№17 Сергей ГОРБАТЫХ (Аргентина, Буэнос-Айрес) Запах спелых абрикосов

Запах  спелых абрикосов

Очерк   из  цикла  «20  век – жестокий  век»

17 октября 1941 года Таганрог казался вымершим. Накануне город был оставлен частями Красной Армии. Только клубы чёрного удушливого дыма от горевшего зерна на элеваторе медленно ползли по улицам.

12-летний Всеволод Ракитин, или Лёдик, как его ласково называли все близкие и друзья, вышел из дома по воду. Колонка находилась рядом (на углу переулка Украинского и улицы Пушкинской). Он открыл  кран специальным приспособлением, которое, согласно местным традициям, имели все соседи. Ведро зазвенело от сильного напора  водяной струи, нарушая непривычную тишину, стоявшую вокруг. Неожиданно слух Лёдика уловил посторонние звуки: громыхание кованых сапог, лязгание металла и чужую речь. Он поднял глаза и ... по улице шла колонна немецких солдат. Нет, Лёдик не испугался. Нет! Просто всё это выглядело настолько нереально, что он на минуту замер от неожиданности. Потом   в спешке схватил ведро и,   вбежав  в  дом,   закричал:

- Мама! Папа! Немцы! Идут по нашей улице! У них  на  рукавах  две  буквы  «СС».

Мама, Нина Михайловна, державшая на руках семимесячную, самую  младшую в семье,  Регину, невольно  вскрикнула  от  испуга.

Папа, Михаил Петрович, молча подойдя к двери, закрыл её на щеколду.

- Что же теперь будет? – прошептала мама.

- И правда, что теперь будет? – подумал Лёдик, наблюдая за своими братьями, - девятилетним Юрой и семилетним Димой, игравшими в оловянных солдатиков.

Всеволод, несмотря на свои детские годы, уже отчётливо понимал, что прошлая привычная жизнь неожиданно исчезла... Две недели назад закрылась его средняя школа номер 8 у Нового базара... Все, кто мог, стали уходить из Таганрога. Было ясно, что город падёт. Семье Ракитиных эвакуироваться не удалось. Лёдик вспомнил свою простую и  понятную  жизнь до сегодняшнего дня. Занятия в школе.  В отличии от многих своих сверстников ему очень нравилось туда ходить.  Он «горел» учёбой. Ему хотелось всё знать. Поэтому родители и отдали его в первый класс не в восемь лет, как было положено, а в семь. Все годы  Всеволод был лучшим учеником! Но из-за своего прямого и независимого характера Похвальную грамоту получил  только по итогам пятого класса. Директор школы Калашников В.С., преподававший у них русский язык, после проверки очередного диктанта или изложения объявлял в восторге:

- Ракитин, нет такой оценки, чтобы оценить твою работу. Я поставил тебе, как всегда, «отлично» с тремя восклицательными знаками!

Три раза в неделю Всеволод ходил на рисование во Дворец пионеров. А всё остальное время помогал маме по дому. Ведь он был самым старшим в семье! Ходил по воду, подметал двор и стоял в бесконечных очередях в магазине за хлебом, сахаром и молоком.

Отец работал начальником отдела на заводе «Красный котельщик». Возвращался домой он очень поздно с усталым осунувшимся лицом. Михаил Петрович от рождения страдал неизлечимой болезнью сердца. Поэтому не мог много работать физически.  Да  и  в  армию  его не призвали  по этой  же  причине.

Жаркими летними днями, с разрешения мамы, Лёдик убегал со своими друзьями купаться в море. До него ведь было  рукой подать! Спускаешься по Шемиловскому переулку и..., не останавливаясь, сразу в прозрачную воду.

- Не волнуйтесь, родные мои! Всё будет хорошо! – уверенно произнёс Михаил Петрович, отрывая Лёдика от воспоминаний.

- Ну, раз папа сказал так, то действительно всё будет так, – подумал Всеволод и посмотрел на шкафы с толстыми томами энциклопедий. Их просторный уютный дом №81 в Украинском переулке был настоящим книжным царством! Михаил Петрович постоянно пополнял семейную библиотеку. Чего только не было на многочисленных полках! Учебники по высшей математике и сопротивлению материалов, по строительству и транспорту (ведь отец окончил Харьковский  институт  инженеров  железнодорожного транспорта). Здесь были также труды русских и зарубежных классиков, книги  по истории, географии, астрономии...

А в маминой комнате висели многочисленные иконы и всегда теплилась лампадка. Нина Михайловна была глубоко верующим человеком. Раньше каждое воскресенье и во все православные праздники она ходила в Никольскую церковь, находившуюся в нескольких кварталах от их дома. Но в 1938 году её закрыли и устроили там склад потребсоюза. Теперь мама молилась только в своей комнате.

Несмотря на жёсткие меры экономии, имеющихся в доме продуктов хватило всего на две недели. А потом Михаил Петрович, сложив в рюкзак два своих выходных костюма и другие вещи, ушёл в близлежащие сёла с надеждой обменять всё это на продукты питания. На следующий день он вернулся с картошкой, мукой и маленьким кусочком сала.

Так они жили ещё два месяца. В доме уже не оставалось ничего, что  бы можно было обменять  на  еду. Отец  ходил мрачнее  тучи.

В одно холодное январское утро в дверь постучали. Это пришёл бывший папин сослуживец по работе на заводе. Поздоровавшись, гость, без  всяких  вступлений, с  укором сказал:

- Да,  Ракитин,  незавидные,  я  вижу,  у  вас  дела.

- В каком смысле? – спросил отец.

- Как в каком? В самом прямом! В доме у вас холодно. Дети голодные. Смотри,  какие худющие и бледные. От систематического недоедания. Я вас, Михаил Петрович, давно знаю. Вы очень ответственный, образованный и умный человек. Поэтому хочу предложить вам работу, от которой семейные люди не отказываются.

- Какую? – удивился папа.

- Техником в одной строительной фирме, которая ремонтирует тротуары  и  дороги  в  городе.

- Я сотрудничать с  оккупантами  не  буду! – резко отказался отец.

- Как  хотите,  Михаил  Петрович. Сидите тогда дома, сложа  руки,  и наблюдайте,  как  будут  один  за  другим  умирать  ваши  дети.

У папы желваки заходили на скулах. Это был единственный довод, который  заставил  пойти  его  на  этот  крайний  шаг.

- Хорошо,  я  принимаю  ваше  предложение,  -  ответил  он.

Небольшого пайка, который вскоре стал получать  Михаил Петрович,  хватало  на  очень  скромное  питание  для семьи. На плечи же Всеволода легли все мужские обязанности по дому. Он рубил дрова, топил печь и, как всегда, ходил по воду. Но водопровод с началом оккупации города не функционировал. Теперь мальчик доставал дождевую воду, накапливающуюся в их колодце. Он был очень глубоким и узким. Лёдику приходилось делать очень много усилий,  чтобы  достать  оттуда ведро с водой.

В их школе открылась гимназия. Всеволод сходил туда один раз. Учителя и порядки, установленные там, ему сразу не понравились, и он отказался посещать занятия. Родители его поняли и не настаивали.

Как-то одним весенним днём Всеволод ремонтировал забор, сильно покосившийся за зиму. Неожиданно послышался гул мощного мотора,  и  большой  грузовик  остановился  возле мальчика.  Из его кабины  вышел  старик  лет  65  с  длинными седыми  усами.

- Пацан, -  обратился он к Всеволоду, - заработать  хочешь?

- А что надо делать? – спросил Лёдик.

- Помочь мне ящики разгрузить.

- Хочу! Только я сейчас у мамы разрешение спрошу, - ответил мальчик.

Этим вечером Всеволод вернулся домой, едва живой от усталости. Но он был счастлив! Он принёс в семью свой первый заработок: буханку чёрного хлеба и банку консервов.

Теперь Лёдик почти каждый день работал «помощником шофёра», и Николаевич (так звали усатого старика) давал ему за погрузку и разгрузку бочек,  досок и разных ящиков две буханки хлеба или банку консервов, а иногда даже и сахар. А вечером, как всегда, мальчик  выполнял  свои  домашние  обязанности.

Шли месяцы... Под натиском Красной Армии гитлеровские войска отступали на Запад. Вместе с ними уходили и гражданские беженцы. Михаил Петрович Ракитин знал, что за работу в немецкой строительной фирме, чтобы спасти свою семью от голода, он был автоматически зачислен в разряд «врагов народа». С восстановлением советской власти в Таганроге его ждал неминуемый  расстрел. Михаил Петрович был хорошо знаком с Уголовным Кодексом РСФСР, который предусматривал ссылку в районы Крайнего Севера на долгие годы  и всех членов его семьи. Поэтому 20 августа 1943 года они покидали свой родной дом и горячо любимый Таганрог. С собой взяли только все иконы Нины Михайловны, два справочника по строительству, принадлежавших Михаилу Петровичу и самую небходимую одежду для детей.

Потом Всеволод всю свою жизнь будет вспоминать это прощание с Родиной. Был жаркий летний день, наполненный ароматом зрелых абрикосов. Они, оранжевые и жёлтые, висели на деревьях, валялись на тротуарах...  И по улицам плыл этот вкусный и немного приторный запах...   Мама громко плакала. Папа молчал. Всеволод в последний раз посмотрел на их дом, на одинокую колонку на углу... И они ушли.

После непродолжительной стоянки в Одессе семья Ракитиных оказалась в румынском городе Галаце. Здесь они прожили шесть месяцев в маленьком глинобитном домике, деля его ещё с двумя семьями. В Галаце Всеволод работал помощником столяра.  После окончания войны  они  попали  в  лагерь  для перемещённых  лиц  Доббентайх, который находился в окрестностях западногерманского города Ольденбурга.

Михаилу Петровичу удалось достать документы, подтверждающие, что вся  его семья являлась гражданами  Латышской Республики. На основании международных договоров, все лица, проживавшие на территории этой маленькой прибалтийской  страны  до  1  сентября  1939  года,  не   подлежали выдаче советским  властям. Ракитины вместе с другими беженцами терпеливо ждали решения своей судьбы.

Лёдику уже исполнилось шестнадцать лет. Из запчастей, найденных на свалках, он собрал велосипед и колесил на нём по всей округе. В Доббентайхе  он стал основным кормильцем семьи. Всеволод менял чай, кофе и сигареты, получаемые от Международного Красного Креста, на картошку, муку и овощи у местных  крестьян.  Иногда  для  того, чтобы  добыть  немного еды, он  проезжал  на  своём  велосипеде  до  ста  километров  в  день.

В январе 1948 года стало известно, что их готова принять далёкая Аргентина. Всеволод у одного продавца старых книг в Ольденбурге купил изрядно потрёпанный учебник  испанского языка и начал самостоятельно его изучать.

15 июня 1948 года на фрацузском сухогрузном судне «Груа»,  в трюме, приспособленном под транспортировку беженцев,  семья Ракитиных прибыла в порт Буэнос-Айреса.

Им помогли арендовать дешёвое жильё в пригороде: в Южной зоне аргентинской столицы. Эта южноамериканская страна стремительно развивалась и остро нуждалась в высококвалифицированных специалистах. Поэтому  не прошло и месяца, как Михаила Петровича, несмотря на то, что он почти не говорил по-испански, пригласили на работу инженером по строительству дорог  в провинцию Энтре Риос.

Всеволод сохранял видимое спокойствие, но в душе он очень переживал:

- Мне уже 19 лет, а у меня всего лишь пять классов советской школы!  Всё  надо  начинать  с  «нуля»!

В одной  местной  газете он увидел  следующее объявление: «Для творческой работы требуется молодой исполнительный человек».

Творческой работой оказалась покраска гробов. Но Всеволод согласился. Ему пообещали хорошую зарплату.

В конце 1948 года он сдал экстерном экзамены за начальную школу. Полученный аттестат позволил Всеволоду занять место служащего в отделе заработной платы на одном из металлургических предприятий. Он много работал, понимая, что только труд и образование помогут ему стать на ноги в Аргентине. Когда у него выдавалось немного свободного времени, Всеволод принимал участие в деятельности организации русских скаутов.

В 1953 году он, также экстерном, блестяще сдал экзамены за полный курс местной средней школы и поступил на электромеханический факультет престижного Университета Буэнос-Айреса.

Многочисленная русская колония в Южной зоне Большого Буэнос-Айреса нуждалась в православном храме. Было принято решение о его создании в городе Темперлей. Михаил Петрович и Всеволод приняли самое активное участие в его строительстве. Первый камень был заложен 30.08.53. А затем практически вся семья Ракитиных приходила  сюда,  чтобы  оказать  посильную  помощь.  Всеволод уже не принимал участия в мероприятиях скаутов. Все свои немногочисленные выходные он проводил на стройке, работал подсобным рабочим, каменщиком и штукатуром, создавая храм.

И вот, 28.06.59 церковь, получившая имя Покрова Пресвятой Богоматери, была  освящена.  На общем собрании прихожан Михаил Петрович Ракитин единодушно был избран церковным старостой. Этот пост он занимал бессменно до самой своей смерти в 1986 году.

После окончания Университета Всеволод работал  инженером

в Управлении дорог.  С 1975 года и по настоящее время он трудится преподавателем электротехники и электрических машин в одном из техникумов. 35 лет педагогического стажа! С 1986 года Всеволод Михайлович является церковным старостой прихода Покрова Пресвятой Богоматери. Поёт  в  церковном  хоре.

В середине 90-х годов  поток из тысяч граждан Украины и России хлынул в экономически стабильную в то время Аргентину. Эти люди надеялись решить в этой стране свои финансовые проблемы. Некоторые из них приезжали навсегда, а многие только посмотреть и заработать деньги. Но действительность оказалась гораздо хуже, чем они предполагали. Не зная языка, не найдя работы,  отчаявшиеся люди приходили в церковь Покрова Пресвятой Богоматери за помощью. И здесь всегда они её находили. Тех же, кто оказался совсем в безвыходной ситуации, оставшись без крова и еды, селил в своём большом и гостеприимном доме Ракитин Всеволод Михайлович. Кормил и искал для них работу. А некоторым  вообще помог приобрести  билеты для возвращения домой.

Всю жизнь Всеволод хранил воспоминания о любимом Таганроге в своём сердце. Да и небезразлично ему было всё, что происходило на Родине. С середины пятидесятых годов он выписывал и получал книги и журналы, издававшиеся в Советском Союзе. В его доме поражают бесчисленные книжные полки с подшивками журналов «Роман-газета», «Нева», «Новый мир», «Звезда» за последние пятьдесят лет! Не каждая российская библиотека может похвастаться таким богатством!

Трёх  своих  детей  Всеволод Михайлович научил говорить и писать по-русски. Он воспитал их в духе любви к России - родине их предков. Часами рассказывал им о Таганроге:

- А  летом, когда стоит жара, улицы города усыпаны спелыми абрикосами. Их запах смешивается  с  лёгким  ветерком, дующим с  моря...

После этих слов Всеволод Михайлович всегда делал длительную паузу и думал:

- Увижу  ли  я  когда-нибудь Таганрог?

Увидел!!!

20 августа 1993 года, ровно через пятьдесят лет, он снова стоял возле их дома, в котором теперь жили уже другие люди. Из соседнего двора вышел мальчик  лет  двенадцати и подошёл к  той самой  колонке  на  углу. Ключом он открыл кран,  и  ведро зазвенело от  сильной  струи воды.

А  вокруг  плыл  аромат  спелых абрикосов.

Всеволод Михайлович приезжал в любимый Таганрог ещё раз в 1995 году. Надеется он прогуляться  по  его улицам  летом 2011 года.