ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ИГРА ТЬМЫ И СВЕТА

Владимир Козырьков

Владимир Козырьков родился в 1951, кандидат философских наук, доктор социологических наук, профессор, зав.кафедрой социологии культуры и духовной жизни факультета социальных наук ННГУ им. Н.И. Лобачевского. Автор более ста научных работ по проблемам философии, культурологии и социологии.

26.01.10

2009 ГОД В ИСТОРИЧЕСКОМ ПЛЕНУ 1909

2009 год уходит в историю. Год насыщен многими событиями. Итоги прошедшего года уже подведены аналитиками, политиками, ведущими программ в СМИ. Все события названы и кратко показаны. Дана им оценка и показаны тенденции их развития в начавшемся году.

Но есть такие события, которые мы организуем сами, вырывая из социальной памяти явления прошлого. В частности, в виде юбилейных дат разного достоинства. В 2009 году было больше печальных, чем радостных. Но моя заметка все же не новогодняя, поэтому я не буду вспоминать, что это были за юбилеи. Пусть каждый читатель вспомнит их сам.

И все же есть одно событие, которое юбилейно отмечалось названной газетой в течение всего года. Я имею в виду дискуссию по поводу книги «Вехи», опубликованной сто лет назад. Дискуссия завершена. Ее куратор, проф. В. Толстых, уже высказался с оценкой ее результатов. Казалось бы, на этом можно было бы поставить точку.

Однако дискуссия по теме «Вехи – 2009» имела особое значение. Она проходила в течение года и не могла не поднять определенных волн и не образовать отдельных кругов в духовной жизни общества. Думаю, что было бы непоследовательно, начав дискуссию, не проследить за всеми этими волнами и кругами. Повторяю, в русской истории есть немало событий и явлений, которые могут быть заменителями столетнего объекта размышления, но дискуссия уже состоялась, поэтому сама уже стала частью истории, достойной внимания и отдельного анализа.

К тому же современная жизнь становится все более и более историчной, наше прошлое неожиданным образом начинает уплотняться и приближаться к нашим дням. Мы от прошлого бежим, торопимся, а оно нас не отпускает и цепляется за каждый наш шаг во времени, который мы пытаемся сделать. Иногда создается впечатление, что сделав шаг вперед, мы оказываемся далеко позади. Такое впечатление у меня возникло, когда я участвовал в дискуссии по поводу сб. «Вехи».

С этой точки зрения есть резон еще раз обернуться на судьбу сборника «Вех», остановив свое внимание на его современном звучании. То есть на том, что и было задумано руководством традиционно читаемой интеллигенцией газетой: «Вехи – 2009».

«ЗАТЕМНЕННОЕ НАСЛЕДИЕ» ИЛИ ХРАНИЛИЩЕ ТЬМЫ?

Начнем с первого круга, волны которого подняты В. Грановским в статье «Свет во тьме». Ее можно было проигнорировать, но в наше время влияние статьи может усиливаться в разы, если она получает широкое распространение в интернете. Так произошло и с этой статьей, опубликованной на ряде сайтов, в том числе журнала «Великороссъ» (см. примечание). Тем более что она написана весьма откровенно и с претензией на непререкаемость оценок и выводов. Ощущение такое, что автор выражает, как ему кажется, доминирующую в обществе точку зрения. Я имею в виду точку зрения консерватизма. Правда, консерватизм бывает разный. Тот консерватизм, который развивается автором статьи, нами обозначен в названии параграфа: консерватизм как хранилище духовной тьмы. Думаю, что мы вправе так сказать, так как автор указанной статьи сам задал такое пространство оценок, в котором сочетаются свет и тьма. Источником света, понятно, называются «Вехи», а все, что за ними последовало в российской истории, особенно в советское время, – тьма. Посмотрим, каким образом В. Грановским решается эта оптическая проблема сочетания света и тьмы в анализе дискуссии.

Тон оценки и направление анализа задается первой фразой: «Что нам удаётся в общественной жизни меньше всего – так это установить взаимопонимание с прошлым». Согласитесь, что заявление странное. Можно согласиться с тем, что неплохо бы понять прошлое, но вот «установить ВЗАИМОпонимание с прошлым» – это что-то новое. Но я не против того, чтобы исправить допускаемые ошибки в общении с прошлым, не обращая больше внимания на стилевые погрешности, проглядываемые в приведенной фразе.

Но посмотрим вначале, как это делает сам В. Грановский.

Автор сетует на то, «в наши дни сборник «Вехи», – цитирую, – затемнённое наследие, а нынешний скепсис к его идеям превосходит размером недавние перестроечные симпатии». Возможно, что и так. Насколько себя помню, определенные симпатии были и у меня, так как хотелось понять, что же писали русский философы, вызывавшие симпатии хотя бы тем, что высказывались самостоятельно и критично. И вообще: хотелось понять, чем же так удивили веховцы публику и запугали советское руководство, что десятки лет этот сборник держался в спецхранах. Но это все же были мои собственные предощущения, а при чтении хотелось бы познакомиться с объективными аргументами скрываемых властью писателей и философов, понять хотя бы методологические основания их субъективных оценок, а не следить за вольным полетом философской мысли, в которой, как потом оказалось, больше полета, чем мысли.

Так вот: прочтение этого сборника в год его публикации (я его даже писал по почте репринтное издание, а потом получил по подписке) не вызвало «революции в сознании» и не дало чего-то такого, что позволяло лучше понять происходящее в России. Хотя, как я уже сказал, симпатия была, и я написал даже большую статью, посвященную С.Л. Франку, которая стала главой изданного учебного пособия (Козырьков В.П. Философия в России: Уч. пособие. Гл.: «Семен Людвигович Франк (1877 - 1950)». Кемерово: Изд-во Кем ГУ, 1994. С. 105-141). Мне понравилась искренность и утонченность его мысли и какое-то время я ходил под впечатлением от его работ. Я тогда считал, что в сб. «Вехи» статья С. Франка «Этика нигилизма» стоит как-то особняком.

Кстати, не мешало бы В. Грановскому отметить, что название своей статьи он заимствовал у С. Франка. Его большое сочинение «Свет во тьме», одно из последних философа, мне долго не удавалось найти, но этот поиск оправдался. В этой работе С. Франк развивает идею нового христианского гуманизма, гуманизма активного и преображающего. В этой миссии человека и состоит его божественность. С. Франк писал: «Человек и мир, будучи образом Божиим, отражением сияния и славы Божией и в своей первозданной природе происходя от самого Бога, не есть бытие, прямо противоположное благодатной силе Света, а, напротив, потенциально сродни ей и ею пронизано. Само творение в своей первозданной основе свет – хотя и отраженный. Поэтому, через посредство человека и его духовного, умственного и нравственного творчества, благодатная сила света обнаруживает свое действие и в составе самого творения» (Франк С. Духовные основы общества. М., 1992. С. 468). Спрашивается: разве социальное творчество людей не есть творение? И кто может запретить творчество или поставить его границы, кроме Господа Бога? И разве указана в этом творчестве политическая идеология, в соответствии с которой человек должен творить? Нет, нет и нет.

Привлекла мое внимание и теория либерального консерватизма, которую создал С. Франк в сотрудничестве с П. Струве. Это важно сейчас отметить еще и потому, как оказалось, что наше политическое руководство недавно заявило, что будет исповедовать именно эту идеологию, правда, не называя ее основателей. Мне уже приходилось обращать на это внимание (см.: www.lgz.ru/article/10530/.

Здесь же я предлагаю отрывок и моей давней статьи, чтобы сразу показать, какова была симпатия к творчеству С. Франка, и как не хотелось бы мне, чтобы творчество этого талантливого по-своему отечественного мыслителя стало использоваться в каких-то конъюнктурных целях.

С.ФРАНК КАК ОСНОВАТЕЛЬ ЛИБЕРАЛ-КОНСЕРВАТИЗМА

Итак, в моей статье 1994 г. было написано:

«В обобщающей книге «Духовные основы общества»(1930 г.) С. Франк уже излагает в развернутом виде свою оригинальную концепцию «либерального консерватизма», которую он мучительно вынашивал все 20-е годы. С этой стороны своего философского творчества С. Франк явно или скрыто полемизирует с марксистским пониманием общества, показывает его слабые места, пороки, поэтому голос философа интересно будет услышать в настоящее время, когда, казалось бы, на марксизм обрушилась такая уничтожающая критика и нам часто не хватает мудрости С. Франка.

Франк был склонен к синтезу на основе компромисса. В этом он сейчас может быть нам очень интересен. Ему претил как радикальный революционизм, так и застойный консерватизм. Он не принимал революционного утопизма большевиков, но ему была чужда и «белая» правда. В работе «Смысл жизни», отстаивая свою концепцию, он с болью за судьбу России писал: «Мы часто мучимся ненормальностью нашей нынешней жизни и либо с безграничной ненавистью обвиняем в ней «большевиков», бессмысленно ввергших всех русских людей в бездну бедствий и отчаяния, либо (что уже, конечно, лучше) с горьким и бесполезным раскаянием осуждаем наше собственное легкомыслие, небрежность и слепоту, с которой мы дали разрушить в России все основы нормальной, счастливой и разумной жизни. Как бы много относительной правды ни было в этих горьких чувствах, — в них, перед лицом последней, подлинной правды, есть и очень опасный самообман» (Франк С.Л. Смысл жизни // Вопросы философии. 1990. № 6. С. 71.).

С точки зрения «последней, подлинной правды» С. Франк предлагает свое понимание общества. Такое понимание, которое исходит не из самого общества, как самодовлеющей и замыкающей все на себя системы, а извне, с более высоких позиций, видя в обществе только форму проявления этого высокого и условие его существования.

Такая позиция не может быть связана с бытием отдельного человека, поскольку это бытие ограничено, недолговечно, неподлинно, противоречиво. Для этого нужно более устойчивое и мощное основание, которое Франк находит в бытии непостижимого, которое через человека, его душу проникает в общество, создавая, тем самым, то его основание, которое придает обществу характер некоторой подлинности.

В то же время, социальная философия С. Франка по своей сущности является формой гуманизма, но только особого — религиозного. Он стремится преодолеть романтический гуманизм (тоже религиозный) Н. Бердяева, с его апелляцией к абсолютной свободе как основе бытия человека, и марксистскую концепцию жесткой детерминированности (в понимании Франка) личности обществом, а также в созданном большевиками государством, поглощающем личность вообще. Франк приходит к выводу, что общество сущностно связано с человеком, но только духовно, а не всей его совокупности его сторон. Только в таком случае бытие общества приобретает человеческий смысл, становится условием, сферой развития человека, а сам человек приобретает характер целостного ориентира и цели в развитии общества («Эту идею С. Франк развивает в статье, посвященной анализу строительства социализма в СССР. См.: Франк С. Л. Личная жизнь и социальное строительство (отрывок) // Философия и жизнь. 1992. № 2. С. 23-25).

Таким образом, в самом обществе можно выделить два уровня бытия человека: «соборность» и «общественность». Соборность есть первичный уровень бытия общества. По своему источнику — это переживаемая человеком, открывающая сама себя реальность «мы», то есть внутренняя общность людей, имеющая духовный характер и доступная лишь интуитивному способу познания, но никак не представляющая собой некую предметность. «В откровении «мы», — читаем у Франка, — нам дан радостный и укрепляющий нас опыт внутренней сопринадлежности и однородности «внутреннего» и «внешнего» бытия, опыт интимного сродства моего внутреннего самобытия с окружающим меня бытием внешним, опыт внутреннего приюта души в родном доме. Отсюда — святость, умилительность, неизбывная глубина чувства родины, семьи, дружбы, вероисповедного единства» (Франк, С. Л. Непостижимое. Онтологическое введение в философию религии // Франк С.Л. Соч. М., 1990. С. 380)

«Общественность» есть нечто противоположное соборности. Как результат деятельности людей, общественность направлена на сохранение соборности в сфере экономики, политики, права и т. д. Однако это уже внешняя реальность по отношению к человеку, отчужденная от «мы». Поэтому, создавая общественность (экономику, государство, право и т. д.) и, включаясь в нее, человек вступает в общение с другим «Я» уже не только и не столько непосредственно, а через эту внешнюю для него форму реальности «мы» (Франк С.Л. По ту сторону «правого» и «левого». Статьи по социальной философии // Новый мир. 1990. № 4).

Постепенно, как утверждает С. Франк, эта внешняя сторона общества имеет «неудержимую тенденцию отчуждаться от меня, врастать в предметный мир, выступать мне навстречу как внешняя, сама по себе сущая реальность — и извне определять меня и овладеватъ мною» (Франк, С. Л. Непостижимое. Онтологическое введение в философию религии. С. 382-383). Это проявляется в мистическом и обезличенном могуществе закона, власти, общественного мнения, господствующих нравов, которые могут «разрушить нашу жизнь, как огромный камень, падающий нам на голову, или которая стесняет нашу жизнь, как непроницаемые каменные стены темницы» (Там же. С. 383) Индивидуально, каждым человеком общественность воспринимается как жуткая и иррациональная сила, равная космическому бытию по равнодушию и бессердечности.

Оценивая соборность как духовно-гуманистическую сторону общества, а общественность — отчужденную, лишенную души, Франк в то же время понимает дисциплинирующую в упорядочивающую роль внешних форм общества. Хотя в них (экономике, политике, праве и т. д.) и не выражается сущность человека, но и без них человек существовать не может. В частности, «живая святыня народа или родины, — отмечает он, — неосуществима без ее охраны холодной, безлико-суровой твердостью государства» (Там же. С. 384).; «благодатное таинство любви охраняет себя в мире и осуществляет себя в нем через посредство холодного, разумного порядка, хотя внутреннее существо, внешний облик и находится в состоянии имманентного противоборства» [Там же. С. 385.)

Внешнее общественное бытие человека, как мы уже отметили, является защитной «корой», под которой хранится («консервируется»), согретая теплом человеческой души, духовная культура человека, самое святое для него. Следовательно, внешнее бытие должно иметь как можно более устойчивый характер в любых общественных потрясениях, чтоб сохранить в целостности душу и святыни человека.

Как отсюда видно, консерватизм Франка носит мировоззренческий характер и допускает любые общественные преобразования, если они не разрушают духовные основы общества. Более того, такие преобразования становятся необходимыми, если социальная «скорлупа» человека не сохраняет возникших новых духовных потребностей. Источником этих потребностей выступает сам человек, его душа, онтологически связанная с миром, его непостижимым бытием.

Как замечает сам Франк, «носителем традиции, начала устойчивости и непрерывности общественного бытия является общественное единство, общество как целое, тогда как носителем временной изменчивости, творческой активности становится отдельная личность, в лице ее индивидуальной свободы» (Франк, С. Л. По ту сторону «правого» и «левого». Статьи по социальной философии // Новый мир. 1990. № 4) Поэтому свобода личности есть коренное условие существования и развития духовного мира человека, а значит и смыслообразующая цель жизни общества, его различных сфер. Следовательно, делает заключение С. Франк, — «сытым рабам... надо, безусловно, предпочесть свободных людей, даже сознавая, что свобода связана с материальной необеспеченностью, с опасностью хозяйственной нужды. Только поскольку хозяйственная свобода сама вырождается в порабощение человека и тем затрудняет и его духовную жизнь, право должно принудительно полагать ей, в социальном законодательстве, предел» (Там же.). В свою очередь, экономика, политика, право, церковь и др. социально-политические институты только тогда оправдывают свое существование, когда они позволяют сохранить уже утвердившую себя в обществе, в его традициях духовную культуру человека, примиряющую его самобытие с бытием других людей, бытием мира. Такую культуру, которая дает человеку возможность осмысленного и достойного существования. Таким образом, общество в целом Франк рассматривает как органическое целое, основой которого выступает духовная культура свободного человека. Органическое целое, изменение которого возможно только естественным, «почвенным», органическим способом, исключающим любое насилие: ломку старого и стремление на чисто рациональных основах построить новое общество, или «замораживание» старого, которое уже не питает духовную культуру человека, обесценивает его существование. «Сохранение наперекор жизни во что бы то ни стало старого и стремление во что бы то ни стало переделать все заново сходны в том, — резюмирует Франк, высказывая одну из своих любимых идей концепции «либерального консерватизма», — что оба не считаются с органической непрерывностью развития, присущей всякой жизни, и потому вынуждены и хотят действовать принуждением, насильственно — все равно насильственной ли ломкой или насильственным «замораживанием» (Там же).

Ясно, что в рамках этой концепции не может быть оправдана никакая революция. Свои заветные мысли на этот счет Франк излагает в работах, посвященных анализу русской революции, особенно актуально для наших дней в статье «Из размышлений о русской революции», впервые опубликованной на родине в журнале «Новый мир» (1990. – №4). Рекомендую внимательно прочитать данную статью, в которой С. Франк развенчивает историческую легенду о творческой роли революции в развитии общества. Франк абсолютно убежден, что всякая революция есть смута, которая ведет к разрушению общества, к его катастрофе, если она уничтожает духовную культуру человека, отнимает его свободу. Революция есть только «болезнь, разражающающаяся в результате несостоятельности старого порядка и обнаруживающая его несостоятельность, по сама по себе не приводящая к удовлетворению органических потребностей, к чему-то лучшему» (Там же). Народ, общество, личность, когда они уже доходят до края бездны, в последний момент «спасали глубокие консервативные силы, дремлющие в ее лоне, — последние пережитки, ее религиозно-теократическое воспитание» (Там же.), а не революции.

С. Франк показывает, что истинные причины всех революций кроются не в экономике, не в борьбе классов, не в плохом политическом строе и других внешних факторах, а в глубоком духовном кризисе, в утрате веры в смысл существования. Поэтому «преодолеть революцию и низвергнуть установленную ею власть сможет лишь тот, кто сумеет овладеть ее внутренними силами и направить их по разумному пути», то есть, продолжает и развивает свою мысль С. Франк, «по пути подлинного осуществления тех органических народных потребностей и чаяний, которые в болезненном своем извращении, привели к революции. Ибо последние, глубочайшие корни революции — это надо еще раз подчеркнуть со всей силой — лежали не в корыстных вожделениях, а в духовной неудовлетворенности народа, в искании целостной и осмысленной жизни» (Франк С.Л. . По ту сторону «правого» и «левого». Статьи по социальной философии // Новый мир. 1990. № 4. См. также: Франк, С. Л. De profundis / С. Л. Франк // Вехи. Из глубины. М.: Изд-во «Правда», 1991. С. 490-491 и др.)».

Разумеется, через 15 лет в приведенном отрывке из своей статьи я мог бы многое поправить, но я ничего не меняю, чтобы было понятно, к чему у меня была симпатия и от чего я отказался. К тому же читатели могут познакомиться с идеологией, которой собирается придерживаться современное политическое руководство.

МОЕ РАЗОЧАРОВАНИЕ В ВЕХОВСКОЙ ФИЛОСОФИИ И РАЗОЧАРОВАНИЕ В. ГРАНОВСКОГО В «ЛИТЕРАТУРНОЙ ГАЗЕТЕ»

Был замысел продолжить эту работу, но я все же обратил дальше свое внимание не на авторов «Вех», а на творчество В.В. Розанова. И написал еще одну статью (См.: Козырьков В.П. Природа, человек и его частная жизнь в философии дома В. В. Розанова // Человек и общество в русской философии. Сб. научн. трудов КузГТУ. Кемерово: Межвуз-е изд-во, 1995. С. 108-132). Так что «усердным комментатором», каковым меня считает В. Грановский, я стал уже в те годы, которые, как полагает автор, вызывали симпатии читающей публики к «Вехам».

Таким образом, я ничем не могу обрадовать В. Грановского: разочарование в идеях «Вех» наступило достаточно быстро. Собственно говоря, никакого очарования и не было. Если я и увлекся творчеством С. Франка, то находил в нем то, что редко привлекало внимание других. Хотя я и сегодня нередко заглядывая в его работы при подготовке к лекциям или для уяснения определенных вопросов.

Симпатия к В. Розанову продолжалась дольше, так как он был мастером развернутых комментариев к событиям и явлениям русской истории, повседневной жизни и культуры. Но слишком уж долго наследие русских мыслителей находилось в кгбэшных сундуках, чтобы после их открытия стали источником творческого вдохновения и основой для формирования студенческого мировоззрения. И все же свое магическое влияние своим творчеством В.В Розанов на меня оказал бесспорно. Свою книгу «Освоение обыденного мира», вышедшую в 1999 г., я писал в духе розановских идей.   Его идеи оказались созвучны тем процессам, которые стали разворачиваться перед нашими глазами в 90-е годы ХХ века. С той только разницей, что тогда Россия была на пути исторических первопроходцев, а сейчас мы повторяем исторические зады. Мне тогда представлялось, что фигура В. Розанова, его идеи и характер творчество выросла до гигантских масштабов и вся современная Россия есть деперсонифицированный В. Розанов. И до сих эта идея мне представляется интересной для характеристики современной жизни (см. подробнее: Козырьков В.П. Социология в интернет как современный вариант "розановского" стиля мышления // http://ecsocman.edu.ru/db/msg/204201.html 

http://management.edu.ru/db/msg/204201.html

Понимаю, что автор рассматриваемой нами статьи не может поделиться собственными впечатлениями о своих прежних симпатиях в «Вехам» в силу своей молодости. Поэтому я имею определенное преимущество, которым было бы некорректно пользоваться, не указав на него. Но все же последуем дальше за автором разбираемой статьи, так как в науке  не учитываются возрастные категории.

А дальше автор сетует на то, что руководство газеты нарушило свое обещание: «Самый обзор полемики в «Литературке» создаёт впечатление, что затеянный разговор планировался как только лишь отправной от веховской точки, что обсуждение российской судьбы намечено было не столько в преемственности, сколько в отталкивании от «Вех». Обидно, конечно: автору хотелось бы, чтобы была преемственность, а тут вышел такой конфуз, который был вызван разными авторами, которые нарушили данную газетой установку и вместо преклонения перед авторами «Вехи», писали что-то не то и не так. И такими непослушными авторами оказались А. Столяров, В. Мухачёв, В. Иорданский, А. Молотков В. Козырьков и др. включая В.Толстых. Так что принимай «Литературка» выговор от В. Грановского за редакционный подвох. Как же иначе это можно назвать? Обещали одно, а получилось… получилось как всегда.

Но я понимаю В. Толстых. Сам ход дискуссии, его логика и логика современной жизни заставили делать совсем не то, что планировалось год назад. Жизнь вносит свои поправки, которые не появятся, если кроме «Вех» больше ничего не читать и ничего вокруг не видеть. Впрочем, самих авторов «Вех» это логика жизни в последующей их биографии куда только не заносила и какие только поправки они не вносили. Об этом подробно приводились сведения в ходе дискуссии. Так что авторы «Вех» рикошетом тоже вроде бы получили выговор от В. Грановского за то, что не стояли «в преемственности» к своему же сборнику. Но, как известно, «Вехи» не являются новым евангелием, поэтому его авторы вольны были жить и мыслить так, как того требовала их душа и жизнь.

ОТ ЧЕГО ОТШАТНУЛИСЬ ВЕХОВЦЫ?

К следующему пассажу я подхожу несколько неуверенно. Ведь автор обвиняет меня в том, что я «по-ленински» прокомментировал в интернете «Вехи», что, видимо, для автора является самым страшным обвинением. Хотя тут же отмечается, что я прокомментировал, «повторяя критиков дореволюционного времени». Правда, фамилии этих критиков не названы, поэтому я должен сознаться, что и сам не знаю, кого же В. Грановский имеет в виду, кроме Ленина. Возможно, что авторов «Вех», так как они тоже из дореволюционного времени, а кто-то из них был даже марксистом, если немного не все. Это, видимо, должно еще более усиливать эффект от обвинения в мой адрес. Не удержусь и сообщу по секрету, что в дискуссии 2009, организованной «Литературкой», я принял участие под именем П. Созонова со статьей «Вылезти из саркофага». В ней была высказана идея, которая прозвучала в итоговой статье В. Толстых и за которую уважаемому руководителю дискуссии тоже попало.

Я имею в виду вот это место: «Профессора Толстых куда больше печалит «духовный саркофаг», в который нынешние интеллигенты (все ли?) стремятся «поместить советскую эпоху», – нежели оценка веховцами её эпохального же предгрозья, обволакивавшего небо той России, которой совсем не неизбежно было становиться советской». Разумеется, В. Толстых имеет право принимать весь удар на себя за такую оценку, но я, в свою очередь, вынужден рассекретить свой псевдоним, и смягчить этот обвинительный приговор представителя российского консерватизма. Тем более что я это уже сделал, разместив свою статью в электронном и расширенном варианте на одном из сайтов в интернете (см.: Козырьков В.П. Социально-мифологические корни трансформации современной интеллигенции // www.4cs.ru/materials/wp-id_783/

В. Грановский сожалеет, что «свой сказ о «Вехах» профессор В.И. Толстых завершает – призывом «отдать должное уму, деловитости и дальновидности “распроклятых коммунистов”. Но это всё равно что призвать старых веховцев – благословить тот провиденный ими ещё в первой революции звериный оскал, который и заставил их от неё отшатнуться». Так очень неосторожно, скажу мягко, пишет автор рассматриваемой нами статьи.

Конечно, достойно уважения чувственная прозорливость, которую приписывает веховцам В. Грановский. Но вряд ли они таким предчувственным даром обладали насчет «звериного оскала». По крайней мере, сами они об этом ничего не говорят. Тот звериный оскал, от которого отшатнулись веховцы, они, скорее всего, не предчувствовали, а непосредственно созерцали, наблюдая революционные события 1905-07 гг. В этом случае свидетелем такого факта созерцания может быть А.М. Горький, автор огромной повести «Жизнь Клима Самгина», в которой детально изображаются драматические события этой революции. Можно сказать, что образ главного героя, Клима, это художественная проекция персонифицированной веховской идеологии.

Поэтому, скорее всего, имеется в виду тот звериный оскал, который увековечился историей у тогда еще послушных царских жандармов, офицеров и солдат, которые расстреливали тысячами участников революции. И тот звериный оскал, который можно было наблюдать у воюющих солдат в японско-русскую войну. Ведь не с улыбками же они воевали! И я уж не знаю, какой был оскал, когда русские солдаты в упор расстреливали шествие к царю во главе со священником Гапоном. Возможно, что никакого оскала уже не было, а были слезы, так как стреляли в своих же людей. И если веховцы обладали такой прозорливостью, то почему бы им было не сообщить о возможных последствиях данного шествия, чтобы не было кровопролития? Но, видимо, авторы «Вех» и не могли предвидеть ни шествия, ни последующей революции, ни той реакции, которую вызовет их сборник о русской интеллигенции среди российской публики. Тем более той реакции, которая возникнет у читающих россиян через сто лет.

«ВЕХИ» КАК «НЕСОСТОЯВШАЯСЯ СТРАХОВКА»

Чем же для автора являются «Вехи»? Вопрос этот важный и для меня, так как ведь нужно иметь весьма надежную оценочную основу, чтобы так пренебрежительно относиться к другим авторам, осмелившимися поделиться своими соображениями о «Вехах» в связи с современностью.

За что так высоко оценивает автор «Вехи»? А вот за что: они «были несостоявшейся страховкой от революционного провала, который, однако, произошёл вопреки их упреждающему голосу». Странная фраза. Причем, странная двояко.

Во-первых, как известно, страховка не упреждает, а компенсирует потери. И чем же «Вехи» компенсировали «революционный провал»? Ничем. Почему же? Да потому что страховка оказалась «несостоявшейся». Вот так вот. Ведь можно подумать, что В. Грановский даже осуждает «Вехи», так как авторы этого сборника о русской интеллигенции обманули общество и страховку «не выплатили», как это нередко происходит в наши дни.

Во-вторых, если сборник все же не страховка, а просто «упреждающий голос», то по этой фразе можно понять, что веховцы были даже не против революции, но народ поторопился, возбуждаемый большевиками. Получается, что веховцы просто не хотели, чтобы революция началась так рано, ибо все может кончиться провалом.

Разумеется, это не так, иначе можно было бы автора заподозрить в том, что он является последователем марксиста Г.В. Плеханова, который как раз предлагал не торопиться и признать достаточность буржуазной революции. Сообщаю по секрету автору, что в феврале 1917 года революция была совершена не большевиками, а возглавлялась самыми что ни на есть консерваторами, среди которых были представители окружения царя, высшие офицеры, перешедшие на сторону революции, кадеты и, что за конфуз, эсеры, лидер которых, А.Ф. Керенский, стал премьер-министром. Почему конфуз? Да потому что помощником премьера был П.А. Сорокин, в революционном духе которого тогда никто не сомневался.

Нужно сказать, что это очень распространенный прием сейчас: игнорировать известные факты истории. В частности, игнорируется русско-японская война, в которой Россия потерпела поражение; игнорируется расстрел шествия 9 января; революция 1905-07 гг; игнорируются «столыпинские галстуки» и ленский расстрел 1912 года, возмутившие всю Россию; игнорируется даже начавшаяся в 1914 мировая война, в которой погибли миллионы русских солдат. Видимо все эти обстоятельства считаются пустяками, и революция стала результатом «безпочвенной и безбожной пропаганды, развращающей народ», – как полагает В. Грановский. Точно так же, как когда-то полагал генерал Трепов, посылая солдат на расстрел шествия к царю.

Впрочем, это была официальная жандармская позиция, которая никем, кроме жандармов, в России не поддерживалась. Страховками своих агентов тоже занималась только охранка. Однако автор считает, что в этих условиях, когда государство было разрушено войной и революцией, надо было признать «достоинство и строительный характер российской государственности» и заниматься «просвещением». Так считает В.Грановский и его нисколько не смущает, что шла мировая война, и социальное напряжение в стране достигло запредельного состояния. Так считали и революционеры всех мастей, которые решили, что русская государственность имеет не строительный, а разрушительный характер, поэтому занимались не активным просвещением, как сейчас, а пропагандировали идею революции и практически готовились к ней.

И заметьте: провала, как полагает В. Грановский, никакого не было. Обе революции, и Февральская и Октябрьская, победили, исполнив свою историческую роль до возможного конца. Да и революцию 1905-07 гг. тоже нельзя считать полным поражением, та как ее результаты стало основой широкого демократического движения в стране. Правда, сочетающаяся с крутой политической реакцией. И не вина большевиков в том, то им пришлось преждевременно взять власть в свои руки, когда временное правительство не сумело решить основных проблем. Известно, что в начале 1917 г. и даже в апреле 1917 г. многие большевики были против того, чтобы брать власть вообще, а затем идти на вооруженное восстание. Но им это делать пришлось под давлением исторических обстоятельств. Ограничусь этой общей констатацией, так как это уже другая тема для обсуждения.

Разумеется, В. Грановский знает, что была какая-то февральская революция, но лишь сожалеет, что она не заслужила «вовсе заглавных букв». Он почему-то никак не связывает ее характер с консерватизмом и с Первой мировой войной. Но всего больше автора расстроила «какая-то социалистическая француженка-гид» (ох, уж эти мне французы и француженки!), которая сожалеет о том, что мы отказались от Октябрьской революции. Оно и понятно, если сам В. Грановский считает, что все революции – «крушительные события». Между тем как автора, цитирую, «память уводит в относительно благополучный, словно бы и не предвещавший их 1909-ый год».

Ничего себе! И это говорится о годе, который даже в либеральной историографии не называется иначе, как годом репрессий, последовавших после поражения революции 1905-07 гг. Поскольку автору это неизвестно, я немного напомню, что это за год был – 1909-й.

ТАИНСТВЕННЫЙ 1909 ГОД КАК ИСТОРИЧЕСКАЯ МАТРИЦА 2009

Это было время 3-й Думы, наиболее угодной правительству. О ней даже граф Витте сказал так: «Новый избирательный закон исключил из Думы народный голос, то есть голос масс и их представителей, а дал только голос сильным и послушным» (Витте С.Ю. Воспоминания. Т.3. М., 1960. С. 452). Из 442 депутатов от рабочих было 19 человек, а от крестьян – 14. Понятно, что иначе и быть не могло после поражения революции: лвать укрпеляла свои позиции. Как же она это делала?

По официальным данным с 1907 по 1909 год было вынесено более 5000 смертных приговоров по политическим делам. Ок. 30000 было осуждено на тюремные сроки и каторгу. С 1905 по 1912 год ок. 30000 человек погибло в царских тюрьмах. В 1909 в тюрьмах сидело 170 тсч. политических. Было разогнано ок. 500 профсоюзов. Если в 1907 г. было ок. 250 тсч. членов профсоюзов, то к 1909 осталось только 13 тсч. Рабочий день снова был удлинен до 10-12 час., а где-то в отраслях до 15 час. Финский сейм был лишен своих законодательных прав. Большевики были разгромлены: они оказались или на каторге, или за границей. Крестьянство было разворошено столыпинскими переселениями: было переселено 2,5 млн. человек, из которых 800 тсч. вернулись обратно. 4/5 всех крестьян от выдела отказались. Поэтому протесты крестьян не прекращались: в 1907-1910 г. каждый год было по 2-2,5 тсч. выступлений.

Добавлю еще, что в 1907-08 гг. разразился мировой экономический кризис, в ходе которого в массовом порядке были уволены неугодные «рабочие-смутьяны». Да и сам кризис не был сахаром для общества.

В общественной жизни это было время насаждения провокаторов, олицетворением которых стал разоблаченный в январе 1909 г. Е. Азеф. В этих условиях интеллигенция была крайне напугана и духовно подавлена. В литературе и в повседневной практике стали процветать увлечения мистикой различного рода, возникли новые религиозные направления и течения и т. д.

В 1908-09 гг. произошел Боснийский кризис. Воспользовавшись поражением России в войне с Японией и последующим ее ослаблением ее позиции на Балканах, Австро-Венгрия, поддерживаемая Германией, стала вытеснять Россию на этом полуострове. Отношения обострились до такой степени, что встал вопрос о войне. России пришлось уступить. Босния и Герцеговина были аннексированы Австрией. Германия в 1909 г. потребовала признать эту аннексию. Уступили по одной причине: боялись новой революции. П. Столыпин, в частности, заявлял: «развязать войну – значит развязать силы революции». Он полагал, что необходимо «успокоение» в стране лет на 20, чтобы можно было вести активную внешнюю политику.

Так складывались конфликты, которые вызвали в 1914 г. Первую Мировую войну.

В этих тяжелых социально-экономических, политических и культурных условиях усилилась волна эмиграции. Только в 1909 – 1910 гг. ок. 1,5 млн. русских, украинцев, белорусов, поляков, литовцев, евреев покинули страну, уехав в США, Канаду, Южную Америку.

Можно этот список продолжать и дальше, но я не хочу переписывать учебники. Разве только для придания всем этим фактам модного сейчас мистического налета добавлю, что в 1908 г. упал Тунгусский метеорит, опустошив ударной волной площадь 2000 кв.км.

И, тем не менее, все эти острейшие и даже страшные явления, которые только мы перечислили, позволили В. Грановскому сказать: «относительно благополучный, словно бы и не предвещавший их 1909-ый год». И это говорится о том времени, когда даже Л.Н. Толстой, проповедник непротивления злу насилием, не выдержал и в 1908 г выступил с резкой статьей «Не могу молчать!». Наш же автор, В. Грановский, доволен этим временем и находит в нем «достоинство и строительный характер российской государственности». С чего бы это вдруг?

Может быть потому, что описываемое время очень уж похоже на то, которое сейчас переживаем мы в стране? Но я не стану приводить данные из современной российской жизни, так как они и так у всех свежи в памяти.

ПАГУБНОСТЬ ОТКАЗА ОТ СВОЕГО ПРОШЛОГО

Именно в этих исторических условиях и родились «Вехи». Их появление невозможно понять вне социально-экономического, историко-культурного и политического контекста 1905-1909 гг. Именно этим обстоятельством, то есть похожестью или определенной «перекличкой» явлений столетней давности и современных, как догадываются читатели, и объясняется замысел «Литературки» столкнуть 1909 и 2009 годы. Возможно, что это, одновременно, является одной из причин, которая не позволяет нам отказываться от своей истории. Ни от 1909 года, ни от 1917-го.

Как будто можно отказаться от своей истории и от времени вообще! Увы, время необратимо и тут же не поможет никакой «постмодернистский консерватизм». Были Февральская и Октябрьская революция, и их не сотрешь никакими современными идеологическими заклинаниями и пиар-манипуляциями. Надо научиться жить со своей историей в ее целостности, а не выбирать те ее страницы, которые соответствуют определенной идеологии или политической конъюнктуре. Отказ от собственного прошлого есть отказ от самого себя. Пока мы не научимся жить в ладу со всей своей историей, занимаясь идеологической вивисекцией. И до тех пор у нас в обществе не будет единства, и мы все будем топтаться на одном месте, если всю современную жизнь будет строит на полном отрицании жизни прошлой.

В рассматриваемой статье иной подход: автор выделяет только то, что ему близко и отвергает все, что не укладывается в любимую идеологическую схему. Как это делается, мы кратко показали. Анализ такого подхода можно было бы продолжить. Например, дать анализ оценок, которые автор статьи раздает многим участникам дискуссии, так как их анализ занял бы много времени. Приведу только набор кличек, которыми награждает автор каждого участника: «усердный интернет-комментатор» (пытаюсь еще раз обрадовать В. Грановского), «редкий ленинец» (выражение крайней степени отрицательной оценки), «эклектичная концепция» (так эклектизм же сейчас в моде!), «чуткий к современному нашему неустройству» (но есть и нечуткие в виде консерваторов, тянущих назад), «молотковскими почвенниками» (видимо, в эпоху постмодернизма у каждого автора почвенники свои), «некая Марина Петрова» (господи, так все мы «некие»!), «Валентин Колесов, разгорячившись беседой» (может быть, и еще чем-то, добавлю от себя), «Сергея Костина занесло даже в эротическое эссе» (для блюстителя консерватизма это самое страшное преступление)», «критический избыток … ведущего рубрики», «Автор этой тирады профессор М. А. Маслин», «деятели «печального паноптикума, которые не протрезвели от революционного романтизма ни в февральском «кабаке», ни на последнем докате «красного колеса» (это вершина авторской стигматизации всех, кто придерживался революционных идей).

Понятно, что при таком способе ведения диалога никакого единства в обществе не создашь. И никакой тьмы в обществе не развеешь, несмотря на попытку В. Грановского из «Вех» сотворить вечный источник света.

С этой точки зрения восхищает концовка статьи В. Грановского. Звучит она так: «Закономерен удручающий вопрос: «Неужели к тезису “умом Россию не понять” теперь добавится утрата надежды и веры в неё?». И воля Божья: будет ли ниспослано сидящим во тьме увидеть свет велий».

Я бы мог сказать, что в моей статье «Вылезти из саркофага», которая в полном варианте опубликована на указанном выше сайте, как раз и шла речь о том, как бы сохранить эту надежду, которой лишают народ последователи «Вех».

И все же добавлю, что превращение сб. «Вехи» в священное писание вряд ли может стать истоком возрождения надежды. Я бы мог присоединиться к мысли автора в том, что «беда в нас самих», значит, надежда тоже в нас самих, а не в каких-то старых книгах, которые мы по своей политической наивности и научной невинности вытащили из сундуков двадцать лет назад в надежде, что в них найдем ответы, поставленные современной жизнью.

 Не надо строить иллюзий и нам, как бы ни хотелось в сб. «Вехи» открыть свет, который развеет нашу современную тьму. От иллюзий светлее в жизни не будет. И власть тьмы останется.

ПРИМЕЧАНИЕ

Адреса, по которым размещена статья В. Грановского «Свет во тьме» (данные на 8.01.2010).

sorokinfond.ru/index.php?id=1010

www.ngokuban.ru/frontpage?page=28

wwjd.ru/news/orthodox/svet-vo-tme/

ricolor.org/history/cu/his_cult/1_01_2010/

www.rusk.ru/monitoring_smi/2010/01/04/svet_vo_tme/

www.velykoross.ru/504/