья, это правда! Простите и помолитесь, чтобы неприятель отступил!

Молодая Елисавета сокрушилась в земном поклоне, встала и поклонилась перед матушкой. Потом попросила сестёр, чтобы ей простили и помолились за неё!

― А ты, матушка Ефимия?

― Я гордая. Думаю, что вы меня прогоните и ненавидите. Любите матушку Серафиму. Иногда я чувствую себя, как Золушка. Когда открываю помыслы, дьявол бежит! Матушка игуменья, простите и помолитесь за меня грешную! ― матушка Ефимия опустилась на колени.

― Очищайте сердце от духовного гноя! Всё делайте ангельски! Сколько мы молимся? Наташа, молишься уже восемь лет. Молись, пока идёшь, во сне и наяву! Молитва – это оружие против вредных привычек. Дьявол, тело и свет борются против молитвы! Сестра Анна, что нам помогает?

― Благодать Божия!

― Без Божьей помощи мы не можем бороться с дьяволом! Без молитвы не видим своих грехов. Не понимаем, зачем вообще нужно вести духовную жизнь. Чем больше любим себя, тем глубже чувствуем своё несовершенство. Матушка Елисавета видела свою злобу. А матушка Нина занята. У нее всё в порядке. Но нет молитвы! Её послушание – смотреть за коровами. Пишет: я хочу. Я, всё я. Матушка Нина, я знаю, что я грешница. Ты говоришь, что мы не даём тебе покаяться?

― Простите, матушка игуменья! У меня нет смирения. Не знаю, чего хочу, ― матушка Нина сотворила земной поклон.

― Видите, как тяжело? Может, ты чувствуешь, что ты святая? А я – дерзкая игуменья? Думаешь, что ты праведница?

Матушка Нина не отвечает. Матушка игуменья продолжает комментировать открываемые помыслы.

― Матушка Елисавета кается, и Бог ей прощает! Матушку Нину Господь учит послушанию. А ей, кажется, послушание не нужно!

Ей нужно, она хочет, она должна! Все это плоть, телесное мудрствование. Она думает, что у неё хороший характер. Сёстры, опасайтесь жалеть себя! Прощайте всем всё! Терпите незлобиво всё! Читайте Евангелие, Жития Святых, всё по благословению!

Матушка читает записку. А я вспоминаю свой дневник…

Я ставлю плотские вопросы, а нахожу корень в духовном. Или, мучает меня духовная проблема, а я отвечаю телесно, бегу в сон или сладости. Все, что ощущаю, думаю и делаю с пяти лет, наполнено сомнением. Мой скепсис – плод духовной борьбы! Монастырь – это фронт. Здесь души борются  за спасение. Распятые между Богом и легионом, который предлагает капитуляцию. Схимнический образ спасает, это латы, которые защищают от стрел лукавого.

― Вот, сестра Соня кается. Читала без благословения  сложную книгу. Наступило страдание… Что ты читала?

― Святого Симеона Нового Богослова.

Молодая послушница опускается на колени и легко лбом касается пола, стуча деревянными четками.

― Каюсь, простите и помолитесь, чтобы враг отступил. Помолитесь за меня грешную, сестры!

― Не читайте неправославные книги. Благодать покидает нас в этом случае. Читайте монашеский устав. Дьявол сестре Соне нашептал, что ей игумения из зависти не дает книгу Святого Симеона Богослова.

― Да, матушка, ― отвечает Соня.

― Что тебе шептал?

― Что вы духовно равнодушны. Не желаете, чтобы я развивалась.

― Хорошо. Что ещё?

― Что вы ревнуете к моей духовности!

― Были ли еще помыслы?

― Да, смущает меня мысль, что вам другие сёстры намного ближе. Меня не переносите. Хотите, чтобы я ушла из монастыря!

― Сестра, ты открыла его, и неприятель бежит. Садись. Послушаем, кому дьявол ещё шепчет, что я ревную к вашей духовности?

Встают старые и молодые монахини, послушницы и даже воспитанницы! Слышится шепот монашеского хора: «Мне, мне, мне…»

Сестры кланяются в земном поклоне и стучат деревянными четками!

― Простите и помолитесь, матушка, чтобы враг отступил…

Сестры встают и обмениваются между собой малыми поклонами! Ищут прощения и молитву, и это все…

― Садитесь! Пусть Бог простит всем!

Никогда я не была так умилена… Радостно записывала все слова… но кто может передать монастырское блаженство? Сестры победили любопытство, волю к могуществу и знанию, а я еще топчусь на месте!

Как обуздать любопытство? С детства я читала еретическую мешанину, прости мне, Милосердный Господи!

Мистерии, мистификации, исторические, археологические, философские, психологические исследования… В гимназии я открываю православный Глас Церкви и богомольные книги… Гордая жажда знания пересохла, но еще до сих пор я читаю историческую и геополитическую литературу…

 ― Сестры, вы пишете о сне, есть недоумения. Если мы здоровы, то нам достаточно шести-семи часов, а больные могут спать дольше. Матушка Серафима на протяжении многих лет спит по пять часов. Этого никто не знал. Послушание на кухне пусть будет молитвенным.

Как мне спастись, если я пребываю в чернейшей лености? Могу спать по девять часов. Тяжело мне!

Все сестры, помыслы которых были объявлены, безропотно слушали духовную мать, с сердцем открытым для поучения и совета. Светские люди удивляются подобной кротости! Сестры предали свою волю матушке, которая отвечает за них на Страшном Суде!

― У матушки Нины такая сильная молитва, которая не даёт ей заснуть! Так написала!

Мало ешьте. Избегайте рассеянности и роскоши. Ничто земное не важно. Вообще, земля для нас чужая, как место действий князя тьмы, поэтому мы и радуемся бедам! Добровольно страдай! Матушка Варвара!

Старая монахиня опустилась на колени, лбом коснулась пола, стукнула своим оружием, деревянными четками, и необычно быстро встала.

― Благословите и простите за всё, помолитесь за грешную Варвару, матушка игуменья!

Я пишу и ощущаю духовную жажду. С детства я размышляю о судьбе мира и смысле жизни, смерти и вечности. Обычное женское счастье для меня – только преходящая пестрая ложь.

― Сёстры, простите и помолитесь за мою грешную душу, ― медленно поклонилась направо и налево.

― Уклоняйся от всего. Готовься к вечности, в этой жизни бери только необходимое, славь Бога! Будь послушна, это полезно.

― Да, матушка игуменья!

― Не говори глупости! Матушка Варвара!

Матушка бесшумно опускается на лавку. Игумения читает записки с помыслами.

― Матушка Амвросия, не общайся с другими, можешь учить английский и немецкий язык!

Молодая инокиня занимается древним знаменным пением, возглавляет правые хоры. Она с сестрами делит дивное послушание, которое привлекает огромное количество паломников. Ей свет и люди больше не нужны. Её жизнь заключается в духовном подвиге и созерцании.

Каждую мысль, которую шепнет лукавый, она откинет явно, перед матушкой и сёстрами. Это я поняла после нескольких бесед на тему открытия помыслов.

― Матушка игуменья, неприятель нападет на меня через блудные помыслы! Помогите! Помолитесь за меня грешную! Простите и благословите! ― молодая Амвросия снова творит настоящий земной поклон. Опустила голову на пол.

― Открыла помысел, и уже легче, враг бежит! Встань!

Матушка Амвросия медленно встает и тихо кланяется влево и вправо:

― Сёстры, простите и помолитесь за меня грешную!

― На кого дьявол нападает через блудные помыслы, как на матушку Амвросию?

Встают старые и молодые матушки… опускаются на колени… по трапезной парит сокрушенный шепот:

― На меня грешную, на меня грешную, на меня грешную…

Помолитесь и простите, матушка игуменья, Христа ради…

― Бог простит… сёстры…

Сёстры встают и просят помолиться сестёр, которых не мучают блудные помыслы…

Как мы пройдем мытарства? Как избежать лукавых замков злых духов? Телевидение – это блуд, похоть глаз и тщета… Возможно, я навсегда избавлена от их виртуальных сетей! 

Тайна монашеской каши

Русская пища сладкая, приготовленная как будто для детей с чудными сочетаниями. Сегодня на обед мы ели свекольник, густой суп со свеклой, укропом,  чесноком, имбирем и соевым майонезом.

Сестры монахини ставят на стол гречневую кашу, зеленый салат, молодой лук, салат из моркови, капусты, ароматных яблок с клюквой, белый и ржаной хлеб. На столе – сытный ржаной сухарь, который можно погрызть с ароматным черным чаем. В конце подается густой компот с курагой, черносливом и яблоками, шоколадки и мой любимый «челночок». Это закругленный русский сухарик.

Что прежде всего я заметила во время монастырской трапезы? Все монахини и воспитанницы пользуются чайными ложками, вместо столовых!

― Почему? ― спросила я старую монахиню.

― Боремся с обжорством! Кто мало ест, тот лучше спит и двигается! Древние подвижники ели и пили так мало, что нам кажется невозможным. Капля воды и травки.

― Как святой Серафим ел траву сныть! Наше поколение разбаловано, больше думаем о телесной, нежели о духовной пище!

Я всё это знаю, но все равно уничтожаю сладости.

Тайна монастырской кухни – в необычном смирении поварих, которые поют Иисусову молитву. Приготовление пищи происходит в тишине, сёстры упражняются в языке жестов! Чтобы избежать болтовни, пишут на бумажках короткие сообщения! Еда, приготовленная с молитвой, легче переваривается  и смиряет тело и душу!

В отличие от некоторых сербских монастырей, в русских вообще не едят мясо, не курят, и на стол не подается вино и ракия. На трапезе, согласно типику, рыба и дары моря, с пятью звездочками. Вяленая, копчёная, солёная, маринованная, с экзотическими добавками. Пост соблюдается строго. Здесь живут по ангельским правилам, всё телесное подчиняется духу.

― Хотите ли познакомиться с русской кухней?

― Да, у меня уже есть русская поваренная книга. Называется «Русская царская трапеза», на сербском языке.

― Умеете ли вы варить борщ?

― Да, это мое любимое блюдо. Я могу помочь на кухне?

― Сестра, конечно же, можете. Попросите матушку Феодору, чтобы она переписала рецепты.

― Матушка игуменья, благословите и простите! ― сказала я тихо.

Стремление к эсхатологии

Для чего меня сотворил Бог? По какому пути идти? Что произойдет с моей душой, когда я умру? Эсхатологические вопросы мучили меня еще с детства. Вера научила меня принимать вещи такими, какие они есть. Я смирилась и начала применять православные духовные критерии ко всем областям жизни. Я поняла, что счастье – это единение с Богом.

Кто самый счастливый? Святители, которые очистили ум и сердце! Их жизнь – праведный путь в Царствие Небесное. Они достигают райского блаженства страданием. Почему? Потому что наши праотцы были непослушными. За преступлением следует наказание. Изгнанные из рая, другими словами, потерявшие невинность праблаженства,  все люди рождаются с первородным грехом.

Мы можем искупить его страданием на земле, чтобы вернуться в объятия Божии. Наше задание – вернуться к божественному идеалу, очистить в себе образ Божий, радостно участвовать в таинственной жизни Царства Небесного! Будем совершенны! Наша жизнь – приближение или удаление от Бога! От духовного плюса или минуса зависит посмертное состояние нашей души. Будем ли мы жить со всеми святыми, в светлости и благодати, или в темноте с лукавыми духами…

В России важнейшая тема – тема мытарства. Прохождение души через палочный ряд злых духов – великая тайна… Несколько дней назад умер брат отца.

Сейчас его душа проходит через мытарства… Заказала поминовение на проскомидии. Плакала и молилась, чтобы ему было все прощено, чтобы душа смирилась в светлости…

― Сестры, Иисусова молитва – молитва покаянного сердца! Помилование важнее всего. Бог смотрит на наши страдания. Все прощайте и молитесь о болезнях и искушениях, так как они полезны. Нужно читать Святое Евангелие и Послания Апостолов.

Тишина, я слушала свое смиренное сердце, окруженное кроткими русскими душами. Какое блаженство! Слушать русский язык как красивейшую музыку. У этого народа высочайший идеал за всю историю мира. Служить Богу и спасать душу. Здесь мы защищены от мира… Сколько таких монастырей в России? В мире?

― Не читай книги о созерцании. Ешь мало, не ропщи, будь странником на земле, отрешись от мира. Смотри в вечность. Смирись. Жалуешься, Лена? Кто может отнять у тебя молитву? В каждом послушании: у коров, на кухне, в мастерской… Кто может отобрать четки?

Дети Святой Руси

По замерзшей тропинке я спустилась к бережку. Наши девчушки в шубках и дубленках прыгают вокруг снежных фигур. Молодая инокиня слегка наклонилась, приветствуя меня: «Ангела-Хранителя, сестра!»

Еще одно русское приветствие. Меня переполняла любовь к сиротам, которые кротко играли на снегу.

– Можешь покататься с нами на санках, Радмилушка, – позвала меня Алёнушка.

– Посмотрите на нашего снеговика. Вы поможете мне сделать белого медведя?

– Матушка Людмила, можем ли мы сделать большого медведя?

– Можно, я помогу вам.

– Могу и я.

– Пожалуйста, матушка.

Мне очень нравится, когда меня называют матушкой. Все русские обычаи, язык, музыка, одежда, архитектура, цвета, запахи и, прежде всего, высокая духовность и душевность стали для меня чем-то самым красивым, милейшим и природным. Девчушки делают снежный храм и поют удивительную балладу: «Мы – монахини последних времен, потомки далеких славянских племен, дети Святой Руси».

Мы закончили храм, сделали медвежонка и еще одного снеговика. Монахиня-воспитательница зовёт нас на обед. Девочки-сироты держатся за руки. Длинная колонна вьётся по коридорам из глубокого снега. Поют удивительное русское Достойно Есть. Мои слезы умиления превращаются в соленый иней. Мы проходим рядом с храмом Корсунской иконы Пресвятой Богородицы. <...> Нас сопровождает прекрасная мелодия, которая растворяется в метели.

Счастливая русская зима благотворно воздействует на мою аллергию, появившуюся у меня после начала бомбардировок. Во время войны 1999 года я была в Нови-Саде. После бомбардировок маслоочистительного завода с головы до пят я покрылась красной сыпью. Мы надышались ядовитых испарений. Отравляющие вещества и сглаз довели меня до болезни. В Троице-Сергиевой Лавре монах Трифон излечил меня травами.

Страдания – милость Божия

― Молитвами Всех Святых, Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй нас грешных!

― Аминь, ― ответила я.

― Вам звонят из Сербии, пройдите, пожалуйста, в кабинет, ― сказала послушница Вера.

Мой голос приплетается к голосам мамы и папы. Получили письмо. Спрашивают, когда вернусь. А я уже знаю, что останусь в России! Она высочайшая ступень к небесному. Дорогим родителям это невозможно объяснить! Ими движет плоть, родство. Духовные связи намного сильнее. Видят их только духовные очи. Да, я могу  вернуться на юг в гости. Но мое место – в Третьем Риме.

Я упаковала чемодан, переполненный подарками воспитанниц и сестер. Чем отблагодарить за небесную любовь и радость кротких русских душ?

По узкой тропинке я прошла через снежные лабиринты до монастырской книжной лавки, где подаются записки о поминовении. Внимательно написала имена живых и упокоившихся для поминовения на проскомидии и при чтении Псалтири.

― Православные ли это имена? ― спрашивает меня монахиня.

― Матушка, существует разница между Русской и Сербской Православной Церковью. Сербские священники крестят ребенка с тем именем, которое ему выбрали родители, часто с модными западными именами.

А после принятия монашества дается новое имя из православного календаря по святителю или святой. То, что в Сербии действует только для монахов, в Русской Церкви это правило для всех, кто крестится.

У нас, к сожалению, многие крестят детей с именами и псевдонимами неправославных ТВ-звезд. Сербию переполнили Роберты, Кассандры, Жаклины и люди с похожими именами. Это обмирщение и приспособление к духу мира сего.

― Бог им судья!

― Спаси Господи! ― сказала я тихо.

Матушка протягивает мне пакет с просфорами со словами: «Ангела-Хранителя».

Мысленно я повторяла: «Господи, Ты хочешь, чтобы все люди спаслись в Вечности! Позволь мне жить в Святой Руси, на сербской родной земле и на Святой Земле. Это мой спасительный треугольник. Священная География. Благодатный и спасительный маршрут. Святые сербы и святые русские, Святые Синайские Отцы и Мученики, Помолитесь за меня грешную перед Божьим Престолом!