№14 Виктор ПРОНИН (Россия, Москва) Детектив – жанр будущего

Виктор Пронин в последние годы стал довольно заметной фигу­рой на пестром фоне детективного жанра. Шумно прошел фильм Станис­лава Говорухина «Ворошиловский стрелок», снятый по роману Виктора Пронина «Женщина по средам», его и сейчас показывают время от вре­мени, пятнадцать серий «Гражданина начальника» по роману «Банда» на несколько недель приковали к себе внимание телезрителей, сейчас снято продолжение этого фильма, тоже более десятка серий, не столь победно, но достаточно успешно прошел по экрану фильм «Женская логика». Так уж случилось что об успехах писателя все чаще судят по фильмам, снятым по его книгам, но вышедшее недавно пятнадцатитомное собрание сочинений говорит о том, что экранизирована лишь малая часть его произведений.

С Виктором Прониным беседует Заслуженный работник культуры РФ и ЧР Ивана Голубничего. 

И.Г. – Виктор Алексеевич, ты являешься одним из бесспорных лидеров отечественной детективной прозы, пользуешься большим читательским успехом и в то же время являешься серьезным прозаиком, чье творчество не замыкается в узких рамках жанра, а напротив, самым живым образом откликается на все болезненные проблемы нашего времени. Расскажи, как тебе удается совмещать в себе эти две, на первый взгляд, противоречащие друг другу сущности – писателя, работающего во вполне «рыночном» жанре, и серьезного прозаика-традиционалиста? Насколько твоя литературная «успешность» на твой взгляд связана с сочетанием этих качеств, и не мешают ли они друг другу? А может быть, я вообще все усложняю, и все выглядит гораздо проще?

B.П. – И проще, и сложнее. Как и все в нашей жизни. Я же ведь не всегда писал детективы, в свое время даже получил почетную по тем временам премию за лучший роман о рабочем классе. «Особые условия» - так он назывался. Хотя и там есть элементы детектива. Наверное, я всегда тянулся к этому жанру. Чтение должно быть интересным – вот моя личная установка, которой я следую.

И.Г. – Другими словами, чтение должно развлекать?

В.П. – В этом слове уже есть какое-то уничижение, принижение жанра. Вызывать интерес и развлекать – все-таки разные вещи. Лет пятнадцать я занимался судебными, следственными очерками – я тогда работал в журнале «Человек и закон», потом в «Огоньке». С одной стороны, эта работа дала знание материала, когда пишешь детектив, очень важно знать систему взаимоотношений судьи и прокурора, адвоката и свидетеля, следователя и адвоката и так далее. Зная эту систему, можно уже фантазировать и выстраивать те события, которые ты задумал. И еще одно – журналистская работа дала ощущение ответственности. Ты отвечаешь за каждое слово, поскольку от него, от этого слова, зависит судьба человека. И сейчас, когда я в вольном полете на просторах детективного жанра, эта ответственность осталась. Да, сейчас только от меня зависит судьба моих героев, но это герои, это не живые люди, с которыми случилась беда. Может быть, это звучит несколько скучно, назидательно, но это важный момент – ответственность касается не только правдивости повествования, но и за каждое написанное тобой слово. Текст должен быть легким и увлекательным, поэтому я иногда злоупотребляю диалогами – страница должны быть наполнена воздухом, читателю надо дать время от времени перевести дух, отдохнуть от событий на шаловливой фразе, на спорном суждении, забавном эпизоде. Но это уже техника.

И.Г. – В некоторых кругах отечественных современных литераторов ныне принято и чуть ли не является правилом хорошего тона ругать писателей, работающих в жанре детектива. Их обвиняют в потакании низким вкусам публики, ну и в таком духе... Однако нынешнее время предъявляет свои требования, в том числе и к литературе, и интерес к этому жанру не ослабевает. Что ты думаешь по этому поводу?

В.П. – За подобным отношением к детективу стоит обыкновенное неве­жество. Или же чуть спесивая попытка самооправдания, И потом, какой смысл об этом спорить, если народ сказал свое мнение? Станиславский как-то выразился... Если спектакль доступен, то он уже художественный. И чем он доступнее, тем художественнее. Если книги выходят миллионны­ми тиражами, то все в порядке, если они не залеживаются на прилавках, то все в порядке. А что касается низости вкусов или высоты помыслов, то за этими словами пустота.

И.Г. – Есть конкретный пример?

В.П. – Есть. Одно время я достаточно плотно общался с одним писателем...

И.Г. – Фамилию назовешь?

В.П. – С высоты своей «успешности», как ты выразился, я не имею права называть фамилии. Так вот, в советские времена он был почти классиком, собственно он сам не сомневался в том, что он классик. Каждый год у него выходило по нескольку книг, в те времена это говорило о многом. Так вот, он решил написать детектив. Написал. С высоты своего опыта, таланта, известности... Его детектив никто не взял, ни одно издательство. Видимо, мало трупов, решил он, видимо, мало крови и постельных сцен... И добавил всего этого добра. О результате ты можешь догадаться.

И.Г. – Так и не взяли? Не напечатали?

В.П. – Детектив – это не трупы и не кровь. Детектив – это очень изысканный жанр, доступный далеко не каждому, упаси Боже, приводить себя в пример, детектив это загадка, игра ума, это хороший, чистый текст. К сожалению сейчас почти никто детективов не пишет.

И.Г. – Не понял?

В.П. – Пишут, в основном, криминальные романы. Загадок там ника­ких нету, а если что-то и есть, то только один вопрос – чем все это кончится. И автор тихонечко движется к намеченному концу постепенно раскрывая подробности жизни своих героев. Это может быть хорошее, сильное произведение, этот роман может быть интересным, но это не детектив.

И.Г. – Вперед к классикам?

В.П. – Да. Вперед к классикам.

И.Г. – А может быть все проще – детектив умирает?

В.П. – Конан Дойль стеснялся своих рассказов о Шерлоке Холмсе, подписывался под ними псевдонимом, а все свои силы отдавал многотомному труду о спиритизме. Прошли годы. И что мы видим? Мы видим победное шествие Шерлока Холмса по экранам всего мира – более ста экранизаций. А спиритические изыскания автора сейчас мало кого интересуют.

И.Г. – Ты тоже не пишешь детективы?

В.П. – Пишу, но не все мои детективы таковыми являются. Иногда сам того не желая, соскальзываю в болото криминального романа. Но об увлекательности чтения не забываю, я люблю своего читателя и не позволяю по отношению к нему какого бы то ни было пренебрежения.

И.Г. – Люди, которые пренебрегают детективным жанром...

В.П. – Об одном из них я рассказал. Как можно сейчас, сегодня, здесь, в России, пренебрегать жанром, который великодушно взял на себя тяжкий груз всевозможных проблем – социальных, семейных, нравственных, проблем воспитания наркомании, терроризма... Этот непосильный воз сегодня тащит детектив почти в одиночку. А если что-то из «серьезной» литературы и мелькнет иногда, то от случая к случаю, и общей картины нисколько не меняет. И мы должны быть благодарны этому жанру, потому что с очередным расследованием читатель получает представление и о многом другом.

И.Г. – И тем не менее, Агаты Кристи, что-то не видать, Эдгар По не возникает, Жорж Сименон тоже что-то задерживается... Что-то количество не переходит в качество, тебе не кажется?

В.П. – Нет, не кажется. Что касается Сименона, то есть немало ребят, которые пишут не хуже. Агата Кристи... некоторых наших детективных дам называют этим именем, но это, скорее, комплимент, а комплимент, как известно, редко в полной мере соответствует... Послушай, расскажу содержание одного моего рассказа... Двое играют в шашки, поскольку игроки они неплохие, то партию записывают. Наутро один из игроков мертв, разбита голова. Ясно, что убийца – второй игрок. На доске оставшаяся позиция и запись партии. Следователь, изучив по записи ход партии, составляет психологический портрет убийцы. Найти его – уже дело техники. Это чистый детектив.

И.Г. – Но это фантастика!

В.П. – Ничуть. Я давал этот рассказ прочитать четырехкратному чемпиону мира по шашкам Анатолию Гантваргу, и он не назвал этот рассказ фантастикой. Все так и есть, сказал он. И добавил, что ему достаточно сыграть одну партию с незнакомым человеком, и он уже знает о нем больше, чем родная мама.

И.Г. – Но таких рассказов у тебя немного?

В.П. – Десятка полтора.

И.Г. – Хорошо! Ты вписался в нынешние рыночные отношения в своем деле. Но писателю, который не пожелал вписаться, живется непросто. Стоит ли сокрушаться по этому поводу? Может, это и является тем испытанием, которое устанавливает цену писателю?

В.П. – Вопрос, конечно, интересный... Возникает соображение о свободе творчества... Я нашел себя или нашел лавку, в которой можно что-то заработать? Были времена, когда меня не печатали лет пятнадцать-двадцать... А я продолжал писать, никому не завидуя и никого не упрекая. То есть очерки мои, документальные повести «Огонек» публиковал охотно, из номера в номер, а мое, прошу прощения, художественное творчество спроса не находило. Потом в мире что-то произошло, и плотина рухнула. Причем, произошло это с романом «Особые условия», который, как я говорил, к детективному жанру отношения не имел. События там происходят на севере Сахалина, на Татарском проливе, не мысе Погиби, и туда меня занесла нелегкая, я тогда работал в газете «Советский Саха­лин».

Возвращаюсь к вопросу о рыночных отношениях... Другими словами о торгашестве в писательстве...

И.Г. – Но это ты уже жестковато!

В.П. – Ничуть. Вещи надо называть своими именами. Ведь все эти злопыхатели в чем упрекают нашего брата-детективщика? Именно в этом, в торгашестве. А что им остается... Мой ответ такой – надо быть профес­сионалом в любом деле, которым занимаешься. Недавно мне предложили издать очерки, написанные двадцать пять лет назад еще для журнала «Человек и закон». Издали. В серии «Черная кошка», хорошая серия, красивая книга, суперобложка и прочие милые писательскому сердцу подробности. Так вот, я в тех очерках не изменил ни единого слова. Не было надобности. Я достаточно долго писал в стол, чтобы продолжать этим заниматься. Я не заставляю себя писать детективы, я пишу их искренне и увлеченно, не опуская планки, которая мне доступна. Я ни в чем себя не сдерживаю, описывая очередное расследование, я могу отвлечься и рассказать читателю о собственных бедах, горестях, о женщине, по которой подыхаю, отвлечься и рассказать, что я думаю о мире, о космосе, о привидениях и так далее. И это все принимается. В этом и есть свобода творчества. И детектив позволяет мне быть искренним и откровенным, не замыкаясь на отпечатках пальцев или окровавленной рубашке. Возвращаюсь к вопросу... Если писатель не пожелал вписаться в условия, которые предлагает ему жизнь, значит он попросту не мог этого сде­лать. Прошу прощения за самонадеянность, но я пляшу от собственного опыта – никакому писателю не помешает два-три года поработать в газете, причем не центральной, на отшибе где-нибудь. Из газетной редакции мир выглядит иначе.

И.Г. – У детектива есть будущее?

В.П. – У детектива прекрасное будущее! У человека всегда останется желание прикоснуться к тайне, идет ли речь о преступлении, загадочной находке, научном открытии. Вряд ли в будущем появятся книги формата «Война и мир», нет надобности. Слишком уж плотно и надежно вошло телевидение в нашу жизнь. Всеобщая осведомленность обо всем на свете избавляет писателя от необходимости в создании многотомных романов, в них просто нет надобности. У меня такое ощущение, что современные писатели охватили только самый верхний слой этого жанра, самый простой и очевидный. Остается нетронутым жанр философского детектива, психологического, детектива-загадки. Увлеченные разобла­чительной вседозволенностью в этом жанре, писатели не находят ни времени, ни желания прикоснуться к познавательному детективу. Разоблачения скоро закончатся, ими нельзя долго питаться, они уже приелись Бесконечные погони, взрывы, расстрелы, жестокости – это все верхний слой, глубины детектива пока еще не затронуты. Все впереди, все впереди, ребята.