№17 Александр ДОБРОДОМОВ (Украина, Донецк) Мытарства пассионариев

Александр Добродомов - русский, православный, женат, имеет сына. Образование высшее техническое. Учился в Одесском Высшем Морском Училище. Служил в армии в Ростове-на-Дону. С 1996 года журналист, член Международной Федерации Журналистов. В 1997 году написал и издал роман "Исход или Терминатор-3" (г. Донецк, издательство "Донеччина").

Мытарства пассионариев

(роман)

Ибо будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням.

2 Тим. 4, 3-4

Дух же ясно говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам-обольстителям и учениям бесовским.

1 Тим. 4, 1

Ибо есть много непокорных, пустословов и обманщиков,... каковым должно заграждать уста: они развращают целые дома, уча, чему не должно, из постыдной корысти.

Тит. 1, 10-11

И многие лжепророки восстанут, и прельстят многих; и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь.

Мф. 24, 11-12

Господи, благослови!

Похищение

- …гите. …могите… Помогите!

Обычно время его просыпания и врубания в реальность составляет не более двух-трех секунд, но здесь, в поезде, после очманения от более, чем двухдневной езды в мерно покачивающемся-постукивающем вагоне, из сна он возвращался непростительно долго и тяжело.

Его кто-то тряс за руку и шепотом просил о помощи. Разлепив глаза и развернув затекшую шею, он натолкнулся на такой тревожный и одновременно умоляющий взгляд соседки по купе, что сон лопнул, как мыльный пузырь.

- Что случилось?

- Умоляю, тише! – Наталья… как там ее…, кажется,  Кашина жестом попросила перейти на тихий шепот.

Ночь, мерный стук колес, дежурное освещение в вагоне сквозь щель в приоткрытой двери купе, спящие пассажиры и тишина – на этом фоне явно неподдельная тревога женщины не располагала к долгим расспросам.

- В чем дело, что случилось? – уже шепотом переспросил сонный пассажир.

-  Пропал мой сын!

- Эдик? Как пропал? Куда? – мужчина машинально опустил голову, чтобы увидеть, как на нижней полке, завернувшись в простыню, спит десятилетний мальчуган. Но полка была пуста. Не было и простыней. На серо-полосатом фоне матраца одиноко белела подушка. – Не понял.

Случилось что-то серьезное. Стараясь не шуметь, Андрей (именно так звали пассажира) спрыгнул на пол. Потрогал полку Эдика. Подушка и матрац были холодные. За спиной начались всхлипывания. Только не это! Если начнется истерика, весь вагон в считанные минуты будет на ушах.

- Стоп! Вот этого не нужно! Лучше соберитесь и расскажите по порядку, что случилось. Давайте выйдем в коридор.

После того, как попутчики вышли и прикрыли за собой дверь, Наталья все-таки не сдержалась и начала плакать, но сквозь слезы все-таки рассказала, что проснулась в два часа ночи от того, что кто-то закрыл дверь купе. Ну, закрыл и закрыл – с кем не бывает перепутать двери, но как только она снова закрыла глаза, каким-то шестым чувством вдруг поняла, что соседняя полка пуста. Там спал Эдик, ее десятилетний сын, а теперь его там нет, он исчез, как исчезли и обе простыни. Подавляя в себе растущую тревогу, Наталья быстро встала и выглянула в коридор – может, Эдик захотел вдруг в туалет, и это он закрыл дверь в купе? Коридор был пуст. «Пойду проверю», – решила она и пошла к туалету около купе проводницы. Дверь в туалет открылась без труда, но там никого не было, как не было и следов того, что кто-то посещал туалет последние часа два. На всякий случай она заглянула в тамбур. Никого, только слабый запах сигаретного дыма. В противоположный конец вагона она мчалась уже бегом, и когда второй туалет с тамбуром оказались такими же пустыми, Наталья готова была заорать от страха, неизвестности и ядерной бомбой взорвавшейся в груди паники.

- Так, ясно, что вы делали после? К проводнице стучались?

- Конечно. Только ни в служебном, ни в первом купе никого нет. Они закрыты и никаких звуков оттуда не слышно. Господи, что же делать!

- Подождите паниковать, проводница скорее всего ночует в другом вагоне, это бывает. Вы в соседние вагоны заглядывали?

- Что значит «заглядывала», я все вагоны в обоих направлениях обежала! Ничего! Понимаете вы, ни-че-го!!

- Давайте будить Миколу Ивановича…

- Нэ трэба мэнэ будыть, я нэ сплю. – из купе вышел эдакий дородный дядька, их четвертый попутчик. Настоящий «щирый украинэць», он ехал из Москвы в Иркутск к дочке, которая вышла замуж за сибиряка и укатила из «вильной нэньки-Украины». Себя же он просил называть не Николаем Ивановичем, а именно Миколой Ивановичем Чумаком, и никак иначе. Ну да за два дня езды в одном купе все уже привыкли.

- Микола Иванович, вы знаете, что Эдик пропал?

- Знаю. Я як раз проснувся вид того, що якый-то мужик закрывае дверь нашого купе.

- Мужик? Какой мужик, как он выглядел?

- Дебелый такый, кудлатый. Вин щось нис такэ важкэ.

- Так, в какую сторону он пошел, как давно это было?

- Пишов ось у ту сторону, с годыну тому.

- Час назад. Все сходится. Поезд с тех пор не останавливался и скорость не снижал. Все говорит о том, что мальчик, как и его похититель или похитители, все еще в поезде. А значит, есть не только надежда, но и самый реальный шанс вернуть Эдика.

- Давайте сообщим бригадиру поезда и поездному наряду милиции!

- Да, пусть этим займется Микола Иванович, а мы не будем терять время. Микола Иванович, сообщите?

- Я вжэ пишов. Дэ воны сыдять?

- Кажется, в седьмом вагоне. Все, Наташа, пошли проверим поезд в том направлении, с хвостовых вагонов.

Пассажиры купе номер пять разошлись в стороны. Решили сначала пробежать три вагона до хвоста быстро, лишь мельком заглядывая в тамбуры, кочегарки, туалеты и открытые купе, а на обратном пути проверять уже все досконально.

Андрей едва поспевал за взволнованной матерью пропавшего мальчика, сдерживал, объясняя на ходу, что чрезмерной суетой и шумом можно переполошить поезд и спугнуть похитителей, но увещевания слабо действовали.

В предпоследнем купейном вагоне они уже почти пролетели все купе, как в дверные щели над полом купе номер три увидели слабый свет. Увидели случайно, потому что дежурное освещение коридора именно в этом месте не работало. Видимо, кто-то внутри включил надкроватную лампочку, и сейчас, ночью, этот свет был заметен. Осторожно прижатое к двери ухо подтвердило: так и есть! Внутри купе слышались три мужских голоса. Версия, что свет включил любитель ночных чтений, отпала.

- Тс-с, тихо! – только грубый жест смог вовремя остановить Наталью, до крайности взвинченную и готовую немедленно забарабанить в закрытую дверь. – Идите будите проводницу.

Через минуту слегка растрепанная, заспанная и недовольная, но все же послушная от совершенно тревожного и настойчивого вида Натальи проводница подошла к двери. Но когда она увидела цифру «3», ее как будто подменили: остатки сна слетели с нее в один миг, она начала пятиться назад, молча тыкать пальцем в цифру и отрицательно мотать головой. И все это с побледневшей перепуганной физиономией. Пришлось крепко взять ее за плечи и встряхнуть.

- Ч-чего вам надо? Вы кто такие?

- Пожалуйста, говорите только шепотом! У этой женщины пропал сын, мальчик десяти лет. Предполагаем, что он здесь. Мы хотим, чтобы вы постучали и что-нибудь сказали – что-то, что заставит их открыть дверь.

- Не-не-не, я не могу, я не буду, уберите от меня руки, я милицию вызову!

- Правильно, обязательно вызовите милицию, но потом. А сейчас помогите нам.

- Помочь? Вы меня что, за идиотку принимаете?... Хотите – нате вам ключ, делайте, что хотите, а я не буду!.. Пожалуйста, не заставляйте меня!

Мужчина с Натальей переглянулись. Проводница вела себя очень странно: приосанившаяся и готовая к бою три минуты назад и совершенно испуганная и бледная сейчас. Что бы это значило? По-видимому, только одно: они, судя по всему, нашли тех, кого искали.

- А если опущен дверной стопор? Как мы сможем тогда войти? Замок мы откроем, но дверь отъедет только на несколько сантиметров, и тогда может случиться беда.

- Беда уже случилась, когда я сдуру взяла этих пассажиров. Позарилась на деньги. Честное слово, лучше бы я этого не делала.

- Кто эти люди?

Проводница испуганно зыркала на дверь и молчала.

- Так кто они, сколько их?

- Лихие люди.

- Что?

- Лихие люди. Они иногда появляются на сибирских поездах… после чего… исчезают пассажиры. – последнюю фразу проводница сказала зловещим шепотом и с круглыми глазами.

- А кто они такие? – Андрей заметил, как резко побледнела Наталья.

- Как это пропадают? А милиция? – спросила она. Видно было, что Наталья до сих пор воспринимает происходящее, как кошмарный сон, почему-то вдруг воплотившийся в реальность.

Проводница вытаращилась на них, как на ненормальных.

- Вы что, думаете, мы не пытались? Пытались, только после таких расследований пропадали не только пассажиры. За десять лет – пять проводников, два дорожных милиционера и, говорят, один следователь – по-моему, достаточно, чтобы не задавать лишних вопросов, тем более, что никаких доказательств, что это именно они, так и не нашли, а случаев пропажи пассажиров не было уже два года.

- И все-таки вы почему-то боитесь.

- Потому что я однажды таких возила. Тогда все обошлось, но какая-то жуть от них исходит, что-то недоброе. Да и слухи эти… Говорят, они похищают только мальчиков и юношей. Но кто они – я не знаю.

- Мальчиков и юношей? Похоже на секту скопцов – они как раз в центральной Сибири обитают, куда идет наш поезд.

- Скоп… Ой, мамочки! А я чуть им не отказала! Это ведь не алкаши какие-нибудь и не хулиганы – таких я повидала много за свою работу и обращаться с ними, поверьте, умею. Но эти… их взгляд… Нет, не могу. Вот вам ключ и делайте, что хотите. Если что, скажу, потеряла.

- Хорошо, давайте. Идите к себе в купе. Наш попутчик уже пошел за милицией. Наташа, а вы должны исполнить роль заблудившейся подвыпившей дамочки, ищущей свое купе. Сможете?

- Если там мой Эдик, я их всех… вот этими руками… зубами…! Смогу!

- Эй-эй, так не пойдет. В купе как минимум трое мужиков. Соберитесь, возьмите себя в руки и сыграйте просто пьяную бабу, без всяких горящих глаз и нервов.    

- Их четверо. Один из них старший, он никуда не выходит. – эти сведения проводница «крикнула» шепотом, уже скрываясь за дверью своего служебного купе.

Андрей прилепился спиной к стене около двери и немного присел. Наталья должна была закрыть его собой, если в открытую щель кто-то выглянет. «Давай!» – после решительной отмашки в дверь купе номер три бесцеремонно-игриво заскребла уже пьяная икающая особа женского пола.

- Котик, открыва-ай! Э-гей, ко-о-отик, это я, гык, твоя киса. Соскучился, мой маленький, ну, ты что, гык, дрыхнешь, котяра? Быстро открывай, гык!

Скребки перешли в нетерпеливую барабанную дробь костяшками пальцев. За дверью затихли.

- Эй, ты чего, котик?! Ты чё заперся, а? Гык, или ты не один? А ну открывай! Так, считаю до трех и снимаю туфлю. Я ща весь вагон подниму. Раз… Два…

- Три, – дверь открылась, и вплотную к Натальиному лицу из темноты наплыла жуткая кудлатая рожа с черной бородой до самых глаз. – Чё орешь, чё надо?

- Ой, а где котик? – совсем уже не пьяным голосом только и смогла машинально выдавить из себя враз побелевшая Наталья перед тем, как сползти в обмороке на пол.

Всё, маскировке, как и всему плану, капут. Как говорят в кино, «переходим к плану «Б». Рожа, как и предполагалось, выглянула наружу. Продолжая инерцию, Андрей левой рукой со всей силы резко дернул мужика за бороду вперед и вниз. Он, конечно же, выпал из купе и послушно врезался теменем в основание коридорного окна. Все заняло секунду и выглядело, будто мужик споткнулся о порог двери после того, как его выдернула из купе та самая дамочка, которая тоже завалилась рядом. Чего не бывает с пьяными? В купе стояла выжидательная тишина. Натальин попутчик снова распластался по стенке – нужно нейтрализовать хотя бы еще одного.

Прошла, наверное, целая минута, пока чей-то голос внутри тихо и властно приказал кому-то:

- Проверь!

Однако вместо еще одной рожи из купе начал медленно выдвигаться ствол пистолета системы «Глок»! С глушителем!! Ничего себе сходили за хлебушком! Ну да ладно, вместо бороды можно и за пистолет дернуть. Андрей, левой рукой обхватив снизу ствол, правую одновременно наложил на заднюю часть затворной рамы, большим пальцем поднимая вверх предохранитель. При этом выворачивал высунувшуюся руку вперед и вверх. У бандита не было ни времени, ни равновесия оказать сопротивление. Он еще не выпустил оружия, как по дуге сверху глушитель жестоко ткнулся в переносицу. Удар был неожиданным и болезненным настолько, что мужик выпустил пистолет и мешком ввалился обратно в купе. Передернуть затворную раму, снять пистолет с предохранителя и впрыгнуть следом за бандитом в купе не составило теперь никакого труда.

Второй пострадавший еще не коснулся затылком пола, а Андрей уже сделал общую «фотографию» обстановки. Это была именно та ситуация, про которую ему на флоте рассказывал инструктор: внезапно и эффектно появиться, мгновенно оценить обстановку и молниеносно показать, «кто в доме хозяин». Что там говорила про этих пассажиров проводница? Не алкаши какие-нибудь и не хулиганы? Она права, это были какие-то монстры: кремезные, шкафоподобные, бородатые, с угрюмыми лицами и горящими угольями-глазами. Хотя нет, двое были без бороды. Один, с выбритым спереди лбом, сидел слева, а другой, справа, коротко подстриженный и в костюме, начал раздувать ноздри. Три секунды прошло спокойно, но пройдет еще три – и они что-нибудь отчебучат. Так не пойдет. Андрей перевел пистолет на бритого и что есть силы саданул носком туфли в коленный изгиб тому, с ноздрями. Рука, уже двинувшаяся было под матрац, занялась более насущным делом – судорожно обхватила хрустнувшее колено. Левый сидел тихо, не дергаясь, но то, с каким спокойно-холодным выражением он смотрел, не предвещало ничего хорошего. Видно было, что это и есть их главарь. Да, матерый волчара, и если от кого и грозили неприятности, то только от него, а не от этих троих. Ого, как смотрит – не смотрит, а сверлит! Перфоратор «Бош», а не глаза! Это был действительно профессионал. Если бы у Андрея не было соответствующей подготовки, можно и испугаться! Такому взгляду учили в спецназе и ходили байки, что от него «делал в штаны» не один солдат-салага.

- Ты кто?

- Где мальчик? – лучше сразу жестко направить диалог в нужное русло.

- Я повторяю свой вопрос: ты кто?

- Тебе ответить устно или письменно, в трех экземплярах? Чего ради я должен перед тобой отчитываться? Я спросил, где мальчик, дядя?

Нахрапом взять на испуг у него явно не получилось. Чтобы закрепить серьезность своих намерений, пришлось наотмашь долбануть по лбу стонущего раздувателя ноздрей. Тот обмяк, но бритый «пахан» даже не повел бровью. Намечался критический момент: нужно срочно переломить ситуацию в свою пользу, а с другой стороны, нужно как можно быстрее найти мальчика.

 Как узнать, здесь ли похищенный Эдик? То, что он здесь, было очевидно. Но где? На полках его нет. Остается одно из двух: либо его засунули в один из багажных ящиков под нижними полками, либо закинули на антресоль над дверью. Но стоит на долю секунды отвлечься на осмотр, как сразу будет хана, это точно.

О, как смотрит! «Не, дядя, я тоже кое-что умею и кое о чем догадался», – подумал Андрей. Он решил задать в лоб такой вопрос, который тот менее всего ждал.

- Ты что, из скопцов?

При этом вопросе взгляд лысого «сломался». От неожиданности он машинально начал искать ответ! Секунды две-три выиграно, нужно продолжать давление:

- Ты не производишь впечатление идиота. Как же ты вляпался? Неужели ты взаправду думаешь, что если отрезать себе кое-что пониже пояса, то все проблемы будут решены?

- Молчи, щенок, ты не понимаешь, о чем говоришь! – зашипел главарь бандитов, теряя самообладание, но непроизвольно отвечая на вопросы Андрея.

- Действительно, куда нам. А скажи, каким способом ты, так сказать, «очистился» – «малой печатью» или «огненным крещением»*? Каким способом удалил свой «ключ бездны» и избавился от «удесных близнят», если, конечно, избавился?

*Очиститься «малой печатью» или «огненным крещением» – обрезать гениталии («удесных близнят») и половой орган («ключ бездны») ножом, серпом, топором или выжечь каленым железом. Как скопцы «крестили» женщин, лучше и не упоминать.  

- Заткнись, нехристь!

- Это кто нехристь? Это я-то нехристь? Разве это я воспринимаю слова Христа в Евангелие от Матфея, глава 18, стих 8-9*, буквально, в смысле членовредительства? Или ты Фрейдом в юношестве обчитался, и для тебя с тех пор судьбой управляет то, что ниже пояса? Кстати, а как ты больше всего любишь «радеть»: «корабликом», «стеночкой», «крестиком» или «в одиночку»**? Вслушайся только в эту галиматью! И это вы, скопцы, называете богослужениями?

- Ах ты ж…

- Сидеть!! По твоему бритолобому виду и крысино-змеиному тенорку я так думаю, что ты один из так называемых «кормчих»*** и едешь с какого-нибудь вашего поганого шабаша. А тут увидел в поезде симпатичного мальчонку и не удержался: приказал своим кудлатым псам прихватить его для своего «кораблика»***. Да ты, господин «кормчий», просто урка-беспредельщик! Камлал бы себе где-нибудь в тайге втихаря с такими же повернутыми на сексе бывшими дядьками и тетками, но зачем красть ребенка у живой матери? Так кто тут нехристь, а? Последний раз спрашиваю, где мальчик?

*«Если же рука твоя, или нога твоя соблазняет тебя, отсеки их и брось от себя: лучше тебе войти в жизнь без руки или без ноги, нежели с двумя руками и с двумя ногами быть ввержену в огонь вечный;

И если глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя: лучше тебе с одним глазом войти в жизнь, нежели с двумя глазами быть ввержену в геенну огненну.» (Мф. 18, 8-9)

**Радения – «богослужения», совершаемые скопцами. Радения совершаются четырьмя способами: «корабликом», когда радеющие становятся в круг один сзади другого и ходят, сильно припрыгивая, друг за другом гуськом; «стеночкой», когда радеющие становятся также в круг, но плечом к плечу, и ходят вприпрыжку посолонь (т.е. по солнцу, слева направо); «крестиком» - 4-8 человек становятся по одному или по два в каждый угол и затем скорым шагом, опять-таки припрыгивая, крестообразно сменяют друг друга; «в одиночку» - несколько человек выходят на середину и под такт скороговорчатых «распевцев» начинают кружиться на одном месте, все быстрее и быстрее, так что рубахи их надуваются и шумят как паруса. Это пляска, которой скопцы предаются до одурения, должна истощать силы и ослаблять «злую лепость». Это и есть их «богослужения».

***Кормчий – глава общины, так называемого «корабля».

-  Мы спасаем его от этого грешного мира! А ты, дурак, стоишь на нашем пути. Ты служишь этому миру, а значит сатане. Тебе не жить! – с этими словами сектант дернул рукой в сторону нижней поверхности столика, к которому, надо полагать, снизу было прикреплено какое-то оружие. Андрей не стал выяснять, какое именно, и футбольным приемом ударил ногой под локоть его вытянутой руки. Локоть хрустнул и выгнулся в обратную сторону. Чтобы не вводить мужика в длительный болевой шок, пришлось сразу вправить руку, рубанув ребром ладони в выгнутый изгиб. Подействовало. Бандюган побледнел и схватился за клешню.

- Не тебе судить, дядя. Все твои слова – сплошной пшик. Власть над слабыми душой и телом – вот все твои слова, все твои дела и вся твоя религия. Ладно, я так понимаю, что где мальчик, ты не скажешь, и тебя все-таки нужно треснуть по башке, тем более что в ней кроме тараканов и черной злобы ничего, как я вижу, не осталось. Так неудобно ж как-то, возраст ведь, да и целый «кормчий»!

Он молчал. Тихо покачивался от боли, но был в сознании и молчал. И по-прежнему прожигал взглядом. А значит, по-прежнему был опасен.

Через секунду Андрей вдруг ощутил движение воздуха сзади и автоматически резко присел. Какая-то железяка тут же звякнула об алюминиевый косяк двери купе. В ответ он сразу же лягнул дверной проем. Попал, судя по хрусту и басистому «кряку», кому-то в голень. И этот кто-то тут же заскулил от боли. Всё, появилось пять-шесть секунд в запасе, чтобы не ожидать с тыла опасности и все-таки вырубить снова дернувшегося к столику «пахана»: Андрей слегка подпрыгнул в проеме между полками и пыром заехал в вывихнутый локтевой сустав неугомонного главного сектанта. В этот раз тот уже не сдержался и закричал. После второго мини-прыжка его подбородок, треща под андреевым туфлем, раскрошил несколько зубов, голова вместе с туловищем дернулась назад и бандюган обмяк.

Наконец-то можно осмотреть купе. Под нижними полками в багажных ящиках было пусто, а вот в нише над дверью лежал тот, кого искали – завернутый с головой в две простыни, еле живой от нехватки воздуха (но живой!) десятилетний Эдик.

Вскоре выведенная из обморока бригадиром поезда Наталья тискала своего сына, а Андрей с проводницей и поездным милиционером вязали мохнатых и бритых монстров-похитителей.

С чего все началось

В Омске поезд стоял не положенный час, а все шесть часов, пока опрашивали и протоколировали Эдика, Наталью, Андрея и еще нескольких свидетелей. Могло быть и дольше, но бандитов увезли в травматологию, и их допрос, равно как и очная ставка, откладывались на неопределенное время, а, как говорили при Брежневе евреи, «надо ехать!». 

Наталья с сыном и Микола Иванович ехали до конца, в Иркутск, и им предстояло еще два с половиной дня наслаждаться прелестями железной дороги. А Андрей должен выйти в Красноярске, пересесть на местный поезд и ехать через Уяр и Канск до поселка Чунский, что на реке Чуна, впадающей в Ангару. От Чунского часов пять на перекладных в сторону Богучан, что на самой Ангаре – и там, между этими поселками, в тайге, он у цели.  

Что заставляет людей совершать такие путешествия?

Причину Миколы Ивановича Чумака пассажиры купе знали уже через час после посадки. Его единственная дочка Оксана вслед за мужем-россиянином уехала сначала из Украины, а потом и вовсе в Сибирь. Микола Иванович никак не мог с этим смириться: ну ехала бы, как все нормальные люди, в Москву, Питер или, на худой конец, в Ростов – так нет же, поперлась аж к самому Байкалу! А теперь еще в гости позвала! Причем, слышь, в телефонную трубку жалостливым таким голоском говорит: «Па, ты приезжай обязательно. На самолет денег, извини, нет, но на билет на поезд я тебе вышлю». Нет денег, так зачем зовешь? И вообще, зачем нужно было ехать в такую даль? Понятно, если бы муж был военным, но ведь этот ее Михаил – то ли биолог, то ли ботаник, которого командировали из Курска на Байкал следить за «влиянием строительства газопровода «Восток» на экологию уникальной экосистемы озера Байкал». Что он там выследит в своих «биноклях» минус семь? Говорят, красота необыкновен-ная, приезжай. А Микола Иванович им: «Гаразд, прыиду поездом, тильки билет хочу в купейный вагон!» Выслали на купейный. Странно, потому что он не намного дешевле билета на самолет. С чего бы это им так придавило вызывать старого Чумака из Полтавы именно сейчас, когда они и года еще не прожили на новом месте? Все разъяснил второй звонок дочери. Она, позвонив отцу поздно вечером, ровно за неделю до поезда, сказала только одну фразу: «Пап, приезжай, я на восьмом месяце». В ответ он лишь смог выдавить: «Прыиду», – и следующая неделя стала для него самой долгой в жизни.

А Наталья и Эдик Кашины, москвичи, ехали на целый месяц на тот же Байкал по путевке. Наталья развелась с мужем еще пять лет назад, и теперь, насмотревшись по телевизору на криминально-террористические ужасы курортов Турции и Египта, поразившись уровнем цен Кипра и политическими неурядицами украинского Крыма и насторожившись близостью курортов Краснодарского края к Чечне, они с сыном решили, что в этом году они поедут только на Байкал, пока там все не загадили нефтегазовые компании. Говорить о том, почему они выбрали не самолет, а поезд? То-то и оно: поезда тоже крушатся, но не так часто, как падают самолеты.  

Что же касается Андрея Марченкова, он лежал на верхней полке и в который раз обдумывал свою причину поездки…

…- Капитан-лейтенант Марченков!

Команды «отставить!» не было, и диверсионная группа из пяти боевых подводных пловцов спецназа ГРУ ВМФ России, командиром которой был Андрей Марченков, затаилась под водой около бортика учебного бассейна. Задача, поставленная кап-два Иваном Дорошенко, в прошлом легендарным советским «морским дьяволом» по кличке Посейдон, а ныне старшим инструктором учебного центра, была проста, как корабельный кнехт: из воды нейтрализовать «часового» на «пирсе». Обреченным «часовым» в этот раз был Серега Соколов из параллельной диверсионной группы. Обученный всему, чему можно и нельзя, он изображал осторожного опытного часового, а посему не подходил близко к краю бассейна, то бишь «пирса». Диверсанты продолжали выжидать, но воздух в миниатюрных «дыхалках» уже заканчивался. Давление падало, и через минуту-две нужно делать рывок вверх. Андрей сделал знак, по которому к нему подплыли, скользя вдоль стены, двое бойцов и скрестили руки в замке. Он ступил на это ручное подкидное устройство, все трое напряглись перед броском вверх, и тут из специальных динамиков бассейна раздалось: «Капитан-лейтенант Марченков!»

Андрей посмотрел вверх и увидел, как рядом с Серегой-«часовым» стал еще какой-то человек в штатском. А команды «отставить!» нет. Что делать? «Берем обоих», – показал на пальцах Андрей. Третий пловец приложил свои руки снизу к замку для большей силы выброса, и по отсчету «3,2,1, давай!» Андрей стремительно пошел вверх, помогая усилиям товарищей дельфинообразными толчками туловища, обтяну-того новым облегченным гидрокостюмом с пониженным коэффициентом трения, и мощной работой ласт, сконструированных в 1999 году российскими военными учеными, а посему не имеющих в мире аналогов.

Оба «часовых», оглушенные молниеносно выскочившим в полный рост из воды боевым пловцом и влекомые силой инерции, помноженной на мастерство подводного диверсанта, через секунду скрылись под водой.

Серега был готов к этому, но вот штатский чуть не дал дуба. Заметив в первые же секунды под водой, что что-то не то, общими усилиями вытолкнули наверх Андрея с неизвестным на руках и Серегу-«часового». Остальные просто по-пингвиньи выскочили из воды. После того, как штатский открыл глаза, он вдруг рывком, как будто ничего не случилось, сел на пол и, глядя на Андрея, сказал: «Вы должны пойти со мной».

Ребята машинально переглянулись и, сделав вывод, что это какой-то штабист-особист, да еще обидевшийся, с нескрываемой неприязнью посмотрели на мужчину.   

 - Нет, я не из штаба, – словно прочитав их мысли, сказал незнакомец. Он вообще был какой-то странный: весь мокрый, как курица, со слипшимися короткими (но не столь короткими, как у боевых офицеров) волосами, да еще с маленькой бородкой, сперва он произвел жалкое впечатление, но взгляд и голос говорили совсем о другом.

- Чего это ради он должен с тобой идти, ты кто такой, парниша? – сильно сжал руку на плече незнакомца старлей Скоробогатов, замкомвзвода. Странный мокрый мужик даже не поморщился, хотя другой на его месте уже бы ерзал по полу и скулил от боли.

- Я приказал! – все дернулись на голос: позади группы стоял Посейдон. – Андрей, на сегодня амба, всем вольно-разойдись, а ты сходи с этим человеком туда, куда он скажет. Командование в курсе, адмирал только что звонил.

Андрей встревожился.

- Товарищ кавторанг, хоть намекните, куда я влип?

- Да вроде ничего такого, а там кто его знает.

- Спасибо за точный и исчерпывающий ответ. Я сейчас переоденусь и…

- У нас мало времени. Потом переоденетесь.

- Как, в гидрокостюме??

- Ничего страшного, пойдемте.

И мужчина в мокром костюме-двойке с морским спецназовцем в гидрокостюме вышли из учебного центра. Андрей спиной чувствовал напряжение ребят своей группы. Да и кап-два, несмотря на свое грозное прозвище, тоже, видно, был не в своей тарелке.

 Около входа в учебный центр стояли две черные «Ауди-кваттро» с затемненными стеклами. Странный незнакомец открыл заднюю дверцу второй машины и предложил Андрею садиться.

- Я что, арестован? За что?

- Не говорите ерунды, – улыбнулся незнакомец и повторил приглашающий в машину жест. – Садитесь сюда и переодевайтесь, а я сяду спереди. Мы знали, что у вас тренировочный день и предполагали подобную ситуацию, так что для вас одежда есть, а вот для меня купание запланировано не было. Придется включить обогрев сидений и попытаться хоть чуть-чуть подсушиться.

Не дожидаясь, пока Андрей сядет, он ловко, одним движением сел на переднее сиденье машины. Видно было, что этот человек хорошо тренирован, по крайней мере в прошлом, и тот полуобморок в бассейне, бородка и небольшое брюшко, слегка выпирающее под рубашкой – не в счет.

- Вы кто? – вопрос переодевающегося Андрея был более чем актуален.

- Скоро узнаете.

- Особист из штаба флота?

- Нет.

- Чекист из областного управления?

- Нет.

- Так вы что, гражданский, что ли?

- Почти.

- Как это? – Андрей уже переоделся, и такой же, как на незнакомце, темно-серый костюм-двойка сидел на нем идеально. Отвернув правую полу пиджака, он увидел лэйбл «Черрутти». – Ого! А я, кажется, начинаю понимать. Вы – из какой-нибудь коммерческой структуры, наверное, из банка, и меня отцы-командиры подрядили к вам для какого-то дельца. Ну я им… Они что, совсем того? Хоть бы спросили для приличия… Так, остановите, я приехал!

- Андрей Алексеевич, пожалуйста, успокойтесь, мы не из банка и вообще не из коммерческой структуры. И никто вас втемную не «подряжал». Да, вас нам порекомендовали, но только после того, как мы сами вас запросили. Видите ли, мы давно за вами присматриваем.

- Блин, еще хлеще! Может, хватит загадок? Или я сейчас рассержусь, и вы…

- Да-да, я знаю, на что вы способны, но, поверьте, рассказать вам, кто я, я пока не могу, но и переживать вам не нужно. Скоро вы сами все узнаете.

- Да не переживаю я, – буркнул Андрей и, уставившись в окно, с удивлением подумал, что действительно почему-то не переживает. Почему? Во-первых, его командование не может так пошло и подло ни с того ни с сего подставить его, во-вторых, причинить ему какое-либо зло будет затруднительно кому бы то ни было, тем более что никаких попыток типа хлороформа или укола транквилизатора пока не было, и в-третьих, нужно признать, что как ни трудился Андрей над своим шестым чувством, этот мокрый мужик не вызывал ни тревоги, ни даже неприязни. Раздражала неизвестность и какая-то таинственность, но, судя по всему, скоро все разъяснится…

Через пять часов стремительной езды машины, наконец, остановились.

- Всё, приехали. Здесь вам ответят на все вопросы.

Из машин вышел обсохший незнакомец и удивленный Андрей. Причиной его удивления стало место, куда они приехали: белокаменный храмовый комплекс. Судя по размерам и архитектурному ансамблю, это монастырь, а судя по массивной кладке и сплюснутой «луковичной» форме многочисленных куполов, этот монастырь был довольно старый, примерно шестнадцатый век.

Из ворот высокой каменной ограды вышел, как и ожидалось, монах в рясе и клобуке с ниспадавшими по плечам концами черной наметки и, сделав приглашающий жест, снова скрылся внутри монастыря.

- Андрей Алексеевич, прошу проходить. Нас ждут.

Ничего не ответив, Андрей вошел в ворота. Странный мужик с бородкой последовал за ним.

Сначала монах повел их монастырским двором. Странным двором, надо сказать, потому что по многочисленным ухоженным дорожкам не только не ходили паломники и посетители – здесь не видно было даже самих монахов. Монастырь хоть был и не большим, но изнутри казался довольно внушительным. Поражало количество всевозможных построек и строений. Два храма – один явно богослужебный, с высокой колокольней, второй, судя по всему, трапезный. Двухэтажная то ли гостиница, то ли братская келейная. Как раз эти строения понятны, а зачем остальные? Казалось, что неведомому монастырскому архитектору выделили строго лимитированную площадь, но потребовали застроить ее максимально плотно. И это в местности, где море свободной земли и нет никаких признаков цивилизации!

Здесь, внутри ограды, не было даже привычного для каждого монастыря садика или огорода. Редкие островки зелени, немногочисленные жиденькие деревца со скамеечками лишь подчеркивали каменные нагромождения зданий и лабиринты крытых переходов. Тишина стояла неимоверная, но она не смогла ввести в заблуждение ни штатского гостя Андрея, который, судя по всему, был здесь далеко не первый раз, ни самого Андрея – натренированный глаз диверсанта по едва уловимым, но почему-то тщательно скрываемым признакам, определил, что внутри этих зданий кипит жизнь. Ну, а когда они проходили около трапезной, тут сомнения вообще отпали – на них вдруг накатила волна такого обалденного запаха монастырского борща, что желудок свело сладкой судорогой. Это был запах уюта и обустроенного уклада жизни, а, следовательно, внутри были люди, много людей. Такой запах Андрей впервые ощутил в Киево-Печерской Лавре, когда однажды с отцом и матерью они проходили там мимо открытых окон кухни лаврской духовной семинарии. Так может пахнуть только монастырский борщ, куда там самым роскошным ресторанам!…

Приятные воспоминания и запахи обрезала массивная дубовая дверь соседнего с трапезной домика, закрывшаяся за посетителями с совсем не дубовым шипением. Андрей оглянулся на звук и увидел сверхмощные автодоводчики, притягивающие двойные двери с резиновыми уплотнителями. «Ничего себе!» – подумал Андрей и чуть не налетел на молодого очкастого послушника, который еле тащил, прижимая к рясе, системный блок компьютера.

Здесь, внутри, был другой мир. Туда-сюда сновали монахи, послушники и священники, и если бы не рясы и надетые на некоторых поверх ряс кресты, Андрей решил бы, что попал в офис какой-нибудь столичной компании – количество мобильников, компьютеров, всякой оргтехники и документации было как раз подходящим для такого сравнения. Какой-то «хай-тех монастырь», в котором они, люди в штатском, казались инородным телом.

Пройдя через длинный коридор и еще одни двери, они попали в большую комнату, устроенную по подобию приемной. Как позже выяснилось, это и была приемная. Около резной двери, украшенной изображениями херувимов, стоял огромный стол, из-за которого при появлении посетителей поднялся двухметровый монах. Его борода, росшая густой, но аккуратной черной мочалкой с легкой проседью, цепкие умные глаза, могучая фигура, рельефы которой не могла скрыть даже просторная ряса, говорили о том, что это секретарь-референт и одновременно секьюрити того, кто обитает за резной дверью.

- Его Высокопреподобие ждет вас, но сейчас говорит по телефону. Подождите минуту, пожалуйста. – секретарь старался говорить тихо, но его густой плотный бас все равно заставил жалобно звякнуть хрустальную вазу с цветами на журнальном столике. Андрей с уважением посмотрел на чудо-монаха, представив, как тот поет Ектении на Литургии. Секретарь коротко, на долю секунды взглянул на Андрея, но этого было достаточно, чтобы понять: монах надел рясу далеко не сразу после школьной скамьи. Африка? Латинская Америка? Ирак? Чечня? Или все вместе взятое? О чем говорил этот взгляд? Какие тайны и рубцы скрывали эта борода и эта ряса? Лучше об этом и не пытаться узнать.

Прошла ровно минута, и монах-секретарь молча открыл дверь кабинета. Незнакомец пропустил вперед Андрея. «Ага, хотят проверить, знаю ли я церковный этикет», – подумал Андрей, но и без всякой проверки он вел бы себя так, как учил его отец и как предписывал Устав Православной Церкви.

Переступив порог, Андрей нашел взглядом Красный угол с иконами и четко перекрестился. Затем подошел к стоящему около стола иерею (судя по сказанному секретарем слову «Высокопреподобие» и по золотому наградному кресту на груди сидящего, хозяином кабинета был священник в сане никак не ниже архимандрита), сложил крестообразно ладони, склонил голову и со словами «благословите, Ваше Высокопреподобие!» подошел под благословение. Архимандрит сменил заинтересованный взгляд на явно благосклонный и удовлетворенный, перекрестил склоненную коротко стриженную голову капитан-лейтенанта боевых пловцов и вложил свою руку в сложенные ладони Андрея для почтительного поцелуя. «Запомни, – говорил Андрею отец. – Поцеловать священнику руку, благословившую тебя, не только не зазорно, но почетно и благодатно, ведь через священника этой рукой тебя благословляет сам Господь!»

Архимандрит указал Андрею на стул напротив себя.

- Ничего, если я на-«ты», по-отечески?

- Разумеется, Ваше Высокопреподобие, почту за честь.

- Вот и слава Богу. Знаешь, зачем тебя сюда пригласили?

- Извините, Ваше Высокопреподобие, ни малейшего понятия.

- Я – архимандрит Илия, настоятель этого монастыря. Это – ставропигиальный монастырь во имя Архистратига Михаила. Ты – боевой подводный пловец спецназа ГРУ ВМФ России, недавно получивший звание капитан-лейтенанта. Твое начальство, правда, не без давления сверху, согласилось как на этот визит, так и на его последствия. А теперь включи оперативное мышление, проанализируй ситуацию и все-таки постарайся ответить на мой вопрос.

- Проанализировать ситуацию, не имея никаких исходных данных?

 Отец настоятель развел руками.

- Хорошо, попробую. Значит так. Вы – архимандрит Илия, это – монастырь Архистратига Михаила… Стоп! Пророк Илия, побеждающий жрецов Ваала и возносящийся на небо в огненной колеснице… Архангел Михаил, предводитель Небесного воинства с огненным мечом в руке… Странный малоизвестный, но ставропигиальный, то есть подчиняющийся непосредственно Патриарху монастырь, монастырь без садов и огородов, начиненный компьютерами, как космический ЦУП… Все очень странно. Но если вы действительно те, за кого себя выдаете, а не…

Архимандрит засмеялся.

- Очень хорошо. Начал ты мысль правильно, но закончил… Хотя нет, пожалуй, закончил тоже правильно. Нужно всегда быть бдительным. Только с выводами все-таки не спеши. Мы служим Господу нашему Иисусу Христу и Его святой Православной Церкви во главе со Святейшим Патриархом Всея Руси. Удовлетворен? Продолжай.

- Ну, тогда вы все здесь или какой-то засекреченный церковный НИИ, что звучит крайне нелепо, или, судя по серьезному виду многих из встреченных мною за последние десять минут, какая-то служба безопасности. А кого вы можете «безопасить», как не саму Церковь? Следовательно, мне на ум не приходит ничего другого, как предположить, что вы – что-то типа церковного КГБ или ГРУ. А может, и то и другое.

- Точный и логический ход мысли. Я еще раз убеждаюсь, что мы не ошиблись. Видишь ли, мы за тобой наблюдаем уже давно, но я рад, что мы, наконец, встретились воочию.

- Но почему я? И зачем?

- Это целых два вопроса. Давай сначала отвечу на второй. Мы хотим, чтобы ты служил здесь.

- Где, здесь? В монастыре? Но я офицер ГРУ ВМФ и только…

- Да, да, ты офицер ГРУ ВМФ и только что получил очередное звание. Но пришло время послужить Православной Церкви.

Андрей замолчал. Молчал и отец настоятель. Предложение, или, точнее, констатация факта, только что прозвучавшее от него, было настолько неожиданным и кардинальным, что Андрей просто не знал, как реагировать и что говорить.

- Андрей?

- Да, Ваше Высокопреподобие?

- Ты шокирован?

- Я просто не знаю, что сказать. С одной стороны, Вы без меня решили круто изменить всю мою жизнь, прекратить мою морскую службу, но с другой стороны, служить Православной Церкви – это ли не самое благое дело?

- Ты правильно все понимаешь. С твоим начальством вопрос улажен. Трудно было, но мы сделали это. А кроме того, мы получили благословение твоих отца и матери.

- Моих родителей? Вы с ними обсуждали этот вопрос?

- Вчера вечером, поэтому они с тобой еще не успели поговорить. Они согласны.

- Да-а, дела-а. А как насчет моего первого вопроса?

- Почему именно ты?

- Да.

- Ну, здесь ответ простой. Твое образование плюс твой боевой опыт. Назови еще хоть одного боевого подводного пловца-офицера, имеющего вторым высшим образованием богословский факультет Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета!

-  Это все отец, это он во всем виноват.

- И прекрасно, огромное спасибо ему за это и мое благословение. Однако есть еще три причины, почему именно ты. Первая – легенда о том, как ты, выполняя задание, сдался в плен к чеченским боевикам, смог, пользуясь богословскими знаниями, задурить головы местному муфтию и совету старейшин, а потом выкрасть документы, спасти пленного новозеландского журналиста и солдатика-раба.

-  Ну что вы, это только легенда.

- Хорошо-хорошо, вторая причина – это твое отношение к опасности и смерти. Перед заданием ты обязательно исповедуешься и причащаешься, на задании в высшей степени осторожен, бережешь себя и своих людей, никогда не бравируешь риском, а в случае гибели кого-то никогда не закатываешь истерик. Ты не куришь и совсем не пьешь крепкие спиртные напитки, даже во время так называемого «третьего тоста».

- Просто я считаю, что поминать усопших водкой или самогоном нельзя, и эта так называемая «традиция» вовсе не русская. Так учит наша Православная Церковь. Водкой «догоняются» отморозки на воровских малинах – как же той самой водкой поминать душу усопшего? Водка высвобождает в человеке самые низменные инстинкты – и с той же водкой в третьем тосте человек обращается к Богу, как к идеалу света, любви и чистоты. Можно ли представить, чтобы Александр Невский, Димитрий Донской и Александр Суворов «бухали» за помин душ погибших воинов? А еще говорят «старинный русский обычай» или «русская традиция». Какое гнусное кощунство! Инициаторами и популяризаторами этой «традиции» стали разные «выходцы из народа» в кавычках, революционеры, особенно в начале 20 века всякие Бронштейны и Янкельманы, люто ненавидевшие Православие и все русское. Все, что они делали, было направлено на растление русских душ и кощунство над нашими святынями и укладом жизни. Да, сейчас стало непременной атрибутикой в кино, книгах, да и в реальной жизни изображать российского боевого офицера всегда матерного, пьяного и с надрывом переживающего все происходящее, причем чем больше боевой опыт, тем страшнее он пьет и тем сильнее озлобляется на весь мир. К сожалению, такие случаи имеют место, но это не предмет для подражания, это не пример истинно русского офицера. Так я думаю. Мои убеждения сначала были в диковинку, но потом ничего, все привыкли… Относительно же гибели моих товарищей, то их было три, я помню все посекундно, и если вы думаете, что я толстокорый и не способен…

Архимандрит сделал успокаивающий жест рукой.

- Знаю.

- Что вы знаете?

- Знаю, что такое терять товарищей на поле боя.

- Откуда??

- А ты думаешь, я всегда был архимандритом и настоятелем? До пострига в девяносто первом я прошел весь Афган, от начала до конца. Начинал старлеем десантуры, комвзвода ДШБ, а выводился из ДРА в чине полковника разведки. У меня служили такие ребята, как ты. И «двухсотых» я отправил в Союз ой как много. Было очень больно, но я держался, а когда вернулся в подмосковную часть и столкнулся с тыловой действительностью, чуть не натворил беды – дал в морду одному толстозадому генералу, заявившему таким подленьким опереточным голоском: «Мы вас туда не посылали!» Слава Богу, не посадили, списали на «афганский синдром», но из армии, естественно, «попросили». Дальше – озлобление, депрессия и та самая водка. Катился под уклон, как многие в ту пору. Думал, зачем жить? Семьи нет, перспектив нет, а, следовательно, и жизни нет. И вот когда уже начала робко пробиваться мыслишка о последней пуле или петле, я вдруг понял, что Господь никогда не посылает нам испытаний свыше наших сил. Господь привел меня в Церковь, где я и служу по сей день. Андрей, скажу честно, ты напоминаешь меня в молодости. Эх, если бы у меня тогда был такой же багаж знаний и опыта за плечами, как у тебя! Только посмотри: Кадетский корпус в Кронштадте, действительная воинская служба боевым подводным пловцом от матроса до старшины, военно-морская академия плюс параллельно высшее богословское образование! Ты хоть представляешь, какую пользу ты сможешь принести Церкви?

- Вы хотите сказать, что будут боевые задания?

- Ну, кабинетных богословов у нас хватает. Кандидатов богословия, докторов. На лекции и проповеди некоторых ходят, как на рок-концерты. Хуже обстоит дело с миссионерами. И совсем плохо – с воинами Христовыми, подготовленными так, как ты. Многие ошибочно считают Православную Церковь сборищем толстовцев-пацифистов. А разве русские святые Александр Невский, Андрей Боголюбский, Димитрий Донской, Александр Суворов, Федор Ушаков и многие, многие другие бесконечно подставляли щеки под удары врагов? Нет, они врагов били, да так били, что на весь мир летела слава о русском оружии и русском духе. А святые отцы благословляли воинов на святое ратное дело. Вот и мы, наш монастырь, призван защищать, но не Православие как таковое, ибо Бог поругаем не бывает, а наших людей, нашу землю, повседневную жизнь нашей Церкви.

- Ну хорошо, допустим. А третья причина?

- Третья? Ах, да, третья причина. Пожалуй, она стала той решающей каплей, которая переполнила… как это сказать… Одним словом, в истории спецназов всех времен и  народов это первый случай, когда командир взвода берет инициативу и называет своих боевых товарищей не отвлеченными кличками типа «краб», «посейдон» (60-е годы двадцатого столетия) или «барс», «монгол», «пиранья» (конец двадцатого-начало двадцать первого века), а именами святых русских воинов. Как звучат оперативные псевдонимы твоих товарищей? «Тит», «Иван», «Илья», «Георгий», «Пересвет». А твой псевдоним «Добрыня»? Когда мы узнали, то были просто шокированы. Конечно же, в хорошем смысле этого слова.

- И что же должен делать Добрыня для Православной Церкви? Я тоже должен постричься в монахи? Но я не готов! Место службы сменить еще куда ни шло, но стать монахом…

- Каким монахом? Кто здесь говорит о постриге? Путь монашеский избирается не силой воли или по какому-то назначению или расчету, а по велению сердца, зову души и если на то будет явная воля Божья, то есть по при-званию. Так что о твоем монашестве никто и не помышляет.

- А как же все эти люди, которых мы видели в монастыре?

- Монастырь действующий, но монашествующей братии здесь всего сорок человек. Остальные – послушники или вольнонаемные. Ты тоже станешь одним из них. Из флота тебя уволят в звании капитана третьего ранга, а здесь с твоим образованием тебя сперва рукоположат во диакона. Это даст тебе право делать ту работу, на которую мы тебя благословляем. Будешь кроме своей военной пенсии получать некое содержание и служить в Санкт-Петербурге в Свято-Никольском храме недалеко от своего дома, тебя определят там в штат вторым диаконом.

- Это и есть моя работа??

- Это не работа, а только малая часть твоей службы. Основная же твоя задача – выполнять наши особые поручения.

При словах «особые поручения» Андрей решил развеять остатки сомнений, которые, несмотря ни на что, все еще сверлили его.

- Тогда позвольте задать еще несколько вопросов.

- Конечно, задавай.

- Как вы относитесь к модным сейчас течениям по канонизации Ивана Грозного, Распутина, Сталина? К призывам не подчиняться властям и не принимать ИНН, потому что это якобы печать антихриста? К обвинениям высшего духовенства в измене? Я считаю, что те, кто обличают сейчас Синод и воинственно призывают к священной битве, обычно оказываются «засланными казачками», экстремистами и ведут, пусть даже иногда неосознанно и с благими намерениями, но к расколу Церкви. Я в этом участвовать не намерен. Конечно, статус вашего монастыря с прямым подчинением Патриарху и все такое, но ведь Патриарх далеко, а влиятельных недругов много, и с такой техникой…

Настоятель молча ждал, когда Андрей выскажет все свои страшные сомнения. Ждал, не перебивал и… улыбался.

- Чему вы улыбаетесь?

- Я рад, что ты задал эти важные вопросы. И я рад ответить тебе, что нашей основной задачей является как раз сохранение единства канонической Православной Церкви, максимально уберечь ее от расколов. И не только расколов. Знаешь, сколько против нашей Церкви происходит прямых диверсий? В основном это, конечно, подрывная целенаправленная и тщательно спланированная идеологическая война. Но есть и банальный бандитизм, вандализм, сатанизм и даже терроризм. И заметь, в такой ситуации мы не призываем к войне, к битве (хотя иногда очень бы хотелось), но мы призываем как православных верующих, так и всех русских людей быть трезвенными, бдительными и просто защищаться, ведь именно бездействие вкупе с равнодушием дает врагам рода человеческого повод делать неправильные выводы о нашей слабости и усиливать агрессию.

Священник встал из-за своего стола и подошел к огромному старинному сейфу с резной ручкой. Андрей с удивлением увидел, что круглая крышка размером с днище стакана закрывала вовсе не замочную скважину, а электронный кодовый замок. Несколько цифр уверенной дробью – и дверь толщиной не менее пятнадцати сантиметров совершенно бесшумно начала отъезжать в сторону. Архимандрит Илия взял из темных недр сейфа простую картонную папку с завязками и вернулся к столу. Дверь также бесшумно закрылась.

- Теперь о твоем первом деле. – настоятель спокойно, не спеша развязывал папку, давая возможность Андрею настроиться на рабочий лад. Он понимал, это не просто после столь быстрой и резкой смены обстановки. – Знаешь, кто такие бегунки-катакомбники?

- Вы имеете в виду тех, кто бежит из городов в тайгу от конца света? – Андрей быстро включился в рабочий процесс, чем вызвал еще один одобрительный взгляд отца настоятеля.

- Да, тех самых.

- Половина из них убеждена, что Патриарх с архиереями продался сатанинской власти на корню, а вторая половина думает, что нет, Патриарх хороший, но слабохарактерный, и его обманывает продажное окружение, в большинстве своем масонское.

- Немного утрированно, но в принципе так. Все они называют себя ревнителями истинного православия, православными христианами, но на самом деле по своим убеждениям являются фаталистами и каббалистами. А как иначе можно назвать людей, которые постоянно ноют, что все пропало, что со дня на день случится апокалипсис (причем уверенно знают, что при этом произойдет и как, почти поминутно) и верят в магию цифр? Налоговый номер для них имеет зловещий смысл и силу большую, чем сила Христа. Для них число 666 уже само по себе магично и смертельно, даже если это просто голая цифра или даже номер страницы в Библии.

- Они еще следят за тем, чтобы не пересекать по диагонали перекрестки, ибо этим они якобы топчут святой Крест, и не ставят у себя в домах канализационных крестовин, боясь пускать по Кресту нечистоты.

- Вижу, ты знаешь.

- Да, я прочитал вон ту книжицу, которая выглядывает из вашей папки.

- А, «православный триллер», ужастик для малообразованного читателя. Так называемые «Духовные беседы и наставления старца Антония» некоего священника Александра Краснова.

- В вашем издании есть благословение Патриарха Алексия II?

- А как же, все по-взрослому. Ты даже не представляешь, сколько бед натворила эта жалкая беллетристика!

Архимандрит в сердцах шлепнул серенькой книжкой об стол. Несколько секунд он молчал, справляясь с нахлынувшими чувствами. Потом взял из папки какой-то документ и с минуту перечитывал его. Наконец, он продолжил.

- Так вот. Говоря на молодежном сленге, «крыша рванула» не только у простых прихожан. В конце девяностых годов «спасаться» из больших городов в глухую тайгу побежали и лобасто-очкастые интеллигенты: доктора наук, врачи, инженеры, учителя, артисты, писатели и прочие «продвинутые». От одиночных побегов в таежный «медвежий угол» до организованных переселений целыми приходами! Наиболее интересны в этом плане оказались москвичи. Самые богатые и деловые согласно пресловутой столичной прописке, они внушили себе, что они еще и самые «просветленные». Ни увещевания, ни разъяснительная работа не дали результатов, и три года назад один из центральных московских приходов, распродав все имущество на корню, в полном составе отбыл в неизвестном сибирском направлении. Постоянные прихожане, примерно пятьдесят семей, плюс два священника и два диакона. Храм, конечно, после них не закрылся и не пустовал, но разве это не ЧП? Тем более, что вторым священником оказался молодой, принявший постриг, подававший большие надежды, но попавший под влияние «бегунов» племянник советника самого Патриарха. Куда уехали, что с ними случилось – никто не знал. Подключенные органы по горячим следам смогли проследить их только до Иркутска, дальше – черная дыра. Правда, по-серьезному их и не искали – люди уехали добровольно, самостоятельно и по собственным убеждениям, пусть даже ошибочным. Все рассчитывали, что через год-два блажь выветрится, и «блудные сыны» вернутся домой или хотя бы дадут о себе знать. Однако произошло другое. Сначала, ровно через полтора года после отъезда, в Шереметьево сел иркутский борт с цинковым гробом. Ни сопровождения, ни какой-либо информации – только крупно выцарапанные (видимо, камнем) на крышке два слова: «Москва. Патриархия», да щедро оплаченная по тройному тарифу доставочная багажная квитанция. Вскрыли гроб. Там оказалось тело одного из двух диаконов того самого пропавшего прихода.

- Что-то странное?

- То-то и оно. Тело как будто было разодрано, сердца вообще не было, а отделенная голова не отрезана, а оторвана от тела. И еще: почти полностью отсутствовала кровь. Судебно-медицинская экспертиза предположила, что нашего диакона, по-видимому, задрал крупный медведь-людоед. Короче, обычный таежный несчастный случай. У бедняги не было родственников, и мы его похоронили.

- Постойте, допустим, это медведь, который оторвал голову и задрал. Это, хоть и с натяжкой, но может быть объяснено тайгой. Но как насчет крови? Медведь что, всю ее выпил? Или она вся вытекла? Насколько я знаю, медведи-людоеды едят мясо, реже – внутренности, но чтобы выпивать кровь… Да и просто вытечь она не могла – что-то в свернутом виде должно было остаться.

- Да, насчет крови мы здорово поломали голову, но так ни к какому выводу и не пришли. Дело об убийстве возбудила прокуратура, но вскоре закрыла, как «несчастный случай в лесу». Все списали на медведя. Я им говорю: «Какой медведь? Он что, оторвал голову, располосовал тело, выпил кровь и не тронул мяса?» А они мне: «Если даже вы и правы, то что прикажете делать? Прочесать сибирскую тайгу и арестовать медведя? Да и где искать этот ваш затерянный приход?» Ну что тут скажешь.

- Их можно понять, типичный висяк, да еще всесибирского таежного масштаба.

- Точно так. Поэтому мы не особо напрягали органы следствия. Но две недели назад случилось нечто, что подтолкнуло нас к активным действиям и ускорило твой приезд сюда. Советнику Патриарха позвонил тот самый племянник, второй священник прихода отец Арсений. Слышимость была очень плохая, но епископ Михаил разобрал примерно следующее: «…спасите, над приходом смертельная угроза, они нас всех…» Кто «они», что «они нас всех», какая угроза – не понятно. В Патриархии забеспокоились. А вчера из Иркутска снова прилетел «двухсотый». На этот раз – один из прихожан, довольно известный в недалеком прошлом спортсмен, чемпион мира по стрельбе из лука Иван Ковылин. Родственники начали поднимать шум в прессе. Как понимаешь, ждать и делать вид, что их «катакомбные» дела нас не касаются, больше нельзя. Тем более, как стало известно совсем недавно, пропал и сам племянник советника, то есть второй священник прихода. Выбор кандидатуры для выполнения этого задания пал на тебя, так что если ты согласен, капитан третьего ранга Марченков…

- Все очень неожиданно, и я никогда не вел следствие. Как оперативник я, может, и стою чего, но как сыщик…

- А ты не рассматривай это как следственное дело, но приступай к действиям по выполнению боевой задачи.

- Ну, не знаю…

- В опасности целый православный приход, пятьдесят семей! Им кто-то угрожает и зверски убивает. Мы должны помочь? Просто обязаны, даже если они когда-то заблуждались и сами уехали от нас. Я благословляю тебя на выполнение этого дела!

Оба, и архимандрит Илия, и Андрей Марченков встали для благословения. Отец настоятель сказал:

- Все-таки поговори с отцом и матерью (это ты можешь сделать прямо сейчас из монастыря), потом поедь домой, собери необходимое и возвращайся сюда для более детального разговора по заданию. Завтра ты проштудируешь необходимую литературу, позанимаешься с моими помощниками, заодно вспомнишь обязанности диакона, потому что мы послезавтра тебя рукоположим, а еще через два дня – в путь. Поедешь один, поездом. Доедешь до Красноярска, там на электричке доедешь до поселка Чунский. В Чунском тебя встретит наш человек и довезет до прихода.

Андрей удивленно вскинулся на настоятеля:

- Ваш человек?? Довезет до прихода?? Так в приходе все это время был ваш человек??

- А ты думал, мы полтора года сидели сложа руки? Разведка – она, батенька, и в тайге разведка.

- Ну, вы даете…

- Ладно-ладно, если честно, то не всё время там был наш человек. Он обычный прихожанин, в прошлом начинающий московский бизнесмен-компьютерщик, и нашим он стал лишь тогда, когда по-настоящему запахло жареным. Он сам вызвался стать связным после телефонного разговора с племянником советника Патриарха – тот, наверное, и дал наши координаты. Судя по его короткому письму (именно из него мы узнали об исчезновении второго священника), в приходе большинство людей досыта нахлебались таежной романтикой и готовы на сотрудничество во имя реального спасения. Но есть и враги, как в приходе, так и вне его. Да-да, снова эти загадочные «они». Короче, что там происходит – непонятно, но что появилась какая-то угроза, серьезная опасность для людей – это точно. Теперь понимаешь, что в таких условиях задание должен выполнить совершенно новый человек, но с таким опытом, как у тебя?

- Хорошо, я согласен. Средство связи?

- Получишь спутниковый телефон, дополнительно оборудованный новейшей версией российской поисковой системы ГЛОНАСС. Аппарат легче и мощнее иностранных спутниковых аналогов и терминалов GPS. Пакет «безлимитный» полностью оплачен вперед на три месяца. Думаю, это более, чем достаточно, чтобы и на связи быть постоянно, и операцию завершить. Как приедешь на место, будешь докладывать каждый вечер. Да, и все остальное, что, на твой взгляд, понадобится – всё тебе выдадут без проблем. По нашим данным, приход там не бедствует. Ну всё. Подробный инструктаж – перед отъездом. А пока поезжай домой, отдохни, соберись с мыслями. Завтра в семь утра за тобой заедет машина – и с Богом! Как говорил Спаситель, «…посылаю вас, как овец среди волков: итак будьте мудры, как змии, и просты, как голуби»*.

И архимандрит Илия перекрестил уходящего в новую жизнь и в новое служение капитана третьего ранга в отставке и нового офицера по особым поручениям Патриархии РПЦ, без пяти минут диакона Андрея Марченкова.

Вагонные разговоры

- … И да будут милости Великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами! – после этого возгласа митрополита Геронтия у стоящего посреди храма рукополагаемого во диакона капитана третьего ранга в отставке Андрея Марченкова вдруг учащенно забилось сердце и дрогнули колени.

Словно угадав его волнительное состояние, но строго по чину и Уставу Церкви, к Андрею с двух сторон подошли два иподиакона и, мягко коснувшись рук, торжественно повели в алтарь через царские врата.

Именно в тот момент, когда Андрей трижды обошел святой престол с целованием углов и земными поклонами архиерею, он понял, что туман, который застилает ему сейчас глаза, и то необъяснимое ликование, которое рвется наружу, заставляя дрожать голос – и есть трепет души, радующейся от чувства родного дома. Душа как бы говорила: «Вот он, мой настоящий дом! Андрей, ты все делаешь правильно!»

Еще ни разу в жизни боевой офицер так не волновался. Что-то похожее он испытал в детстве, когда родители впервые благоговейно повели его крутыми каменными ступенями все ниже и ниже в полумрак Ближних Пещер Киево-Печерской Лавры. Рядом шли какие-то праздные иностранцы-туристы, отдающие некую дань «ортодоксальной» экзотике, но он их не замечал. И дело тут вовсе не в каком-то там настрое и особом «инструктаже» отца (мол, не нужно бояться, шуметь и так далее), а… нет, все-таки этого не объяснить. Чем ниже они спускались под землю, тем выше в душе поднималась какая-то теплая волна ожидания чуда: вот сейчас он увидит настоящего былинного богатыря Илью Муромца, святых монахов, живших аж девятьсот лет назад, безмездного врача Агапита, особо почитаемого отцом преподобного Нестора Летописца, а может и самого Боженьку! Но это было давно, и тогда детский трепет души в ожидании сказки наяву был наивным, чистым и легким. Сейчас же все происходило более серьезно, более торжественно, с осознанием высшей цели. Но душа-то, душа ведь осталась прежней!

Андрей помнил, как после третьего обхода престола он стал на правое колено и, крестообразно сложив руки на престол, положил на них голову. Дыхание – как после забега на длинную дистанцию, по биению крови в висках можно считать пульс, а где-то там, над коротко, по-военному стриженной головой седой мудрый архиерей читает особые молитвы. Или это не архиерей, а сам Господь призывает диакона Андрея служить во благо Церкви и русского народа? Поэтому когда Андрей после препоясания и принятия ораря и поручей стал с протодиаконом и диаконом за престолом и после земного поклонения сказал: «Христос посреде нас!» – он не лукавил, он действительно чувствовал это.

Хиротония во диакона завершилась причащением животворящих Тела и Крови Христовой и благословением митрополита Геронтия на ношение подрясника. Дрожи в коленях больше не было. Восторг души сменился тихой уверенностью в правильности избранного пути. Теперь вера его станет щитом, а диаконский подрясник – кольчугой, хотя когда его получится надеть?…

…Большинство из того, что снилось Андрею, он, как и все нормальные люди, не помнил, но пока свежи были в памяти воспоминания о рукоположении, он часто просыпался с ощущением счастья и запаха ладана.

Проснувшись с этими ощущениями и в этот раз, он сладко, до хруста в суставах потянулся на верхней полке купе, свесил голову вниз и увидел, что его попутчики пьют чай. Его альпийские «Casio» показывали 19.30 вечера. Ого, проспал весь день!

 - Добрый вечер, Андрей! Я взяла на себя смелость заказать вам чай. – Наталья не только интонациями голоса, но и всем своим видом пыталась высказать благодарность за спасение сына. Ее драгоценный Эдик пил чай рядом около окна.

- Спасибо. Сейчас схожу умоюсь и присоединюсь к вам.

Андрей, спрыгнув с полки, прихватил полотенце, мыло и скрылся в коридоре.

Когда он вернулся, в купе было на два человека больше. К вошедшему как по команде повернулись две пожилые женщины.

- Здравствуйте! Вы не против, если мы вот тут с краешку присядем и расскажем вам о жизни и о Боге? Мы же вам не помешаем?

Все, хорошему настроению капут. Полсекунды Андрею хватило на то, чтобы по стопке «Сторожевой башни» в руках женщин догадаться, что в их купе бесцеремонно влезли так называемые «Свидетели Иегова».

- Мне вы не помешаете, но кроме меня здесь еще три человека…

- Ой, не беспокойтесь, Андрей, я совсем не против, а после того, что случилось ночью… Вот и Микола Иванович не против, правда?

- А шо я? Я нэ проты, алэ вси ци сэктанты…

- Зря вы так. Мы вовсе не секта. Мы свидетельствуем об истине… – одна из «свидетельниц» начала было набирать обороты, чтобы выдать запрограммированную для этого случая стандартную речь, но Андрей ее перебил.

- Лично я не стану подписчиком ваших журналов.

- Каким подписчиком? – вскинулась вторая мадам, когда первая поперхнулась от неожиданной реплики. – Мы ни на что не подписываем и ничего не продаем.

- А я не говорил, что вы что-то продаете. Все эти журнальчики, изданные миллионными тиражами в Бруклине, вы отдадите нам совершенно бесплатно.

- Так почему вы…?

- Я говорю о том, что будет потом, и о том, что случилось с вами.

- Случилось? С нами ничего не случилось. Мы обрели настоящую веру и познали истину!

- Да нет, случилось. Вам тоже когда-то вот так же подарили журналы, где слащаво и примитивно-доходчиво, с красивыми картинками написано, что весь мир со дня на день окончательно скатится в тар-тарары, а спастись и жить в грядущем раю (рядом с добрыми лёвиками и тигриками) смогут лишь свидетели Иеговы. Вы «поплыли» от такой неожиданно радужной перспективы, пришли на собрание, где вас встретили не пьяные рожи ваших знакомых, а чистые улыбающиеся лица «свидетелей». Вас приняли в «семью», обласкали, напели то, что вы давно не слышали. Под этот напев вам незаметно вложили нужную информацию, и теперь вы – полноправные свидетели Иеговы, так сказать «посвященные» в высшие тайны Вселенной. Правда, для того, чтобы удержаться в «счастливой семье», вы должны соблюдать некие жесткие правила и отрабатывать хорошее к вам отношение. Прежде всего вы подписались на журналы и другую литературу, а в свободное от коллективного изучения этих же журналов время должны каждый день «свидетельствовать», ища новых искателей «истины» и потенциальных подписчиков американской литературы. Первая, слащаво-радужно-завлекательная, стадия закончилась, и теперь если за какой-то определенный период времени вам не удается никого «освидетельствовать», вас прорабатывают всей общиной так, что партийно-комсомольские собрания советских времен просто отдыхают. Так? Или я сказал что-то неправильно?

- Никакие мы не подписчики…

- Если вы будете врать, разговор закончится, не начавшись. Врать – это говорить о том, что вам регулярно и совершенно бесплатно из Америки и Германии задарма присылают литературу.

- Православная церковь тоже зарабатывает деньги, продавая свечи, иконы и, кстати, многочисленную литературу. Зайдите в любые храмы, которые вы превратили в торговые ряды, и убедитесь сами! Сам Христос изгонял торговцев из храма, а вы превращаете его в вертеп и еще что-то говорите?

- Очень жаль, что вы дальше иконной лавки или свечного ящика в храме не прошли и ничего не разглядели. Христос изгонял из храма менял, которые, получая процент, сидели везде, в том числе и там, где шло богослужение, а в православных храмах (в самих храмах, где люди молятся и где священники совершают таинства) никогда и ничем не торгуют. И это выражение «зарабатывает»... Что зарабатывает, прибыль? Раньше прихожане сами пекли просфоры, лили свечи, делали вино и хлеб – и сами приносили все это в храм. Тогда не было ни иконной лавки, ни свечных ящиков. Сейчас же в церкви продается лишь то, что необходимо людям для богослужения, для совершения обрядов и таинств, но то, что сами прихожане больше не делают. Свеча, например, символизирует молитвенное стояние и пламенное обращение к Богу. Кто сейчас из прихожан дома льет свечи?

- А иконы? Вы молитесь на доски!

- Фу, как примитивно. Вы же нормальные люди, вон, и высшее образование, наверное, есть. Зачем повторять глупость тех, кто не привык обременять себя мыслительными процессами? Неужели для вас доска и икона – одно и то же? Вы что, не понимаете, что мы молимся не «на доски», но через специально, канонически написанный образ – Тому, Кто на нем изображен? А чему вы молитесь?

- Не «чему», а «кому». Иегове!

- Почему именно Иегове? Это одно из имен Бога, характеризующих Его свойства. Есть, например, еще Саваоф. Почему не Саваофу? Иегове, или Ягве, молятся иудеи. Вы что, иудеи?

- Нет, мы русские. При чем здесь это?

- Ну как же, именно иудеи молятся Ягве и считают Христа не Богом, а просто человеком, пророком-выскочкой, да еще настолько неудачным, что Его казнили самой позорной на то время казнью. Они молятся за быстрейший приход Машиаха, который погубит весь мир, вознеся при этом евреев на вершину мировой власти. А Ягве дарует им (и только им!) тысячелетнее блаженство на Земле. Разве не это же «свидетельствуете» и вы? Так чем вы отличаетесь от иудеев? Милые женщины, когда наши соотечественники в поисках истины идут в баптисты, это хотя бы можно объяснить. Объяснить тем, что в Православии очень много нужно работать над собой, со смирением претерпевая различные скорби, а конечную настоящую и вечную награду получить не здесь, на Земле, а в Царствии Небесном. У баптистов же все это заменяет чтение и вольное трактование Библии. То есть переход православных христиан в баптисты объясняется элементарной ленью. Но что занесло вас в американскую иудейскую секту – я понять не могу. Вам мало всяких «МММ» и финансовых «пирамид»? Или в уличных киосках не хватает красивых журнальчиков? Сколько же можно, чтобы на наивности наших сограждан наживались заокеанские мошенники? Вот и вы, думая, что проповедуете истину, на самом деле просто батрачите на издательство в Бруклине. Во многих странах вашу организацию так и называют: «коммерческий культ», запрещая регистрацию в качестве религиозной организации. Да и сам ваш основатель Чарльз Тейз Рассел в пятидесятых годах девятнадцатого века, исправляя свои неудачи в бизнесе (он же был настоящим американцем, для которого слово «неудачник» страшнее самого страшного проклятия!), организовал кружок по изучению Священного Писания. Рекламной фишкой для привлечения богатеньких собратьев-спонсоров стало грамотно растиражированное утверждение о том, что он точно знает самую сокровенную тайну мироздания – дату конца света. После того, как четырежды указанная дата проваливалась, раскрученный «бренд» перекупили ловкие дельцы. А после 1937-го года к нему окончательно подвели неоиудейскую талмудическую «платформу».

Андрей говорил спокойно и уверенно, а все, что чувствовали сектантки, можно было охарактеризовать двумя емкими словами: «шок» и «облом». Пластмассовые сектантские улыбки давно сползли с лиц женщин. Наружу все отчетливее проявлялась враждебность, заложенная в основе «учения» и запрограммированная психологами секты. То, что этих двух «свидетельниц» он не переубедит, Андрей знал – слишком глубоко их сознание подверглось изменениям, но он надеялся, что хотя бы надолго защитит своих попутчиков от посягательств сектанток.

Так и есть. Видя, что простые психо-лингвистические схемки здесь «не канают», женщины встали и открыли дверь. Вторая, старшая «двойки», все-таки не выдержала и, обернувшись, прошипела:

- Вы все умрете, так и не познав истину!

- Истину? Какую? Может, ту, что Христа, по-вашему, прибили к столбу, а не распяли на Кресте? Это истина? Как же можно с тупым упорством отрицать очевиднейший исторический факт! Ой, да и кто там вообще разбирается в фактах? Просто ваши американские авторы с пластмассовыми мозгами механически перевели на компьютере слово «древо» на «дерево», «столб». А теперь и вы должны повторять эту чушь! Или, может, поговорим о том, как ваши истины меняются со сменой авторов статей в журнальчиках? Мелкое вранье, поклонение чужим фантазиям, пустая, а потому преступная трата времени – вот ваша истина, а ваш скорбный удел – улучшать благосостояние и без того не бедных ловких бруклинских дельцов. Вас, свидетелей Иеговы, во всем мире порядка трех миллионов, но по вашему «учению» спасутся лишь сто сорок четыре тысячи. Остальные свидетели станут рабами этих избранных. Догадайтесь с одного раза, в какую группу войдете лично вы?

Последние вопросы Андрей задавал уже спинам уходящих несчастных женщин. Потом удобнее сел на полке и взял, наконец, остывший чай.

- Фу-у, кошмар. Интересно, они притворяются или у них действительно такая слабая податливая психика? Нет, ну как это: жили себе в России русские женщины, учились, имели работу, семью, какое-то мировоззрение, но вот приехал какой-то американский ухарь с дипломом одного из деревенских колледжей (по-нашему, бурсы), улыбнулся фарфоровыми зубами, раздал по килограмму риса, одарил, как дикарей, гуманитарным секонд-хэндом – и всё, «поплыли», вся жизнь коту под хвост! А если он еще пару умных фраз скажет… Господи, стыдно-то как! Эти дамы действительно не понимают, куда влипли и что творят, прежде всего с собой? Или они не хотят ничего понимать?

- А я вот считаю, что Бог один, и разве не все равно, как в Него верить, как поклоняться? – Наталья попробовала высказать свою точку зрения.

- Дорогая Наталья, а если я скажу при вас кому-то, что вы человек, в принципе хороший, но, извините, гуляете и отправили на тот свет пять мужей, вам будет все равно? Думаю, вы, мягко говоря, рассердитесь. И любой рассердится, если о нем говорить неправду. Так почему мы иногда легкомысленно считаем, что можем говорить о Творце Вселенной все, что заблагорассудится? Конечно, Бог – это Абсолют, и Он настолько велик, что поругаем не бывает, но вот руку Божью, которую Он протягивает каждому Своему творению, мы отталкиваем. А свято место, как вы знаете, пусто не бывает, и взамен спасающей десницы Божьей нам услужливо протягивается другая рука, или, точнее, когтистая лапа. Дальше – обман и все беды. Когда случаются болезни, аварии, природные катаклизмы – это не Бог гневается на нас и наказывает (ибо это невозможно, потому что мы дети Его и Он нас любит абсолютной любовью), но мы сами от него отворачиваемся, отталкиваем Его, после чего становимся беззащитными перед низшими разрушающими силами. А Господь не может спасти нас без нашего на то желания, потому что первое, что Он подарил человеку – это свободная воля. Бог стоит в стороне и ждет, какой выбор мы сделаем: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною»*. Какой выбор мы делаем? Какой выбор сделали эти несчастные женщины? Прости им, Господи, ибо не ведают, что творят. А начинается все с гордыни и равнодушного отношения к правильному Его славию.

- Правильное Его славие – это, как я поняла, Православие?

- Да, Православная вера, сохранившаяся канонически с евангельских времен и переданная нам в полноте от самого Христа и апостолов.

- Допустим. Но зачем нужно обязательно ходить в церковь? Я считаю, что Бог у меня в душе и…

- Никогда такого не говорите! Если вы утверждаете, что Бог у вас в душе, то непременно должны знать и ответ на вопрос: как Он туда попал? Мы живем в мире грехов и страстей среди таких же, как мы, людей. Следовательно, мы, стараясь не грешить, тем не менее всё же грешим: если не делом, то словом, если не словом, то помышлением. А что есть грех? Грех – это тьма, и Свет не может сосуществовать с тьмой. И если вы утверждаете, что Бог все-таки уже в вас, то получается, что тьмы в вас нет, а это значит, что вы безгрешная, то есть святая. Теперь вы понимаете абсурдность фразы, которую многие говорят, чтобы оправдать свое нежелание посещать храм? Жизнь человеку для того и дана, чтобы каждый день и каждый час чистить свою душу, преуготовляя ее к восприятию Божественного Света. Наше бренное тело умрет, истлеет в прах, а бессмертная душа воспарит к себе домой, к своему Творцу, и от того, с какими пятнами она предстанет перед Ним, зависит ее место в высшем доме. Под грузом грязи и грехов она может не выдержать Свет, не сможет удержаться и рухнет вниз к мукам – в существование без любви и Света. Так зачем все-таки ходить в церковь? Ответ прост. Что самое главное в Православии? Преуготовлять себя, свою душу к жизни вечной. А что самое главное в Православной Церкви? Евхаристия. Причастие Тела и Крови Христа-Бога. Вы представляете, какое счастье имеем мы, люди, но не имеют даже ангелы небесные, а всякие там сектанты глупо безрассудно отвергают? Мы имеем счастье в таинстве Причастия принять в себя частичку Бога! Мы, грешные люди, несмотря ни на что, по милости Божьей можем с Ним, с Богом, с Творцом всей Вселенной, воссоединяться, потому что во время Божественной Литургии хлеб и вино получают божественные свойства плоти и крови Христа!

- …?!

- Нет, не «пресуществляются», как бездумно твердят после Трулльского Собора представители католической церкви и некоторые протестанты… Что такое «пресуществление»? Это когда утверждают, будто хлеб и вино в Чаше в определенный миг, то есть после слов «придите, ядите…», в мгновение ока превращаются в, извините, мясо и кровь Христа. Кстати, на Западе многие вегетарианцы и другие так называемые «христиане» с подвывертами, из-за этого отказываются причащаться – еще бы, есть сырое мясо и запивать его кровью! Варварство! Каннибализм! Наша же Церковь, Церковь восточного обряда, не приняла такой догмат. Да, в Россию западное веяние в виде слова «пресуществление» просочилось в середине XIX века, но ни один из святых отцов его не принял и решительно отверг. В нашей Православной Церкви хлеб и вино в Чаше после молитвенного призывания Святого Духа получают божественные свойства Христа-Бога. Чудо истинного таинства Евхаристии, которое дает только Православная Церковь. Так есть разница, как верить, во что верить и ходить ли в храм? Но нужно также помнить: только Православная Церковь предупреждает о том, что к Причастию нужно тщательно готовиться и подходить с благоговением, в противном случае на таинстве Евхаристии мы со Святыми Дарами можем принять в себя не Бога, а сатану, как произошло с Иудой. И только в Православной Церкви к этому вопросу подходят так строго и серьезно, в других же христианских конфессиях Евхаристия сведена до торжественной формальности или традиционному обряду без глубокого духовного смысла.

Микола Иванович поднял, как в школе, руку.

- Так кому ж тоди служать амэрыканци? Сатани?

- Я бы так обобщающе не говорил. Есть простые американцы, богобоязненные работяги и служаки, в общих чертах такие же, как мы, но то общество, в котором они живут, и которое нахрапом захватили настоящие сатанисты, тянет всех их вниз. Вроде бы техника развивается, коммуникации всякие, жизнь становится богаче и комфортнее, а пустота в душе растет. Болит душа, ноет, просится к Свету, а ее шоппингом и Лас-Вегасами. Посылаются скорби, болезни, стихийные бедствия с призывом опомниться, пока не поздно, подумать, наконец, о душе, а ее наотмашь психотреннингами, йогой и каббалой. И над всем этим «триединый бог» – бизнес, доллар и успех. Далеко не все американцы сатанисты по сути, но всем им очень трудно не стать ими!

- Но многие мечтают жить так, как они…

- Жить, как они… Жить, как в Америке… Жить, как в Европе… Когда мы так говорим, какие ассоциации у нас возникают? Если имеем в виду пресловутый «американский образ жизни», то на ум приходят ковбои, джинсы, Дикий Запад, жвачка, «Макдональдс» и силиконовые блондинки на пляжах Флориды – плоские киношные штампы и стереотипы, не имеющие ничего общего с обыденной действительностью, где безраздельно бал правит доллар и торгашеские отношения совершенно во всем, включая любовь, семью и детей. Нам это надо? Боже, спаси и сохрани! Говоря же о Европе, мы рисуем в уме, как на старинной площади около ратуши в многочисленных уютных кафешках сидят местные бюргеры, лениво потягивают пивко или кофеёк и любуются, как вокруг фонтана сидят целующиеся однополые парочки. Вот это ближе к истине. Но нужна ли нам такая «идиллия», такой «европейский уровень жизни», когда гомики официально усыновляют и воспитывают детей, а в кирхах венчают собачек и кошечек? Знаете, в Европе действительно красиво. Вот только почему-то красота какая-то неродная, тоскливая, которая быстро приедается и от которой хочется побыстрее уехать. Почему? Да потому что она мертвая! Мы, русские – живые, и нас можно еще лечить, мы можем быть лучше, чище, мы можем развиваться, творить. Может ли развиваться Европа? Нет, ей уже крышка. Может ли она творить? Увы, только кубизм-экспрессионизм. Что же касается красоты, то украшают, как правило… только трупы. И вообще, чего нам сейчас не хватает здесь, в России? Тряпки, быттехника, машины, продукты питания – всего этого «добра» сегодня у нас не меньше. Мало денег? Но денег всегда будет мало, тем более там, «за бугром». Что же касается штампов и стереотипов о сладкой жизни на Западе, то они рассчитаны на тех, кто никогда там не был. Но если бы даже это было и так, то что проку человеку в том, что он приобретет весь мир, а душу потеряет? Это еще Спаситель говорил.

- Так раз мы кращи, то чому живемо так погано? И взагали, якщо мы таки вумни, то чого мы таки бидни?

- А что, Микола Иванович, если человек богатый, то он обязательно умный?

- Та ни, куды там. Ось у моеи доньки одноклассник був. Бильше двоек ничого нэ мав, образования ниякого, а зараз вилла, мерседес, охрана. Кожный дэнь казино та фейерверки.

- Ну вот вам и ответ. Тот одноклассник думает, что достиг всего сам, и поэтому прожигает деньги «на полных правах» хозяина жизни, а того не знает, что богатство, как и власть – ох какие нелегкие испытания! Жестокие испытания, коварные и мимолетные. Бог дал ему деньги как шанс помогать нуждающимся, делать добро, стать лучше самому, потому что научить его делать добро родители и учителя не смогли. Но он разбазаривает этот драгоценный дар. Будьте уверены, жизнь еще поставит его на место: или появится киллер какой-нибудь, или сын станет наркоманом, или болезнь неизлечимая, или крах по бизнесу. Но даже если ничего этого не приключится, с него ТАМ так спросится, что мало не покажется. Вот вам и «почему мы бедные, если такие умные». Мы, славяне, всегда больше тяготели больше к духовной жизни, чем к материальному лоску. Сейчас Запад с новой силой пытается нас переделать, сделать из нас общество потребления, низвести нас до их уровня, то есть до уровня управляемо-мыслящего жвачного животного. И вы видите, какая ломка идет, как все русское нутро не принимает этого, восстает! Так что на ту фразу, что вы сказали, я отвечу абсолютно точной народной мудростью: «в гробу карманов нет». Вот эта фраза имеет смысл.

Несколько минут все сидели молча, едва покачиваясь в такт вагона. Каждый думал о своем. Прервала молчание Наталья.

- Да, нужно верить в хорошее. Больше находиться на природе, впитывать в себя ее живительные силы и радоваться каждому дню.

- Слышу знакомые нотки. Наталья, вон та книга, край которой выглядывает из-под подушки, случайно не Порфирия Иванова? Или, может, «Звенящие кедры Сибири»?

- Точно. «Анастасия».

- А то уж я думал, что вы по Иванову решили бегать зимой голышом и пить мочу.

- Нет-нет, это совершенно другая книга. Замечательная. Мне ее дала соседка по даче. Говорит, что она изменила всю ее жизнь. Вот и я решила прочитать, тем более, что мы едем как бы к этим самым «звенящим кедрам».

- И как книжка?

- Интересная. Немного непривычный слог, но ничего, к середине привыкаешь. Очень жизненно.

- Ага, настолько же жизненно, как «Гарри Поттер».

- Ну вы сравнили! Андрей, тут вы точно не правы, я с вами категорически не согласна! Ну при чем здесь «Гарри Поттер»?

- Да? А в чем же отличие? И там и тут – удачные коммерческие проекты. И там и тут – сказочки про магические силы природы, седых учителей-друидов, уход из реальности в мир фэнтези. Там – Англия и заколдованные замки, тут – сибирская тайга и «звенящие» волшебные кедры. Там – очкастый потомок магов Гарри Поттер, тут – потомок языческих идолов и махатм шамбалы «Анастасиюшка». Наталья, у вас в руках просто бульварный романчик, ничуть не умнее «Рабыни Изауры», да еще и с автором, который некогда был фотографом Владимиром Пузаковым в Новосибирском Облфото, а потом взял фамилию жены Мегре, превратившуюся в пошлый опереточный псевдонимчик. Кстати, жена ушла от него по причине безудержного прелюбодейства мужа. У вас какое образование, если не секрет?

- Высшее. Первый Медицинский институт.

- Ух ты, солидно! Так вот, эта книжонка не для вас, она изначально предназначена для скучающих дачниц-мещанок с неоконченным средним образованием, потому что любой, кто читает что-то, кроме бульварного чтива, и смотрит что-то, кроме сериалов, сможет без труда сделать об этой книге следующий вывод: полный бред и галиматья. Но учтите, галиматья опасная, кощунственная, богохульная! «Анастасиюшка» «учит», что человек должен сознавать себя равным Богу, а православная духовная традиция только помеха; что не только человек молится Богу, но и Бог молится человеку; что молитва «Отче наш», оставленная нам Христом – сплошная бессмыслица, и вместо нее нужно бубнить какой-то примитивный стишок; что кедр, главная святыня анастасийцев, является накопителем космической энергии; что детей не нужно ничему учить и не нужно воспитывать. И т.д. и т.п. Гражданин Пузаков (пресловутый Мегре) сдвинул набекрень мозги тысячам домохозяек и дачников (основной контингент анастасийцев), заработал на книжках и на кедровых «дощечках для потирания» миллионы долларов – обычная банальная финансовая пирамида на базе издательского центра. Не напоминает ли это вам бизнес-схему «Свидетелей Иеговы»? Скажите, Наталья, что вы ищете в этой писанине??

- Да, собственно, ничего не ищу. Просто она какая-то уютная, что ли, сокровенная. Но я-то только начала читать, а вот соседка моя, наверное, уже того…

- И это в России, в стране с богатейшими тысячелетними духовными традициями! Знаете, я думаю, в чем-то прав диакон Андрей Кураев, когда с прискорбием констатирует, что в отличие от расхожего утверждения, будто бы народ русский хранит Православную веру, на самом деле сейчас Православие пока хранит русский народ. И терпит. Ох как терпит всякие наши завихрения и кидания в поисках на стороне того, что испокон веков было рядом, в ближайшем храме! То наши «хранители веры» поголовно, особенно в деревнях, заливают с утра «шары» самогоном, тыча себя во впалую грудь грязным кулаком со словами «душа болит!» Может, и болит. Так что, чтоб не болела, ее без просыху глушить самогоном? А где же вера, «хранитель»? То наш человек вдруг гордо называет себя протестантом! Против чего протестуешь, болезный? «А фиг его знает. Вот уткнусь в книгу и вобью себе в голову, что не существует ни Священного Предания, ни святых отцов, ни тысячелетнего духовного опыта Руси, ни духовной жизни, ни работы над собой, над исправлением греховной жизни. Просто верь – и ты уже спасен! И ничего не надо делать! Полная шара! Так учат американцы, они умные». То вдруг харизматом-неопятидесятником обзовется, на которого, якобы, Святой Дух регулярно снисходит, и он говорит «языками». Какими языками говоришь, горемычный? «Ангельскими!» – гордо заявляет он. А нужно ведь обыкновенными, человеческими, понятными, потому что именно в этом был смысл апостольской Пятидесятницы!.. И так далее. И пошла гулять русская душа по сектам да лже-пастырям. Так что, русский народ – это, несомненно, носитель Православия, но хранитель ли, особенно сейчас? Ой, не знаю. Может быть пока, но если так будет продолжаться и дальше – тогда только одному Богу известно.

- Я с вами согласна, но и вы согласитесь, что Православная Церковь в этом тоже виновата.

- В чем же Церковь провинилась? Или вы про злых бабушек-церберов при храмах?

- Да хотя бы о них. Одна моя знакомая рассказывала недавно, что, проходя мимо храма, услышала дивные звуки церковного пения. У нее в душе что-то так сладко подвело, что она захотела зайти внутрь. Переполненная чувствами, она переступила порог храма и… тут же была атакована тремя шипящими злобными бабками, которые буквально затюкали ее замечаниями и укорами. Больше, сказала, она в храм ни ногой! А батюшки? Какие сейчас батюшки? Мерседесы, мобильники, животы – крест горизонтально лежит!..

- Стоп! Ваша знакомая куда ходила: в церковь или на смотрины? А относительно мобильников реплика опоздала лет эдак на пятнадцать, потому что эти штуки сейчас у каждого есть, даже у детей. Мерседесы же, если внимательно посмотреть, есть далеко не у всех, но те, которые есть, они, как правило, подержанные, жертвованные батюшкам богатыми прихожанами и только в богатых городских приходах. Отказываться? Но сегодня машина – необходимость, тем более в деле управления церковным приходом. Поменять дареный мерседес на жигули? Это фарисейство. Те, кто осуждал наличие мерседеса, тот осудит и жигули. Что ж, ублажать ранимые чувства некоторых завистливых прихожан и позировать, чтобы завоевать их симпатии? Разве в этом служение священников? Что же касается полноты батюшек, то это вы, как врач, сможете объяснить лучше меня: малоподвижная «работа» и соблюдение постов не способствует похудению, к тому же после каждого причастия нужно употребить все оставшиеся Святые Дары, до последней капли и крошки. Теперь о бабушках. Нет никаких сомнений в том, что приходским священникам надо строго одергивать и наказывать таких горе-блюстительниц благочестия. Конечно же, бабки не имели никакого права нападать на вашу знакомую, делать ей замечания таким тоном и тем более укорять ее. Смирение, благожелательность и деликатность – вот все, на что они имели право. Но это с одной стороны. Однако есть ведь и другая сторона. Ваша знакомая не смогла понять, что Бог, позвав ее в храм, сразу уготовил ей испытание. Точнее, испытанию подверглась ее гордыня: как, я соизволила зайти в храм, а какие-то глупые бабки посмели сделать мне замечание! Конечно, она не совсем виновата, потому что и воспитана была, вероятно, вне церкви, и правил церковных не знает, и в храме была последний раз с приятелями на Пасху еще при Горбачеве, но ведь зачем-то Господь ее в храм позвал! Зачем-то бабки на нее ведь набросились! Не затем ли, чтобы показать, насколько необходимо хоть иногда думать о душе, насколько загрязнена эта душа (прежде всего гордыней) и насколько она нуждается в очищении, а человек – в смирении!..

…В вагоне погасили основной свет, и купе погрузилось в полумрак ночников. Андрей с Натальей одновременно посмотрели на часы: 23.00. Эдик давно спал, Микола Иванович сидя дремал. Всё, последняя ночь перед приходом в Красноярск. Пора спать.

Когда Наталья, взяв полотенце и мыло, ушла наводить ночной марафет, Андрей начал застилать свою верхнюю койку. Он вздрогнул от того, что дремавший было Микола Иванович совсем несонным голосом вдруг сказал:

- Ты добрый хлопец, Андрий, и всэ ты говорыв правильно, алэ чи ты справди вважаеш, що доказав щось циеи жинци? Вона краще повирыть тым сектанткам, чим тоби. Така вжэ в нас загадкова словьянська душа – не чуты добро, швыдко вирыты в поганэ, лизты в пэкло, а потим страждаты, вылазыты и знову кыдатысь. Добре доходыть тильки писля власного страждання. Повир мэни, я вже довго живу на цёму свити. Ось и Наталка з хлопчиком – вона обовьязково поидыть до тых кедрив и ще довго будэ дуркуваты, незважаючи на тэ, що вчора завдяки тоби лэдве врятувала сына. Алэ нэ бери в голову, тоби вранци выходыты. На добранич!

- На добранич, дядку Мыкола!

- Тю, чи ты украинською мовою можеш?

- А як же, дядьку, мои батькы тэж з Украины. Но вот, что я хочу вам сказать: один язык у нас, Микола Иванович, одна Родина. Ее раздробили, разрезали по живому, а она жива. И потому мы еще живы. На добранич!

Через десять минут купе полностью погрузилось в сон.

* Евангнелие от Матфея, глава 10, стих 16

* Откровение Иоанна Богослова, глава 3, стих 20

ПРОДОЛЖЕНИЕМ СЛЕДУЕТ...